— С нетерпением жду наших уроков. Какой у тебя уровень французского?

— Второй год обучения. Но у меня ничего не получается. С природоведением все просто, я не прошла только потому, что не сдала последний тест. Алгебру я никогда не учила, поэтому и завалила.

— Алгебра? Ею мы что, тоже должны заниматься?

— Ага, это один из предметов, которые мне нужно пересдать. — Как удобно Отис об этом умолчал. Придется быстренько вспоминать материал.

— Что ж, по-французски я говорю свободно, — сообщила я. — На втором курсе год жила в Лионе, ходила там в университет.

— То есть ты знаешь, как по-французски будет «лахудра»?

— «Лахудра»?

— Ага. На занятиях по теннису есть одна девчонка, и она всегда несет чушь о моем отце и Беатрис, даже не проверяя, правда это или нет. И делает вид, будто прекрасно разбирается во французском. Так что я хочу назвать ее «лахудрой» по-французски и проверить, поймет ли она.

— Эм… ладно… в таком случае «putain» [Putain (фр.) — шлюха.] подойдет. Или можешь сказать «salope», но это дословно означает «стерва». Можешь использовать оба, «putain de salope» [Putain de salope (фр.) — чертова сука.].

Она повторила фразу за мной.

— Хорошо, спасибо. — София на пробу произнесла фразу вслух, а затем оперлась на ладони и слегка покачалась на кровати. — Так о чем было твое ТВ-шоу?

— Его можно найти на «Нетфликсе». Оно было такое… готическое, если тебе нравится что-то подобное.

— В прошлом году по литературе нас заставили читать «Грозовой перевал». Это готический роман, да?

— И по моему мнению — самый лучший. Тебе понравилось?

— Ну так… Я много пролистывала из-за архаичного написания. — Тут она взглянула на меня, проверяя, знакомо ли мне это слово, но я невозмутимо посмотрела в ответ. — А еще некоторые места были немного… противными. Как когда тот парень, как его там?..

— Хитклифф?

— Ага. Как когда он выкопал гроб Кэти, чтобы посмотреть на нее спустя столько лет после смерти. А потом он сломал гроб, чтобы его похоронили там же и они могли гнить вместе. Ну противно же?

— Я бы назвала это ужасающим. Но, вспоминая этот роман, обычно говорят не об этом моменте, а о большой любви Кэти и Хитклиффа. Как даже после смерти возлюбленной он был одержим своей любовью.

— Ну да, но… гниль и все такое? Не лучше бы было желать, чтобы соединились их души, а не остатки тел?

— Ладно, ты права, — усмехнулась я. — Про гниль — отвратительно.

Софи слегка улыбнулась в ответ.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно, о чем хочешь.

— Ты считаешь, мой отец убил Беатрис? — Я быстро взглянула на нее. — Так все говорят, да?

— Не знаю, я только приехала.

— Да, но это было повсюду в интернете. — София прикусила верхнюю губу. — Я так не считаю. Мне кажется, он все еще безумно ее любит и ждет, что она вернется.

Прямо как возлюбленный Синары.

— А почему ты так думаешь? — спросила я.

— Он оставил ее вещи так, как было при ней. В ее спальне и гардеробной.

— У Беатрис была собственная спальня? — не удержалась от вопроса я.

— Ага. И все ее платья еще там. Раньше к ней приходила девушка по имени Кендра, приносила ей новые вещи на примерку. Но Беатрис орала на нее, ругалась, не стесняясь в выражениях, потому что, по ее словам, Кендра приносила ей большие размеры. Так что Кендра уволилась, а Беатрис начала ездить в Силиконовую долину, там полно модных бутиков. Возвращалась с охапкой дизайнерских нарядов крошечных размеров — даже на меня не налезет. Может, тебе подойдут.

От этой идеи меня пробрала дрожь.

— Сомневаюсь. Она была гораздо выше меня.

— 178 сантиметров, на пару сантиметров выше меня. Но она покупала себе вещи на пару размеров меньше! А теперь они все просто висят там, даже с ценниками. А еще там остались ее украшения. Эти я одолжила. — Она откинула прядь волос с уха, показывая ослепительные бриллиантовые серьги-кольца.

— О боже, София! Тебе разрешили их взять?

— Никто не запрещал. А ей они были не нужны. Как-то вечером, когда я только приехала, она стояла у себя на террасе и бросала с нее украшения вниз, пока папа ее не остановил. Потом Гектор спустился вниз к утесам, что-то нашел и принес, а что-то осталось.

Мое воображение моментально рисует изумруды, рубины и бриллианты, блестящие в серо-зеленых лианах подобно капелькам росы.

— Ты должна вернуть серьги. И прежде чем брать что-то, спрашивать отца.

— Я всегда кладу их на место. И он не возражает.

Интересно, что еще она так одалживает. Мне вспомнилась моя пропавшая ночная рубашка.

— София… ты, случайно, вчера вечером сюда не приходила? Может, тебе было нужно поговорить или что-то еще?

