Глава 2

Я стояла в ярко освещенном холле, осматриваясь. Дом был даже не пафосным — королевским. Две лестницы по бокам, ведущие наверх, были воплощением картинки в Интернете. Замок для принцессы. Мраморный белый пол играл в свете хрустальной большой люстры, свисающей надо мной. Роскошь, одним словом. И это удивило меня. Папа не любил так афишировать свое происхождение и статус. Он даже отрицал достаток своих родителей, стараясь добиться всего сам. Этот дом разительно отличался от нашего — простого, но в то же время радушного и теплого.

— Оливия, дорогая, проходи. — Патриция вернулась в холл, с нетерпением ожидая от меня действий.

— Прости, просто немного ошеломлена таким величием, — улыбнулась я.

— Это все Гранд, — смутилась она. — Честно признаюсь, дом меня даже пугает этим богатством. Чувствую себя Золушкой.

Будущая мачеха рассмеялась, а я вновь надела дежурную улыбку.

— Ужин накрыт. Надеюсь, ты проголодалась? — спросила она.

— Конечно, — соврала я, хотя была точно уверена, что кусок в горло не полезет.

— Тогда милости прошу. — Патриция махнула в сторону двух распахнутых дверей, и я, кивнув, прошла за ней.

Столовая была центром этого дома. Огромный длинный стол на двенадцать персон из темно-вишневого мрамора величественно стоял посреди комнаты. Свечи, горевшие на нем, создавали уютную и немного странную атмосферу царского великолепия.

— Присаживайся, — папа указал на сервированное место, и я послушно села, взяв салфетку и расстелив ее на коленях.

— Мы ужинаем только втроем? — поинтересовалась я, а сердце нервно забилось в ожидании.

— Да, Гранд с ребятами уехал на какую-то вечеринку, но завтра будет здесь, — улыбнулась Патриция и расположилась напротив меня, как и отец.

За столом повисло неловкое молчание, пока женщина средних лет расставляла перед нами блюда.

— Ты не против запеченной утки с овощами? — нарушила тишину будущая мачеха.

— Нет, — покачала я головой и взяла приборы.

— Давайте выпьем вина, — предложил папа.

— Замечательная идея, милый, — поддержала его Патриция и обратилась к домработнице: — Дороти, принеси нам из погреба самую лучшую бутылку, которая у нас имеется. Сегодня для нас великий день, не побоюсь этого заявления.

При ее словах я смутилась. Было видно, что Патриция из кожи вон лезет, чтобы мне угодить. Это приводило в замешательство, и я не знала, как реагировать. Сейчас они казались мне чужими людьми, незнакомцами, а предводителя шайки не было.

— Итак, Оливия, расскажи нам, как тебе Гарвард? — заговорила Патриция.

— Хм… поначалу было сложно, но я усердно занималась и теперь мне намного легче, — медленно подбирала я слова, глядя в тарелку.

— Хирургия, значит, — влился в разговор папа, я подняла глаза на него и кивнула. — Почему? Всегда думал, что ты выберешь творческую стезю. Ты грезила балетом.

— Я тоже так думала, — улыбнулась я прошлым мечтам. — Но потом поняла, что танцевать могу и для себя. Я хотела помогать людям. Не боюсь вида крови, спокойно переношу затхлый запах и морги. Так почему нет? И сейчас я довольна своим выбором. Мне комфортно, я рада принятому решению.

Папа хотел сказать что-то еще, но в этот момент вошла Дороти и начала разливать вино по бокалам.

— За твой приезд, — поднял бокал папа, и я повторила его действия, как и Патриция.

Отпив немного, я ощутила спасительную волну, прокатившуюся по телу и отдающуюся сладкой тяжестью в ногах.

— Только много не пей, — предупредил отец, и я удивленно на него посмотрела. — Твоя мать рассказала, как ты однажды пришла настолько пьяная, что села в гостиной и разговаривала с выключенным телевизором о бытии.

— Это было давно, — рассмеялась я.

— Я не помню эту историю, расскажи, — предложила Патриция.

— Это было после выпускного бала, меня выбрали королевой, и мы немного перебрали…

— Немного? — ухмыльнулся папа. — Если немного — это означает вызов медбратьев со спасительным уколом, то я ничего не понимаю в слове «много».

— Оливия, — засмеялась Патриция. — Я не думала, что ты такая проказница, это больше похоже на моего сына.

— Ну, с кем не бывает, — пожала я плечами. — Но со временем я научилась пить.

— И это моя дочь, — притворно ужаснулся папа, чем заставил меня улыбнуться.

— Какая есть, — развела я руками.

— Твой жених приедет на свадьбу? — неожиданно спросил отец.

— Какой жених? Оливия, ты помолвлена?! — воскликнула Патриция, а я отрицательно замотала головой.

— Как нет? Маргарет рассказала, что тебе сделал предложение парень…

— Это было месяц назад, и я отказала ему, — перебила я отца, чтобы не вдаваться в подробности.

