…Я не верю, но походу — это экстралюбовь!..

Тут шумная четвёрка свернула в проход между домами, и через несколько секунд слова уже были не слышны, а только «тымц-тымц» и хохот.

— Бред какой! И слова дурацкие, и музыка! — фыркнула Летка, хотя Петька мог бы поклясться, что секунду назад она кивала головой в такт и даже тихонько отбивала ритм ладонью по собственной ноге.

— Н-да, музычка так себе, конечно. Девчачья. — Петька покосился на Летку. — Но колонка — реально крутая, скажи, Саш? Я просил у мамы такую, только другого цвета, чёрную. А она говорит…

— Моя мама говорит, что тот, кто на улице так громко музыку слушает, об окружающих вообще не думает.

Сашка попытался забрать у Петьки поводок. Может, если он поведёт Мухтара в сторону дома, то и Петька наконец-то соберётся туда же?

— Есть ещё придурки, которые в машинах музыку включают. У нас под окнами иногда стоит одна — вся чёрная и окна тонированные. Сабвуфер там с такими басами, что у нас в квартире окна дребезжат. У мамы от этого голова болит, а у меня чешется прямо в середине мозга… Пойдём уже, Петь! Ну правда, мне домой пора!

— Ну сейчас, ещё минуточку! Я вот ещё что думаю: у членов всяких тайных организаций должны быть какие-нибудь особенные признаки. Значок, который они носят в потайном месте, например. Или ещё какой-то предмет. И вот представьте: они встречаются и незаметно, чтоб никто не видел, показывают друг другу этот предмет. И сразу понимают, что все они из одного союза. Или братства.

Летка смотрела на Петьку скептически, а Сашка сказал издевательским тоном:

— Угу. Обязательно надо это сделать. А то без значка мы друг друга ни за что не узнаем.

Но Петька не унимался:

— А можно татуировки сделать! Как в американских фильмах. Там у морпехов или секретных агентов бывают тату одинаковые.

— Да меня родители убьют, если я с татушкой домой приду! — засмеялась Летка. — Петь, может, хватит на сегодня гениальных идей?

Петька на минутку задумался.

— Мне, наверное, тоже досталось бы за татуху. Ладно. А если жест? Придумать что-нибудь такое… Например, хлопать друга по рукам, вот так. — Он хлопнул ладонью руки по другой, своей же. — Или можно как-нибудь пальцами…

Петька стал по-разному складывать пальцы, поочерёдно сгибая их, и в конце концов скрутил фигу. Сашка засмеялся, а Летка сказала, улыбаясь:

— Фига, конечно, тоже ничего, но у меня есть другое предложение. Петь, распрями ладонь. Ага, вот так. И поставь её… Да нет! А как будто к оконному стеклу прижимаешь. Смотрите, — Летка сжала кулак и приложила его к нижней части Петькиной ладони, — видите, если сбоку смотреть, то получается похоже на букву Б, только без верхней палочки. А теперь, — она переставила кулак выше и прижала к сжатым Петькиным пальцам, — если снова посмотреть сбоку, получается Р. Ну? Что скажете?

Петька прижал свой кулак к нижней части ладони, потом медленно передвинул повыше. И ещё раз. И совсем быстро — шлёп-шлёп.

— Бэ Эр! — заорал он так, что Летка подпрыгнула, а Сашка зажал руками уши. — Братство рыжих! Летка, это точно гениальная идея! Вот теперь можно идти домой, потому что у Братства есть всё что нужно.

Когда они были совсем недалеко от Петькиного дома — дорогу перейти и миновать несколько подъездов, — Летка вдруг остановилась.

— Петь. Ты говоришь, что дедуктивный метод знаешь. Может, попрактикуешься?

— Да где тут найдёшь что-то загадочное? Убийство, например, или хотя бы ограбление. Ты, Летка, правильно сказала — спальный район. Сонное царство! Ни болот у нас тут, ни старинных замков, ни собаки Баскервилей. Одни только Балу и Мухтары, вообще нестрашные.

Мухтар, услышав своё имя, задрал голову. После того как Петька лишил его очередной добычи, пёс как-то успокоился, не рвался с поводка и даже на сидящую под машиной кошку не отреагировал, только насторожил уши.

— Ты чего такой кровожадный? — Сашку возмутили Петькины мечты. — Убийство тебе подавай! Ты вообще, что ли?

Петька смутился:

— Ну, это я так. Шучу, можно сказать. А попрактиковаться-то где? И когда? — Он обернулся к Летке, которая внимательно смотрела на Петькин дом.

— Да прямо тут. Вон, видишь, у скамейки человек стоит? Мы как раз идём в его сторону. Сможешь хоть что-то о нём рассказать? Как Шерлок Холмс — по всяким маленьким деталям раскрыть все его тайны.

— О-о-о, супер! Я тоже хочу.

Сашке Леткина идея понравилась. И как он сам до этого не додумался? Можно было всю прогулку дедукцией заниматься.

— Давай мы потом присоединимся? А начнёт пусть Петька, раз он такой у нас — почти Шерлок. — Летка смотрела на Петьку, прищурившись: дескать, ну как? Принимаешь вызов?

Но он попытался отвертеться:

— Мы далеко, что отсюда разглядеть-то можно?

— А мы будем постепенно к нему подходить. Можно вообще пару раз мимо прогуляться, чтоб все детали рассмотреть. Ты давай не увиливай! Сам же хвастался, что чуть ли не круче знаменитого сыщика.

