— Это все из-за волнения, — пробормотала Памела. — Спасибо, дорогая. Веер — это именно то, что мне сейчас нужно. Я смертельно устала сегодня, просто с ног валюсь. Но прошу вас, не говорите Шарпу о том, что произошло.
В этот момент в холле появился брат Ксантии.
— Вы плохо выглядите, Памела, — заметил он.
Щеки леди Шарп порозовели.
— Это последствия духоты. — Она попыталась улыбнуться. — И потом, не забывайте о моем возрасте, Киран. Впрочем, хватит об этом, не задавайте мне больше вопросов, а не то, клянусь, я скажу что-нибудь лишнее и обижу вас резким словом.
Киран смутился, покраснел и, развернувшись, отправился искать свою карету. Когда явилась горничная леди Шарп, Ксантия встала с колен.
— Мне не нравится ваш цвет лица, Памела, — сказала она. — О боже, я сейчас говорю, как миссис Эмброуз!
Леди Шарп грустно улыбнулась.
— Но вы сказали правду, дорогая моя. Мне жаль, что я дала вам повод нелестно отозваться о моей внешности.
— Давайте встретимся завтра и спокойно поговорим обо всем, — предложила Ксантия. — Приезжайте ко мне пить чай часа, скажем, в три.
Глава 2. Контора в Уэппинге
К рассвету начался ливень, который днем перешел в мелкий надоедливый дождь, зарядивший, похоже, на целую неделю. Все небо было обложено серыми тучами. Стоя у окна спальни в кремовом шелковом халате и попивая свой утренний кофе — хотя было уже далеко не утро, — Нэш хмурился, глядя на Парк-лейн.
Накануне он за полночь уехал из дома Шарпов и отправился сначала в клуб «Уайтс», чтобы поиграть в кости — это был один из его пороков, — а потом поехал к своей любовнице в дом на Генриетта-стрит. Однако ни в клубе, ни у своей пассии он так и не получил удовлетворения, которого жаждал. Он безо всякого труда выиграл у сэра Генри Даннана пятьсот фунтов, но это не принесло ему удовольствия. А Лизетта в своем французском прозрачном пеньюаре — при виде которого Нэш сразу же вспомнил, как много денег за него заплатил — только еще больше испортила ему настроение своим нытьем. Эта женщина требовала от Нэша, чтобы он ходил перед ней на задних лапках.
Их свидание закончилось ссорой, в ходе которой было высказано множество упреков, пролито немало женских слез и разбито несколько бокалов. Нэш посмотрел на свою ладонь. Слава богу, рана на ней уже не кровоточила, на этот раз ему не понадобилась помощь хирурга. «Пора бы уже расстаться с Лизеттой», — подумал Нэш. Эта мысль не радовала его, но и не слишком печалила.
Сейчас его больше занимали воспоминания о вечере в доме Шарпов. Из-за своей похоти и выпитого там шампанского он позволил себе лишнее. Если бы он захотел, то без труда узнал бы имя дамы в красном, с которой развлекался на террасе. Но Нэш не стал наводить о ней справки. Правда, теперь он злился на себя из-за этого. Злился на себя и на нее.
Нэш перебирал в памяти события вчерашнего вечера. Какую цену ему придется заплатить за то, что он поддался искушению? Каким образом удалось даме в красном заставить его забыть обо всем на свете и утратить контроль над собой? Нэш редко терял голову. Но эта женщина была воплощение огненной страсти, она таяла от его ласк и поцелуев.
Правда, когда дама в красном вырвалась из его объятий, она вдруг запаниковала, как девчонка, и убежала. Именно это противоречие в ее поступках сильнее всего беспокоило Нэша.
С его стороны было глупо сидеть без дела, теряясь в догадках и перебирая в памяти события вчерашнего вечера. Если ему угрожает какая-то опасность, надо знать о ней все. Дама в красном не ждет, что он вдруг явится к ней, а неожиданность всегда является неоценимым преимуществом при нападении.
— Доброе утро, милорд, — послышался у него за спиной голос вошедшего в спальню Гиббонса. — Я замочил вашу рубашку в холодной воде, и кровавые пятна сошли с нее. Изволите, чтобы я принес сюртук для утренних визитов? Или, может быть, вы желаете отправиться на прогулку верхом?
— Да, я отправлюсь верхом по делам, когда дождь немного стихнет.
— Судя по вашему угрюмому виду, вас ждут неприятные дела, — заметил Гиббонс. Слуга был довольно дерзким малым. — Осмелюсь спросить, не собираетесь ли вы дать отставку мисс Лайл?
Нэш усмехнулся.
— Рано или поздно актерский темперамент начинает утомлять, — ответил он. — Ты не представляешь, Гиббонс, в какую сумму мне обошлась эта женщина.
— Мистер Суонн говорит, что вы потратили на нее целое состояние.
