— Тебе смска приходила. Деньги на карту пришли.
— Отлично. Завтра можем пойти и купить кроватку дочери, а также пеленки и прочее.
— Хорошо, — она вздыхает, и я улавливаю что-то такое… не знаю даже как объяснить.
— Что-то не так?
— Думала, может, прогуляемся?
— Конечно. Я сейчас сохраню проект и можем идти.
Когда я иду в спальню, Яна уже надевает платье с длинным рукавом.
— Господи, ты такая красивая, — подхожу и, не позволив ей одеться, обнимаю.
— Да ну, растяжки сплошные по всему телу и лишний вес.
— А я считаю тебя самой прекрасной женщиной.
— Я не женщина. Мне двадцать четыре.
— Мне странно говорить: «Моя прекрасная девушка».
— Но иначе звучит так, что ты обращаешься к тридцатилетней тетке.
— Тридцать не так уж и много. Мне двадцать девять.
— Не для девушки.
Я усмехаюсь и отпускаю ее, чтобы мы, наконец, оделись.
— Дань, — зовет меня Яна, когда я беру документы с собой в карман и кошелек.
— М?
— А в кафе зайдем?
Я останавливаюсь и мысленно подсчитываю, сколько стоили вещи для малышки, и сколько останется у нас до следующей выплаты и понимаю, что выйдет впритык. Потому что те деньги, что получает Яна, я не позволяю тратить на семейные нужды. Она должна знать и чувствовать, что я способен содержать семью. Тем более, если я закончу проекты чуть раньше, то, скорее всего, получу деньги как раз до родов.
— Конечно, — она благодарно улыбается, и я делаю это в ответ, прежде чем выйти из квартиры.
Глава 3
— Ты куда-то идешь? — смотрю на мужа, который надевает старые штаны и не самую свежую футболку.
— Да, тут кое-какая работа нарисовалась. Заработаю тысяч пять.
— Что за работа? — удивленно смотрю на него.
— Ну, ребята знакомые разгружают фуры и загружают их снова.
— Что за бред?
— Это для переезда через границу. Товары разные. Нужно все сделать правильно, чтобы был проход. В общем, немного потружусь, и пеленки купим сразу.
— Боже, — запрокидываю голову к потолку, ненавидя себя за все, что я ему наговорила в порыве слабости. — Родной, — подхожу к нему и обнимаю. — Прости за мои слова. Не нужно тебе ничего таскать, у нас на все хватит денег, Дань. Я была не в себе.
— Зай, — он, как может, прижимает меня к себе и смотрит прямо в глаза. — Я дам вам все, что смогу. А это плевое дело. Может быть, снова сходим в то кафе.
— Не хочу кафе… — возмущаюсь. — Просто останься и все. Мне декретные скоро придут.
— Ты ведь знаешь, что они для тебя самой. Купишь то красивое платье, которое тебе так понравилось. Да и ребятам обещал. Не приду, они не справятся. Там в паре работать нужно.
— Данька, — хватаюсь за его затылок, — прости, пожалуйста, что я такая невыносимая стала. Порой не могу контролировать себя.
— Ты самая лучшая, — целует в губы крепко, гладит живот и, взяв олимпийку, уходит.
Я выглядываю в окно и смотрю на него, пока он не доходит до серой двенашки и садится в нее, едва глянув в мою сторону, потому что из-за деревьев снизу плохо видно окно, нежели смотря из него вниз.
Меня пожирает чувство пустоты и стыда. Я слоняюсь по дому. Мариную немного мяса для ужина. И терроризирую телефон.
Он даже не сказал, надолго ли уходит.
Но одной просидеть мне не удается долго. Потому что приходит свекровь, перед этим позвонив.
— А где Данил? — осматривает пространство.
— Ушел на какую-то подработку.
— Подработку? Он не говорил, что у вас настолько все плохо. Почему вы молчали?
— Да неплохо все, это он… из-за меня.
— А что случилось? — мы садимся за стол на кухне, и я ей рассказываю наш разговор.
— Ох, Янка, ну ты же знаешь какой он упертый. «Все самое лучшее для моих девочек», — она изображает его тон.
— Мне так стыдно. Еще и в кафе это пошли. Полторы тысячи там оставили, теть Галь.
— Ну-ну, хватит. Ты мне лучше скажи как ты сама?
— Нормально. Беременность хорошо протекает. Через две недели на прием и УЗИ с КТГ будет, скорее всего, финальное.
— Это хорошо. Переживаешь?
— Да, но… Стараюсь держаться. Правда, иногда, сильно… волнуюсь и срываюсь.
— Все волнуются. Каждая думает, что не справится, или что она будет плохой матерью. А в итоге у всех все получается. Особенно когда рядом хороший мужчина.
Я смотрю на нее и тут до меня доходит, что он ей, скорее всего, все рассказал. Неожиданно становится обидно.
Когда мама мужа уходит, я собираюсь и ухожу погулять.
Телефон по-прежнему молчит. И Данил не ответил ни разу на мои сообщения.
