А еще я очень хорошо поняла одну вещь: этому Дитриху не нужна ни невеста, ни жена. Ему нужна мама для его племянников и, вероятно, хозяйка дома, которая возьмет на себя повседневные дела. Никого не интересовала ни моя внешность, ни мой характер, а основным критерием в контракте, выделенным большими буквами, было воспитание детей. Почему не няня — та еще загадка. Последнее ведь и дешевле, и проще. Вопросов хватало и без того: почему из другого мира, почему обязательно из немагического, зачем меня проверяли на отсутствие этой самой магии каким-то прибором? Лишь легальность контракта и безмерно уважительное и внимательное отношение Брайона Лено успокаивали.

Вот так через полтора месяца я оказалась в другом мире и ехала на встречу с будущим мужем и его племянниками. Не могу сказать, что сильно волновалась, в отличие от того же Брайона, который сидел как на иголках. Ну а вдруг я не полажу с детьми Дитриха, вдруг откажусь с ними обащться?

— Они, конечно, те еще шкоды, но точно не хотят сделать ничего плохого. Алекс — старший из племянников Дитриха, ему сейчас семь лет. Он обожает магию и мечи, особенно ему нравится тестировать ее на… кхм, в общем, любит тренироваться и не упускает возможности, — Брайон отвел взгляд, а я хорошо поняла — тренировки эти заканчивались плачевно и явно не для Алекса. — Эва — маленькая леди, которая искренне верит в настоящую любовь, а вот если посчитает ненастоящей… — Брайон запнулся, слегка побледнел, но постарался исправиться: — то будет очень грустить.

Судя по неловкой улыбке Брайона, сама маленькая леди грустила куда меньше, чем окружающие. Дети-то и в моем мире отличались невероятной фантазией и потрясающей способностью воплощать ее в жизнь, а что уж говорить о магах?

— А третий ребенок? — спросила я, когда пауза затянулась.

О-о-о, кажется, с третьим ребенком возникнут самые большие проблемы, раз уж Брайон (надо заметить, весьма красноречивый и с отлично подвешенным языком, в чем я убедилась за время подписания контракта) не мог подобрать слова.

— Амелия… как настоящая принцесса, — натянуто улыбнулся Брайон. — Но вы поймите, что они замечательные! Просто три года назад потеряли родителей и все еще не могут с этим смириться. Дитрих не может проводить с ними много времени из-за… работы.

— Поняла, — ласково улыбнулась я. — А еще?

— Еще?

— Что еще мне следует знать? — спросила я, намекая на продолжение рассказа о моих будущих домочадцах.

— А! Кот Соломон. Не пытайтесь его подкармливать — он считает это подкупом. Видите ли, это кот из подразделения под командованием Дитриха. Он подкидывал амулеты записи реальности продажным аристократам, да и сам нередко втирался им в доверие, чтобы красть подозрительные мелочи, которые после использовались в качестве доказательств преступлений.

— Это как? — не удержалась я.

— Да обыкновенно! Сами подумайте, кто может прямо через парадную дверь попасть в дом богатых нечистоплотных аристократов, вызвать исключительно умиление вместо подозрения, да еще и задержаться на столько, сколько пожелает? Исключительно кот! Вот Соломон и работал таким образом, а потом боевая травма, списание — и его отправили к детям, с которыми он отлично поладил. Но профессиональная деформация, понимаете, от нее никуда не деться, так что ни подкупить, не подлизаться к нему нельзя — очень чревато. Многие… допустили эту ошибку.

Я прищурилась: мне кажется, или перед словом «ошибка» должен находиться эпитет «фатально».

— А еще?

— Ах да, мантикора! Франсуа-Доминик Четвертая, подарок короля. Чтобы с ней не поссориться, не пытайтесь ей помешать в обустройстве дома. Если захочет прихватить золотую статую с центральной площади, потому что она понравилась кому-то из детишек, просто найдите мэра и отдайте ему пустой чек. Дитрих может позволить себе оплачивать незначительные прихоти любимицы племянников.

— А поладить с ней как? — спросила я.

— Это невозможно, она не любит людей. Но, как шутил Дитрих, если она не попытается вас покусать, а пройдет мимо, то можете считать это высшим комплиментом, — начал Брайон, а после увидел мои круглые глаза: — Это шутка, это шутка, она уже месяц никого не кусала, а до того все было заслуженно!

Такой черный юмор мне был по душе исключительно в те моменты, когда меня не касался. Но переживать было поздно, да и если я пострадаю по вине Дитриха, его слуг или домочадцев, то мне положена огромная компенсация. А магия этого мира, как успел похвастаться Брайон, могла и руку новую прирастить.

— Хорошо, поняла, а еще?

— Что еще? — не понял Брайон.

— Еще про кого вы мне расскажете?

— Так я про всех уже рассказал.

— Разве? А что насчет моего будущего мужа Дитриха?

