Лилия Орланд

Жар твоего тела

Пролог

Жарко, душно и влажно.

Я смотрю на женщину, мою женщину, распластавшуюся передо мной на скомканных простынях. Она тяжело дышит. Ждёт, когда я войду и наполню её собой.

Она полностью обнажена. Это первый раз, когда я занимаюсь любовью с голой женщиной. Да и сам я только что снял одежду, словно скинул с себя оковы, сдерживавшие меня столько лет. Перчатки стягиваю последними и тут же провожу ладонями по её животу.

О-о, какое это сладостное ощущение. Её кожа, нежная, шелковистая, так и манит ласкать её. Сначала только кончиками пальцев, затем всей ладонью. Всё смелее и смелее. И вот уже решаюсь коснуться её губами. Ещё и ещё. Затем провожу дорожку языком.

Да!

Какие же это острые, эротичные ощущения, отдающиеся спазмами в паху.

Вкус её чуть солоноватой кожи приводит меня на грань экстаза. Я так рад, так благодарен ей за эти острые, чувственные, неведомые мне ранее ощущения.

Я готов вылизать её сверху донизу, исцеловать каждый сантиметр её тела. Мои губы цепляет лёгкая щетинка на её лобке, и чресла сводит очередная судорога. Я так скоро кончу, и моей девочке ничего не достанется.

Но я хочу поцеловать её там.

Сегодня так много «впервые», пусть и этот первый раз случится сейчас.

Я спускаюсь ниже, устраиваюсь удобнее у неё между ног и смотрю. Пока только смотрю. Любуюсь её совершенством. Прежде ни на одну женщину я не реагировал так.

Я понимаю, что это зависимость, а значит, слабость. Конечно, я не забыл слова наставника о том, что мне нельзя отпускать контроль. Ни на секунду. Никогда.

Но сейчас так хочется забыть о чёртовом контроле и отдаться страсти с моей женщиной.

Я склоняю голову, вдыхая её пряный, чувственный аромат. Собираюсь коснуться её там губами, испить её сока.

Но она не может уже терпеть. Она тянет меня за волосы и заставляет взглянуть ей в глаза, подёрнутые поволокой страсти.

— Возьми уже меня, — её голос хриплый, она изнемогает, ей нужна разрядка. — Пожалуйста.

И я не могу отказать ей в этой просьбе…

1. Надежда

Несколько месяцев назад.

Если день не задался, то обычно это видно уже с самого утра.

— Вот блин! — картонный стаканчик, который я несла в левой руке, накренился, и горячий кофе тонкой, дымящейся струйкой полился на мою белоснежную блузку. Правой рукой в это время я прижимала к груди увесистую кипу папок с документами. Они так и норовили выскользнуть, поэтому приходилось ещё и выполнять волнообразные движения бёдрами, подталкивая папки вверх.

Как назло, коридор был пуст. Поставить стаканчик совершенно некуда. Кофе продолжал стекать по пальцам. На моей блузке росло коричневое пятно. А на груди ожог от горячей жидкости.

Я шипела, кряхтела и высматривала хоть что-нибудь, любую поверхность, куда я могу свалить папки или выбросить уже этот проклятущий кофе.

Блузка, бюстгальтер и настроение были непоправимо испорчены. Хотелось плакать или материться. А лучше, то и другое вместе.

Наконец в этом бесконечном и безлюдном коридоре показался кулер. Я готова была расцеловать того, кто установил его здесь. Опустила стаканчик с кофе на пластиковую подставку и перехватила папки поудобнее.

Окинула взглядом пострадавшее место. Пекло уже не так сильно. Но наверняка, на коже вскоре появится розовое пятно ожога. Вот блин.

Теперь ещё придётся отпрашиваться у начальницы, чтобы сбегать в ближайший торговый центр и купить новую блузку. Но сначала отнести документы и сбегать за новым кофе. Я провела зрительную ревизию стаканчика — пить с такими потёками на стенках она не будет. Безжалостно выбросила в стоявшую рядом урну и двинулась дальше.

Постучала в дверь кабинета Эммы Геннадьевны, моей начальницы и, дождавшись разрешения, вошла. Разложила папки перед ней, строчившей кому-то сообщение. Не глядя, она протянула руку и сжала пальцами воздух над столом. Подняла удивлённые глаза, посмотрела на меня.

— Надь, где кофе? — потом спустила взгляд ниже, на расплывшееся у меня на груди пятно. Хмыкнула, вновь уткнувшись в айфон. — Принеси новый, а потом сбегаешь переодеться.

Я молча вышла из кабинета. Сегодня у Эммы хорошее настроение. Видно, с мужем помирилась. Когда они были в ссоре, начальница кидалась и орала на всё, что движется.

Её муж Сергей Евгеньевич Грушевский — генеральный нашей фирмы, а Эмма — его зам. Я считаю, что мне повезло устроиться к ней секретаршей. Правда, официально — я секретарь директора. Но фактически в ООО «Дизайн-продукт» всем заправляла Эмма Геннадьевна.

