— Ну что, плавать будешь? Мне что-то неохота, я тут себе красоту навела, мочить жалко… — Она показала на аккуратно уложенную прическу. «Прям как на бал собралась!» — промелькнуло в моей голове. Мне, честно говоря, тоже не хотелось лезть в воду. Но тогда спрашивается, зачем мы договорились здесь встретиться? Я решила не ударить в грязь лицом перед Надькой (кто знает, может, девочка с темным прошлым станет в будущем моей лучшей подругой?) и все-таки немного проплыть. На пляже почти никого не было — лишь парочка пенсионеров, мирно сидящих на старом пледе в отдалении.

«Слава богу, что тут так мало народу! — подумала я с облегчением. — Никто не увидит мой позорный розовый купальник и целлюлит».

Мама говорит, что я постоянно создаю себе пунктики. Например, я часто спрашиваю у нее, не видать ли на моей попе врага всех женщин. «У таких сладких девочек не бывает целлюлита», — весело отвечает она обычно и хлопает меня по попе, словно мне пять лет.

Чтобы не тянуть время и не дать жадным Надькиным глазам разглядеть каждую ямочку и прыщик на моем теле, я быстро сдернула с себя шорты, скинула кофточку, привычным движением затянула непослушные кудри в пучок и побежала к морю.

Со всего разбегу я бросилась в прохладные волны, и соленые брызги моментально попали в глаза и нос Надька на берегу громко захлопала в ладоши и захохотала так, что даже пенсионеры оглянулись. Все-таки любит она привлекать внимание!

Море, море… Как я соскучилась по тебе, твоим ласковым волнам и неповторимому запаху! С наслаждением я отдалась воде и быстро поплыла.

Я проплыла довольно много, пока не почувствовала, что начинаю уставать. Повернувшись к берегу, я обнаружила, что он несколько дальше, чем мне казалось. Красный Надькин костюм горел на фоне серого пляжа яркой маленькой точкой. Мне показалось, или Надька что-то кричит?..

Внезапно меня охватил приступ паники. Я подумала, что давно не плавала так далеко и могу не доплыть обратно. И хотя я прекрасно помнила, что паниковать в воде нельзя, все равно поддалась своим чувствам. К горлу подступил ком, руки и ноги стали ватными, а когда я осознала, что подо мной колышется огромная толща воды, мне стало не хватать воздуха. Тщетно я твердила себе: «Успокойся! Успокойся! Успокойся!» Страх овладевал всем моим существом. И в этот момент я ощутила то, что уже успела забыть и чего так боялась. У меня начало сводить ногу.

Правую ногу покалывало, и она быстро немела.

— О господи! — вырвалось у меня. Тут же рот наполнился соленой водой. Я закашлялась. Ну почему я не взяла булавку?!

Нога отяжелела, а к берегу я практически не приблизилась. Тело плохо слушалось меня, изо всех сил работая руками и одной ногой, я очень быстро теряла силы. Скоро я ослабла, и волны сразу же укрыли меня с головой. Глаза слиплись от соленой воды, и я уже даже не различала, где находится берег с красной точкой…

Говорят, когда человек умирает, у него перед глазами пролетает вся его жизнь. Это правда! За несколько секунд передо мной словно пронеслись слайды из моего прошлого: вот мама и папа склонились над кроваткой, мама тихо читает мне сказку. А вот первый день в московской школе. Я в белых бантах, и я плачу — не хочу учиться! А вот мы с Машкой в зоопарке — смотрим на белого медведя. А вот…

Вдруг чья-то сильная рука больно и грубо схватила мое плечо и быстрым движением вытолкнула меня на поверхность. Я судорожно втянула воздух и громко задышала. Что это? Что произошло? Я умерла и попала в рай?

Разлепив наконец слипшиеся веки, я начала озираться. Первое, что попалось мне на глаза — мускулистые мужские руки, крепко обхватившие меня. Парень с телосложением атлета поддерживал меня под мышки, каждую секунду погружаясь по нос в воду.

