Когда я рассказала Уэйну, что Брет предложил меня подвезти, он расхохотался:
— Так-так, значит, теперь мы еще и неразлучны, да? Смотри, в следующий раз он сделает тебе непристойное предложение.
— Сколько можно тебе говорить, — разозлилась я, — это совсем не то, что ты думаешь. Он просто…
— Знаю, знаю, проявляет отеческую заботу. Хватит нести чушь, птичка. Я уже сыт ею по горло.
Мне было все равно, что он говорит и думает, я мечтала только об одном: я еду на юг с Бретом и его сыном. И готова была отказаться даже от своего отпуска ради этих нескольких часов в машине Брета.
В четверг утром он вызвал меня к себе, чтобы договориться, во сколько он за мной заедет. Утром, предложил он. Я согласилась.
Они заехали, мы выпили по две чашки кофе, и, пока я мыла посуду, Брет отнес мои вещи в машину и погрузил в багажник. Я радовалась, как ребенок, и, вероятно, он это заметил.
— Я чувствую себя добродушным дядюшкой, который везет любимую племянницу на пикник по случаю дня ее рождения.
Я осмотрела себя — на мне были брюки и длинный вязаный кардиган на пуговицах.
— Надеюсь, вы не против, — показала я на свои брюки. — В них удобнее путешествовать.
— Против? Что я могу иметь против красивой молодой женщины, сидящей рядом со мной?
— Почему я не могу сидеть впереди, пап? — простонал Колин, когда мы сели в машину. — Это же мое место.
— Пусть мальчик сидит там, где ему нравится, Брет. Я ничего не имею против.
— Я хочу, чтобы вы сидели здесь, — сердито похлопал он по переднему сиденью, — и вы будете здесь сидеть. Колину придется к этому привыкнуть.
— Что это значит, папа? Ты все-таки собираешься жениться на мисс Джонс?
Наступило напряженное молчание, я видела, что Брет злится. Перехватив его сердитый окрик, я повернулась к Колину.
— Я не могу выйти замуж сразу за двоих, Колин, — помахала я перед ним своим кольцом. — Я ведь уже помолвлена. Ты забыл?
— Ах да! Со стариком Иствудом. А почему с ним? Мой-то папа лучше.
Машина вильнула в сторону.
— В любом случае, Колин, — что-то заставило меня сказать это, — твой отец тоже не может жениться на двоих.
— И что это должно означать? — ледяным тоном спросил Брет.
— Ваша… ваша экономка. Все знают, что вы собираетесь…
— Вы же не думаете, что он собирается жениться на старушке Элейн? — разразился хохотом Колин.
На этот раз мне не удалось сдержать окрика: его отец пришел в неописуемую ярость, доказав тем самым, что это правда.
— Колин, закрой рот!
От такого грозного приказа любому человеку, не являющемуся членом его семьи, захотелось бы убежать подальше и спрятаться с глаз долой. У меня закралось подозрение, что его замечание относилось ко мне в равной степени, как и к его сыну, поэтому я предпочла на время замолчать.
После нескольких миль пути атмосфера в машине разрядилась. Я снова предложила Колину пересесть вперед, но Брет был непреклонен. Я считала, что он слишком суров с мальчиком, но не имела права делать ему замечание.
Поначалу я пыталась понять, почему он захотел, чтобы я сидела рядом. Штурман с картой ему не нужен, потому что дорога шла прямо от одного пункта в другой с небольшими отклонениями. Компания ему тоже не нужна, потому что он почти не разговаривал. Этим занимался его сын. Но к обеду я сдалась, так и не разгадав этого ребуса.
Мы вкусно поели в дорогом ресторане. Когда я предложила внести свою долю, Брет взглядом пригвоздил меня к стулу, и мне немедленно захотелось спрятаться под стол.
Когда мы вернулись в машину, Колин свернулся калачиком на заднем сиденье, заявив, что съел слишком много. Его отцу это тоже не понравилось, — словом, я так и не могла понять, почему он все время взвинчен.
Он поинтересовался моим визитом к матери:
— Она не рассердится, если вы приедете поздно?
