Именно на том балу я узнала много нового для себя. Оказывается, если мальчик обещает все танцы подарить тебе, это не значит, что он так и поступит, когда ты отойдешь за лимонадом. Достоинство в виде целых зубов, в принципе, временное достоинство. Оно очень легко исправляется кулаками. В случае сына конюха, который пригласил такую же наивную, как и я, дочь поварихи, «зубное» достоинство убралось с легкой подачи моих кулаков. С тех пор, кстати, я не особо и люблю балы. Слава драконьему боженьке, что на нынешний бал можно было приходить без партнера.

Списки, списки, списки… Эх, пора мне наведаться в кабинет ректора. Я тряхнула головой и уверенным шагом поплелась в сторону приемной. Наверняка списки у него. Гораздо худший вариант, если списки окажутся у принца, но не думаю, что тому мало проблем в виде расследования и борьбы с личным проклятием. Когда уж ему организацией бала заниматься? Да и Орсену некогда, а про эльфа я молчу — не по силам задачка. Так что можно наверняка сказать, что списки все же у ректора.

По счастью, прорываться с боем в кабинет ректора не пришлось: секретарь запомнила нас с госпожой с прошлого раза, поэтому сейчас лишь поздоровалась и кивнула в сторону двери, мол, ректор у себя. Более того, он определенно меня ждал:

— Здравствуй, Кэра. Что тебе снова от меня понадобилось? Какое драконье проклятие привело тебя сюда?

Глава 25

Ух, какой недружелюбный. Знать бы еще почему? Вроде ничего сверхважного я у него не одалживала, спорить не спорила, да и даже ночью в комнаты ни разу не пробиралась. Не то чтобы у меня такая привычка была, но…

— Не думала, что я вам не нравлюсь до такой степени, — я невинно улыбнулась.

— Не могу сказать, что испытываю к вам какую-то особенную личную неприязнь, но как ректор этого заведения я предпочитаю быть главным. К сожалению, политика такова, что не только королевские дознаватели могут вмешиваться в дела академии, но и уважаемая семья драконов считает, что вправе мне указывать.

Я приподняла бровь, а ректор закатил глаза и полез копаться в ящик. Именно копаться, вы не ослышались. Если вы когда-нибудь видели фурролов, которые роют ямы, то это было примерно то же самое: ректор просовывал в ящик (не иначе как бездонный) руку, складывал ладошку лодочкой, а потом резко вытаскивал кипу бумаг. Бумаги разлетались во все стороны как огонь в руках магов-первогодок. Эх, а с виду мне таким приличным показался, надо бы присмотреть, чтобы рядом с госпожой не крутился этот… бумагокоп.

Передо мной лег мятый конверт со знакомым рисунком. Я взяла в руки письмо с символом Фор Мирте — золотым драконом, свернувшимся вокруг яйца, — и стала читать. Надо же, вот уж не подумала, что родители госпожи не только мне письмецо состряпают, но и ректору. В письме все было прилично: вежливо и витиевато просили «не препятствовать защищать Сильвию Эль Фор Мирте ее служанке Кэре и оказывать посильную помощь, иначе мы сильно разочаруемся в академии и ректоре, о которых получили столь много положительных отзывов».

Прилично звучит, согласитесь? Даже мило. Но тут есть подвох, который поймет любой, кто более или менее близко знаком с драконами и вообще традициями благородных родов. Драконы обычно не разочаровываются: если им что-то не нравится, то они пройдут мимо, забудут, словно не было. Драконы, в принципе, не употребляют это слово. За исключением рода Фор Мирте. Когда кто-то из рода говорит о том, что ты его разочаровал, то считай, что он объявил тебе вендетту. Эдакая скрытая-нескрытая угроза. С учетом того, как мало и плохо жили те, кто разочаровал чету Фор Мирте, у ректора были все поводы напрячься.

— Интересно, почему вам так доверяют? Вы ведь просто человек, слабый человек, у которого из впечатляющих талантов лишь изворотливость и хитрость. — Ректор не хотел меня оскорбить, скорее смотрел сверху вниз.

Он частично прав. Для того, кто смешал в себе столько рас, кто был силен в магии и смог возглавить академию, я действительно казалась маленькой и ничтожной. Но еще ректор был достаточно умен, чтобы понять — букашке не доверили бы защиту редчайшей драконицы.

— Поверьте, вы не захотите узнать, — честно ответила я.

— Иначе вам придется меня убить? — рассмеялся ректор, а я лишь скромно улыбнулась в ответ — пусть думает, что хочет.

Комната тут же наполнилась магией. А ведь ректор действительно силен. К счастью, он лишь демонстрировал силу, а не угрожал. Ну и ладно, пусть потешит свое мужское самолюбие. Я не настолько глупа, чтобы вестись на эти детские провокации. Впрочем, долго он не развлекался. Успокоил магию и спросил:

— Итак, уважаемая, что вам от меня нужно?

— Ничего особенного, всего лишь списки для бала. Списки на танцы, списки аудиенций и тому подобное, — ответила я без капли стеснения, а после притянула стул и уселась.