— Держись за меня! — скомандовал незнакомец и быстро поплыл в сторону пляжа. Словно загипнотизированная, я послушно ухватилась за его плечи. Он греб, а я безвольно болталась у него за спиной. Все вокруг казалось нереальным, было ощущение, что я сплю и вижу сон. Я до сих пор не могла осознать, что меня кто-то спас, что я жива, а ведь только что почти утонула! От этой мысли я впилась ногтями в спину моего спасителя, но он даже виду не подал. У берега он обернулся и спросил:

— Сама дальше справишься? Тут неглубоко.

Ногу продолжало сводить. Но я постеснялась признаться, что не в состоянии идти. От боли, неловкости и пережитого стресса я больно прикусила нижнюю губу. Парень, видимо, прочитал мои мысли. Ловким движением он закинул меня на плечо и вынес на берег. Вдоль кромки воды уже бегала Надька. Вид у нее был крайне взволнованный.

— Что с тобой? — заорала она. — Ты что творишь? Ты же утонуть могла! — Она была вне себя, и мне, кстати, это польстило. Значит, я ей небезразлична и она хочет со мной дружить. От такого проявления внимания мне стало еще обидней за себя. В носу предательски защипало, а глаза за секунду наполнились слезами. Стоит моргнуть, и они выкатятся из глаз большими солеными каплями.

— Я не хочу, чтобы еще одна моя подруга стала утопленницей! — попыталась пошутить Надька, но мой спаситель так грозно и с такой ненавистью посмотрел на нее, что ей пришлось замолчать.

— Да, — виновато ответила я, тщетно пытаясь скрыть дрожь, бьющую все тело.

Его реакция на Надькину шутку осталась для меня непонятной. Зато я наконец смогла разглядеть его. Он не походил на тех парней, которые учились со мной. Его будто срисовали с картинки — тонкие черты лица, русые густые волосы, идеальное телосложение. Но главное — глаза. Они меняли оттенок, светились, переливались и словно были наполнены морской водой. Я уже догадалась, что именно об этом «чуде» говорила Надька в школе И тут же — о, женская натура! — я вспомнила, что у него есть девушка. Неужели меня кольнула ревность из-за человека, которого я вижу от силы десять минут?

Дрожащей рукой я попыталась убрать со лба мокрую прядь непослушных волос. Из горла вырвался предательский всхлип. Спасатель уставился на меня как-то странно.

— С тобой все хорошо? — спросил он осторожно.

— Конечно нет! — вмешалась Надька. — Ты же видишь, у нее глаза на мокром месте! Еще бы — чуть не стала кормом для рыб!

Я представила, как мое бездыханное тело медленно опускается на морское дно, его облепляют рыбы, а на берегу в слезах мечутся мама и бабушка. И тут я наконец дала волю слезам. Стоило только мысленно дать себе команду «вперед!» и разрешить плакать, как слезы полились по щекам двумя ровными горячими струями. Я громко всхлипывала, нос моментально разбух и перестал дышать, глаза защипало. Надька бросилась ко мне, неуклюже обняла меня за голову, прижала к своему животу и стала раскачиваться из стороны в сторону — будто успокаивала расплакавшегося малыша. А я успела заметить, с каким удивлением смотрит на эту картину спасатель — словно никогда и не видел, как плачет девчонка. Ну конечно, модели-то небось не ревут — у них макияж…

Парень явно не знал, что ему делать. Он выпрямился, повернулся к нам спиной и уставился на море, будто не хотел меня смущать. Так он простоял, пока я не успокоилась, а потом принялся реанимировать мою ногу. Он наклонился, и я ощутила на коже холод его рук. Он немного пощипал, а потом начал массировать, и через некоторое время я почувствовала, что нога в порядке. Надя отошла в сторону и молча наблюдала за нами, а мой спаситель больше не вымолвил ни слова. Мне он казался очень серьезным, строгим и страшно недоступным. Внезапно промелькнула мысль — а каков он, интересно, со своей девушкой? Неужели мягкий и пушистый? Это трудно было представить…

— Всё? — Молодой человек легко поднялся с колен и пристально посмотрел на меня. В его холодных глазах не было и капли сочувствия или хотя бы какой-то человеческой доброты. Мне стало не по себе от его взгляда.

