— Она рассказала тебе, правда? Со сказкой на ночь? — Мальчик кивнул. Лето улыбнулся ему в ответ. Он никогда еще не улыбался с такой искренней гордостью.
— Твою маму зовут Нинн из клана Тигони. Сейчас она сжигает дома дотла, чтобы найти тебя.
Харк осторожно приблизился к Пэт. Нинн с трудом удерживала свой дар от разрушения коридора. Свет стал настолько ярким, что даже мрамор сиял белизной и рассыпал веера искр.
Пэт прислонилась к дальней стене, удерживая руки за спиной. Она казалась маленькой и покорной: словно подросток, внезапно смешавшийся с древней женственностью, выглядывал из ее странных, пронзительных глаз.
— Харк, кто она?
— Предсказательница. — Он казался расслабленным, но Нинн заметила, как согнулись его колени. Он был готов в любой момент рвануться вперед и ударить своим металлическим шаром. — Она разыскала Тишину. «Ищите живое золото» — поверь мне, «живое золото» идеально описывает то, что вы двое творите взглядами. Так мы поняли, что пришла пора действовать.
— Но почему?
— Это касается Чазма. — Он нахмурился. — И еще было что-то о безопасности наших детей.
Нинн вздрогнула.
— Каких детей?
— Всех, — ответила Пэт. — В лабораториях. Я видела, кто может выжить рассудком и телом, а кто не сможет. Затем... принимались решения.
Харк оскалился.
— Доктор Астер не владеет секретом зачатия?
— Нет, но он не прекращает его искать — к несчастью тех, кто очутился здесь. Я выкупила ему время.
— Ты хоть понимаешь, что натворила? — Нинн промчалась по коридору и схватила ее за горло — горло, не искалеченное ошейником. Искры и проблески раскаленного белого света рассыпались от прикосновения к коже. — Ты помогла ему создать бесконечный кошмар.
В зеленых глазах Пэт не было сожаления, хотя она задыхалась.
— Твой Лето многое знает о рабстве. Не он один.
— Где Астер?
— Вертолет.
— Он тебя бросил?
— Я осталась. Мне теперь жить среди призраков. Разве что... — В попытке улыбнуться она обнажила два ряда мелких идеально ровных зубов. — Ты убьешь меня, Нинн из Тигони? Я видела и такой итог.
Ярость Нинн споткнулась о нерешительность. Могла ли она убить женщину, которая не сделала ничего страшнее присутствия рядом с Астером? Она сама поначалу считала Лето бесполезным, безмозглым убийцей. Никто не знал, что вынесла Пэт в попытке спастись и выжить. Она могла быть виновной, как доктор-садист, или невинной, как ребенок, родившийся в Клетках.
Решение принадлежало не Нинн. Только не в присутствии Мэла. Она выдохнула, разжала руки и отпустила женщину. Пэт не вздрогнула и не отстранилась. Лишь наклонила голову, вернув себе прежнюю грацию — текучую, как живая вода.
Темноволосый незнакомый Пендрей, расчистивший путь от охранников, догнал их.
— Если хочешь задушить эту мерзость, давай потащим ее за нами.
— Таллис, — спокойно сказала Пэт. — Как забавно увидеть тебя здесь. Нинн заслуживает права познакомиться до того, как ты снова сбежишь.
Нинн встретилась с ним взглядом. Он вздрогнул. И отвернулся. Странное узнавание прорастало из пор ее кожи, как жуткая быстрорастущая плесень.
— Скажи мне.
Незнакомец сглотнул и впервые встретился с ней глазами. Вскинул голову и подбородок.
— Нинн, твоего отца звали Валлен из клана Пендрей. Он был моим старшим братом. И мой долг перед тобой не выразить словами.
— Ага, но у нас нет времени, — вмешался Харк. — Я Сат, ты помнишь? Краду по чуть-чуть там и тут. Эта зеленоглазая дамочка — предсказатель, а это значит, что я отлично вижу клубы пламени и хорошо прожаренных Королей Дракона. Не знаю почему, но ей кажется, что у этого здания нет будущего. — Его внимание переключилось на стену за спиной Пэт. — И мне не кажется, что из-за Гивы.
