Лиля Подгайская

Дороги любви

Новогодний фейерверк

1

Анжелика Викторовна, строгая деловая женщина, работающая в городской администрации, невесело смотрела в окно. Собственно говоря, видеть там было особенно нечего. Двор как двор, с самовольно возведенными гаражами, машинами и снующими туда-сюда людьми. Сегодня движение во дворе было по-праздничному бойким. Оно и понятно — через несколько часов пробьет полночь и наступит Новый год. А ей, Лике, завтра ровно в шесть вечера стукнет сорок лет. Подумать только! И куда жизнь ушла?

Во дворе не стихала суета. Люди так любят этот праздник и становятся на удивление деятельными в его преддверии. Даже самые ленивые проявляют активность. Анжелика усмехнулась — вот только она что-то из общей суеты выпадает. Сегодня ей ничего не хочется делать, хотя раньше она тоже в такие вот предпраздничные хлопоты включалась с энтузиазмом. Стареет, наверное. Она вздохнула и ненадолго отошла от окна. Нужно было проверить, готово ли сложное овощное рагу, которое она надумала сделать к праздничному столу как основное блюдо. Рецепт был новый, еще не апробированный, и что получится на выходе, пока неясно. Но и судить будет, кроме нее, некому, а она постарается быть снисходительной к своему новому кулинарному творению.

Вернулась к окну скоро. Уже давно стемнело, и ребятню загнали домой. Но суеты во дворе не поубавилось. И в дальнем конце его просторной территории, на пригорке за гаражами уже маячили мужские фигуры — кто-то готовился запускать фейерверк.

Это зрелище почему-то всегда привлекало внимание женщины и очень ей нравилось. Она готова была часами смотреть на яркие букеты разноцветных огоньков, вздымающиеся в темное небо. И никогда это зрелище не надоедало ей. И ее ни капельки не раздражали громкие звуки залпов, сопровождающие это волшебное действо.

Вот ее соседка по тамбуру, Ираида Максимовна, всегда недовольно ворчала по этому поводу и загодя готовила беруши. Она жаловалась, что после этой праздничной канонады у нее болит голова, стоит звон в ушах и всю ночь мельтешат огоньки перед глазами. Но, честно говоря, Лика ее не понимала. Никто ведь не тянул ее силой к окну. В ее большой трехкомнатной квартире вполне можно уйти в гостиную, окна которой выходят на другую сторону, и плотно закрыть за собой дверь. И громкость звука заметно поубавится.

Однако соседка упорно торчала в кухне, без конца выглядывая в окно, и без умолку ворчала. И машин во дворе много, и люди без конца снуют, и от детворы покоя нет — все визжат, съезжая с горки на этих своих тарелках. Безобразие какое-то! Форменное безобразие!

Вначале, переехав на эту квартиру, Лика попыталась завязать добрососедские отношения со старой одинокой женщиной. Однако быстро поняла, что из этих намерений ничего хорошего не выйдет. Ираида Максимовна принадлежала к той категории людей, которые всегда и всем недовольны.

Похоронив мужа, небольшого, но устойчиво стоявшего на ногах начальника, она осталась жить одна в трех комнатах, которые были ей, по сути, вовсе ни к чему. Платил за эту квартиру ее сын, он же каждую неделю затаривал матери холодильник под завязку и еще время от времени привозил помощницу, которая старательно наводила порядок в запущенной квартире. Слов нет, старой женщине делать генеральную уборку было уже не под силу. Но зачем ей одной такие хоромы, Лика понять не могла. «Я не в силах покинуть квартиру, где витает дух моего дорогого Николашеньки», — заявила ей соседка на заре их знакомства. И все время плакалась, что с такой пенсией, как у нее, остается только сложить руки на груди и умереть. Одним словом, добрососедских отношений не получилось.

А вот Лика фейерверки любила всегда, с самого детства. Но особенно дороги они стали ей после той зимы в девятом классе, когда Тош под вспышки и шум яркого зрелища впервые поцеловал ее. Это было так трепетно, так сладко! И навсегда ассоциировалось в ее сознании с грохотом и яркими всплесками разноцветных огней.

Тош был первой любовью в ее жизни. И единственной. Больше ей такого счастья не досталось. А с Тошем их безжалостно развела судьба. Так уж вышло. И горевать по этому поводу уже поздно. Все слезы, какие только были, давно выплаканы, и приходится жить дальше, держать себя в ежовых рукавицах, чтобы хоть со стороны выглядеть достойно.

На работе ее считают сухарем, женщиной, которой неведомы простые человеческие чувства. Деловая, подтянутая, строгая, застегнутая на все пуговицы. Стерва, одним словом. И сблизиться с ней не сделала попытки ни одна из новых сотрудниц. А Лика тогда пришла на это место работы после очередной, третьей потери в жизни. И просто не могла говорить о своей ране, еще свежей, кровоточащей.