Я покачала головой, пытаясь представить лицо матери. Мне это никак не удавалось, хотя ее фотография лежала в моей сумочке. Я не виделась с ней около года, потому что у них не было места, чтобы принять меня на Рождество. Дайна тогда, помню, пожалела меня и пригласила на свою вечеринку.
— Я ведь даже не буду жить в ее доме. У них гостят родители ее мужа, — я не могла заставить себя назвать его отчимом, — и мне придется ночевать в соседнем.
— Понятно, — мрачно кивнул он.
— А ваша сестра, какая она? — скромно спросила я.
— Вивьен? Ну, несмотря на то, что она моя сестра, — его сын захихикал, услышав эти слова, — она приятный человек. Мы с ней очень дружны, она вам понравится. Мой зять руководит химической фирмой. Они хорошо обеспечены, у них большой дом со всеми удобствами.
— Звучит неплохо! — вздохнула я, думая о старом тесном жилище своей матери, расположенном в убогом пригороде Лондона.
— Когда вы и мистер Иствуд собираетесь пожениться, мисс Джонс?
Вопрос Колина застал меня врасплох. Более того, просто сбил меня с ног. Я поднялась, немного подумала и ответила:
— Мы… мы… ну, вообще-то, мы еще не решили. — Я постаралась уйти от этой темы. — Мне кажется, Колин, что тебе пора перестать называть меня мисс Джонс. Можешь называть меня Трейси. Вы не против? — обратилась я к его отцу.
Его ответ снова отправил меня в нокаут.
— Против. Не вижу ни одной причины, по которой он должен перестать называть вас мисс Джонс.
Я получила пощечину, меня поставили на место, вытолкнули из семейного круга. Прикусив губу, я забилась в свой угол. Мне расхотелось разговаривать. У меня начала болеть голова, и я попыталась отогнать боль, расслабляя по очереди все мышцы. Но ничего не помогало. Я чувствовала, как напряжен Брет, сосредоточенно смотревший на дорогу, и его напряжение передавалось мне.
Нам оставалось проехать всего каких-нибудь двадцать миль, когда он притормозил на стоянке.
— Вы не сядете за руль, Трейси? Вам будет полезно попрактиковаться на скоростном шоссе.
— Мне бы этого сейчас не хотелось, Брет, у меня…
Он лишил меня возможности даже пожаловаться на боль, засевшую у меня в голове.
— А я тем не менее хочу, чтобы вы повели! — заговорил он своим директорским тоном. — Я не прошу, я требую. Если вы боитесь — а я подозреваю, что дело именно в этом, — значит, вам придется научиться решать проблемы, а не прятаться от них.
— Пожалуйста, Брет, я не хочу, — с мольбой посмотрела я на него. — Может, вы просто отдохнете и…
Он без единого слова вышел из машины и приблизился к моей двери:
— Выходите, Трейси.
С этим властным голосом бесполезно было спорить. Я вышла и пересела на его место. Чем скорее мы тронемся, тем быстрее закончится эта пытка. Я завела машину и, отпустив ручной тормоз, посмотрела через правое плечо, чтобы выбрать подходящий момент для выезда на трассу.
— Подождите, Трейси. — Рука Брета легла на мое колено. — Пристегните ремень.
Я покачала головой, приготовившись влиться в поток машин:
— Какая разница, Брет? Мне же не придется долго вести машину.
Он что-то пробормотал себе под нос, и я уловила слова:
— Упрямая маленькая ослица!
Я сделала вид, что не расслышала сказанного. Привыкнув к мощной тяге двигателя, я успокоилась и начала получать удовольствие от езды за рулем хорошей машины. Временами слишком сильно давила на акселератор, и мы рывком уносились вперед, тогда Брет останавливал меня, и я немного сбавляла скорость. Если бы не головная боль, которая становилась все сильнее, я бы поддалась искушению выехать на скоростной участок и вдавить педаль в пол до предела.
— У вас хорошо получается, Трейси, — похвалил меня Брет. — Так держать. Мы уже почти на месте. — Машина подъезжала к окраине города, и он стал подсказывать мне дорогу: — На этой развилке поезжайте прямо. Не сворачивайте направо.