— Да, да, всё в порядке, — заблеяла я и стала поспешно одеваться. «Боже, что он подумает про мой купальник?»

— Если часто сводит ногу, нужно носить с собой булавку или иголку. Тебе следовало бы это знать, — произнес мой спаситель тоном отца, поучающего малолетнюю дочь. Только вот голос у «отца» был обволакивающий и лишающий воли, волшебный какой-то голос. С этими словами он развернулся и пошел в сторону своей будки. Тут же ко мне подскочила Надька и горячо зашептала в ухо:

— Вот видишь, это он! Нелепо вы, конечно, познакомились! Правда, красавчик? По нему все девки в Бетте сохнут, но только он ни на кого не смотрит! Ну ты, конечно, дура — так разреветься при нем. Хотя какая разница — все равно он недоступен.

— Да поняла я уже! — огрызнулась я. Надька отстранилась и удивленно выгнула одну бровь.

— Ладно, пошли. Тебе в мозги, наверное, морская вода залилась!..

Первым делом о происшествии на воде узнала, конечно, моя бабушка — у нее по всему поселку глаза и уши. Мама охала и ахала, пока я в задумчивости уплетала остывший ужин, а потом, когда я пошла в душ, она положила мне на тумбочку огромную булавку. Очень мило!

Вечером я снова не могла уснуть. Но теперь дело было не в школе и новом коллективе. Перед глазами то и дело всплывала довольная физиономия ухмыляющейся Надьки: «Только не влюбляйся в него…» К слову, я даже не узнала, как зовут моего спасителя.

Утром, вся разбитая, я поползла в школу. Там, конечно, все уже обсуждали мой позор. Как бы я хотела провалиться сквозь землю!

— Привет, утопленница! — дружелюбно ткнул меня в плечо кулаком один из одноклассников, Миша. Он был длинный, нескладный, чертами лица похожий на туповатого молодого бычка — большие ноздри, добродушные широко раскрытые глаза и широкий лоб.

— Спасибо. Такое приветствие очень поднимает настроение… — попыталась отшутиться я и поспешила к своему месту. Надьки еще не было. Видимо, опоздания давно вошли у нее в привычку.

— Да ладно тебе, я шучу! — примирительно промычал Миша. — Не обижайся…

— Договорились! — отрезала я, мечтая, чтобы он поскорей отвязался. В этот момент прозвенел звонок, и в классе появилась Надя. Увидев меня, она широко улыбнулась и плюхнулась рядом.

— Есть учебник? Я свой дома забыла.

— Есть, — просияла я. Кажется, дружба завязывается. (Как выяснилось потом, зря я в тот день дала слабину — последующий учебный год мне приходилось носить учебники одной, так как Надя всегда их «забывала».)

Весь урок геометрии я совершенно не следила за объяснениями, и когда меня вызвали к доске решать задачу, еле справилась с заданием и получила трояк Я собиралась с мыслями. Я хотела знать всё о моем спасителе. И мне повезло — Надька сама завела разговор.

— Ну и как тебе твой герой? — спросила она громким шепотом так, что девчонки, сидевшие перед нами, разом оглянулись.

— Ничего так… — смутилась я и ответила намного тише, пытаясь показать ей, что не хочу трепаться на весь класс.

— Классный, правда? — Она явно ждала признания в том, что я влюбилась в него с первого взгляда.

— Ну да, но он как будто не от мира сего, странный какой-то. Даже не улыбнулся ни разу! — выпалила я все свои ночные мысли, и краска залила щеки.

— Да, это в нем есть… — Надька загадочно закатила глаза. Но тут же вернулась к реальности: — Но нам с тобой такие парни не светят.

Словно услышав ее, Мишка с соседнего ряда повернулся ко мне и широко улыбнулся. Я быстро отвела глаза.

— А как его зовут-то? — Я старалась держаться максимально отстраненно.