Вникать в ее обстоятельства никому из работающих рядом женщин и в голову не приходило. Тем более что она была начальницей. Маленькой, незначительной, но все же начальницей. Гораздо проще было с ходу признать ее сухарем и стервой.

Лика без возражений приняла эту роль, потому что на первых порах ее это вполне устраивало. А потом она просто привыкла и посчитала, что так, пожалуй, лучше всего. Плакаться кому-то в жилетку было не в ее характере. Единственная близкая подруга, с которой можно было поговорить по душам, давно укатила за рубеж. А эсэмэсками да имейлами много не расскажешь. Родных у нее не было давно. Родители погибли, когда она еще только пошла в школу. А воспитывающая ее тетка рада была избавиться от лишней обузы и не могла дождаться, когда племянница повзрослеет и выскочит замуж.

А потому Анжелика Викторовна, строгая деловая женщина тридцати девяти лет, привыкла идти по жизни без всякой поддержки. Ей даже казалось, что так лучше. И не нужен ей никто рядом. И пусть. Только иногда, в такие вот минуты, когда в небо взлетают роскошные букеты огненных цветов, в душе просыпается тоска по чему-то большому и светлому, по окутывающему негой теплу, по любви, вкус которой не забылся несмотря на толстый слой обстоятельств, которым покрылся ее жизненный путь. Нет, не забылся и оставался в памяти таким же ярким, как и много лет назад.

2

Самые яркие, самые счастливые для Лики воспоминания были связаны с Тошем. Антон и Анжелика были для всех в школе — и учеников, и учителей — образцом красивой, верной любви, своего рода Ромео и Джульеттой нового времени без отягчающих шекспировских страстей. «Тош и Лика» — так называли их все в школе и были непоколебимо уверены, что эти двое непременно пойдут по жизни вместе и будут счастливы.

Но все получилось совсем не так, как думалось. Хотя и Тош, и Лика не сомневались в своем будущем и уже строили планы.

Вскоре после шумного и веселого выпускного вечера Антон получил официальный вызов на собеседование в некое учреждение, казавшееся таинственным и даже пугающим. У Лики эта безобидная на вид бумажка вызвала настоящий страх. Правда, и Антон побледнел, увидев ее.

— Ты ведь пойдешь туда, Тош, да? — спросила девушка, почувствовав, как ее губы почему-то стали непослушными.

В глазах любимого появилось новое для нее выражение — растерянность.

— Я должен, Лика, и, конечно, пойду, — ответил он глухим голосом.

В назначенный день Лика проводила любимого до таинственного учреждения, и они долго не могли расстаться, устроившись в скверике неподалеку, где отыскали уединенную лавочку. Губы девушки распухли от поцелуев, глаза были полны слез.

— Мне почему-то очень страшно отпускать тебя туда, Тош, — жалобно проговорила она.

— Не нужно бояться, глупышка, — успокаивал ее юноша, — я только поговорю с ними и вернусь к тебе. Ты подожди меня.

— Конечно, Тош, я с места не сдвинусь, пока ты не вернешься.

Антон наконец встал и собрался уходить.

— Поцелуй меня еще раз, любимый. — Голос девушки дрожал и срывался.

Тош откликнулся с энтузиазмом, и они снова слились в поцелуе, который соединял не только губы, но и души.

Потом Лика проводила любимого тоскливым взглядом и принялась ждать. Ждала долго, до темноты. Но Антон так и не появился. Лика с надеждой ожидала хоть какой-нибудь весточки от него. Ведь не может же человек вот так, среди бела дня, исчезнуть насовсем. Оказалось, что может. Антон на ее глазах вошел в дверь этого таинственного учреждения и как в воду канул.

Ближе к концу лета девушка решилась наведаться к его родителям. Разве может быть такое, чтобы и они ничего не знали о сыне? Нельзя сказать, что отношения с семьей Антона у нее были теплыми. И отец, и мать юноши вообще были на удивление нелюдимыми, хотя всегда безупречно вежливыми. Но и здесь ее ожидало разочарование. Она узнала, что семья ее любимого спешно покинула город, сменив место жительства и не оставив нового адреса никому из знакомых и соседей.

Перед Ликой встала непробиваемая стена. Она ничего не могла узнать о человеке, которого любила больше всех на свете. Совсем ничего. Даже пыталась прорваться в то таинственное учреждение, но дальше проходной ее не пропустили. Оставалось только ждать.

Анжелика ждала. Три долгих года длилось это тягостное ожидание, но ничего не изменилось. От Антона по-прежнему не было ни слова. И она поняла, что ждать дальше бесполезно. Ее любовь уже никогда не вернется к ней. И надо как-то строить свою жизнь. Тем более что вырастившая ее тетка уже не скрывала своего неудовольствия: повзрослевшая племянница была откровенно лишней в ее доме.