— Я не могу обсуждать своего начальника! — тут же замахал руками Брайон. — Прошу меня извинить.

— Не буду, — улыбнулась я. — Не буду вас извинять, пока вы мне не скажете о нем хоть пару слов. Уверена, если вы смогли так подробно поговорить о его любимых племянниках, то ничего не случится, если вы расскажете немного о нем самом.

— Но я всего лишь подчиненный…

— Брайон, скажите мне честно, он урод, да? — сказала я, добавив в голос изрядную долю грусти. — Он такой страшный, что вы мне уже сочувствуете, но не можете предать работодателя и рассказать правду, да?

— О, драконы освети этот мир, нет! Он столь красив, что некоторые дамы вызывали друг друга на магические дуэли, лишь ради одного танца с ним на балу.

Что ж, мой муж не урод, уже неплохо. Но то, что он слишком красивый — ничуть не меньшая проблема. Сражаться с кем-то из его поклонниц в магических дуэлях я не намерена.

— Тогда… Он сердцеед, и все дамы, которым он разбил сердце, будут вызывать меня на эту вашу дуэль в попытках убить? — продолжила я, округляя глаза и изображая истинный ужас.

Ну, почти натурально. Все свои изначально средненькие актерские способности я натренировала по максимуму благодаря братцам и сестренкам. Что? Пропала булочка? Так это зайка съел, он явно оголодал, ты ведь не против поделиться с голодным зайкой? И попробуй только недостаточно достоверно нести эту околесицу, мигом поймут и догадаются, реву будет, ух! А так с голодным зайкой не так уж и обидно поделиться. Потом еще нужно вычислить, кто сожрал чужую булочку, и убедить, что так нельзя. Какие только аргументы в ход не шли!

Так что мои актерские способности сейчас были на более или менее приличной уровне. По крайней мере, Брайон мой испуг воспринял всерьез, тут же отрицательно замотал головой:

— Нет-нет, никто, абсолютно никто не посмеет тронуть будущую жену Дитриха. Он же не посмотрит, кто там был — мужчина или женщина — сразу отправит в казематы. И хорошо, если преступник отделается пожизненным сроком, а то и… — Брайон замолчал и закашлялся.

— Получается, он у вас тиран? И меня отправит в тюрьму, если я сделаю что-то не то? — тут же я нашла очередную лазейку, про себя радуясь абсолютной неискушенности этого помощника.

Это вообще нормально, что я так легко вытягиваю информацию?

— Нет, конечно же. То есть, Дитрих строг, но абсолютно справедлив. Если вы не совершите преступление, то никакого наказания.

— Но я ведь могу по незнанию куда-то вляпаться, — расстроенно сказала я, вздыхая и утыкаясь взглядом себе в колени.

Ну, надо же как-то изображать переживания.

— Что вы, законы наших миров немного схожи. Не убивайте, не воруйте и не причиняйте вреда другим людям — это основное. Все остальное не имеет абсолютно никакого значения, поверьте мне. Даже если вы что-то сделаете не так, то Дитриху не будет до этого никакого дела. Разумеется, его племянники — исключение, — Брайон пытался говорить как можно мягче, но я по голосу четко слышала — нервничает.

Кажется, начинает понимать, что разговор идет куда-то не туда.

— То есть, Дитрих абсолютно равнодушен?

— Нет, конечно, он хороший человек, но слишком занятой. Он тратит время лишь на тех, кто ему нравится, — сказал Брайон.

Я посмотрела на мужчину и заметила каплю пота на его лбу. Он точно помощник самого генерала? Где стальные нервы и абсолютное спокойствие?

— Я ему не нравлюсь? Но он же меня даже не знает? — нахмурилась я.

— Я уверен, что вы ему уже нравитесь, мисс Кира, — вздохнул Брайон. — И этому есть причины. Тот самый пункт, который вы просили добавить в контракт, наверняка вызовет искреннюю и неподдельную симпатию со стороны Дитриха.

— Это какой? — тут я уже удивилась без капли притворства.

— Тот, где вы потребовали, чтобы все эти вещи, которыми… кхм, супруги занимаются в спальне, — Брайон даже покраснел чуть-чуть, — оставались сугубо добровольными. И в первые месяцы брака не было ни физического, ни психологического склонения к этим вещам.

Я приподняла правую бровь, недоверчиво рассматривая мужчину, а после все же спросила:

— И это все?

— Ну, я уточнил, добровольными с обеих сторон, а вы так уверенно и без капли сомнений согласились.

— И благодаря этому пункту, правильно понимаю, я априори симпатична Дитриху?

— Именно! — восторженно ответил Брайон. — Как только вы выдвинули столь прекрасное и разумное условие, я сразу же передал это Дитриху. И, надо сказать, его это очень воодушевило, ведь он женится на по-настоящему разумной и гордой женщине.