— Ах, это… Могу сказать, Хью, твоя информация устарела, — Улыбнувшись, Патриция положила руку на плечо своему избраннику. — После Реда были Клод, Оливер, Морен и последний вроде Бруно.

Отец, как и я, от удивления немного опешил и замер.

— Откуда…

— Мы разговариваем с Маргарет каждый день, — пояснила свою осведомленность Патриция, а я сжала губы.

— Моя мать — болтушка, — процедила я.

— Да брось, Оливия, все мы были молоды. И пять парней за месяц — это нормально, ведь ты выбираешь, — ласково произнесла она.

— И когда ты остановишься? — недовольно спросил папа.

— Хм, наверное, на сто первом, — усмехнулась я, взяв бокал.

— С такими темпами нам недолго ждать, — рассмеялась Патриция, и я поддержала ее.

Папа тоже улыбнулся, и через мгновение мы уже все хохотали. Обстановка была разряжена, спокойна, и ничто не предвещало тихого, но в то же время стального голоса, раздавшегося от двери.

— Какое веселье, и без меня.

Мое сердце остановилось, кожа покрылась мурашками, а дыхание сбилось. Я поперхнулась вином и начала громко откашливаться, прикрыв рот салфеткой. Отец и Патриция были удивлены не меньше и просто молчали.

— Гранд, мы не ожидали тебя, — наконец-то произнесла Патриция и встала. — Оливия, ты, конечно же, помнишь моего сына.

Облизав вмиг пересохшие губы, я окончательно пришла в себя, не обращая внимания на холод, окативший меня изнутри, заученно улыбнулась и повернулась в сторону ненавистного мне субъекта.

— Конечно. — Я улыбалась изо всех сил, ни единым мускулом на лице не показывая бурю внутри.

Мои глаза встретились с насмешливыми, забытыми и такими некогда любимыми зелеными. Мне одновременно стало жарко и холодно, но я заставила себя стоять и дать ему возможность изучать меня. Я занялась тем же самым, чтобы оценить все, с чем мне придется бороться.

Гранд Кин изменился, причем не в ту сторону, в которую мне бы хотелось. Вместо непослушных буйных кудрей теперь на голове нарушителя моего спокойствия красовалась модная короткая стрижка. Мне даже показалось, что этот образ шел ему больше, чем мальчишечья небрежность. Никакого пирсинга в носу. Лицо строгое и открытое, а глаза излучали сексуальную энергию. Единственное, что осталось нетронутым, — это зазывные ямочки и губы, изогнутые в соблазнительной улыбке.

Передо мной стоял не мальчик из моей памяти, а мужчина. Опасный и еще более красивый, чем я помнила. Темная рубашка была расстегнута на три пуговицы, открывая часть татуировок и крестик. Черный пиджак свисал с мускулистой руки. Я ожидала встретить законченного наркомана, а не глянцевого представителя рода самцов.

«Соберись», — приказала я себе и медленно поднялась.

Его глаза быстро пробежались по моему телу в джинсах и белой хлопковой футболке, улыбка стала еще обольстительней, открывая ряд белоснежных зубов.

Ну нет, дорогой Гранд, ты играешь по моим правилам. Ты будешь делать то, что я скажу. Станешь моим рабом, как и остальные. Я сломаю эту усмешку в твоих глазах, и они будут смотреть на меня со щенячьей любовью и покорностью.

— Гранд, так рада тебя видеть! — радостно воскликнув, я подошла к нему. — Как ты изменился.

— Малышка Ливи, — протянул он голосом, некогда заставляющим меня таять перед ним, заглядывать ему в рот и сочинять глупости. — Могу сказать то же самое и про тебя. Разительная перемена.

— Годы бегут, все мы становимся старше, — продолжила улыбаться, я не отводила взгляда от его глаз, показывая, что больше не та испуганная девочка. — Я могу обнять своего будущего сводного брата?

Моя фраза удивила его, Гранд приоткрыл рот и на секунду потерял самообладание. Он, видно, ожидал другого отношения, и я была рада голу в его ворота.

Воспользовавшись замешательством Гранда, я положила руки ему на плечи и, притянув к себе, погладила мускулы спины под тонкой материей. Аромат его любимой туалетной воды смешался с другим запахом — с мужскими феромонами, таящими в себе лживые обещания. Я задержала дыхание и отстранилась от него, пока он отходил от моего удара по его броне.

— Присоединишься? — по-хозяйски спросила я, пока отец и Патриция находились в ступоре, как и сам Гранд.

— Не против, раз мне оказан такой теплый прием, — ухмыльнулся он.

Продолжая изображать сестру, восхищенную такой неожиданной встречей старого «друга», я вернулась на место. Краем глаза заметила, что Гранд бросил пиджак на дальний стул и сел рядом со мной по правую руку.