Два года назад я только окончила институт. У меня не было ни опыта, ни связей. А с финансами без работы и вовсе приходилось туго.

Но тут, как говорится, мне помогло чужое несчастье. Эммина секретарша Варенька попала в аварию. На носу были серьёзные переговоры, и ей срочно искали замену. А я как раз была на неудачном собеседование у их соседей этажом выше и по совместительству главных конкурентов — ООО «Сервис и дизайн».

В лифте услышала разговор Грушевских о новой секретарше, ну и напросилась. Мне кажется, они тоже довольны сделанным тогда выбором.

А Андрей Тимурович из «Сервиса и дизайна» как-то раз подловил меня после работы и предложил к нему переметнуться. Разумеется, я отказалась, а потом ещё и Эмме нажаловалась. Она мне и рассказала историю появления двух дизайнерских фирм с почти одинаковыми названиями.

Оказывается, изначально это была одна компания. Как и Сергей с Андреем были закадычными друзьями. А потом то ли кто-то кого-то приревновал, то ли кто-то кого-то увёл (эту часть Эмма поведала весьма скомкано и кратко). В общем, каждый забрал по половине и основал свою фирму.

Ну и страсти, конечно, периодически закипали. То Андрей у нас главного дизайнера сманит, то Эмма контракт у конкурента из-под носа уведёт. Иногда такая ругань из-за двери директорского кабинета раздавалась, что хоть беги с рабочего места. Но до драк, к счастью, пока не доходило.

Впрочем, поживём — увидим.

Спускаюсь на первый этаж, где у нас находится кафетерий, и становлюсь в очередь. В это время дня живительный глоток кофе обретает особую ценность. Развлекаюсь тем, что рассматриваю людей, ожидая, когда придёт мой черёд.

Телефон в левой руке завибрировал. Так и знала — Эмма. Ну что ещё случилось?

2. Надежда

— Алло. Не можете потерпеть десять минут без кофе? — усмехнулась в трубку.

У нас с Эммой сложились весьма дружеские отношения. Подшучивания друг над другом допускались. Но я всё равно неизменно говорила ей «вы».

— Отбой кофе, — сообщает начальница. — Дуй сюда и поживее.

О как!

Значит, действительно что-то серьёзное. Уж если начальница отказывается от «оживляющего напитка», как она называла кофе…

Я поспешила к лифтам и нетерпеливо нажала кнопку вызова.

Интересно, что же там всё-таки случилось?

В кабинете меня ожидала Эмма вместе с мужем. Они стояли у окна и что-то негромко обсуждали. Когда открылась входная дверь, повернулись ко мне.

Вообще, мне нравилась эта пара. Они даже внешне смотрелись очень гармонично. Всё ещё привлекательная миниатюрная блондинка, с довольно-таки неплохой для её возраста и двоих детей фигурой, и высокий худощавый брюнет с пробивающейся на висках сединой.

Но сейчас у обоих были взволнованные лица. Я бы даже сказала, что они встревожены.

Да что стряслось-то?!

— Добрый день, — поздоровалась я, Сергея сегодня ещё не видела.

— Ничего доброго! — Эмма тяжело опустилась в своё кресло.

— Привет, — махнул мне директор и направился к стоявшему в углу сейфу.

— Э-э… мне кажется, я чего-то не знаю… — попыталась намекнуть, что неплохо бы и ввести уже меня в курс дела.

— А что тут знать… пора уже готовиться к банкротству…

— Не драматизируй! — одёрнул её муж.

Эмма вытряхнула содержимое сумочки на стол, нашла в образовавшейся кучке косметики и безделушек пачку «Винстона» и вытащила одну тонкую сигарету. Впрочем, прикуривать не стала, просто втянула ноздрями запах табака.

Всё очень и очень плохо, если начальница достала сигареты в кабинете. В прошлый раз сработала противопожарная сигнализация, и Эмму вместе с зажжённой сигаретой залило водой.

Мы тогда почти неделю приводили всё в порядок, и хорошо, что она об этом не забыла.

Сергей достал из сейфа металлическую папку-кейс с кодовым замком, которая применялась для перевозки особо ценных или секретных документов. Вроде такую и взорвать-то не особо легко.

Учитывая, что я даже не подозревала о наличии этого чуда безопасности документооборота, дело плохо. Я бы сказала, что оно пахнет керосином.

— Садись, Надежда, — Сергей Евгеньевич указал на стул для посетителей.

Я осторожно опустилась на него, уже чувствуя, что сейчас услышу что-то, что мне очень не понравится.

— У нас кто-то стучит…

Оба пристально уставились на меня, вычитывая что-то в моей мимике.

— Эй! — возмутилась я. — Вы что, меня подозреваете?!

Грушевские из вежливости сделали вид, что смутились.

— Нет, тебя мы как раз не подозреваем, — Эмма ещё раз провела сигаретой у носа и вдохнула запах табака. — По крайней мере, меньше, чем остальных.