Ее голубые глаза расширились, и девушка опустила голову, рассыпаясь в извинениях. Судя по тому, как дрожали ее ноги, она была в нескольких секундах от того, чтобы упасть на колени.

Это было зрелище, очарованию которого Итан обычно поддавался. Обмен несколькими улыбками с хорошенькой девушкой, за которым следовала ночь раздвинутых бедер и оркестра стонов. Это будет не в первый раз и даже не в двадцатый. Его репутация появилась не на пустом месте.

Но сейчас Итан не чувствовал никакого притяжения, несмотря на то, какой хорошенькой она была. Молодой человек улыбнулся и наклонил голову, поворачиваясь, чтобы продолжить спуск, не раздумывая ни секунды. Ему, конечно, не помешала бы ночь удовольствий и разрядки, но он не хотел проводить ее со здешними женщинами.

В конце концов, он был помолвлен.

Глава 4

Джарен

Он откинул голову назад, окончательно запутавшись. Предупредительные сигналы зазвенели в его голове. Что он сделал?

Не обращая внимания на сильное желание схватить Вэрали и защитить ее от какой-то невидимой угрозы, Джарен распрямил плечи и медленно заговорил:

— Что я сделал, так это нашел свою спутницу. Живой.

Шок, которого он ожидал, запоздалая радость или волнение так и не наступили. Джерос просто зажмурил глаза, словно от боли, и прижал руку к груди, прошептав:

— Чертов дурак.

— Что, черт возьми, это значит? — рявкнул Джарен, вставая между ними. Он не был уверен, говорил ли мужчина с ним или с самим собой, но в любом случае что-то было не так.

Джерос не сказал ни слова о Вэрали, только назвал ее Ванэрой. Он даже не удивился тому, что увидел ее здесь. Это была какая-то бессмыслица. Мужчина никак не мог подумать, что она была покойной королевой. Он был просто в шоке.

— Я знаю, это невероятно, — сказал Джарен, качнув головой в ее сторону. — Но это действительно Вэрали. Моя Вэрали.

Джерос опустил руку, он стоял, сжимая и разжимая кулаки, пока его глаза лихорадочно изучали Джарена и Вэру. Чувствуя, как в нем возрастает беспокойство, Джарен попытался снова:

— Она была жива все это время, Джерос. Жила на гребаном Алероне, среди всех мест на свете, именно там.

— И не зря, — его ответ был тихим, он просто пробормотал это, но Джарену показалось, будто мужчина выкрикнул эти слова во все горло.

Он замер, весь его мир остановился, застыл на этой фразе. Давление нарастало в его голове, пока все вокруг не исчезло. Звук суетящейся толпы, океанский воздух, бьющий в лицо, сердце, стучащее в груди. Все замерло, слова Джероса поразили его. Они вонзились и разорвали его, сдирая кожу.

Джерос знал, где она? Нет, это… это было невозможно. Потому что если бы он знал, что Вэрали была на Алероне, это означало, что все это время, все эти годы он также знал, что она…

Ужас пронзил Джарена, забирая каждое воспоминание, каждое мгновение и каждое слово, которые он считал правдой, и заливая все это ядом. Перед глазами появились черные точки, и юноша тяжело сглотнул, борясь с подступившей к горлу желчью.

Запах Вэрали окутал его за секунду до того, как Джарен почувствовал ее приближение, ее замешательство смешалось с его собственным. Тем не менее Джерос просто продолжал, черт возьми, стоять там, глядя на магики вокруг них, не подозревая о душевной ране, которую он только что нанес. Как будто он даже не понял, что сказал эти грязные слова вслух.

— Ты знал, — хрипло произнес Джарен.

Взгляд Джероса метнулся к нему, он моргнул, его глаза оставались туманными, как будто мужчина был так глубоко погружен в свои мысли, что забыл, где находится.

— Что?

Все вдруг обрело смысл. Как Вэрали оказалась на Алероне, как ее притащили туда и заключили сделку с Сулианом. Все кусочки складывались, образуя остроконечную, словно стрела, правду, которая разрывала юношу на части.

Джарен часто задавался вопросом: как она могла быть жива, когда они были так уверены в ее смерти? Они любили ее почти так же сильно, как и Джарен. Они бы проверили все сто раз, тысячу раз, попытались бы сделать все возможное, чтобы спасти ее.

И, видимо, они все и сделали. Джарен был таким дураком. Ком в горле стал горячим, обжигая и делая его слова хриплыми и отрывистыми:

— Ты сказал, что она умерла.

Джерос вздрогнул от того, что увидел в его взгляде, а затем посмотрел через его плечо на Вэрали, которая стояла прямо позади, натянутая, как тетива лука. Смесь решимости и печали отразилась на лице мужчины, когда он наконец произнес:

— Здесь не место для таких разговоров.

