Лилиан Пик

Недоступный мужчина

Глава 1

Розали постучала в дверь отцовского кабинета, открыла ее и заглянула внутрь. Он был пуст. Разочарованная, она вошла, закрыла за собой дверь и пересекла комнату, направившись в смежный с ней кабинет секретарши. Но и там никого не оказалось. Джейн уже ушла домой.

Розали вздохнула. Проведя первый день на новой работе, она была полна радужных эмоций и жаждала поделиться с кем-нибудь впечатлениями, рассказать, как ей все понравилось и насколько лучше быть преподавателем в колледже, чем учительницей в школе для мальчиков.

Но поскольку поблизости не оказалось никого, кому она могла бы излить душу, ей пришлось сдержать свой порыв и на какое-то время удовольствоваться лишь собственной компанией.

Она опустила портфель на пол и уселась во вращающееся кресло отца, на котором раньше, пока не стала сама здесь работать, обожала вращаться до головокружения. Отец, как правило, снисходительно относился к этому, позволяя ей поразвлечься несколько минут, прежде чем выгонял с кресла и садился сам.

Но сегодня Розали, борясь с искушением покрутиться, настроилась на долгое ожидание. Она знала, что отец опоздает. Впрочем, он опаздывал всегда, и она давно привыкла добавлять к назначенному времени встречи еще полчаса.

Розали сняла пиджак, повесила его на спинку кресла, нашла корзину для бумаг, которая оказалась пустой, и перевернула ее вверх дном. Потом снова устроилась в отцовском кресле, скинула туфли, положила ноги на перевернутую корзину и начала ждать.

Скоро ей стало скучно, она порылась в сумочке, вынула шоколадку и неторопливо ее сжевала. Затем, обыскав отцовский стол и пролистав его бумаги, нашла то, что выглядело достаточно интересным, и, устроившись поудобнее, углубилась в чтение.

Допустимые полчаса прошли быстро. Розали охватило беспокойство, она уже собралась покинуть свое уютное гнездышко и отправиться на поиски отца, когда дверь внезапно открылась.

Она изобразила приветственную улыбку, собираясь со снисходительным сарказмом заявить «Ты, как обычно, вовремя», как вдруг с ужасом обнаружила на пороге абсолютно незнакомого человека.

Это был высокий, широкоплечий мужчина, красоту которого подчеркивали опасные огоньки в карих глазах, говорящие о решительном характере. Он смотрел на нее так, словно отказывался верить тому, что видит. Вполне вежливо, но с заметным раздражением мужчина поинтересовался:

— Не могли бы вы как можно точнее объяснить мне, что вы здесь делаете?

Надменность его поведения заставила Розали почувствовать себя неуютно, словно ее поймали на месте преступления. «Наверное, я ужасно выгляжу», — подумала она и отчаянно покраснела. Затем опустила ноги на пол, положила на стол бумаги, которые читала, лихорадочно пошарила по полу в поисках туфель, нашла их, надела и наконец встала.

— Я… я прошу прощения, — вот все, что ей пришло в голову ответить.

— Вы новый преподаватель? — нахмурился он. — Кажется, раньше я вас не видел?

— Да. Я начала работать только сегодня, — пролепетала она.

Он отозвался таким тоном, словно разговаривал с пятилетним ребенком:

— Хоть убейте, не могу понять, как вам удалось перепутать кабинет главы факультета точных наук и математики с комнатой для преподавателей. Вы с какого факультета?

Его холодный сарказм привел Розали в ярость. Она поджала губы.

— Если вам так надо знать, с факультета бизнеса и обществоведения. Я преподаватель обществоведения. — И не поверила своим глазам, когда, пошарив в кармане, он извлек оттуда клочок бумаги и записал ею сказанное.

— Ваше имя?

В этот момент к ней вернулось самообладание и обычно присущая ей храбрость. «Почему я должна назвать ему мое имя?» — возмутилась она, зная, что он ни директор колледжа, ни его заместитель, так как встречалась с ними обоими.

— Повторяю, ваше имя? Она молчала.