Не стоять же? Конечно, правильно было бы дождаться, пока предложит ректор. Но раз родители госпожи дали мне карт-бланш, то могу же я понаглеть? Конечно, могу! Тем более ректор предлагать присесть не торопился. Мне как решительной и умной девушке пришлось исправлять его досадную ошибку самостоятельно.

— Всем сегодня нужны списки, что же такое?! — издевательски усмехнулся мужчина.

— И, разумеется, вы не можете сказать, кто это был.

— Разумеется. — Ректор вытащил стопку и всучил ее мне. — Здесь все списки, если хотите что-то подкорректировать, то скажите мне. Тот, кто просил списки, внес изменения. Даже если семья Фор Мирте меня проклянет, я не позволю их скорректировать.

— Это какие списки?

— Вот эти два. Здесь запись на танцы к принцу и его другу Орсену.

Я взяла листы в руки и тут же увидела свое имя.

Сначала я подумала, что у меня все двоится. Но двоиться не могло. Почему? Да потому что множилось! В списке на танец с Орсеном, где было всего двадцать пять строк, мое имя было записано ровно двадцать пять раз. Интересно, Орсен решил исполнить мою детскую мечту — провести бал с одним-единственным партнером? Или успеть допросить за то время, которое мне придется с ним вальсировать?

— Господин ректор, — спросила я елейным голоском. — А кто вот это… — Я потрясла злополучным листком. — Писал?

— Не могу разглашать.

— Это был принц, секретарь принца или Орсен? — решила уточнить я.

Навряд ли мне ответят, но за спрос не портят нос! К тому же кому какое дело до моего носа и его формы…

Ректор, словно насмехаясь, пожал плечами, мол, откуда мне знать. Не могу разглашать — значит, не могу. С высокой вероятностью, конечно, это все же означает «не хочу». Я вздохнула и посмотрела на список, где значилось имя драконьего принца. О, надо же, целых пять танцев с госпожой из тридцати. Стоп! Этот сумасшедший драконий принц все-таки втюрился в Сильвию? Вляпался в любовь, как забулдыга в свадебный пирог с ягодами?!

Ведь больше не повторялось имя ни одной девушки, кроме моей госпожи. Я почувствовала, как во мне стала бурлить злость. Тут же захотелось порвать этот листок, найти этого принца и спрятать или закопать куда поглубже. Но, увы, нельзя. Во-первых, Сильвия должна сама переговорить с этим принцем. Во-вторых, боюсь, его я тихонько закопать не смогу — придется закапывать вместе с Орсеном, потому как последний точно не бросит горе-принца в беде. А Орсена, признаюсь откровенно, закапывать жалко. Он не без недостатков, но для дракона очень неплох. Жалко будет, если такой экземпляр будет утерян, а его род угаснет.

Но если посмотреть на эти списки с другой точки зрения, то все отлично. Сильвия сможет поговорить с принцем, я смогу присмотреть за Сильвией, потому что буду танцевать с Орсеном, а Орсен, я уверена, будет танцевать недалеко от принца. Вот такая сложная цепочка.

А еще я смогу всласть пройтись по драконьим ножкам. Всегда мечтала кому-то оттоптать их. Пожалуй, ради такого случая я даже найду туфли на каблуках.

— Благодарю. Если вы не против, я бы посмотрела остальные списки.

— Я против, но смотрите, — вздохнул ректор.

Бедолага, конечно, мне его почти жалко — не каждый день всякие служанки командуют самим ректором. Впрочем, мне это тоже особого удовольствия не доставляло.

Методично, лист за листком, я просмотрела другие списки. Танцы, танцы, куча незнакомых имен, ого, на танец с ректором почти двухстраничная запись! Он не помрет, интересно? Но на одном листке я все же задержалась. Имя Сильвии было внесено дважды — третьим и четвертым номером.

Странно. Знаете, почему странно? Для того, чтобы попасть в этот список, надо изъявить желание. Пойти к людям, отстоять в очереди, назвать свое имя и имя того, с кем ты хочешь танец. И нет гарантии, что тебя в нужный список внесут. Например, тот же Орсен поставил ограничение в двадцать пять танцев, а принц — в тридцать. С учетом того, сколько девушек не против познакомиться с драконами поближе, реальный список приближался бы к тысяче. Поэтому записывали самых первых или тех, кому нельзя отказать (например, каких-нибудь принцесс). Списки составлялись только для мужчин.

Спросите, зачем это все нужно? Затем, что пригласить на танец женщина не могла, мог исключительно мужчина, но дамы ведь тоже хотели выбирать! Поэтому списки составлялись для того, чтобы учесть желания дам, но позволить мужчинам соблюсти традиции. Тех, кто желания не изъявлял, записывали в случайном порядке. В конце списки сверялись, корректировались, чтобы на балу ни один человек не подпирал колонны во время нескольких обязательных танцев, желающие танцевать могли потанцевать, а нежелающие — насладиться вкусной едой.