— У тебя хорошие формы, жаль, что ты их скрываешь, — замечает она.
Это правда, я ношу свободную одежду. Хочу, чтобы меня замечали, но не нравится быть в центре внимания. Это противоречиво, знаю. А может, это следствие «бездарной» жизни, ведь я столько лет оставалась незамеченной.
Чувствую себя настолько подавленной, что не пытаюсь ответить Рапсо. Но это ее не обескураживает. Она щелкает пальцами, и по мне пробегает холодная дрожь. Мой наряд исчезает и в доли секунды сменяется другим. Я оказываюсь в черном бюстье без бретелек, как у Эриний, очень короткой кожаной юбке и сапогах на шнуровке.
Совсем не мой стиль.
— Знаю, знаю, — соглашается Рапсо. — Но поверь, на фоне такой банды это лучшее, что могу сделать.
Сжимаю пальцы в кулаки, все больше раздражаясь.
— А я думала, что вы не можете создать одежду по щелчку пальцев.
Рапсо смеется, хлопая в ладоши.
— Я не могу «создать», но могу «одеть» кого-то, щелкнув пальцами, — поправляет она. — Я покопалась в гардеробной Эриний.
Еще лучше.
Затем Рапсо обращается к богу ужаса.
— Деймос, твой стиль безупречен. Ничего не меняй, — говорит она, прежде чем повернуться. — Мегера, Алекто и Тисифона, ваш вкус сомнителен, но вам очень идет.
Крылатые существа хихикают, явно тронутые шутливым комплиментом. Наконец Рапсо останавливается перед пятью тенями, которые до сих пор не произнесли ни слова.
— Спарты, если захотите освежиться, не стесняйтесь заглянуть ко мне в мастерскую на тридцать втором этаже. Нагрудные пластины уже давно не в моде, ребята. Нужно идти в ногу со временем. Я в вас верю.
Тени советуются друг с другом, выглядя потерянными, в то время как Рапсо ускользает.
— Выдвигаемся, господин? — спрашивает одна из Эриний.
— Встретимся на углу Десятой авеню и Сорок второй улицы. Оставайтесь под землей, я подам сигнал.
Крылатые существа потирают в предвкушении руки и исчезают, погружаясь в землю вместе со Спартами. Мы снова одни.
Я не начинаю сердиться, пока Деймос не бросает на меня взгляд.
— Я не ваша кукла, которую вы можете раздевать и одевать так, как вздумается! — сердито восклицаю, заботясь о том, чтобы встать прямо у него под носом. — Вы говорите, что мы пойдем «немного выпить», а на самом деле насильно тащите в подпольный бар! Вы могли бы спросить мое мнение!
Делаю паузу, чтобы перевести дыхание, и чувствую, как ярость вспыхивает с новой силой, когда замечаю его пристальный взгляд, конечно в основном занятый видом открытых ног и задерживающийся на глубоком декольте.
Маленькая золотая сова покидает его плечо и начинает хлопать перед его лицом крыльями.
— Все в порядке, Афина, — вздыхает Деймос.
Сова наклоняется, чтобы заглянуть ему в глаза.
— У меня нет нечистых помыслов, — возражает он более твердо.
Просто мой наряд настолько вульгарен, что заставил бы любого прищуриться, и от этого еще больше становится не по себе. Сова возвращается на место, сохраняя язвительный взгляд.
— Я всего лишь показываю часть своей жизни, — более спокойно говорит Деймос, протягивая руку. — Это мое рабочее место, где я провожу большую часть времени. А подпольный бар, в который мы идем, — одно из последствий недоступности Олимпа.
Его суровое напоминание заставляет чувствовать себя виноватой, несмотря на то что не могу ничего изменить. У ведьм были веские причины изгнать богов с Олимпа, и кроме того, я последняя, кого можно в чем-либо обвинить! Я — безобидная ведьма, которая ничего не может поделать!
Подавляю свои чувства. В каком-то смысле Деймос прав. Он показывает свою повседневную жизнь, нравится мне это или нет. Беру его за руку, он притягивает меня к себе, и мы телепортируемся.
Подпольный бар выглядит как любой другой в мире людей: в задней части непритязательной пиццерии есть черный ход, через который можно попасть на лестницу, а затем в огромный отремонтированный подвал со стойкой, столами, приглушенным освещением, фоновой музыкой и большим количеством выпивки. К несчастью для меня, я получаю лимонад — потому что идиот-жених строго соблюдает закон, в то время как сам потягивает виски.
Итак, мы выпиваем, сидя за высоким столиком.
— Что не так с этим местом?
Здесь немноголюдно, но я не вижу в этом ничего странного: одни люди работают, а другие сидят за столиками, чтобы расслабиться, вероятно в преддверии поиска клуба на ночь. Должна признать одну вещь: мой наряд вполне вписывается в обстановку.
— Хозяева — сатиры, — объясняет Деймос шепотом. — Они меня заметили.
Он незаметно указывает на двух людей в другом конце бара, которые разговаривают, наклонившись друг к другу.
— Они выглядят вполне нормально. Хотя носят шапки вывернутыми, что странно.
