— Нынче небожители столь бедны, что им на магические артефакты и духовное оружие не хватает? Все настолько плохо в вашем чертоге? Теперь уничтожаете нечисть тем, что под руку подвернется?

Распаленный Го Бай действовал быстрее, чем успевал подумать. Своей шуткой демон попал прямо в точку. Го Бай был одним из самых бедных среди божеств и еще не успел набрать достаточно последователей, чтобы обогатиться их дарами. Он недоумевал: откуда же у других небожителей столько золота и артефактов? У самого за душой был лишь Сяньбай, которым он обзавелся перед самым вознесением.

Словно прочитав его мысли, болтун вновь прищурился, холодно улыбнувшись:

— Неужто вы не хотите стать настоящим богом, господин Го? Почитаемым и всесильным. Богатым и представительным. Боюсь, тогда тебе придется научиться парочке грязных трюков.

Заметив, что молодой бог задумчиво смотрит на него, а смертоносная ветка послушно поникла в опустившейся руке, демон осторожно вышел из-за широкого ствола. Серые глаза подернулись пеленой отрешенности, словно пылкий небожитель впал в медитацию. Но проницательности новому знакомому было не занимать: он ясно видел, что Го Бай напряженно обдумывает сложившуюся ситуацию. Это позабавило демона, и он чуть пристальнее всмотрелся в своего праведного карателя. Красив той возвышенной красотой, что изображают смертные на фресках, когда хотят передать облик духовно безупречного божества. Увы, демон знал многих небожителей и ни разу не встречал среди них кого-то одновременно столь непорочного и пылкого. Почти… почти ни разу.

— Скажи-ка мне вот что, приятель, — вдруг Го Бай отбросил формальности. — Как тебе это удалось?

— Что именно? Убежать от твоей страшной ветки?

— Будучи демоном, ты стоишь как ни в чем не бывало в тени «Дара императора». Какой фокус ты провернул? Отравил дерево своей скверной?

— Ах, не опять, а снова! Тебе нравится обижать меня почем зря? Говорю тебе: я не сделал ничего дурного.

Го Бай расслабился, почему-то поверив искренне прозвучавшему негодованию в чужом голосе, но тут демон подбросил дров в огонь:

— Кичишься своей небожительской праведностью, а сам-то? Напакостил жителям Сичжуна и — фьють! Сделал ноги, улетел на свои блаженные небеса, косточки в священных источниках греть. А они тут все подохнут, как скот, по твоей милости.

Несколько секунд Го Бай от потрясения не мог вымолвить и слова, только открывал и закрывал рот, бессильно уставившись на враз помрачневшее лицо демона. Разговор с ним походил на бесконечное катание на канатных качелях: не успеваешь перевести дух, как новый оборот заставляет сердце мучительно сжиматься.

— Что… ч-что ты говоришь? — Лицо Го Бая впервые столь ярко вспыхнуло от гнева.

— Говорю, за собой и своими дружками с Небес следи, сиятельный господин.

На этот раз бой походил на настоящий. Ошметки земли летели в стороны, крона дерева тряслась, как от урагана, а по округе разносились раскаты грома. Го Бай выкладывался на полную, используя разрушительную духовную силу в мощнейшей концентрации. Однако демон играл с ним, ловко уворачиваясь и не вступая в схватку, что еще сильнее злило бога.

— Прекрати убегать! Остановись и ответь за свои слова, ты уже дважды оскорбил небесный чертог, так прими же последствия своей болтовни!

Ответом стал задорный хохот:

— Ой, меня опять хотят отшлепать? Пощади, пощади, грозный господин!

Доведенный до бешенства Го Бай поднял ладонь. Чистейший, без единой тучи, украшенный звездами небесный свод окрасился мрачными оттенками и замерцал. Из-за плотных грозовых туч появился хвост серебряного дракона, и вдруг — яркая вспышка: нечто опасное по указу хозяина нацелилось на противника. Молния с невероятной скоростью пронеслась перед лицом Го Бая и попала прямо в то место, где стоял демон. Увернуться от такого удара было просто невозможно, однако… однако в земле образовалась яма с обугленными краями. Самого демона там не оказалось. Го Бай обомлел. Неужели… неужели он так разозлился, что превратил нечестивца в прах?

— Зачем ты так? Смотри, даже бедное деревце пострадало. Тц, дикарь! А казался кротким послушником! Верно говорят: внешность обманчива.

Конечно, совершенно живой и здоровый нахал вновь нес полную околесицу, стоя за спиной скуксившегося Го Бая и разглядывая последствия божественного гнева через его плечо. И как, спрашивается, угомонить его, не прибегая к помощи других небожителей?

Го Бай схватил демона за запястье и, заломив его, приготовился нанести еще один удар, как вдруг противник взмыл в воздух. Одним прыжком он оказался позади, дернул плененную руку на себя и, когда Го Бай оказался к нему лицом к лицу, повторил его же движение. Оба оказались в ловушке: скрестив руки, они удерживали друг друга, стоя на самой верхушке дерева.