— Ну да, конечно. Ему ли не знать… — пробормотал Нэш, глядя в чашку с остатками кофе. Интересно, что нагадала бы ему гадалка на этой кофейной гуще. Нэш терпеть не мог чай, который предпочитали англичане, и всегда по утрам пил крепкий черный бодрящий кофе. — Скажите, Гиббонс, обо мне все слуги сплетничают или только вы с Суонном?
— Все, — коротко ответил Гиббонс. Он встал на стремянку и пошарил на верхней полке гардеробной. — Увы, милорд, наша жизнь скучна и ничем не примечательна. Поэтому в поисках острых ощущений мы с интересом следим за вашей.
— Порой, Гиббонс, я жалею о том, что моя жизнь столь богата событиями. Я предпочел бы, чтобы их было поменьше. Мне нравится размеренный образ жизни моего сводного брата. У него достаточно денег для того, чтобы вести безбедное существование, и он делает карьеру, находясь на службе у государства. Как вы думаете, я смог бы так жить?
— Не могу знать, сэр, — проворчал Гиббонс и, пыхтя, с большим трудом достал с верхней полки большую картонную коробку. — Но если вы решите поступить на государственную службу, отказавшись от своего образа жизни, то, будьте так добры, заблаговременно известите меня об этом, чтобы я успел найти себе другое место.
— Что?! — изумился Нэш. — Вы не желаете быть в услужении у видного политика, члена палаты общин?
— Если бы вы были на месте вашего брата, мои услуги были бы вам не по карману, сэр.
И Гиббонс был совершенно прав. Нэш тратил на обслуживающий персонал уйму денег. Многочисленный штат прислуги — от коридорного до французского шеф-повара и Суонна, поверенного в делах — с готовностью исполнял любую его прихоть, любой каприз. И всем им Нэш хорошо платил.
У Нэша был свой банкир, свой мясник, свой сапожник, свой поставщик вина, свой галантерейщик и свой зеленщик. Кроме того, Нэш содержал мачеху и двух сестер. И в его поместьях было множество слуг. К тому же он материально помогал сводному брату Тони и двум престарелым тетушкам, живущим в Камбрии. Нэш платил жалованье угольщикам корнуолльской шахты, которую выиграл у старика Талбота в очко. Нэш походил на средневекового сюзерена, владеющего многочисленными поместьями. Он даже носил титул — был маркизом. На его плечах лежало огромное бремя, и Нэш опасался, что однажды оно станет неподъемным.
— Думаю, что сегодня лучше взять карету, милорд, — заметил Гиббонс, выглянув в окно. — Мне не хочется, чтобы вы заболели пневмонией.
— Да, хорошо, — с удрученным видом промолвил Нэш.
Он должен был во что бы то ни стало разузнать имя женщины, возбуждавшей в нем непреодолимую страсть, но этого не сделаешь анонимно, если будешь разъезжать по городу в карете с гербом на дверце. Но, с другой стороны, экипаж обеспечивал ему комфорт. Собственная карета была одной из привилегий, и поэтому…
Тут скрипнула дверь, и Нэш, вздрогнув, вышел из задумчивости. Обернувшись, он увидел сводного брата.
— Вот ты где, Стефан! У тебя есть горячий кофе? Я промок до нитки.
Не дожидаясь распоряжения хозяина, Гиббонс налил гостю чашку кофе.
— Да, сегодня скверная погода, — согласился Нэш. — Что привело тебя ко мне?
Достопочтенный Энтони Хейден-Уэрт широко улыбнулся и уселся поближе к столу.
— Разве я не могу заехать к своему брату просто так, без всякого дела? — спросил он, сделав глоток ароматного напитка.
Нэш прошелся по комнате.
— Конечно, можешь. Но если тебе что-нибудь от меня нужно, то говори прямо.
— Абсолютно ничего. Тем не менее я благодарю тебя за заботу.
— Как поживает Дженни? — спросил Нэш.
Тони пожал плечами:
— На прошлой неделе она уехала в Брайервуд. Похоже, она обожает это место. Возможно, Дженни скучает по маме и девочкам. Надеюсь, ты не против этой поездки.
— Не говори глупости, Тони. Дженни должна чувствовать себя в Брайервуде как у себя дома. Я хочу, чтобы она была счастлива.
— О, Дженни вполне счастлива с тех пор, как оплатили все ее счета, — проговорил Тони, усмехнувшись. — Я знаю, что она намеревается съездить во Францию.
— Отец действительно лишил ее всяких средств к существованию?
Тони покачал головой:
— Я бы так не сказал. Наша Дженни — избалованная принцесса. Папа угрожает оставить ее без денег, но время от времени присылает ей банковские чеки на солидную сумму.
— Возможно, было бы лучше, если бы он этого не делал, — заметил Нэш.
— Но почему же? Ты собираешься сам оплачивать ее счета? Нет уж, спасибо, я не хочу, чтобы мой долг тебе постоянно рос.
Нэш сел и, стараясь сохранять спокойствие, налил себе еще одну чашку кофе. Сделав несколько глотков, вновь заговорил:
— Я никогда не вмешивался в твои отношения с женой, Тони, но чувствую, что когда-нибудь ты вынудишь меня сделать это.