Лиз Мэдисон
Обещание рыцаря
Глава 1
Бакингемшир, апрель 1894 года
Гроза началась внезапно. Поднялся резкий холодный ветер, яркие молнии прочертили потемневшее небо, и раздались оглушительные раскаты грома, вслед за которым хлынул ливень.
Через несколько мгновений Лулу промокла до нитки.
Она вгляделась в сплошную завесу дождя, пытаясь хоть что-то рассмотреть. В этот день неприятности и беды преследовали ее одна за другой. Лулу отправилась в путь, получив сильно встревожившее ее письмо от тети. И вот, по всей видимости, Лулу заблудилась. Она снова осмотрелась вокруг, но за сплошной пеленой дождя было трудно что-нибудь разглядеть. Где она находилась? Небо потемнело, и Лулу не знала, день сейчас или ночь. Она уже давно была в пути. Лулу прислушалась, но, кроме завываний ветра и голосов куропаток, ничего не услышала. Возможно, где-то рядом стоял домик егеря. Лулу пошла на звук птичьих голосов, решив, что они доносятся с небольшой фермы, расположенной по соседству с ее домом.
Однако вскоре Лулу поняла, что ошиблась. Она вышла к небольшой сторожке и сразу же узнала ее. Эта постройка находилась на границе ее владений, сюда ее егерь заходил очень редко. Он останавливался в этой сторожке, только когда ночь или непогода заставали его в пути. Лулу поняла, чтоушла очень далеко от дома, и нахмурилась. Какие еще неприятности ожидали ее сегодня? Судьба явно испытывала Лулу.
И как будто в доказательство этого с неба еще сильнее хлынули потоки воды. Начался настоящий потоп.
Лулу побежала к сторожке, захлебываясь дождевой водой. Ей трудно было дышать. Оказавшись, наконец, под козырьком крыльца, она с трудом перевела дыхание. Под скатом крыши сидела молодая куропатка. Это ее голос Лулу слышала, направляясь к сторожке. Девушка обрадовалась, что рядом с ней находится живое существо. Вместе было не так страшно пережидать непогоду. Голос куропатки будил в памяти Лулу воспоминания детства. В ту пору она много времени проводила со старым егерем. Они разговаривали обо всем на свете, и девочка помогала старику ухаживать за молодыми куропатками. Лулу казалось, что с тех пор прошла целая вечность.
Лулу приободрилась, сказав себе, что не надо грустить и предаваться отчаянию. Ведь по сравнению с тысячами обездоленных людей она жила в полном достатке. Бабушка не раз говорила Лулу о том, что она должна быть благодарна судьбе за это. И временами Лулу действительно была довольна своей жизнью и даже счастлива.
Почувствовав, что начинает дрожать от холода, Лулу открыла дощатую дверь и вошла в сторожку.
В тесном помещении было всего лишь одно окно, сквозь которое пробивался тусклый свет. На стене висели пилы, лопаты и другие инструменты. Под ними лежали мешки с зерном. На полке у двери стояли кастрюли, котелки и сковородки. В углу находилась небольшая печь, ее высокая труба выходила на крышу. Лулу обрадовалась, увидев, что рядом лежит охапка сухих дров. Теперь пленница грозы могла согреться и ей, по крайней мере, не грозила смерть от холода.
Лулу продрогла до костей. Присев на корточки, она быстро развела огонь в печи. Пошарив на полках, Лулу нашла банку с чаем и сахар. Ей очень не хотелось снова выходить из хижины, но, чтобы согреться, необходимо было выпить чая. Выйдя на крыльцо, Лулу набрала воды, подержав чайник под водостоком. Он наполнился в течение нескольких секунд. Поставив чайник на плиту, Лулу сняла свое мокрое платье и повесила его сохнуть на крючок в стене. Пропитавшееся влагой нательное белье неприятно липло к телу. Поколебавшись, Лулу, в конце концов, полностью разделась и развесила в хижине сорочку, панталоны, нижние юбки и чулки.
В сторожке она нашла скатанные и связанные веревкой одеяла. В период гнездования куропаток егерь иногда ночевал здесь. Лулу расстелила одеяла у печи, заварила чай, положила в кружку побольше сахара, а потом налила в нее ароматный горячий напиток. Сев по-турецки на свою жесткую постель, она стала с наслаждением пить чай, грея ладони о кружку. Лулу невольно улыбнулась, на время забыв о письме тети. От ароматного горячего чая тепло разливалось по всему телу, и она вдруг подумала о том, что ощущение счастья связано с основными человеческими потребностями, такими, как пища и тепло. Она снова улыбнулась. Быть может, это и есть тайна — если не счастья, то, по крайней мере, удовлетворенности жизнью.