— Тут тоже странная история, — с готовностью зашептала Надька. — Он сам говорит, что его зовут Саймон… Странное имя, правда? Якобы происходит от какого-то древнего рода… Но все зовут его Семеном. Или Сёмой. Я думаю, с ним не все так просто, — загадочно прошептала подруга, — болтают, что он связан с контрабандистами. Ты сама подумай: упакован как надо, деньги у него водятся — это точно. Но уже третий год сидит в нашей дыре и работает спасателем. Зарплата семь тысяч, а куртка от Гуччи, и ездит на новеньком «Форде». Наши постоянно видят его у моря по ночам. Ну когда он с фифой своей прогуливается — это еще понятно. А часто один приходит на дикий пляж, где скалы…

— Ясно. А что за девушка у него? — Оказалось, что задать этот вопрос труднее всего. Кровь за одну секунду прилила к лицу так, что щеки нестерпимо загорелись изнутри.

— О, нам с тобой до нее далеко… Блондинка, длинные ноги, потрясающая фигура… Да что говорить — сама увидишь.

Мне ничего не оставалось теперь, как уткнуться в учебник. Говорить больше не было желания.

На перемене ко мне снова подошел Миша. Он теребил в руках шнур от плеера и явно волновался. При виде него у меня внутри словно поднялась волна негодования — как же он достал!

— Не хочешь сходить сегодня в кино? Тут иногда хорошие фильмы показывают… — Он выглядел немного смущенным, но полным решимости.

— Ой, нет, спасибо, нужно геометрию учить — тройку исправлять! — Надо же, я не ожидала от себя такой прыти по части вранья. — Мама ругаться будет, только начала учиться в новой школе — и сразу тройбан!

— А-а-а, понимаю… — протянул расстроенно Миша. — Ну ладно, давай как-нибудь в другой раз…

Вечером не хотелось никуда идти. Из моего дворика просматривался пляж, и я пыталась разглядеть то место, где чуть не утонула. Слева от меня была пещера в скале, я отчетливо ее помню. Надо же, как далеко я заплыла — сейчас я могла опознать пещеру по ее темным очертаниям. Как же Семен оказался рядом так быстро? Я плыла туда довольно долго, а он как будто на крыльях долетел… Наверное, все спасатели хорошо плавают… И как он узнал, что я тону? Когда мы с Надькой пришли на пляж, наверное, он сидел в будке. А я-то, глупая, не поняла сначала, чего это Надька так разрядилась!

Я сходила на летнюю кухню и заварила кофе. Мамы еще не было — она ушла устраиваться на новую работу в местную больницу. Бабушка наверху смотрела телевизор.

Держа кружку с кофе двумя руками (очень люблю погреть так руки), я поудобнее уселась на старой скамейке — моем наблюдательном пункте. Отсюда хорошо было видно весь берег, будку спасателя и море — огромное, живое, прекрасное.

В это время пляж бывает пустынным, но вот около будки появилась мужская фигура. Могу поклясться, пять секунд назад ее не было. Значит, кто-то спустился из будки. Ну конечно, Семен! Сердце заколотилось, и чтобы как-то успокоиться, я хлебнула горячего кофе. Напиток сильно обжег мне горло, я закашлялась и побежала на кухню выпить холодной воды. Когда через минуту я вернулась на скамейку, рядом с Семеном уже стояла какая-то девушка. Я не могла разглядеть ее в подробностях, но, судя по Надькиному описанию, это было она — стройная, со светлыми волосами. Парочка медленно побрела вдоль берега.

Не в силах смотреть на это, я резко встала и ушла в свою комнату. Внутри все трепетало — но от чего? Ведь я видела его всего каких-то десять-пятнадцать минут!

Глава 2

В мой первый в Бетте выходной мама разбудила меня в десять утра.

— Полина, ты сегодня что делать будешь?

— А что? Я спала вообще-то.

— Я категорически настаиваю: на море ни ногой!

— Мам, мне вообще-то семнадцать, а не семь лет.

— Поля, ну я прошу тебя! — повысила она голос. Мама всегда так делает, когда аргументы заканчиваются.

— Как же мне все надоело! — вспылила я в ответ. — В этом проклятом поселке пойти некуда, кроме как на пляж. Но Полине Романовой и этого теперь нельзя! Тогда оставьте меня в покое! Все оставьте! — трагично завопила я. — Я спать буду до обеда. А потом за физику сяду. Будет Полина Романова теперь отличницей!.. И старой девой! — крикнула я вслед уходящей маме.