Я заметила, что идущая впереди машина перестраивается, чтобы повернуть направо, поэтому переехала в левый ряд, чтобы обогнать ее и ехать прямо. Когда я почти поравнялась с машиной, ждущей правого поворота, я почувствовала неладное. Слишком поздно я поняла, что еду на большой скорости, и не рассчитала расстояние между той машиной и тротуаром.
За секунду до того, как я ударила по тормозам, мы врезались в стоящий впереди автомобиль. Послышался ужасающий скрежет, переднюю машину развернуло, и она встала поперек дороги. Нас понесло вперед, и к моей боли прибавилась тысяча стучащих молоточков. Я не потеряла сознание, хотя мне очень этого хотелось. Настоящее было невыносимым.
— Господи, опять!
Эти знакомые слова поплыли в моей голове, словно золотая рыбка. Кажется, я перекатилась к дверце и почувствовала ее холодный металл на своей шее; и вдруг чьи-то руки притянули меня обратно, дрожащие пальцы расстегнули пуговицы жакета.
— О Боже, Трейси, Трейси! — услышала я несколько раз повторенное мое имя.
— Пап, с ней все в порядке? У нее идет кровь. — Взволнованный голос, раздававшийся откуда-то сзади, заставил меня подняться и постараться сосредоточиться.
— Брет, простите. — Слова прозвучали как-то странно, и губы почему-то не слушались. — Простите, простите! — Я не знала, что еще сказать.
И не хотела открывать глаза. Не хотела видеть, что я наделала. Меня подняли чьи-то руки, послышался вой сирен и с воплями набросился на молоточки в моей голове. Кто-то вытирал мне лоб, и, кажется, не Брет. Нет, это все-таки, должно быть, Брет. Я позвала его и услышала его голос:
— Трейси, я держу тебя, дорогая! Я здесь!
Я попыталась открыть глаза, чтобы увидеть его лицо, но веки отказывались повиноваться.
В конце концов я сдалась и больше не шевелилась. Мне хотелось спать. Казалось, вокруг собрались десятки людей, но мне все равно хотелось спать. Поэтому я отвернулась от всех и провалилась в сладкое беспамятство.
Глава 7
Я сопротивлялась. Кто-то меня раздевал, кто-то умывал. Сильные руки подняли меня и осторожно опустили на кровать. У меня не было никакого желания открывать глаза — слишком много усилий. Вокруг звучали какие-то голоса, я пыталась прислушаться, но не могла разобрать ни слова. Чья-то рука держала мое запястье. Голоса стали тише и наконец смолкли. Закрылась дверь. Я отключилась и погрузилась в сон.
А проснулась на следующее утро с ощущением ужасного чувства поражения. Доктор считал мой пульс. Все тело болело. Сотни буравчиков сверлили дырки в моей голове.
— Здравствуйте, юная леди. Решили наконец присоединиться к нам?
Я не смогла улыбнуться в ответ. Думаю, я больше никогда не смогу улыбаться. В комнате был Брет и еще какая-то незнакомая женщина. Доктор положил мою руку на одеяло.
— Легкое сотрясение мозга, несколько дней придется полежать в постели.
Я не открывала глаз, пока все не ушли, потом осмотрелась. Просторная спальня с полосатыми обоями, которые обязательно бы мне понравились, будь я в нормальном состоянии, а сейчас вызывали одно раздражение.
Разноцветные занавески слегка развевались на ветру. За окном светило солнце. На туалетном столике лежали мои вещи. На большее меня не хватило — слишком хотелось спать. В комнату кто-то вошел, и любопытство взяло верх, выведя меня из апатии.
Мягкая улыбка Брета казалась невыносимой, и я отвернулась к стене. Он присел на кровать, взяв меня за руку. Я судорожно думала, что бы такое сказать. И единственное, что пришло мне в голову, была банальность:
— Простите, Брет, но у меня болела голова.
— Почему же вы мне не сказали сразу?
— Я пыталась. Но вы не стали слушать. А даже если бы услышали, то решили бы, что это все мои выдумки. — Почему вместо раскаяния меня переполняет возмущение? Я в который раз подумала о том, что сделала с машиной Хардвика, и мысленно содрогнулась. — Я не рассчитала расстояние, ехала слишком быстро… И мне очень жаль.