— Возможно, мне следует пояснить, — преувеличенно терпеливо произнес мужчина. — Я отношусь к старшему преподавательскому составу. Собственно говоря, я заместитель главы этого факультета.

При этих словах Розали с интересом на него посмотрела. Так вот о ком так пылко говорил ее отец: «Блестящий юноша, он далеко пойдет. И будет на вершине довольно скоро».

— Занимая эту должность, — тем временем продолжил он, — я несу ответственность за содержимое этого кабинета в отсутствие его хозяина. Ваше дерзкое появление здесь, а самое главное, тот факт, что вы читали без разрешения конфиденциальные документы, — вопиющее нарушение. Так как же ваше имя?

— Прошу прощения, но я отказываюсь его назвать. — После всего им сказанного Розали просто не могла сообщить ему о своем родстве с главой факультета. Какую бы неприязнь она ни испытывала к этому человеку — и это еще мягко сказано! — ей не хотелось повергать его в смущение, которое он, безусловно, испытает, узнав, что она — дочь руководителя факультета.

— Очень хорошо. — Старший преподаватель убрал листок бумаги в карман. — У меня достаточно информации, чтобы предъявить вам обвинение. А теперь будьте добры, покиньте эту комнату как можно быстрее!

С пылающими от гнева щеками Розали надела пиджак, перевернула в нормальное положение корзину для бумаг, взяла свой портфель и, гордо подняв голову, пошла к двери, у которой налетела на отца.

— Розали, дорогая моя, извини, что я так задержался. Ты, наверное, заждалась? Зайди еще на минутку, я быстро. О, доктор Крэйфорд, вижу, вы уже познакомились с моей дочерью…

Стоя рядом с отцом, она вполне наслаждалась потрясением и смущением на лице заместителя главы факультета. Но вскоре они уступили место циничной улыбке.

— С нетерпением жду момента, когда буду представлен вашей очаровательной дочери, мистер Пархэм.

Франклин Пархэм жестом пригласил молодых людей приблизиться друг к другу, но их руки так и не соприкоснулись. Розали продолжала крепко сжимать ручку портфеля.

— Розали, доктор Адриан Крэйфорд… Адриан, познакомьтесь с моей дочерью. Сегодня у нее первый рабочий день здесь. Так как все прошло, милая? — Он повернулся к Крэйфорду и, улыбаясь, пояснил: — Она преподаватель обществоведения.

Розали знала эту улыбку и знала, что за ней последует. Так и случилось.

— Правда, как истинный ученый, — продолжил отец, — я считаю, что преподаватели обществоведения — это неизбежное зло в педагогическом составе технического колледжа. И моя дочь в курсе моих взглядов, не так ли, милая?

Розали слегка кивнула:

— Более чем в курсе, папа. — Затем посмотрела на Крэйфорда: — Вы, доктор, несомненно, тоже принадлежите к разряду умных ученых?

— Да, действительно, мисс Пархэм, я — математик, как и ваш отец. Но это вы произнесли слово «умный». Я такого не говорил.

— Ах, но к доктору Крэйфорду оно, без сомнения, применимо, дорогая. Он недавно получил докторскую степень, так что не обращай внимания на его скромность.

Розали не смогла удержаться от искушения съязвить в адрес обидчика.

— Доктор Крэйфорд — скромный? Ты удивляешь меня! Мне бы и в голову никогда не пришло приписать ему подобное качество.

— Ага, у нее уже зуб на вас, доктор Крэйфорд. Понимаете, она живет в семье ученых, ее мать тоже математик, и с годами приобрела аллергию на ученых — уверяю вас, это ее собственные слова — из-за того, что, как она говорит, ей с детства навязывали определенный взгляд на мир. Хотя, должен признаться, мне это как-то никогда не приходило в голову.

— Понятно.

Крэйфорд так пристально рассматривал ее, что Розали рассердилась.

— Едем домой, папа? — спросила она ледяным голосом. — Мне не помешала бы чашечка чая, чтобы прийти в себя после сегодняшних неприятных впечатлений.

Отец ухватился за ее слова.

— Неприятных впечатлений? Тебе не понравился твой первый день работы?