Гуляю долго. Еду в торговый центр в другом районе. Прохожусь по детским магазинам в надежде найти что-то дешевле, чем в том, где мы постоянно закупаемся и неожиданно сталкиваюсь с…
— Саша?
Мой бывший сидит на лавочке между двумя лестницами и смотрит в телефон. Затем удивленно поднимает глаза и оглядывает всю с ног до головы.
— Ни черта себе. Янка?
Он встает и подходит ко мне.
— Мамкой скоро станешь?
— Привет, — игнорирую его вопрос, до сих пор не веря, что встретила его.
Он стал взрослей не только на годы, но и внешне. Мы не общались почти с самого моего замужества. Да я, со многими общаться в итоге перестала.
— Ну, привет, — он подходит еще ближе и обнимает. — Черт, ты прям необъятная. Падай рядом.
Он садится на скамейку и хлопает по месту рядом с собой.
Я смотрю во все глаза выхватывая из его повзрослевшего образа новые черты и те, что запомнились мне.
Но все же похожу и сажусь.
— Ну че, как ты? Колечко смотрю, носишь. Все с этим своим?
— Я замужем да. Его Данил зовут.
— Ага. И как? Не звонишь, к нам не приходишь.
— Ну, я…
— Да ладно. Не парься.
— А ты? Женат?
— А оно мне надо, Янк. Я если б и женился, тока на тебе.
Я улыбаюсь, чуть смущенно.
— Чем занимаешься?
— Да так, работаю, отдыхаю. Че мне, много надо, что ль. А у тебя как там? Норм? Если че, звони, помогу.
— Нет, у меня все хорошо. Мы с Даней дочку ждем.
— Круто. Красавица будет, в тебя, — кончик носа задевает пальцем.
— Так ты, — не успеваю задать свой вопрос, как он перебивает.
— Ладно, Ян пошел. Меня вон, лапа ждет.
Смотрю, куда он указывает, и вижу стройную девушку, идущую в нашу сторону.
Короткий сарафан, распущенные волосы и красивый макияж.
— Конечно, — встаю, тяжело облокачиваясь на боковину скамьи. — Пока. Мне тоже…
Но он уже уходит и, подойдя к девушке, целует в губы.
Не стою на месте и развернувшись иду в противоположную сторону с непонятными чувствами.
Лишь в маршрутке я понимаю, что это за эмоция. Скорее всего, зависть к этой легкости, к этой… не обремененности.
Телефон начинает звонить, и я вижу имя Данила. Но внутри поднимается необузданная и совершенно бессмысленная злость. Поэтому я не отвечаю.
А когда смотрю на время, понимаю, что уже шесть. Я не приготовила ни ужин, не дождалась его дома.
На смену злости приходит снова стыд и понимание — я не заслуживаю его.
Глава 4
Я вхожу в квартиру и слышу громкий голос Дани.
— Я не паникую, мама. Я просто хочу знать, что с моей женой все хорошо, — молчание, говорит о том, что они говорят по телефону. — Она беременная, не отвечает на мои звонки, и ее нет дома уже давно судя по тому, что мне сказали бабушки у подъезда. Господи…
В горле стоит ком размером с Эверест.
Я не представляю, каким сейчас его увижу. Но медленно прохожу по узкому коридору и вижу его в той же одежде, которой он уходил, стоящего лицом к окну.
— Я даже в несколько больниц позвонил, — его голос будто ломается.
Делаю еще шаг и попадаю в отражение телевизора, которое ловит его острый взгляд, и муж резко оборачивается.
— Яна, — его ошеломленный взгляд скользит по моему телу, выискивая повреждения или что-то еще.
Затем он идет вперед. Быстро говорит маме, что я дома и обхватывает меня руками, зарываясь в промежуток между шеей и плечом. Пальцами в волосы и прижимает к себе так сильно, что становится больно дышать.
Ни слова. Ни звука. Только его руки, обхватившие меня.
Я тоже молчу. Потому что стыдно. Не могу и слова вымолвить.
Крепкие ладони ощупывают спину, бока, руки от плеч до предплечий. Живот… опускается на колени и скользит руками по ногам, а губами целует живот. Затем садится на пол и сжимает голову.
— Я так испугался, Яна… Я почти сошел с ума.
Его пальцы дрожат, выглядывая из светлых отросших прядей. Я замечаю раны на коже его. Замечаю что-то похожее на занозы и опускаюсь рядом.
— Прости, пожалуйста, Данечка, — тянусь к нему и обнимаю сама.
— Домой пришел, нет тебя… Вышел на улицу, осмотрелся. Думал, может, в магазин ушла. А тут говорят, что уже несколько часов тебя нет. И телефон… — бормочет с опущенным к полу лицом.
— Я гуляла. А телефон на беззвучном в сумке был. Не слышала. Забыла о времени… Прости, пожалуйста.
Он поднимает голову и смотрит недолго в мои глаза, затем кивает.
— Что с твоими руками?
— Я на работу уезжал.
— Я помню. Почему они в ранах? — беру его руку и понимаю, что это и правда множество ран от заноз. — Данька…
Охаю, увидев это.
— Ерунда. Мы брус грузили не обработанный. Или это были просто доски. Черт знает. По пять тысяч заработали.