— Нет. Зачем? А что, Отис так сказал?

— Нет, мне просто показалось, что здесь кто-то был.

— Может, я ходила во сне. Мама иногда ходила. Перед поездкой в Африку она принимала таблетки, чтобы не заразиться малярией, и от них начала ходить во сне.

— Она была замечательным человеком. Как ее звали?

— Беттани. Это и мое второе имя.

— Красивое. У тебя есть фотографии?

София достала телефон и, быстро пролистав, передала мне.

На экране было видео с женщиной ненамного старше меня: очаровательное круглое лицо, каштаново-рыжие волосы, чуть темнее, чем у Софии. Возможно, она бы предпочла похудеть на несколько килограммов. Она стояла на пляже у озера, в цельном купальнике в горошек, и пыталась скрыть бедра, прикрывая их руками, при этом хохотала, взвизгивая, как и все мамы: «Что ты делаешь! Прекрати! Ты же обещала! Убери эту штуку! Вот я тебя сейчас догоню!» — а за камерой слышался такой же счастливый смех Софии. От этого видео просто разбивалось сердце.

Затрубил слон — звук сообщения, и София тут же выхватила у меня телефон.

— Это Отис, он уже в машине. Беспокоится, если я хотя бы на две секунды опаздываю.

— Ладно, беги. Заберу тебя позже.

— Не нужно, я поеду на ужин к Пейтон, моей подруге, а потом ее брат отвезет меня домой.

— А как же наши занятия?

— Ой, блин, точно. Я забыла. Давай завтра. — И она повернулась к двери.

— Подожди, — с нажимом произнесла я. — С завтрашнего дня — никаких прогулов уроков. И никаких оправданий. София, я серьезно.

— Ладно, ладно.

Она вышла за дверь, и телефон запикал уже у меня. Три сообщения от Отиса со смайликами. Сложенные ручки — умоляющие, просящие прощения за ложь Эвану. Рыдающий котик. Обезьянка, закрывающая лапками рот. Потом целый набор рыдающих котиков, ребенка, трущего глазки медвежонка, петля висельника и (предложение взятки?) — шоколадное печенье.

...

«Ладно, прощаю тебя, — написала я в ответ. — Но больше ничего не выдумывай».

От Отиса тут же пришло:

...

«Не буду! Клянусь!»

А потом сразу же:

...

«Не забудь про собак. Сейчас я жутко занят, но потом приеду и покажу тебе, где их еда и все такое».

Ответив согласием, я вернулась к компьютеру, закрыла окошко с биографией Беатрис и набрала в поиске местную парикмахерскую для домашних животных с услугой выезда на дом: мне попался «Холеный песик», и я забронировала время на конец этой недели. Потом нашла по отзывам хорошую ветеринарную клинику и записала всех пятерых собак на прием, начиная с чихающего бульдога.

А затем начала готовиться к урокам с Софией: заказала «Алгебру для чайников» и «Краткий курс „Природоведения“» на «Амазоне» и скачала тридцатиминутную лекцию (которая двадцать минут только загружалась с таким сомнительным вай-фаем) «Алгебра для начинающих». Там женщина пронзительным голосом объясняла уравнения. Я слушала, старательно конспектируя. Потом поискала новые усилители связи и заказала недорогой модуль — может, хоть он поможет.

Перекусила я остававшимися от завтрака кексами. Разница в часовых поясах начинала сказываться. Мне нужна йога, подумала я и, раз уж интернет работал, поискала и ее. Количество вариантов впечатляло: от бикрам-йоги до чего-то под названием «оздоровление ауры». Как бы моя аура ни нуждалась в корректировке, я все же выбрала занятия по виньясе в три пятнадцать, без предварительной записи. Натянув одежду для йоги, я запихнула в сумку полотенце. Написала Отису, что сейчас подойду для лекции про собак, вышла и направилась к главному дому.

Все утро от особняка доносились звуки бурной деятельности, а на парковке яблоку было негде упасть. Вот задом сдает грузовик службы доставки, а из зеленого фургона высыпают мужчины и женщины в оранжевых футболках с картонными коробками в руках. Я прошла мимо эвакуатора с мотоциклом на нем и кивнула парню с густой шевелюрой, как раз закрепляющему «Харлея» цепями.

Из боковой двери показался Отис, выглядевший еще более издерганным, чем обычно, в помятой футболке Daft Punk и перекошенных золотых очках.

— Что тут творится?

— Эв обустраивает новый офис в гостевом домике, а я отвечаю за ворота. Не дай бог, проберется кто-нибудь. — Отис провел меня в огромных размеров кладовку, быстренько показал, где какая собачья еда, а потом их миски на крыльце черного хода. Там же у двери высилась ваза с несколькими дюжинами еще не распустившихся белых тюльпанов в изумрудной упаковочной пленке.

— Симпатичные цветочки, — заметила я.

— Ага, Эву прислали. Кто-то выложил кругленькую сумму. Их нужно отнести в офис, но я тут погряз, — с надеждой в голосе пояснил он.