— Точно-точно, начинай, а потом и мы, — поддержал Летку Сашка. — Работай, Холымысы. Что ты можешь сказать об этом человеке?

— Ну… Это мужчина!

Сашка засмеялся, но Летка его остановила:

— Саш, ну чего ты? Надо же с чего-то начинать!

— Ладно, ладно. Петь, извини! Просто смешно немножко стало.

— Конечно, ржать над другом любой может! — Петька мастерски изобразил обиду. — А я всё правильно делаю. Потому что, когда описывают человека, сначала говорят, мужчина это или наоборот.

Летка хмыкнула:

— Наоборот — это как?

— Ну, женщина, — Петька почему-то засмущался, — или девочка. Или бабушка, например. Потом говорят, какого он роста. Этот вроде довольно высокий. Саш, видишь? Там, у моего подъезда, дерево растёт, и ветка одна у него свисает. Вроде невысоко, но до неё даже наш сосед дядя Паша не дотягивается, я точно знаю. Потому что один раз из окна выбросили мусор в пакете и он на ветке повис. Все идут мимо, а из этого рваного мешка на их головы дрянь всякая сыплется: очистки картофельные, скорлупа от яиц. На дядю Пашу вообще пачка от сметаны свалилась, прямо на голову. Он орал как сумасшедший, и даже матом.

— Петь, ты по делу давай.

Они прошли уже половину пути, и Сашка боялся, что из-за лишней болтовни они не успеют довести дело до конца.

— Да я и говорю! Дядя Паша хотел пакет с ветки снять, тянулся-тянулся, на цыпочки вставал, а снять всё равно не смог. Пришлось ему из дома табуретку нести. А этот человек — видите? Он чуть ли не головой в ветку упирается! Или это просто так кажется издалека? — Петька почесал затылок в сомнении.

— Да нет, мне тоже кажется, что он высокий. — Летка чуть прищурилась. — И ещё я думаю, что у него машина есть и что он на ней сюда приехал.

— Почему? — мальчишки выпалили это почти хором.

— Смотрите: сегодня погода неустойчивая, то солнце, то ветер, то вроде дождь собирается. Люди вокруг почти все в куртках. И ещё: если присмотреться, почти у каждого прохожего в руках сумка или пакет какой-нибудь. Там документы, ключи, зонтик и всё остальное, что человеку может понадобиться в дороге. А этот человек — с пустыми руками. И костюм на нём лёгкий совсем. Я думаю, это потому, что он на машине приехал.

— А ещё он бизнесмен наверняка! В крайнем случае учитель. Но я думаю — бизнесмен! — Сашка говорил быстро, как только мог, чтоб друзья его не опередили. — Сегодня суббота, а он в костюме.

— Ну и что? — Лицо у Петьки было недоверчивое.

— А потому, что все нормальные люди в выходной день не брюках с пиджаком, а в джинсах и куртках или толстовках.

— Это точно, — согласно закивала Летка, — я свой противный костюм с юбкой в клеточку терпеть не могу. Если б в нашей школе не заставляли форму носить, я бы всё время в джинсах ходила, а летом в шортах. Вам, пацанам, везёт: у вас нормальная одежда, не платьица какие-нибудь с оборочками.

— А я тебя в платьице и не видел никогда, — сказал Сашка, а про себя подумал, что, наверное, Летка и в платье выглядела бы вполне ничего.

— И я не видел! И я тоже костюм терпеть не могу! — Петька заорал так, что незнакомец вдруг повернулся в их сторону. — Чёрт! Он на нас смотрит!

— Да ладно, Петь. Ну смотрит. Подумаешь! Мы ничего плохого не делаем, просто гуляем себе. А ты, Саш, не договорил про костюм.

— Ну, я просто хотел сказать, что есть люди, которые привыкли к костюму. А раз они на работе всё время в пиджаке, то им и в голову не приходит, что можно в другой одежде из дома выйти.

Пока Сашка выкладывал свои соображения, они подошли уже довольно близко к мужчине. Тот стоял прямо возле Петькиного подъезда и не сводил с них глаз. А Сашка вдруг захихикал:

— Петь, а Петь! А он рыжий! Ну мы болваны! Столько всего обсудили, и никто не сказал, что он рыжий! Шерлохомсы!

Сашка от смеха согнулся пополам и не сразу заметил, что ни Летка, ни Петька к веселью не присоединились. Стоят как вкопанные и пялятся на мужчину в костюме, который и вправду оказался рыжим. Но его волосы были совсем не похожи ни на Леткины красно-рыжие, ни на Петькину шевелюру с медным оттенком.

Пару лет назад Петьке купили красную футболку. Цвет был такой, что смотреть больно, — «вырви глаз», сказала Петькина бабушка. Но после первой же стирки футболка стала блёклой и пятнистой, а заодно покрасила бабушкин бежевый халат и голубое постельное бельё. Сашка зашёл к другу в гости как раз в тот момент, когда его мама достала бельё из стиральной машинки. Тётя Оля долго ругалась на «линючую дешёвку» и собственную невнимательность. А Петька тогда расстроился. Футболка ему нравилась: впереди на ней были две птички из «Angry Birds», жёлтая и голубая, которые тоже пострадали от стирки — съёжились и слегка облезли. Носить линялую футболку Петька не стал, и из неё сделали половую тряпку. Приходя к другу в гости, Сашка иногда елозил грязными подошвами по птичьим физиономиям, которые давно уже не выглядели злыми, а казались скорее грустными.