— Вы не привыкли к размерам моей машины, — погладил он меня по руке, потом наклонился и прошептал: — И вам нужно было пристегнуть ремень!
Мои губы задрожали, и я ничего не могла с ними поделать.
— Знаю… теперь знаю. А ваша машина… она сильно повреждена?
Он пожал плечами, явно решив не говорить мне всей правды:
— Двигатель работал. Я на ней довез вас сюда. Потом отогнал в ближайший гараж. Через четыре дня она будет готова.
— А машина, в которую я врезалась?
— Сильно помята сзади. Но могло быть и хуже. Страховым компаниям придется разбираться друг с другом.
— С вами, похоже, все в порядке.
— Меня спас ремень безопасности. Вы пострадали, потому что вас бросило вперед и вы ударились головой о лобовое стекло. — Он перевел взгляд на повязку вокруг моей головы. — Больно?
Мне хотелось сказать, что чувствую себя так, словно по мне пробежала толпа футбольных болельщиков.
— Не очень. Я очень благодарна вашей сестре за заботу. По-моему, она очень милая. — Я заглянула под одеяло. — Я в ночной рубашке. Кто…
Он подошел к окну и выглянул на улицу.
— Вас раздевала Вивьен, а я помогал.
Я была рада, что он не видит моего лица.
— Я позвонил вашей матери, Трейси, узнав ее номер по справочной. Все ей объяснил, и она передала вам привет. Я сказал, что вы пробудете здесь еще пару дней, и дал ей номер телефона на случай, если она захочет справиться о вашем самочувствии.
Я поблагодарила Брета.
— Не смею слишком долго обременять вашу сестру и должна постараться каким-то образом добраться до матери.
— Только после того, как поправитесь. — Он подошел к кровати и взял мою левую руку. — А как быть с вашим женихом? Хотите, я сообщу ему?
— Нет, нет, спасибо! В любом случае я не знаю, где он сейчас, но, даже если бы и знала, мне бы не хотелось, чтобы вы ему звонили.
— Понимаю. Вы не хотите его волновать.
Я опять не понимала, к чему он клонит, и уже было собралась сказать ему, что никакое происшествие со мной не может взволновать Уэйна, но не стала. Я много раз объясняла ему, что наша помолвка фиктивна, но, очевидно, он мне не верил, так какой смысл говорить ему еще раз?
— Я позову сестру.
В комнату вошла высокая стройная женщина лет сорока пяти с каштановыми волосами, тронутыми сединой. Она была очень похожа на своего брата, вот только ее глаза светились теплом и сочувствием, а его обычно были строгими и холодными.
Я поблагодарила Вивьен за все, что она для меня сделала. Она ответила, что предпочла бы познакомиться со мной при других обстоятельствах.
— Надеюсь, я скоро смогу встать.
— Вы останетесь в постели, девочка моя, — категорично возразил Брет. — Приказ доктора.
— Но…
— Никаких но.
— Он изображает из себя директора, Трейси, — рассмеялась Вивьен. — Не поддавайтесь! Вы в отпуске, а не в школе. Но вам нужно отдохнуть, дорогая. Пара дней в постели — и все, вы сможете продолжить путешествие. Вам хочется поскорее увидеться с родителями?
Я бросила быстрый взгляд на Брета.
— Они разведены, — коротко пояснил Брет.
— О, простите, Трейси, я не знала…
Я попыталась сесть. Ноги и руки болели и возмущенно возражали против любого движения. Брет склонился надо мной и приподнял, пока Вивьен подкладывала мне под спину подушки. Он медленно убрал руки, а я пыталась прийти в себя после его прикосновения.
— Я, наверное, ужасно выгляжу, — вздохнула я.
— Нет, вы не можете выглядеть ужасно, — улыбнулся Брет.
— Вероятно, вы чувствуете себя ужасно, но выглядите совсем неплохо. Может, вам станет лучше, если я причешу вас? — предложила Вивьен.
Она нашла мою расческу и прошлась по моим спутанным волосам.
— Ну вот, теперь очень хорошо, правда, Брет?
— Превосходно, — покорно согласился он.
— Так, а теперь завтрак. Что бы вы хотели съесть? — спросила Вивьен.
— О, ничего особенного, спасибо. Я не очень голодна.
