Секунда тишины. Сердце сжалось сильнее.

— Нет. Я был в том ресторанчике в СоМа, «Альосо», как я им и сообщил. Но там была такая толпа, что, наверное, поэтому меня там никто не вспомнил. Ну и, возможно, я пробыл там не так долго, как сказал.

Черт, черт, черт!

— Пытаешься выкрутиться?

— Да нет же! Там была девушка, у нее квартира в районе церкви, так что я поехал туда, но потом не мог вспомнить ни имени, ни точного адреса, так что просто не упоминал о ней. Богом клянусь, так все и было.

Каким же богом клялся Отис? Явно не ярым приверженцем правды.

— Я все тебе рассказал.

— Да, ну ладно. — Так я и поверила.

Что же еще он скрыл? Свою роль в том деле? Что-то про Беатрис?

Беатрис

Торн Блаффс, 17 декабря

Позднее утро

Теперь я в джакузи, с бурлящей и пенящейся водой у груди. От высокой температуры кровь бежит быстрее — поможет, когда я пущу в дело нож.

Делаю глубокий вдох, наполняя легкие до самой последней клеточки, а затем соскальзываю со скамейки на дно, погружаясь все глубже, пока не оказываюсь под водой целиком. Струи воды бьют по телу, солнечный свет странно преломляется в пузырьках, напоминая морской грот, как тот, куда меня привел мой тюремщик.

Тогда, на острове Барбадос.

Да, помню. Я была там на фотосессии в купальниках для Sports Illustrated. Но на обложку взяли не меня.

— Прости, крошка, — мурлыкала Фиона из агентства. — В этом году ты просто одна из стаи. Сейчас им нужно разнообразие, никаких блондинок на обложке.

Они нарядили меня в белый цельный купальник с вырезами, точно снежный пазл с отсутствующими деталями, и я позировала на золотистом песке.

— Ну-ка, изогни спинку. Сильнее. А теперь, дорогая, покажи ярость. Да, вот так. Оскалься, рычи, Беатрис. Прекрасная, самая прекрасная девочка в мире.

А потом я вновь оказалась в отеле, снаружи, под большими развевающимися парусами у кострища, и тогда приехал он. Появился с этим его немигающим взглядом, и все девочки вокруг тут же зачирикали. Точно птенцы с открытыми клювиками.

Почему они так расщебетались? Его нельзя назвать красивым. Вот его тело — да. Он был котом, как и я, двигался незаметно, точно носил оружие у бедра… но его лицо красивым не назовешь.

Тайком я сделала снимок и отправила его Рикки. Он написал в ответ: «Игрок из Силиконовой долины. Играет по-крупному, выигрывает и проигрывает. Слишком рискованно, Би Джи».

Но я не могла отвести от него глаз. А когда увидела, как он смотрит на меня, подошла. Они покрыли мое тело золотистой пудрой, волосы у меня отливали серебром, а глаза были в цвет морской волны. Я видела, что он меня хочет, и я тоже хотела его.

На следующий день он повез меня в морской грот.

— Барбадос славится ими, Беатрис, — сказал он тогда. — Они просто фантастические. Будто можно гулять под волнами. Я знаю один такой, куда туристам не добраться, — там у друга частный пляж. Хочешь со мной?

Я поехала с ним в морской грот, и мы спустились глубоко вниз — там было просто волшебно. Откуда-то издалека проникал солнечный свет, и казалось, будто ты в церкви, в таком туманном свете, среди изогнутых, бугристых колонн, растущих сверху и снизу. Они выглядели точно статуи святых.

Я хотела увидеть всех святых и заходила все дальше и дальше в грот, пока не спустилась в коридор, где было темно, как ночью. Я очень испугалась, оказавшись одна в темноте, и громко закричала — и услышала в ответ, как он зовет меня по имени. А потом он оказался рядом.

— Возьми меня за руку, Беатрис, — сказал он. — Держись за меня. — Крепко сжав мою ладонь, он вывел меня из темноты обратно под светлые своды, к далекому свету и святым, висящим вниз головой.

Тогда ты его любила, — раздался голос юной девушки, той, что звали Бити Джун. — Когда он спас тебя, ты его полюбила.