Нинн схватила Пэт и оттолкнула туда, где Харк мог прикрыть их обеих импровизированным щитом. Удары молнии разбили подсвеченную белым внутреннюю стену. Мэл прорвался сквозь мрамор и кирпичные блоки, словно те были простой бумагой. Почерневшая дыра в стене была достаточного диаметра, чтобы ее высокий кузен вошел, не пригибая головы.
За ним Лето... обнимающий Джека.
Нинн с воплем вскочила на ноги, сорвав горло. Выхватила своего сына из рук Лето и прижала его к груди. Убрала волосы с его закопченного личика и целовала его снова и снова. Она никак не могла поверить, дрожала, зарывшись носом в его волосы и вдыхая запах, который не заглушала даже лабораторная вонь. Джек. Ее Джек.
— Мальчик мой, маленький, слава Дракону.... — Она выдыхала его имя, как мантру, спасавшую от безумия мыслей о том, что она могла его потерять. Она никогда не узнает его страданий. А он не узнает о ней. Но, возможно, это лишь защитит их обоих от лишней боли.
— А ты говорила мне не поминать Дракона часто, — его голос звучал иначе. Как она могла забыть голос собственного ребенка? Но нет, он действительно изменился. Стал другим, стал неестественно взрослым.
— Есть исключения.
Глаза Джека, так похожие на ее собственные, смотрели остро и сияли от золотого тона.
— Ты мне все потом объяснишь.
— Да, сынок, — сказала она и вздрогнула. Обняла его снова и встретилась взглядом с Лето поверх плеча своего сына. — Спасибо.
Она видела беспокойство в его темных глазах. Они сузились настолько, что ресницы почти что соприкасались.
— В чем дело?
— Это здание. — Он посмотрел на Джека и закрыл глаза. — Заминировано и взорвется.
Нинн вздрогнула, как от ожога. Не только от силы его голоса в мозгу, но и от ужаса, который был порожден сказанным.
— Мы можем уйти. Снегоходы. Сат перехватят твой дар.
Тишина и женщина Индранан со снегохода вошли сквозь дыру в стене. На руках они несли потерявшую сознание женщину. То, как странно моталась ее голова, говорило о том, что она очень долго не пользовалась своими мышцами. Совершенно никакого сопротивления.
— Познакомься с Пэлл, — тихо сказал Лето, помогая им опустить его сестру на пол. — А есть еще десяток таких же, Нинн. Все подопытные Астера. Мы не сможем выбраться... все. Даже с моим даром, не уверен, что справлюсь достаточно быстро. Если Тишина права по поводу детонатора, у нас есть примерно двадцать минут.
— Так вот почему нет охраны? — Она встряхнула головой. — И сирена. Когда она выключилась? Все, кто мог убежать, уже унесли ноги.
— Включая второго телепата, — добавила Индранан.
— Улия?
— Ушла с Астером. — Пэт все еще сидела на куске листового металла, которым Харк заслонял их от разрядов Мэла.
Лето шагнул к ней ближе.
— Мы можем уйти, — прошептал он. Его влажное дыхание коснулось ее губ. Она не знала, говорит ли он вслух или транслирует мысли в сознание. То, что пугало ее в Улии, с Лето казалось приятным. — Ты и я. Джек и Пэлл. Я могу вывести нас четверых. Сат позаботятся о себе сами.
— А остальные? А те, кто пострадал?
Он слегка пожал плечами — равнодушно.
— Я всегда бился за свою семью. — Посмотрев на светловолосого мальчика в объятиях Нинн, он добавил: — К которой относитесь и вы двое.
Сердце Нинн подпрыгнуло к горлу. Ее семья. Новая семья. Безопасность вдали от этого места кошмаров.
Нинн покраснела так, словно попалась на краже. Кожу обдало жаром, а затем обжигающим холодом. Мэл и темноволосый незнакомец. Короли Дракона, которые пришли им на помощь. Даже Пэт и парочка Сат. Не считая мужчин и женщин — и детей, — которые пострадали от рук Астеров.
Она не была предсказательницей, но видела свое будущее.
Нинн потрепала сына по волосам, вздохнула и поцеловала его.
— Бери его. И храни его, как хранил бы меня до конца моих дней.