— Очень понравился. — Она взглянула на доктора Крэйфорда, надеясь, что тот понял ее намек. — Я говорю не об этом.

Франклин Пархэм захлопнул свой портфель, взял дочь под руку.

— Встретимся завтра, доктор Крэйфорд, и обсудим совместную работу, о которой мы говорили. — Он повернулся к Розали: — Доктор Крэйфорд поможет мне написать учебник по математике, о котором я так давно думаю.

Она подняла брови, постаравшись изобразить пренебрежение, и пробормотала:

— Очень мило с его стороны.

Крэйфорд улыбнулся.

Дома, повесив в холле пиджак, Розали сразу же прошла на кухню. Слава богу, что есть такая вещь, как программируемая плита, подумала она, надевая варежки-прихватки и открывая дверцу духовки. Там в кастрюле булькало мясо. Отключив духовку, она достала из холодильника фруктовое желе, вытряхнула его из формочки на тарелку, потом открыла пачку свежих сливок. И в этот момент на кухню заглянула вернувшаяся домой Сара Пархэм.

— Привет, милая. Ты уже приготовила ужин? Очень мило с твоей стороны.

Розали обняла мать — невысокую, стройную, рыжеволосую и все еще красивую женщину, несмотря на ее приближающееся пятидесятилетие.

— Ты же знаешь, я всегда готовлю ужин, мам.

Сара осторожно высвободилась из объятий дочери.

— Мне надо поговорить с твоим отцом. Хочу, чтобы он помог мне с математической задачей, которую попросил меня решить один студент. Отец наверху?

Розали кивнула, слегка расстроенная рассеянностью матери — могла бы и поинтересоваться первым днем ее работы в колледже.

— Пойду умоюсь, — сообщила Сара и пошла искать мужа.

Родители так долго оставались наверху, разговаривая и смеясь, что Розали пришлось их позвать. Но они и тогда не спустились, наверняка увлеченные решением задачи, о которой сказала мама.

Розали смирилась с мыслью, что ей придется, как это нередко бывает, начать ужин одной. «Они так счастливы вдвоем, что я им совсем ни к чему», — пожалела она себя и тут же устыдилась, что такая мысль вообще могла прийти ей в голову.

Наконец родители явились, держась за руки, и только под конец ужина Сара вспомнила, что у дочери был первый день на новой работе.

— О, извини, пожалуйста, — спохватилась она, — и как я могла забыть? Ну как, в колледже тебе понравилось больше, чем в школе?

Счастливая, что ее наконец включили в разговор, Розали принялась с энтузиазмом рассказывать.

— О, мама, гораздо больше. Здесь все по-другому. Студентам действительно интересно то, чему их учат. С такими людьми даже легче разговаривать, чем с маленькими детьми…

— Она познакомилась с моим хорошим другом доктором Крэйфордом, — сообщил жене Франклин. — Я уже говорил тебе, Сара, что теперь, когда Адриан получил докторскую степень и у него появилось больше свободного времени, он согласился поработать вместе со мной над учебником.

— Как мило с его стороны, дорогой. А как ты думаешь, он сможет помочь с этой задачей, которая поставила меня в тупик?

Франклин задумчиво потер подбородок:

— Во всяком случае, можно его попросить. Он очень любезный малый.

Розали с трудом удалось сдержать ироничный смешок.

— Мне кажется, мы можем пригласить его на ужин, обсудить будущий учебник, а заодно и заинтересовать этой задачей.

— Папа, предупреди меня, когда именно он придет, — решительно вмешалась в разговор родителей дочь. — Мне же надо будет что-то купить к столу.

— Я завтра спрошу его, милая. — Неожиданно отец с досадой щелкнул пальцами. — Хотя нет, не смогу. У меня же конференция в Лондоне. Но почему бы тебе его не пригласить? Вы же теперь знакомы.

Розали нахмурилась. Приглашая доктора Крэй-форда, ей придется вести себя вежливо. Но получится ли у нее? Однако, чтобы не объясняться с отцом, ей пришлось согласиться.