Ну уж нет. Джарен сделал выпад, схватившись за тунику Джероса, и посмотрел вниз на человека, которого уважал всю свою жизнь. Человека, который последовал за ним в лес в ту ночь, когда родилась Вэрали, который усадил его и объяснил, что означает их связь, который подарил ему первые кинжалы и сказал тогда, как он им гордится.

Джарен усилил хватку, отчаянно надеясь, что ошибся. Он нуждался в объяснении, любом объяснении того, что они сделали с ним. С ней.

— Скажи мне, что я ошибаюсь. Скажи мне, что ты не знал, что она жива.

Лицо Джероса оставалось непоколебимым, его мягкий взгляд и искорки юмора исчезли.

— Хоть раз в жизни послушай меня, мой мальчик. Не здесь.

Джарен оскалил зубы, рыча на него сверху вниз.

— Скажи мне чертову правду!

Мужчина попытался оттолкнуть его, но Джарен держал его тунику, отказываясь отпускать, пока не услышит ядовитые слова прямо из пасти гребаного змея.

Лицо Джероса исказилось, отчаяние и агония охватили его, но Джарен только зарычал еще громче.

— Скажи. Это.

— Да, — произнес он достаточно тихо, чтобы никто вокруг не услышал, если только не подслушивал нарочно. — По крайней мере, мы знали, что ее забрали туда. У нас были свои причины, и, клянусь богами, мы поговорим, но, пожалуйста, Джарен, спрячь ее.

Пальцы Джарена отпустили ткань, его руки упали, как мертвый груз, когда одно-единственное слово врезалось в его череп.

Мы.

Джерос отступил назад, его тело напряглось, он насторожился то ли из-за эмоций Джарена, то ли из-за того, что боялся толпы. Джарену было все равно. Он сосредоточился на ударах в груди, нуждаясь в том, чтобы почувствовать ее присутствие и напомнить себе, что она действительно была здесь, с ним.

Эмоции Вэрали захлестнули его, и он напрягся. Он все еще ощущал замешательство, но оно было погребено под слоями беспокойства, печали и боли. Не о себе, а о нем. Ее бросили те, кто должен был любить ее больше всего, но ее сердце разрывалось из-за него.

Как будто за пятнадцать лет она так привыкла к мужчинам, топчущим ее жизнь, что признание Джероса даже не удивило ее. Это знание сломало что-то внутри него, что, как он думал, уже никогда невозможно будет починить.

— Ты сделал это с ней.

Лицо Джероса потемнело, его страх угас, сменившись гневом.

— Все, что мы сделали, было для того, чтобы защитить вас обоих.

— Защитить? — глухой звук разорвал воздух, когда Джарен запрокинул голову и рассмеялся. — Ты защищал меня, когда я несколько месяцев хотел воткнуть кинжал себе в сердце? Ты защищал меня от позора, что убита не только моя айтанта, но и наследница престола? От позора, что я запятнал свой дом?

Джерос побледнел, но взмахнул рукой и прошипел:

— Потише, черт возьми.

Часть мозга Джарена кричала, предупреждая, чтобы он был осторожен, но он не мог повиноваться. Он не мог подавить бушующую внутри дикую ярость. Он был поглощен ей.

— Ты защищал ее, когда ее бросили в чужой стране? Когда они удерживали ее и калечили?

Взгляд Джероса метнулся через плечо, его лицо исказилось, на нем промелькнул ужас. Он не мог видеть ее уши, спрятанные под капюшоном, но он не был глуп. У магики был только один способ сойти за человека.

Эта мысль снова привела Джарена в ярость. Перед его глазами пронесся образ пятилетней Вэрали с веснушками и озорными серыми глазами, но кричащей в агонии. Она клялась, что не помнит этого, но это не избавило его от кошмара, в котором она звала его, истекая кровью на столе.

Джерос понизил голос почти до шепота, бездонное изнеможение сменило гнев:

— У нас не было выбора, Джарен. Ты бы пошел за ней, но ты тоже был ребенком.

— Мы спутники! — взревел он, схватив свой кинжал и внутренне обратившись к своей силе, ставшей кроваво-красной. Он мог убить его, черт возьми.

Ребристое лезвие вышло из ножен на дюйм, прежде чем ее рука обхватила его собственную, резко сжала и толкнула вниз.

— Джарен, — сказала Вэрали с явным предупреждением. Но именно неровный стук ее сердца вырвал его из этого безумия. Его ноздри раздулись, когда он втянул ее в себя, и он мотнул головой, заметив начавшую собираться вокруг них толпу.

— Черт, — выплюнул Джарен, выпуская кинжал, чтобы переплести свои пальцы с ее. Чем больше прояснялась его голова, тем больше он осознавал, что слышит бормотание, все больше магики останавливались, чтобы посмотреть, что происходит.

Им нужно было уйти сейчас, пока он не сделал что-то непоправимое и глупое, например вырвал сердце Джероса Барилиаса и подарил его своей айтанте в качестве подношения. В том, что его семья была хорошо известна, было много плюсов, но сейчас они были только во вред.