— Ну ладно, я принесу поднос, а вы должны съесть все, что сможете.
В дверь просунулась голова Колина.
— Можно войти? — Его взгляд задержался на мне. — Вы в порядке, мисс Джонс? Вы ужасно выглядите.
Я с трудом рассмеялась, особенно после того, как Брет попытался в шутку задушить Колина.
— Мы тут изо всех сил стараемся поднять мисс настроение, а ты одним махом все испортил.
— Ты хорошо выглядишь. Никаких ударов, синяков и царапин? — спросила я.
Он покачал головой.
— Я поднял ноги на папино сиденье, и, когда мы остановились, они согнулись в коленях, я полетел вперед и ударился задним местом, — он похлопал по нему рукой, — о переднее сиденье.
— Так что он неплохо спрятался, — прокомментировала его тетка.
Я снова рассмеялась.
— Вот видишь, пап, я развеселил мисс Джонс.
Брет взял сына за шиворот и вывел из комнаты.
— Я приготовлю вам завтрак, — сказала Вивьен.
Завтрак принес Брет и заставил меня съесть все до последнего кусочка. Было так замечательно просто видеть его рядом и разговаривать. Когда Вивьен пришла за подносом, то спросила, не хочу ли я умыться.
— Вам нужно немного подкраситься. У вас появился поклонник, Трейси, — мой сын умирает от желания познакомиться с вами.
— У вас есть сын? — Я представила себе еще одного Колина, может быть на пару лет постарше.
— Да. Он видел, как вас принесли мертвой — это его выражение. А теперь он хочет увидеть вас живой.
Брет вышел из комнаты, оставив нас одних.
— Сейчас принесу кувшин и мыло, — сказала Вивьен.
Я предпочла бы умыться в ванной, но она настояла, чтобы я осталась в постели.
— Может быть, позже, когда вам станет лучше.
Умывшись, я посмотрела на себя в маленькое зеркало и содрогнулась от отвращения. Повязка оказалась больше, чем я думала, и закрывала половину лба. Подкраситься уже было выше моих сил. На руках, казалось, висело по гире, и я с облегчением откинулась на подушки, неподвижно вытянувшись на постели.
Я прокрутила в уме последние события, и меня охватило чувство глубокого уныния. Я люблю Брета, но он меня не любит. Он любит Элейн. Я обручена с Уэйном, но он тоже меня не любит. Он любит Дайну. Таким образом, я остаюсь за бортом, и, видимо, теперь уже навсегда.
Я погрузилась в сон, но вскоре внезапно проснулась от звука голосов. Кувшин с водой исчез. Должно быть, кто-то потихоньку вошел в комнату и унес его. Голоса доносились из соседней комнаты. Двое говорили очень тихо, однако, не позаботились о том, чтобы закрыть дверь, вероятно, думая, что я еще сплю.
— У нее на пальце обручальное кольцо, Брет. Ты мне об этом не писал. С кем она помолвлена?
— С парнем по имени Иствуд, он преподает в нашей школе. Как-то она сказала мне, что помолвка не настоящая, но я ничего не могу понять, Вивьен. В школе они ведут себя как влюбленные, но стоит мне упомянуть его имя, как она шарахается, словно перепуганная лошадь.
— Она кажется такой юной, Брет. Она такая милая малышка.
— Она сущий младенец, Вивьен. Она такая…
— Тс-с!
Кто-то тихонько вышел на площадку, потом вернулся в спальню.
— По-моему, я слышала Колина. Давай закроем дверь.
Значит, теперь я — сущий младенец. Я вспомнила все эпитеты, которыми награждал меня Брет, — «очень юная леди», «маленькая девочка», «ребенок», а теперь вот еще и «младенец». Похоже, для меня время течет вспять, и я становлюсь не старше, а моложе. Я замотала головой, пытаясь сдержать слезы, но они хлынули из глаз, скатываясь по щекам прямо мне в рот.
— Трейси! Моя милая Трейси, почему вы плачете? — обеспокоенно бросился ко мне вошедший Брет.
Он сел рядом, обхватив меня за плечи. Я отвернулась, едва не крикнув: «Я не ваша милая Трейси! Говорите так с Элейн, а не со мной».