— На какой вечер его приглашать?

— Дай подумать, сегодня понедельник. — Франклин посмотрел на жену. — Как насчет вечера среды, дорогая?

Сара заглянула в ежедневник.

— Отлично. Я как раз свободна. В четверг собрание академического совета университета, на котором я должна присутствовать. А тебя устроит среда, Розали?

Та кивнула и тут же мысленно принялась прикидывать, какие продукты надо купить. Во вторник в обеденный перерыв придется пройтись по магазинам, вечером приготовить еду, а утром в среду поставить ее в духовку, включив таймер.

Ужин подошел к концу.

— Оставь это все, милая, — рассеянно произнесла Сара. — Я потом уберу.

Но Розали только улыбнулась, потому что слышала такое не раз. Она убрала со стола, помыла посуду, зная, что отец с матерью теперь на несколько часов запрутся в кабинете, обсуждая свою работу, а к тому времени, как наконец выйдут оттуда, мама напрочь забудет, что надо помыть тарелки.

Конец вечера она провела в своей комнате, готовясь к завтрашним занятиям.

На следующий день Розали встретила доктора Крэйфорда в коридоре. Проходя мимо, он явно хотел ее проигнорировать, но она, собравшись с духом, его окликнула.

Крэйфорд остановился как вкопанный и с раздражением воззрился на нее так, что на секунду ей даже показалось, что он ее не узнал. Она заколебалась, подбирая в уме такие слова, чтобы сразу было видно, что она не имеет к приглашению никакого отношения.

— Да, мисс Пархэм?

Розали невольно поежилась, услышав в его голосе неприязнь. Неужели она ему настолько несимпатична?

— Мой… мой отец поручил мне пригласить вас на ужин завтра вечером.

Казалось, он был поражен.

— О… думаю, я откажусь, спасибо. Мне бы не хотелось беспокоить вашу мать.

— Я думаю, он хочет обсудить с вами книгу, и моей матери тоже понадобится ваша помощь. Ей попалась сложная математическая задача, которую она не может решить. — Розали кисло улыбнулась. — Так что, как видите, вам придется отработать свой ужин.

На его лице почти появилась улыбка, но он тут же подавил ее, и она исчезла, так и не успев толком родиться.

— В любом случае, — продолжила Розали, — вы не обеспокоите мою мать. В нашем доме еду готовлю я.

— Понятно.

Он прищурился, и выражение его лица подстегнуло ее съязвить:

— Не нужно так на меня смотреть, доктор Крэйфорд. Еще не было случая, чтобы я отравила гостя — даже не очень желанного. Но для вас я вполне могу сделать исключение.

Он все-таки рассмеялся:

— Хорошо, мисс Пархэм, вы победили. Несмотря на прозрачный намек, что вы не горите желанием меня видеть, а возможно, и благодаря ему, я рискну принять ваше приглашение. Смею надеяться, в данный момент я представляю для вашего отца слишком большую ценность, чтобы вы попытались от меня избавиться, даже учитывая вашу неприязнь ко мне.

— По-моему, нет сомнений в том, что это чувство взаимно?

На этот вопрос он не соизволил ответить. Только, уже удаляясь по коридору, спросил через плечо:

— Во сколько мне приезжать?

— В любое время после окончания занятий, — отозвалась она.

На следующий день Розали, как обычно, вошла в кабинет отца, чтобы подождать, когда они вместе поедут домой. Но на этот раз скромно примостилась в уголке, листая журнал об образовании, позаимствованный в библиотеке колледжа. Поэтому, когда дверь открылась и вошел Адриан Крэйфорд, он ее даже сразу не заметил.

— Привет, — тихо произнесла она. — Вы кого-то ищете?

Подпрыгнув от неожиданности, он бросил на нее сердитый взгляд. Неужели решил, что она нарочно прячется от него?

— Да, вас. Вашего отца задержали на собрании руководителей факультетов. Он попросил меня отвезти вас домой. — Тон его голоса свидетельствовал, что он вовсе не горит желанием исполнить эту просьбу.