Я заперла за ней дверь и подошла к окну. Напрасно мама думает, что в такой солнечный день меня можно удержать дома. В одиннадцать мы договорились с Надей пойти на пляж. У Нади очередная креативная идея. Она считает, что мое вчерашнее спасение — отличный повод познакомиться с Семеном поближе. Хотя если учесть, что, по ее же словам, Семен не подпускает к себе никого, миссия невыполнима. К тому же я вчера своими глазами видела, как он прогуливался по берегу с девушкой. И девушка эта — даже издали понятно — высшего класса. Конечно, в глубине души я надеялась, что при ближайшем рассмотрении у незнакомки обнаружится огромный нос и вулканические прыщи по всему лицу. Но Надька сказала, что та красива — и точка. Так почему же у меня колотится сердце при одной только мысли о ней? Привлечь внимание Семена для меня столь же реально, как бомжу склеить фотомодель. Однако… Вспоминаю его глаза цвета моря, влажные вьющиеся волосы, идеальный торс, обволакивающий голос, от которого мурашки бегут по коже, и у меня появляется такое чувство, будто на лыжах несусь с очень высокой горы. И страшно, и интересно одновременно.

Без пяти одиннадцать я тихонько выпрыгнула из окошка и прокралась к давно известному мне лазу через забор. Б детстве через этот лаз я убегала играть с соседскими мальчишками, когда бабушка устраивала мне после обеда «тихий час». Через минуту я уже была на свободе. Надя ждала меня у начала тропинки, ведущей к морю. Ее макияж, шорты со стразами, сверкающий топ и босоножки на огромном каблуке навели меня на мысль, что Надя намерена действовать решительно, а я нужна ей лишь как наживка. Хотя очевидно, что шансов нет у нас обеих.

— Пойдем напрямик, как позавчера? — Я с сомнением поглядела на обувь подруги. Сама я оделась по-спортивному, как-то не могу ходить на пляж, как на дискотеку. Джинсовые шорты, кеды и старая майка с Микки-Маусом здесь, по-моему, уместнее.

— А то! — Надежда потуже застегнула ремешок босоножки. — Пошли!

И мы пошли! Вернее, поехали, потому что ночью был маленький дождик, и глина на склоне еще не высохла. Надежда взвизгивала, лихо проскальзывая на особо крутых виражах, я же сползала медленно, то и дело садясь на корточки и хватаясь за траву. Надины вскрики доносились уже откуда-то снизу, а я все время думала: вдруг кто-то поднимается нам навстречу? Ведь Надя при ее скорости не затормозит. Вот будет авария! И тут, словно в подтверждение моих слов, раздался отчаянный вопль подруги. Я, как могла, ускорилась на спуске и через минуту достигла подножия горы. Пострадавших поблизости не оказалось. Однако Надя хрипло чертыхалась, держа в руке модную розовую босоножку.

— Что случилось? — спросила я, облегченно вздохнув.

— Что, что, вляпалась я! — негодовала она. — Тут ночью кто-то оставил «шоколадный подарочек», и я на полной скорости въехала в эту кучу! Чувствуешь, как воняет?

— Ага, — кивнула я, с трудом сдерживая смех.

Каждый день пляж в Бетте разный. Наступает осень, и море, словно понимая изменения в природе, меняет цвет, уже не так весело шумит и радуется солнышку. В детстве я думала, что море живое, и мне становилось стыдно за людей при виде плывущих среди мутных волн бутылки или пакета Я жалела море, ведь оно было моим другом. После ночного дождика пляж казался умытым и свежим. Может быть, поэтому он был полон — мамы с детишками, бабушки с вязаньем, шумные компании молодежи. Надежда объяснила мне, что местные считают ниже своего достоинства жариться под палящим летним солнцем, они ждут сентября, бархатного сезона, чтобы загореть и накупаться на весь год. Я слушала ее рассказы о нравах Бетты и оглядывала побережье. Семен не появлялся. Вдруг он сегодня не работает? И тут же я сама на себя рассердилась: можно подумать, он мне свидание назначил. Только у него и дел, что ждать у моря спасенных им московских дурочек!