Да, я помню. А потом он отвез меня обратно в отель с развевающимися парусами. Зайдя внутрь, я оставила дверь открытой для него. Кровать в комнате была укрыта поблескивающим сетчатым пологом от москитов, хотя в таком люксовом отеле их не было. Но когда я легла на кровать, мерцающая ткань окутала меня, точно свадебное платье на подиуме.

Мужчины все одинаковые. Оказавшись сверху, они не могут войти быстро, я изгибаюсь дугой, и они стонут, точно океан, волнами накатывающий на берег.

Но этот был не таким, как другие. Он был нежным и добрым.

— Ты перепугалась. — Он мягко поцеловал меня в лоб и вышел.

Он посадил тебя в подземелье, — раздается в голове громкий голос Марии. — Теперь он хочет, чтобы ты исчезла навсегда. Ты же слышала, что он вчера сказал.

Легкие начинают гореть, но я все равно остаюсь под водой. Солнечные лучи танцуют над головой. Надо вынырнуть. Но вместо этого я вспоминаю Барбадос.

Глава восьмая

Когда я вернулась в Торн Блаффс, воздух будто бы серебрился. Перед особняком осталось всего несколько машин: вагон электрика и старый коричневый пикап.

В коттедже меня ждал неприятный сюрприз: кровать, которую я утром оставила разворошенной после сна, была заправлена, покрывало натянуто по-военному туго. Посуды в раковине тоже не наблюдалось, а каждая поверхность сверкала. Аннунциата явно побывала здесь со своими чистящими средствами. Я тут же представила, как эта строгая женщина с суровым выражением лица моет мою кофейную чашку и расправляет простыни, думая при этом… о чем?

В воздухе витал церковный запах, исходивший от зажженной у кровати свечи в стеклянной баночке — церковной, с изображением Мадонны на облаке, как на кладбище. Я ее задула.

И журналы мод, которые я кучей свалила у кровати, тоже пропали. Просто в процессе уборки? Или чтобы я не стала читать внимательнее?

По дороге я зашла в небольшой магазинчик на улице с очаровательным названием «Казанова» и купила продуктов: сэндвичи с индейкой и швейцарским сыром, контейнеры со всякими салатами, яблоки и персики, бутылку аргентинского «Мальбека» из корзины с уценкой. Запихнув в мини-холодильник все, кроме вина, я открыла бутылку и поискала бокал.

Плохая идея: на часах всего четыре тридцать, а я и так выпила половину крепкого мохито.

Вместо этого я пошла к компьютеру и начала проверять рассказ Рика Мак-Адамса. Прошлым летом в самом деле было землетрясение, 5,3 по шкале Рихтера, в Калифорнии под Ливермором, и оно вызвало серьезные разрушения нескольких предприятий, в том числе и биотехнологической компании Эвана, «Дженовэйшн Технолоджис». В статье «Блумберга» подтверждалось, что несколько месяцев спустя Эван организовал сбор средств: ему требовалось 350 миллионов долларов.

«За это можно убить», — прозвучал в голове неприятный шепот Рика Мак-Адамса.

Потом на сайте желтой прессы я нашла заметку от 26 апреля прошлого года: «Супермодель Беатрис Мак-Адамс попала в больницу в результате несчастного случая в своем роскошном поместье в Биг-Суре».

Несчастный случай. Никаких намеков на попытку суицида или преступления. Как же узнать наверняка?

Я представила, как Эван Рочестер сидит в своем новом офисе, и задумалась, больно ли ему до чертиков до сих пор. Мне вспомнилось, как его рука сжала мою и меня пронзил электрический разряд. Похожий на тот, что я почувствовала, когда наблюдала за ним, таким воодушевленным, рассказывающим о своей новой технологии, которая изменит мир. Каким оживленным сделалось его лицо тогда.

«Социопат», — раздался в голове скользкий соблазнительный голос Рика. Неожиданно снова начала сказываться тяжесть смены часовых поясов, меня накрыло одиночество, как в ночь приезда. Свернувшись на заправленной постели, я провалилась в сон.

Проспав несколько часов, я наконец встала и вышла на террасу, и в голове немного прояснилось. Еще было светло, но уже наползал туман, и океан с утесами терялся, скрытый призрачной вуалью. Средневековая башня, необычный кабинет Джаспера Маллоя, в тумане выглядела еще романтичнее. «Под запретом», — предупредил меня Отис. Никому не разрешается заходить.

Конец ознакомительного фрагмента