Мне нравилось это. Принадлежать себе и самой решать то, что раньше за меня решала мама. Не было каких-то «нет». И я многому в итоге говорила «да».
А потом я устала и от этого. Заканчивая техникум, я поняла, что утопаю в развлечениях, на которые тратила свою стипендию все три года. Часто платила и за парня, и за подруг, плохо питаясь. Когда могла, хотя бы откладывать кое-что по минимуму.
А потом я встретила Данила.
Это была случайная встреча вечером. Мы с Сашей поссорились в очередной раз, и я возвращалась в общагу, чтобы заняться учебой и поставить точку везде, где можно. И наткнулась на него.
На пять лет старше, он казался мне взрослым и разумным. Спокойным и таким мужчиной, а не парнем. Остроумным.
Я и саму себя ощутила внезапно взрослой. Мне это импонировало. Это притягивало двадцатиоднолетнюю девчонку.
Когда все стало более серьезным и я переехала к нему, казалось, что под старой жизнью я подвела жирную черту.
Девчонки завидовали. Даньку называли моим женихом, который в итоге им и стал.
И не было роскошной свадьбы. Мы расписались, посидели с его друзьями, выпили. Так, я и стала женой Даниила Белова.
Не передать словами, как я собой гордилась.
Мы с мамой стали общаться изредка. Окончив техникум, я стала работать и приносить кое-какие деньги, хотя Даня сам обеспечивал наш быт.
Потом новизна вошла в привычку. Мы оба поговорив решили, что можем завести ребенка.
Тогда я не думала, что мое взросление, было слегка преждевременным.
Жизнь оказалась сложнее.
Теперь я не выдерживала всего этого. Я поняла, насколько оказалась слабой.
Но разве у меня есть отходной путь? У меня внутри ребенок. Муж, который верит в меня. Семья…
Закрываю глаза и проглатываю накатывающие слезы.
Иногда мне удается убедить себя в том, что это просто гормоны. Но надолго не хватает.
— Зай? — доносится голос мужа.
Даже не слышала, как он вышел из душа и оказался так близко.
— Ты в порядке?
Он садится на корточки возле дивана и, видимо, заметив мои ноги, поднимает их на свои бедра, сев с противоположной стороны.
— Сейчас я тебе помогу.
Начинает разминать мои ступни и внутри прорывает плотину.
Беззвучно плачу, не желая его тревожить.
Он такой замечательный, а я такая неподходящая девушка.
Кажется, будто я совершаю преступление, находясь в его жизни в статусе жены. Хочется бросить все и открыть ему глаза на мое черное нутро. На мысли, которые меня посещают, чтобы увидел и понял, что я ему не пара.
Но я остаюсь, потому что он моя надежда на то, чтобы стать лучше.
— Я люблю тебя, — шепчет и целует пальцы ног, продолжая их разминать.
Разве могу я уйти? Разве могу разочаровать? Я ведь тоже люблю… Но может, не так сильно, как он меня.
Глава 2
Она плачет.
Лежит спиной и думает, что я давно уснул.
И мне хочется, чтобы так и было. Устал сегодня сильно, плечи аж до судороги сводило от длительного сидения за компьютером. Я думал, что как только коснусь головой подушки, меня просто унесет.
Но стоило закрыть глаза, и сон стал поверхностным, медленно вытягивая меня в более глубокий я услышал… понял или почувствовал, что она плачет.
Все, чего я желал для моей жены — это счастья. Хотел быть тем, кто его ей подарит.
Она казалась счастливой. Сейчас… я не уверен в том, что видел ее настоящей за последние несколько месяцев.
И я не могу подойти и задать вопрос. Предложить взять паузу. Я даже не представляю себе своей жизни без моей Яны. Но и обрекать на постоянные слезы не могу. Не палач.
Она беременна, в чем-то нестабильна.
Медленно оборачиваюсь к ней и приблизившись вплотную чувствую, что замерла.
Обнимаю ее, медленно проведя по бедру, и останавливаюсь на плече, куда целую, не удержавшись.
— Зай, — зову ее, но Яна не отвечает. — Нам нужно поговорить, понимаешь. Потому что я не знаю, что мне делать с твоими слезами. Может, я делаю что-то не так, или это все беременность. А может вообще все дело в другом…
Не договариваю. Не произношу свои мысли, потому что страшно, если этот вариант ей предпочтителен. Скажет сама, если так и есть.
Еще несколько минут я оставляю короткие поцелуи на ее нежной коже и ложусь обратно на подушку.
— Я рядом, Яна, — напоминаю ей и какое-то время смотрю в потолок.
А когда нет никакой реакции, снова стараюсь уснуть, что выглядит скорее пыткой.
Поэтому встаю и иду на кухню. То ли воды попить, то ли выдохнуть просто, чтобы не пытать своими вопросами жену.
Мне казалось, что она доверяет мне. Надеялся, что придет и скажет обо всем и всегда.
Слух улавливает тихие шаги босых ног, и я хватаю кислород, оттягивая момент столкновения, чтобы не накинуться на нее будто сумасшедший. Ведь она пришла ко мне… сама.