Мэл вышел вперед, настороженный тем, что Лето растерянно замолчал.
— Нинн, в чем дело?
— Ты знаешь, на что я способна. Я беру энергию из воздуха и делаю ее своей. Я могу ее присвоить. И этот взрыв не исключение.
Она сказала это с уверенностью женщины, которая знает свое место в этом мире. Она всегда завидовала этой уверенности, глядя на Лето в родной для него стихии боя. Теперь она обладала ею сама — не змеей, которую она представляла после предательского влияния Улии. Нет, это была судьба, которой она не могла представить. Она спасла свою семью, спасла дорогих ей Королей Дракона.
— Я тебе не позволю. — Черты Лето исказились от сдержанной, но безбрежной ярости.
Она коснулась его щеки.
— Ты же знаешь, другого способа нет.
— Я тоже останусь, — сказал Мэл. — Я помогу собирать энергию.
— Благородный Гива? Да ни за что. — Она быстро поцеловала его в щеку. — Ты нужен нашему народу. Теперь я это понимаю.
Мэл опустил голову. Она никогда не видела его настолько смиренным, но, возможно, тут сыграло свою роль ее неуклюжее прощение. И она была благодарна возможности сказать это вслух.
Харк двинулся первым. Они с Тишиной подняли Пэлл.
— Двадцать минут — это не так уж много, народ.
— Вон! — В голосе Мэла звучала сила его позиции, подпитанная харизмой и уверенностью, которыми он обладал с детства. — Быстро отсюда! Нам нужно убраться из эпицентра взрыва и вывести наружу как можно больше пленников.
Группа пришла в движение. Нинн проскользнула в дыру искалеченной кирпичной стены. Ей хотелось взять Лето за руку, но его руки были заняты оружием. И профиль был мрачным, когда они побежали бок о бок. Так что она баюкала голову Джека. И вспоминала его вес, ритм его дыхания, дрожь страха — обнимая его сильнее. Времени на объятия у них почти не осталось.
Она всхлипнула сыну в висок.
Она заблуждалась так долго. И теперь обнимала своего мальчика — ребенка, зачатого в любви с ее драгоценным погибшим Калебом, — и продолжала сражаться за него. А это значило, что ей не придется его растить. Осознание раскаленными шипами вонзилось в грудь и дошло до сердца.
Лето зарычал рядом с ней.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Нинн, и ты ошибаешься. Он никогда не будет один. И мы с тобой тоже.
Глава 32
— Я должна это сделать, — сказала Нинн сквозь комок в горле. — Ты знаешь, что другого выхода у нас нет. И если случится худшее...
Лицо Лето потемнело от ярости.
— Нет.
— ...то Джек будет в безопасности. Десятки жизней в обмен на одного Короля Дракона? Нас осталось так мало. Мы не можем рисковать столькими жизнями. Другие воины, такие как Вэйл, могли уцелеть в подземелье. Что, если я смогу спасти это место от большей части разрушений? Неважно, как он получал свою информацию и что он с ней делал, но нам необходимо узнать секреты доктора Астера. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что ошиблась хоть в чем-то.
Лето остановился резко, рывком, и обнял ее за плечи.
— Ты заставила меня видеть тебя, слышать тебя, чувствовать, своим упрямством, Дракон бы его подрал. А теперь ты хочешь меня оставить.
— Я не хочу!
— Я уже видел солнце и снег, но без тебя я навечно останусь бродить в темноте.
Она резко втянула воздух.
Каждая черточка его заострившего лица молила — полные боли глаза, сжатые губы, ноздри, раздувающиеся знакомым ей образом, — и говорила о попытках сдержаться.
— Ты нужна мне, Нинн.
Никогда, ни разу в жизни она и не думала, что может услышать подобное от него. Ее строгого учителя и нежного любовника. Но эти слова говорили о желании вечности. Она бы ответила тем же, без промедления, но сейчас она не могла обещать ему вечность.
Они стояли довольно близко к главному входу, это она помнила. Маленькие двери. Крошечные камеры, в которых держали самых сильных созданий планеты — держали на привязи. Она слышала полные боли звуки и шепотки, полные страха слова, а значит, и Лето их тоже слышал.
Она отпустила затылок Джека и переплела пальцы с Лето.
— Мы нужны им. Им нужен ты. — Лето привлек ее в объятия, и Нинн прижалась к его груди. — Ты нужен мне. — Слезы сдавили горло, мешая ей говорить. — Мне нужно, чтобы ты со мной согласился. Я не могу иначе. Я не могу оставить тебя и Джека, не зная, что вы мной гордитесь. Я погибну в бою, Лето. Все, чему ты меня научил, не пропало зря.
Это он понял. Она видела, как в его глазах, в которых она так долго училась читать, появилась решимость. Он напряженно сглотнул, и она с удивлением поняла, что рада видеть движение его кадыка. Малая радость: видеть его обнаженное горло.
Она коснулась его шеи дрожащими пальцами. Но трепет затронул лишь пальцы, решимость была стальной. Странное спокойствие затопило ее, несмотря на разбитое сердце. Столько жизни, которой она не узнает...
Одной из многих жизней.
— Они все еще в ошейниках, Лето. Они заслужили жизнь, а ты знаешь, каково это — вернуть свой дар и впервые ощутить его прекрасную боль.
Лето склонился к ней и коснулся губами губ.
— Вот это, моя храбрая девочка. Это прекрасная боль.
Моя храбрая девочка.
Его слова стали для нее новой мантрой. Она смогла спасти Джека, но не смогла сохранить Лето — ей осталось лишь его тихое строгое благословение. Еще один поцелуй, в котором она собрала на языке его вкус, и он выпрямился. На нем был все тот же церемониальный доспех. Орнамент оникса придавал ему нереальный вид. Он казался богом. Этот воин, который будет растить ее сына.
Лето развернулся, чтобы отвести остальных на задания, а она провела пальцами по ладони сына. И отпустила его, не решаясь продлить прощание. Джек начал звать ее, тянуться к ней через плечо Лето. Под испуганные, неконтролируемые всхлипы ее сына — плач, который почти заставил ее струсить и отступить, — она наблюдала за их уходом.
Я вернусь к тебе.
Она хотела возразить словам, которые Лето прошептал в ее сознании, но они с Джеком уже скрылись из поля зрения.
Лето подхватил двоих тощих, не сопротивляющихся пациентов и забросил на плечи. Выбежал на пронзительный холод, выругался на пропавшее солнце и снег, которые ему хотелось увидеть снова. Но все это не имело значения. Важны были люди, которых он переносил в безопасное место. Ему должно было хватить скорости. Он способен вытащить всех. И после этого мог спасти Нинн.
Тогда они будут вместе — как настоящая семья, с которой он сможет жить, которую сможет растить, которую сможет любить.
Он отрешился от мыслей и запер их в темноте, в которой когда-то был заперт сам. Перенес двоих пациентов к назначенному месту сбора, которое Гива устроил в двух милях от главной арены. Джек остался там, с дрожащими, шокированными пациентами. Снегоходы тоже мотались с ношей. Сат то и дело хватали кусочки его скорости и делали, что могли. Но в конечном итоге у них оставалось три минуты и пятнадцать человек, которых нужно спасти. Лето проклинал Дракона за то, что шансы не в пользу Нинн.
Его неофит. Его любимая. Женщина, с которой он так хотел прожить остаток свободной жизни.
Еще двое подопытных достигли финальной точки. Число спасенных росло и росло, они сбивались в кучу на снегу, моргая даже от сумерек, но те, кто остался, давящей цифрой жгли его грудь.
— Тишина, Харк, — хватит. Оставайтесь с Джеком и Пэлл. Дайте мне закончить это на полной скорости.
— Я с тобой, — вмешался мужчина по имени Таллис. Даже Лето слышал о Еретике, но знание не распространялось за рамки предвзятого недоверия. — Я сделаю все возможное, чтобы убрать детонатор. Двое в обмен на всех этих людей. Не так уж плохо.
Лето избавился от заряда его мрачного фатализма, помчавшись обратно к зданию. Арена отбрасывала длинные темные тени на то, что осталось от лабораторий.
Он возвращался по коридору смерти. Восемь осталось. Снаружи он слышал гул — два снегохода. Затем мерцание энергии Таллиса и резкий разряд от Гивы — далекий, но достаточно близкий, чтобы сдержать обещание и помочь Нинн.
Еще два пленника на свободе. Лето питал свой проклятый дар отчаяньем и страхом. Время могло отвалить на хрен. Человеческое ругательство подходило как нельзя лучше. Он не откажется от Нинн и, пока дышит, не сдастся врагу.
Даже если этот враг — само время.
Когда детонатор сработал, Нинн тут же его поймала. Ее оглушило волной жара и боли. Взрывы все продолжались. Цепная реакция.
Ее тело напряглось, разум отключился. Чистый инстинкт, древний, как сам Дракон. Тысячелетия силы, уравновешен
ные тысячелетием жертвенности. Она видела их так же четко, как огненный шторм в коридоре. Сила ударила ее в грудь, как автобус на полной скорости. Она вдохнула, втянула ее в себя, в поры и клетки, в фолликулы своих волос. Она дышала лавой и сотрясалась от бесконечных огненных волн. Легкие плавились. Пальцы ее рук и ног, возможно, уже превратились в пепел: она их не чувствовала.
Но это был ее огонь. Он принадлежал ей. Она была дочерью Дракона. Волна опаляющего жара собиралась перед ней в шар текучего пламени. Крышу лаборатории сорвало прочь, в небо, которое она не могла видеть. Ее контроль над энергией достиг своего предела. Она могла лишь держать ее, фокусировать, направлять вверх.
Сражаться. Все так же сражаться.
Моя храбрая девочка.
Слова Лето заклинали ее, даже когда кожа, казалось, сгорела. Вскоре не выдержат кости и мускулы. Она знала, что почувствует момент своего поражения. Тело стало холодным. Огонь обнял ее, и боль испарилась. Дрожь, неконтролируемая дрожь поглотила ее, безжалостно захлестнула, когда она позвала Лето по имени.
Ее жизнь подходила к концу.
Но нет, боль... исчезла.
— Нинн! Дракон тебя подери. Открой глаза.
Так медленно. В ужасе, что это окажется просто сном. Ей показалось, что она услышала Лето.
Ресницы затрепетали. Она была настолько вне тела, что веки двигались по собственной воле. И наконец раскрылись, позволив увидеть суровое лицо Лето и старый шрам.
— Никуда ты не денешься, — прорычал он. — Я обещал, что вернусь за тобой. Ты меня слышала. Так что не делай меня лжецом, Нинн. Заговори со мной. Давай же.
Горло казалось обуглившейся бумагой. Но сглотнуть удалось. И заговорить тоже.
— Какой... начальник.
Лето сгреб ее в лихорадочные объятия. Сердце его колотилось под ее ухом на скорости, с которой мог двигаться только он. Она так старалась пошевелиться, но почему-то тело не слушалось. Хриплый задушенный выдох огладил теплом ее щеку. Добрым теплом. Тем, что значило безопасность, а не разрушение.
— Где твой доспех? — спросила она.
— Выбросил. Так быстрее.
— Скольких мы потеряли?
— Не знаю.
— Лето, нет! Я могла Продержаться еще немного.
— Lonayip женщина, к протащил тебя сквозь стену чистого огня. Огонь проглотил тебя, как Чазм в свое время Дракона. Нинн, я не мог услышать твои мысли и твой путь. — Он прижался к ней лбом. И только тогда она поняла, что они оба лежат на снегу. Вот почему она чувствует холод.
Его грубые широкие Ладони обняли ее щеки — согрели теплом, пряча от инея и Мороза. — Ты меня слышишь?
Она втянула холодищу воздух в свои обожженные легкие и постаралась зарыться в его тепло
— Я тебя слышу.
— Я не представляю себе жизни без тебя. Я нес тебя на руках и бежал ради жизни. Спасал тебя, чтобы спасти себя. Ты дала мне попробовать жизнь которой я не знал и не мог представить. Для тебя, для меня, для Джека — я делал это все ради нас. Пожертвовал слишком многим, чтобы позволить тебе умереть.
— Но оставшиеся пденники?
Лето тяжело выдохнул.
— Я всегда мог жить с результатами своего выбора.