— Так они скрывают рога.
— О. Но у них и ноги козлиные?
— Да. Они прячут их, когда находятся среди смертных.
Киваю с ощущением, будто нахожусь в кино. Одна часть меня хочет посмеяться над беспрецедентной ситуацией, в которой оказалась: с богом, в баре, наблюдаю за сатирами. Я не смогла бы придумать такое!
— И что они сделали плохого?
— Они подозреваются в продаже Божественного Нектара смертным, что строго запрещено, — говорит Деймос, крепче сжимая в руке бокал.
— Почему?
— Ощущения от него слишком сильны для людей. Он похож на граппу из меда и розы.
Так, сюжет начинает закручиваться! Опираюсь локтями на стол и кладу подбородок на руки.
— И что же нам теперь делать, инспектор?
Деймос бросает на меня подозрительный взгляд, увенчанный приподнятой бровью.
— Вы ведь аналог полиции, верно?
— Я отвечаю только перед законом Зевса.
Киваю, нисколько не удивленная. Но раз уж мы оба здесь, можно воспользоваться этим.
— Почему вы работаете на Зевса, вдали от семьи?
Его лицо застывает. Кажется, он колеблется.
— Потому что я в долгу перед ним, — холодно произносит он.
Не решаюсь сказать ему, что это звучит серьезно. Быть обязанным Зевсу, коварному и мстительному хозяину Олимпа… Одна мысль об этом вызывает дрожь. Я думала, что это была семейная договоренность. Очевидно, это нечто большее.
— Элла, — продолжает он более глубоким голосом. — В одном Рапсо была права.
Он делает паузу, пока цепляюсь за каждое его слово. Насколько успела заметить, Рапсо не лишена здравого смысла.
Что Деймос имеет в виду?
— Господин Деймос! — Нас прерывает один из сатиров, подходя к нашему столу.
Козлиные ножки, обутые в толстые сапоги, вероятно, объясняют любопытную походку. Но черты лица не выдают его природу. Возможно, если внимательно приглядеться к черной шапочке, можно увидеть маленькие кончики рогов.
— Какая честь видеть вас в нашем скромном баре.
Он сгибается перед Деймосом в поклоне, настолько глубоком, что касается своих коленей.
— Особенно в компании эмпусы!
Кого?
В мгновение ока Деймос хватает сатира за горло и с неожиданной жестокостью притягивает к себе.
— Следи за словами, сатир! — шипит он, испуская такие волны гневы, каких я раньше не ощущала.
— Извините, господин! — умудряется сказать существо, его пальцы дергаются.
— Ты обращаешься к моей невесте, прояви к ней уважение!
Боясь привлечь к нам внимание, хватаю Деймоса за плечо. Все его мышцы напряжены до предела.
— Прекратите! Посетители увидят вас!
Он жестом отталкивает сатира.
— Приношу извинения, Невеста Ужаса, — задыхается он, отступая. — Примите в качестве презента шампанское, чтобы отпраздновать вашу помолвку!
Сатир удаляется быстрее, чем появился. Деймос спокойно садится, в то время как моя нервозность вернулась с новой силой, ударив в виски. Помимо того что жених холоден, практически лишен чувства юмора, обладает непробиваемой суровостью, он еще и сангвиник.
— Так вот какими методами вы пользуетесь.
— Теперь, когда я напугал его, он совершит ошибку.
— Вы могли спросить его напрямую, вместо того чтобы пугать.
— Я — бог ужаса, Элла.
Вздыхаю, не в силах удержаться и продолжаю:
— Я — эмпуса?
— Не говори так.
— Почему? Кто они?
— Древние демоны на службе у Гекаты. Их больше не существует, но сейчас термин используется для оскорбления ведьм.
Я застываю.
— Так вы встали на мою защиту? — колеблюсь, удивленная.
— Ты моя невеста. Оскорбление тебя наносит урон и моей чести.
Ах вот оно что, так звучит более реалистично.
— Пойдем, — быстро говорит он, вставая.
Он берет меня за руку и ведет в зал бара, который постепенно заполняется.
Озадаченная его стремительностью, не обращаю внимания на одну деталь: двое сатиров только что прошли через служебную дверь. Мы пробираемся внутрь и оказываемся в тускло освещенном коридоре с двумя дверями. Первая, застекленная, ведет в пустой кабинет с включенным светом. Вторая приоткрыта, изнутри доносятся голоса. Деймос заглядывает в щель и приседает. Увлеченно слежу за его движениями. Происходящее все больше напоминает полицейский триллер. Деймос медленно толкает дверь, достаточно, чтобы мы могли пройти незамеченными. Помещение большое, здесь хранятся запасы бара. Ящики и бочки закрывают нас настолько, что мы можем укрыться за полкой, заставленной коробками. Царящая темнота скрывает нас еще больше. В центре лихорадочно шепчутся несколько сатиров, периодически издавая панические восклицания. Один из них указывает на ящик, наполненный бутылками с прозрачной жидкостью, которая, кажется, издалека блестит. Вероятно, это и есть Божественный Нектар.