Пока ищу облегчение от ее присутствия, жена прижимается к моей спине и крепко обнимает. Чувствую ее выпирающий живот. Снова облегчение.
— Прости меня, пожалуйста, Данечка… Я такая глупая… — всхлипывая бормочет мне в спину и не позволяет повернуться к ней. — Я не должна была так себя вести. Просто я устала, боюсь… Я боюсь, что не справлюсь. И что буду плохой мамой и… я такая ужасная жена… И…
Когда ее слезы попадают на мою кожу голой спины, я все же выпутываюсь из женских объятий и заключаю в свои.
Поднимаю ее заплаканное лицо, держа в своих ладонях, кажущееся совсем крошечным и целую.
Мокрые глаза, покрасневшие. Припухшие губы, щеки. Маленький нос.
— Ты моя самая лучшая, слышишь? Самая любимая… Никогда так не говори, Ян. И никогда не думай о том, что ты не справишься. Я всегда буду рядом. Буду помогать, зай.
Снова целую и не могу перестать это делать.
Подхватил бы на руки, чтобы унести в комнату, но помню попробовал, и это оказалось неудобным, а я не хочу вредить дочери или жене. Поэтому просто положа руку на поясницу, веду в спальню. Укладываю в постель и укрываю одеялом, ложась напротив.
— Замерзла?
Переплетаю свои ноги с ее прохладными и напоминаю себе купить ей новые тапочки домашние.
Недавно мы взяли теплые сапожки-носки. А те, что уже были у Яны, не налезают на нее вечером, из-за отеков. У нее всегда, даже как сейчас летом, мерзнут ноги.
— Немного, — шепчет она мне.
Я спускаюсь вниз и обхватываю ее ступни ладонями, вызывая ее смешок, и грею.
— Прекрати… Ну, Даня, — целую ее живот, оказавшись напротив него лицом, и прижимаюсь щекой, чувствуя, как наша дочь толкается там внутри.
— Все у нас будет хорошо, Яна.
Она гладит меня по голове, уже не прося остановиться. Она просто смотрит своими красивыми глазами и улыбается, согревая что-то внутри меня.
— Мам, все в порядке.
— Мне так не показалось, Данил. Яна выглядела немного не в себе.
А я думал, что она, озвучив свои страхи, успокоилась.
Вздыхаю и сажусь на стул за прилавком, где она торгует овощами и фруктами. Сейчас сезон, поэтому я рад, что ей удалось выкроить минутку на меня и просто поговорить.
— Она боится, — признаюсь ей, немного стыдясь того, что раскрыл терзания жены.
Но лишь в надежде, что она сможет немного помочь.
— Чего?
— Материнства, я так понял. Боится, что не справится. На самом деле я уже думал попросить тебя с ней поговорить. Но на днях она, наконец, высказалась.
— Сынок, это нормально. Когда я была беременна тобой, меня охватывал ужас оттого, что я могу не справиться. Если ты хочешь, я все же с ней поговорю.
— Не знаю, она впервые доверилась за это время, как ее настроение изменилось в худшую сторону. Можешь сказать, что заметила что-то, но не говори о моих словах, пожалуйста.
— Не скажу, — мама улыбается и продолжает собирать в пакет овощи.
Я оставляю ей деньги, но она, как обычно, возмущается.
— Там не вся сумма. Но хотя бы что-то. Ты набрала тут килограмма на три.
— Моя невестка беременна, и я люблю своего сына и его жену. Не удивительно, что я хочу дать вам овощей и фруктов.
— Спасибо, мам.
— Забери, сынок, — сует мои деньги в карман.
Никогда не берет, поэтому я кладу их в кассу под столом, когда она не видит.
— Может, еще что-то нужно?
— Не-а. Мне сегодня уже пришлют деньги за работу, сразу купим все, что не успели в детскую.
— Это хорошо.
— Думаю попробовать сразу пару заказов взять.
— У тебя, итак, спина болит из-за этого компьютера, сынок.
— Зато так мне придет оплата разом больше пятидесяти тысяч. Смотря какой заказ. Будет многостраничный, там и под сотню выйдет.
— Ох, Данька. Ну нельзя же так. Вон Яна и декретные получает.
— Я еще не решил, — приходится соврать ей, потому что я сегодня написал уже о моей просьбе.
Тут к лавке подходят покупатели, и я быстро забираю пакет, кладу деньги за продукты и ухожу.
Дома появляюсь ближе к шести. Яну нахожу на кухне. Мы быстро перекидываемся парой слов и сажусь работать за компьютер.
Незаметно проходит два часа. Мои глаза устают, и я решаю сделать перерыв.
Жена сидит на балконе и смотрит на улицу. На часах хоть и восемь, но довольно светло. Уже и жары нет.
— Ты как?
— Нормально. Решил оторваться от работы?
Звучит слегка обвинительно. Поэтому я не отвечаю словами, а скрашиваю их поцелуем в шею и объятиями.