— Вероника! — грозно прикрикнул Людвик.

Девочка исподлобья поглядела на брата и натянула одеяло до самых глаз.

— Трепло! — Уши Людвика стали свекольного цвета.

— Хватит ссориться, брат и сестричка. Это так некрасиво! — оборвала их бабушка. — Берём всё, что нужно, — и в путь. Людвик, если папа не отзывается, напиши ему эсэмэску. Сообщи адрес, где заночуете, и ещё напиши, чтобы не беспокоился. Всё будет хорошо. Кстати, Голень, вчера после стирки снова пропал носок. Если так будет и дальше, я их перестану стирать.

7

— Это будет ваша комната, — объяснил Алекс, когда Герка с Людвиком, плотно поужинав у Шерстянкиных, явились на ночёвку. — Кому диван, а кому кровать?

— Я сюда! — Герка всем весом обрушился на диван.

Он давно мечтал о таких удобствах. Спать в одной комнатушке с младшими братьями — настоящее бедствие для подростка.

— А я пока в уголке постою, — усмехнулся Людвик, кладя рюкзак на кровать. — Или даже вообще провалюсь сквозь землю.

Голень, сочувствуя Людвику, понимающе подмигнул:

— Слишком глубоко не проваливайся, под нами полуподвал. Кто туда угодит, тот носки стирает.

— Спасибо. — Людвик смущённо улыбнулся.

И тут зазвонил его телефон.

— Пап, привет! — радостно отозвался мальчишка, но его лицо становилось с каждой секундой всё мрачнее. — Ладно, пока… — закончил он и бросил телефон на кровать. — Как всегда: «Извини, дела, сам справишься, ты ведь уже мужчина»… Надоело! И приедет он только послезавтра… Хорошо ещё, хоть с мамой обещал связаться. Деятель!

— Так нельзя говорить об отце. — Голень достал из шкафа свежее постельное бельё. — Он всё-таки о тебе заботится. А что послезавтра — так ничего страшного, поспишь у меня две ночи.

Людвик подпёр голову руками и закрыл глаза. Казалось, что он вот-вот расплачется. Но он только потёр ладонями лицо, хлюпнул носом и сказал:

— Не надо меня учить, что говорить об отце, вы его не знаете. Лучше скажите мне наконец, что тут у вас творится!

Голень и Герка переглянулись и поняли — больше юлить не удастся. И так уже целый день они избегали оставаться с Людвиком наедине, поскольку его вопрос буквально висел в воздухе.

— Вижу, от тебя не укроешься. — Голень провёл ладонью по лысеющему затылку. — В моём доме кто-то ещё поселился…

— Дальше, — потребовал Людвик, он был уверен, что ему сказали не всё.

— И это не грызуны, — добавил Герка. — Расскажи ему всё, три головы лучше, чем две.

Голень выложил то, что уже рассказывал Герке, и показал фиолетовый башмачок. Тут Алекс почувствовал: ему здорово полегчало. Решать в одиночку такие ребусы он уже был не в силах.

— Хм… — Людвику было непросто всё это переварить. — А шар? Можете показать? Ведь я его видел всего секунду…

Они вошли в комнату, где был оборудован магазин, — время его работы давно уже кончилось. Герка задёрнул шторы.

— Чтобы никто не увидел… на всякий случай. — Он боязливо глянул в окно.

На улице не было ни огонька. Дождь прекратился.

— Вот, — сказал Голень, взял чашку с прилавка и застыл в изумлении. Под ней ничего не было. — Странно, я ведь сам его туда положил, вы все видели. Что за чёрт, может, он укатился куда-то?

— Давайте поищем, — предложил Герка. Он опустился на четвереньки и стал ползать по полу.

— Наверное, взял кто-нибудь? — тихо промолвил Людвик.

Герка с Голенем внимательно на него посмотрели.

— Ты так думаешь? — обиделся Голень. — Я, конечно, немолод, но память у меня пока твёрдая: шар я оставил здесь и нигде больше. Погоди… говоришь, его кто-то мог взять?

— Да, — ответил Людвик и сбивчиво рассказал, что видел утром.

Всем троим стало не по себе.

— Что теперь делать? — прошептал Герка, вставая с пола. Ни о каком сне уже не могло быть и речи.

— Да, скучать не приходится, — пробормотал Людвик. — Что ж, это второй плюс.

Герка и Голень ещё раз на четвереньках обследовали магазин, но шара нигде не было. Людвик подошёл к серванту.

— Сколько лет этим солдатикам? — спросил он у Алекса. — Наверное, они очень старые, да?

— Стары, как весь этот мир, — ответил Голень, отряхивая брюки. — Они достались от моего дедушки. Больше ни у кого таких нет, только у меня одного…

Людвик сунул руку в карман и погладил солдатика. И вдруг у него волосы встали дыбом — за стеклом, в самой гуще солдатиков, лежал тёмно-серый шарик размером почти с каштан. Утром его там не было!

— По-посмотрите, — промолвил он, заикаясь, и ткнул пальцем в стекло. — Это не тот, который вы ищете?

Алекс и Герка подбежали к серванту и замерли. Тик-так, тик-так, тик-так. Почему-то казалось, что ходики стали гораздо громче отсчитывать время.

— Хм, отпереть бы надо, — наконец очнулся Голень, доставая из-под рубашки шнурок с ключами. — Эту дверцу я с воскресенья не открывал, тогда была чистка-уборка. И кроме меня, никто в этот шкаф проникнуть не может, — взволнованно объяснил он, вставляя ключ в скважину, — потому что ключ-то всего один.

— Это так кажется, — сказал Герка, поправляя очки. — Поглядите сюда.

На полке, где стояли солдатики, по тонкому слою пыли тянулась цепочка едва заметных, но — если смотреть под нужным углом — вполне различимых миниатюрных следов. Они шли из глубины прямиком к шару, огибали нескольких солдатиков и сворачивали направо. А потом обрывались, словно тот, кто тут наследил, попросту испарился.

Конец ознакомительного фрагмента