— Ну что ты такой злобный? — со смешком выдал демон. — Не любишь слушать правду? Нравится быть слепой мышкой, которую водят за хорошенький мокренький носик? — Лицо Го Бая исказилось от гнева. Демон продолжил: — Думаешь, я лгу или забавляюсь? Признаю, забавляюсь. Но не лгу.

Внезапно он осторожно, костяшкой тонкого пальца стер кровь с хмурого лица небожителя, умудрившись при этом не выпустить его руки. В огромных от потрясения серых глазах отразились облака, отчего демону на миг показалось, что он, вопреки всем законам мироздания, падает в небеса.

— Кого ты хочешь обвинить в бедах сичжунцев? Ты — демон, у тебя ведь на роду написано изводить смертных. Что, если я случайно поймал того, кто натравил многоножек на город, этот нечестивец сейчас пытается отряхнуться от справедливых обвинений?

— Ты не видишь дальше своего носа, бог. Тебе невдомек, как все работает в небесном чертоге. Предположим, это был я. Зачем мне это?

— Злу не нужен повод, чтобы бесчинствовать.

— Всему во всех Трех мирах нужен повод, чтобы быть чем-то. Об этом легко забыть на Небесах, там голова превращается в тыкву. Твоя тыковка еще мягкая, а вот у остальных сиятельных господ твердая как камень.

Го Бай почувствовал, как обманчиво праздная болтовня начинает его утомлять. Он прикладывал неимоверные усилия, чтобы уловить в этом потоке мышек, тыкв, веточек и прочей чуши нечто важное, но не мог.

— Отпусти! — Рывком освободившись, он плавно опустился на соседнюю ветвь, а после на землю.

Весь исцарапанный, в изодранном одеянии, со всклокоченными волосами, он сейчас мало походил даже на послушника, не то что на всесильное божество.

— Скажи, это точно не ты? — спросил он, не поднимая взгляда на стоявшего выше.

— Нужны они мне! Да и в городе-то я показываюсь лишь по праздникам. — Демон спрыгнул следом и развалился на нетронутой схваткой траве. — У меня страсть к культуре смертных, уж больно мне нравятся их музыкальные инструменты да веселье на фестивалях. Поверь, в данной ситуации я тигр, а не притворяющаяся им лиса [Китайская идиома «лиса — фальшивый тигр» обозначает человека, использующего власть влиятельных людей, чтобы запугивать или оказывать давление на других. То есть демон буквально говорит, что страдания городских не его рук дело, хотя так выглядят.].

— Я не понимаю, о чем ты там лепечешь! У тебя, видно, страсть водить окружающих за нос! — махнул рукавом Го Бай.

— Я говорю — виновник не я, хоть ты и пытаешься меня таковым выставить. И эта встреча… Она действительно вышла забавной!

— Не вижу ничего забавного!

— Ай-я-я, играть на цине перед коровой и правда лишенное смысла дело! [Китайская идиома, означающая, что не стоит пытаться объяснить что-то тем, кто не в состоянии это понять или оценить по достоинству.]

Небожитель горестно вздохнул и с усилием сжал виски.

— Достаточно этих устаревших витиеватых выражений, прошу. Давай заключим сделку. Ты идешь со мной в Сичжун, где помогаешь мне выяснить, кто виноват в нашествии многоножек, а я — не сдаю тебя в руки богов войны и Верховного совета.

Демон соединил кончики пальцев обеих рук и посмотрел на усталого Го Бая через образовавшийся круг. Затем облизнулся, будто предвкушая что-то приятное, но ограничился нейтральным:

— И зачем мне это?

— Не знаю. А зачем тебе болтать со мной уже с четверть часа?

Демон хохотнул:

— Твоя взяла! Я согласен. Итак, мы идем в Сичжун! — Он проворно поднялся на ноги и, весело присвистнув, направился было в сторону города, но Го Бай удержал его, коснувшись рукава нечестивца.

— Постой. Я не пойду с тем, кого не знаю. Назовись.

— О, этой ночью я, очевидно, заноза в причинном месте.

Го Бай бросил взгляд на собеседника, давая понять, что больше не собирается играть в эти игры.

Демон поднял с земли чудесный персик и легонько подбросил его с той же небрежностью, с какой подкинул ранее угодившего в его руки послушника храма Тяньтань.

— Или попросту Мокуан, больше известный как демон Душ.

— Владыка царства демонов? — Го Бай постарался не выдать своего потрясения и едва успел словить пушистый фрукт, которым в него запустили. — Но зачем называть мне свое имя? Ведь теперь… Теперь я могу запечатать тебя в каменной тюрьме для нечестивцев!

Мокуан громко укусил уже другой персик и произнес с набитым ртом:

— Жачем? Не штанешь, я шебе доверяю, гошподин Го. Пошли шкорее, наш ждет жагадка многоношек.

С неописуемым выражением лица «гошподин Го» последовал за демоном, но все же соблюдая достаточное расстояние. На ходу оба в молчании съели по сочнейшему персику, и очень скоро оказалось, что этот якобы владыка демонов не из тех, кто ценит тишину. Он бесцеремонно сцапал у послушника платок с вышитыми на нем парящими птицами, которым тот вытирал длинные пальцы от сока. И, размахивая им, притворно вздохнул: