Линор Балас

Вампиры

Вступление

Вряд ли есть на пересечении двух миров, реального и фантастического, существо более отталкивающее, но в то же время и более притягательное, чем вампир. Уже не человек, но еще и не дух, боящийся обыкновенного солнечного света и чеснока, но, в то же время бессмертный, не боящийся ни пули, ни ножа.

И если призрак желает обычно ваших эмоций и питается вашим страхом, а грабителю нужен ваш кошелек, то вампир желает именно вас: он даже не трясущийся от возбуждения маньяк-убийца — вы для вампира просто пища. Он подступает к вам с такими же ощущениями, с какими вы собираетесь, к примеру, съесть курицу-гриль или выпить стакан томатного сока…


Знаменитый европейский ученый и мистик Иоганн Генрих Цопфиус, один из первых серьезных исследователей феномена вампиризма, писал в своей работе «Dissertatio de Vampyris Serviensibus» («Рассуждения о вампирах подчиненных», Дуйсбург, 1733): «Вампиры выходят по ночам из своих могил, набрасываются на людей, мирно спящих в своих кроватях, высасывают всю кровь из их тел, убивая их таким образом. Эти чудовища одинаково преследуют мужчин, женщин, детей, не разбирая ни возраста, ни пола. Те, кто испытал их пагубное воздействие, жалуются на удушье, подавленность и полный упадок сил, после чего быстро умирают. Некоторые из тех, кто был уже при смерти, на вопрос, знают ли они, чем вызван их недуг, отвечали, что такие-то и такие-то люди, недавно умершие, вставали из могилы, чтобы их мучить и истязать».

Хорст в своем исследовании «Schriften und Hypothesen uber die Vampyren» («Сочинения и гипотезы по поводу вампиров») определяет вампира как «мертвое тело, продолжающее жить в могиле, которую оно, однако, покидает по ночам, дабы высасывать кровь из живых, посредством чего оно питается и сохраняется в хорошем состоянии, вместо того чтобы разлагаться подобно прочим мертвым телам».

Более того, вампир не только преследует человека, но и восстает самой своей сутью против Бога. В Библии читаем: «Если кто из дома Израилева и из пришельцев, которые живут между вами, будет есть какую-нибудь кровь, то обращу лице Мое на душу того, кто будет есть кровь, и истреблю ее из народа ее, потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает; потому Я и сказал сынам Израилевым: ни одна душа из вас не должна есть крови, и пришлец, живущий между вами, не должен есть крови. Если кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между вами, на ловле поймает зверя или птицу, которую можно есть, то он должен дать вытечь крови ее и покрыть ее землею, ибо душа всякого тела есть кровь его, она душа его; потому Я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его: всякий, кто будет есть ее, истребится». (Левит, XVII, 10–14).

Получается, что вампир, выпивая кровь, выпивает из человека душу. Недаром Цопфиус говорит о том, что жертвы вампиров испытывают «удушье, подавленность и полный упадок сил», — значит, после контакта с вампиром человека охватывает недуг не столько физический, сколько духовный. А для призраков чужая кровь — источник сил и жизни. Это было известно еще в Древней Греции: когда Одиссей в царстве мертвых пытается заставить призраков заговорить, то он выкапывает глубокий ров и заполняет его кровью жертвенных черных баранов. И, напившись крови досыта, тени мертвых получают возможность разговаривать.


Мистическая сила крови

Во многих религиях мира кровь рассматривалась как один из способов придать сил душе, перешедшей в загробное существование. В Библии, например, указывается: «Вы сыны Господа Бога вашего; не делайте нарезов на теле вашем и не выстригайте волос над глазами вашими по умершем» (Втор., XIV, 1), «Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем» (Левит, XIX, 28). В этих стихах осуждаются и запрещаются языческие обычаи, которые, как видим, были в большом ходу и у древних иудеев.

Впрочем, эту традицию кто только не пытался истребить: в своде законов Солона в древних Афинах также содержался запрет плакальщицам расцарапывать лица — как свои, так и чужие.

Интересно, что этот обычай — пускать кровь на похоронах — был практически у всех народов мира, вне зависимости от их места жительства: и в древней Европе, и в древней Азии, и у индейцев Америки, хотя, как утверждают ученые, эти цивилизации никак не были связаны друг с другом.


Сохранилось множество упоминаний об этой традиции в дошедших до нас различных исторических записях. Например, Иордан, выдающийся автор раннего европейского Средневековья, упоминает, что завоевателя Аттилу оплакивали «не женскими стенаниями, не пустопорожними похоронными песнями и слезами, но кровью воинов и силачей».

Объяснений этой традиции дошло до нашего времени не слишком много, но одно из них, приводимое в книге Дж. Гарна «Мистические верования южноамериканских индейцев», весьма любопытно: «Считается, что близкие и родные должны отдать душе усопшего последнюю дань: свою кровь, которая поможет этой душе обрести в загробном мире силу и с ее помощью уже завоевать себе в царстве мертвых достойное место. Если же душа окажется без этой „кровавой" поддержки, то она не только не сможет пробиться в вышние миры, но, более того, останется там же, где пребывал ее обладатель на земле, и будет мстить своим близким, говоря: „Ты не захотел дать мне частицы силы, и потому я заберу тебя целиком"».


Но зачастую кровь считалась полезной не только умершим, но и живым. Лучшим лекарством, например, считалась кровь у племен Австралии, и Бонней, австралийский путешественник, писал, что в Новом Южном Уэльсе «очень больных или ослабленных людей принято подкармливать кровью. В данном случае своей кровью делятся с ними друзья. Это делается уже описанным ранее способом». Способ этот был таков: человек вскрывает себе на предплечье вену и позволяет крови стечь в подставленный сосуд. «Когда кровь загустевает, превращаясь в желеобразную массу, больной пальцами отправляет ее себе в рот».


Массовый каннибализм Средневековья

Но не будем останавливаться лишь на племенах, находящихся на первобытных ступенях развития, и перенесемся в Европу позднего Средневековья, где человеческая кровь также была весьма популярным снадобьем.

Прокатившаяся по Старому Свету волна «черной смерти» не только выкосила население, но и породила одновременно с неурожаями массовые случаи каннибализма.

Хотя в летописях и существует множество сообщений о казнях каннибалов, общественный нрав был подобной практикой сильно подпорчен. И в поедании «ближнего своего» добросердечные христиане не видели, порою, ничего предосудительного. Летописи сообщают, что в 1476 году в Милане толпа в ярости разорвала человека на куски, а затем куски эти были прямо в сыром виде съедены.

Знаменитая Варфоломеевская ночь 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея, когда католики истребляли гугенотов с напутствием «режьте всех, Господь разберется», также спровоцировала проявление каннибализма: на улицах Парижа и Лиона, как сообщают летописцы, после нее открыто продавали человеческое мясо. Мяса, думается, было вдоволь: в Варфоломеевской резне, вспыхивавшей с августа по октябрь во многих других городах Франции, таких как Тулуза, Бордо, Лион, Бурж, Руан и Орлеан, погибло около 70 тысяч человек.

Вскоре появились даже кулинарные рецепты: немецкий врач шестнадцатого столетия, описывая свинину, замечает как бы между прочим: «говорят, что свинина подобна человеческой плоти».


Но начавшаяся эпоха Просвещения, стершая во многом дикость с европейского лица, этой стороны жизни особо не коснулась. В книге «Хлеб мечтаний» профессор Пьер Кампорези уже в XVII веке пишет: «В период Тридцатилетней войны и Фронды, когда кора деревьев и даже грязь использовалась в отчаянной надежде продлить бренное человеческое существование на несколько дней или часов, даже разложившиеся туши животных, погибших от чумы, жарили, чтобы добыть скудную галлюциногенную пишу… Несколько жителей Пикардии, что мы не посмели бы утверждать, если бы сами не видели то, что так ужаснуло нас, съели свои собственные руки и умерли в отчаянии…»

Но собственные руки интересовали не всех, тем более что порою на стороне пищу найти было не слишком сложно: в 1637 году, как свидетельствует французский летописец, страна была настолько плотно заселена, что люди искали туши мертвых животных, а дороги были завалены людьми, большинство которых падали от слабости или умирали. Не находя животных или иной пищи, человек начинал поедать мертвые тела себе подобных. Власти мирские и духовные, прекрасно понимая, отчего подобное происходит, относились к этому по всем правилам экономии, официально, безусловно, карая, а неофициально закрывая на подобные случаи глаза. Подобный способ пропитания позволял населению страны уменьшаться не так быстро. Иезуит Джованни Стефано Меночио в своей работе «Stuore» рассуждает о тех, «кто, стимулируемый голодом или по обычаям варварским, ест человеческую плоть, — при каких обстоятельствах она может быть съедена без согрешения».