Розали подняла свой портфель, запихнула в него журнал. Потом с той же неохотой, что и он, вышла из кабинета, — спустилась по лестнице к главному входу.

Крэйфорд молча открыл дверцу машины, знаком показал ей, чтобы она садилась, и, усевшись за руль, быстро выехал со стоянки. Казалось, он куда-то торопится.

— Сначала я заеду домой, возьму кое-какие бумаги, нужные вашему отцу, — коротко объяснил он. — Это не займет много времени.

Ей показалось, что надо придумать какую-нибудь тему для разговора, и она выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Вы женаты, доктор Крэйфорд?

Он бросил на нее убийственный взгляд:

— Если бы был, разве я жил бы один?

— О, а почему бы и нет? — беспечно откликнулась она. — У вас вполне может быть где-нибудь припрятаны жена и дети. Для мужчины вашего возраста это естественно.

— Вас послушать, так я уже древний старец. Если бы у меня была жена, уверяю вас, она жила бы здесь, со мной. — Он на мгновение умолк, потом на его губах появилась невеселая улыбка. — Но я вполне доволен моей жизнью волка-одиночки. Живу так, как мне больше нравится.

Она не смогла удержаться от расспросов:

— Разве вы никогда не были влюблены?

— Когда-то у меня была девушка, но она предпочла другого, — ответил он так небрежно, будто это не имело для него значения. — С тех пор у меня не было никого, я хорошо об этом позаботился. — Взгляд, которым он одарил Розали, обжег ее, словно удар бича. — Ни одна женщина больше не проникнет в мою душу и сердце. Я женонепроницаемый.

Она улыбнулась и попыталась его спровоцировать:

— Интересно, это предупреждение или вызов?

— Ни то, ни другое, просто констатация факта. Давайте закроем эту тему, хорошо?

Он остановил машину возле небольшого современного домика на тихой улочке.

— Вы здесь живете? — удивилась Розали. — Весь дом ваш?

— Нет. Я снимаю второй этаж с обстановкой — две комнаты, кухня и ванная. — Крэйфорд вышел из машины и направился к дому.

Она опустила стекло машины и спросила:

— А можно я войду с вами? Пожалуйста!

Он заколебался, потом неохотно разрешил:

— Ну хорошо, если вы так хотите, но я ненадолго. Вряд ли пара минут стоят ваших усилий.

Однако Розали не была намерена позволить ему так просто от нее отделаться и побежала за ним к входной двери. Он открыл ее своим ключом, пропустил девушку вперед в холл, и она начала подниматься по лестнице.

— Предупреждаю, там жуткий беспорядок. Я не ждал посетителей.

Он оказался прав. Гостиная была завалена книгами, журналами и бумагами. На столе стояла грязная посуда. В комнате было так душно, словно сюда не пускали свежего воздуха уже несколько недель.

— Я вас предупреждал, — заметил Крэйфорд растерянность на ее лице.

— Я вас не осуждаю, — пожала она плечами. — Просто все это пробуждает во мне женские инстинкты — так и тянет взяться за работу.

— Даже не думайте об этом, — предостерег он. — Мне нравится мой беспорядок. Я не позволю его нарушить. Ни одна женская рука не посмеет здесь ничего коснуться. Порядок меня душит, парализуя мыслительные способности.

Они впервые улыбнулись друг другу, и Розали почувствовала, как где-то внутри нее шевельнулось какое-то странное чувство. Она поспешно отвернулась, отошла к маленькому столику, заваленному книгами и газетами. Там, почти скрытая этими завалами, стояла фотография в серебряной рамке. Она подняла ее и стала разглядывать, пока он искал нужные бумаги. Наконец нашел их и в ожидании Розали встал у двери.

Но она вместо того, чтобы присоединиться к нему, спросила:

— Эта женщина ваша мать, доктор Крэйфорд?

Он кивнул.

— Вы похожи на нее. — Она сравнила их лица. — Тот же взгляд, тот же прямой нос, те же высокие скулы…

— Когда вы закончите анализировать мою лицевую структуру, будьте так добры, поставьте фотографию туда, где она стояла, и мы сможем ехать.