Допив чай, она снова встала и подошла к полке. Нужно было позаботиться об ужине. На счастье, ей удалось обнаружить жестяную банку с печеньем. И тут вдруг она услышала чьи-то шаги.
Лулу замерла на месте, скованная страхом. Шаги были грубыми и тяжелыми. Кто-то быстро бежал к сторожке, продираясь сквозь кустарник. В памяти Лулу сразу же ожили рассказы о разбойниках и бродячих цыганах. У нее перехватило дыхание.
Она бросилась к сорочке, но не успела сорвать ее с крючка. Дверь распахнулась, и на пороге возникла огромная темная фигура, заполнившая собой весь дверной проем. Лулу закричала от ужаса.
— Простите, — раздался мужской голос, и дверь захлопнулась. — Я подожду, пока вы оденетесь.
Судя по произношению и интонации, стоявший на крыльце человек был хорошо воспитан и обладал светскими манерами. Однако он не попросил у нее разрешения войти, а лишь дал ей время на то, чтобы привести себя в порядок. Лулу лихорадочно размышляла, что ей надеть. Вся ее одежда была насквозь мокрая. Сквозь тонкое муслиновое платье будет просвечивать тело. Нижнее белье начнет прилипать к коже, да и в нем неприлично появляться перед незнакомцем. Наконец у Лулу созрело решение завернуться в одеяло. Это была единственная возможность в данных обстоятельствах избежать простуды и надежно прикрыть обнаженное тело. Лулу завернулась в одеяло, пропустив его под мышками и закрепив на груди, и у нее получился своеобразный индонезийский саронг.
Взяв на всякий случай нож из буфета, Лулу перетащила свою постель в темный угол и села на нее. Приготовившись к встрече с незнакомцем, она крикнула:
— Входите!
Дверь медленно открылась. «Может быть, незнакомец тоже боится меня», — промелькнуло у нее в голове.
— Прошу прощения за вторжение, — промолвил он и, нагнув голову, чтобы не задеть перекладину низкого дверного проема, переступил порог сторожки. — Но на улице страшная непогода. — Он выпрямился и, закрыв за собой дверь, улыбнулся. — Я шел на запах дыма, — объяснил он.
Незнакомец действительно оказался цыганом. Он был темноволосым, смуглым, с карими миндалевидными глазами. Правда, с его цыганской внешностью не вязался прекрасный дорогой костюм. «Может быть, передо мной разбогатевший цыган?» — подумала Лулу. Ей вдруг почему-то стало весело. Должно быть, подобным образом на нее действовал волшебный чай, который она только что выпила.
— Вы цыган? — спросила она без обиняков с детской искренностью.
— Моя мать была цыганкой, — ответил незнакомец.
Дрожь пробежала по телу Лулу. Все происходящее казалось ей нереальным. У нее было такое чувство, словно она спит и видит удивительный сон. Молодой цыган был настоящим красавцем, он походил на принца. Лулу совершенно не боялась его.
— Хотите чаю? — спросила она.
— С удовольствием.
Он снял свою мокрую куртку и повесил ее на крючок рядом с платьем Лулу. Она встала со своей жесткой постели, чтобы налить незнакомцу чаю. Лулу чувствовала себя героиней одной из сказок братьев Гримм. Она находилась в затерянной в лесу сторожке вместе с прекрасным принцем, и к ним с минуты на минуту могла войти ведьма или добрая фея.
Лулу протянула незнакомцу кружку горячего чаю, и он с благодарностью принял ее.
— Почему вы оказались здесь, вдали от человеческого жилья? — спросил незнакомец.
— Гроза застигла меня в пути, — ответила Лулу. Она не хотела говорить о том, что заставило ее покинуть дом и отправиться в дорогу. — А как вы оказались здесь?
— У меня вышел из строя автомобиль.
Вот так цыган! Лулу бросила на него изумленный взгляд.
— Автомобиль? — переспросила она.
Машины были большой редкостью. Лулу могла по пальцам перечесть владельцев автомобилей. Принц Уэльский, русский царь, немецкий кайзер, сэр Эрнст Кассельс... И теперь к ним, очевидно, следовало прибавить этого богатого цыгана.
— Я совершил большую ошибку, не взяв с собой своего механика.
— Конечно, в нашей сельской глуши вам вряд ли кто-нибудь поможет отремонтировать автомобиль. Придется транспортировать его в Лондон.
— Да, я займусь этим, как только стихнет ливень, мисс?..
— Сара... Сара Рейнольдс, — быстро подсказала Лулу, назвав вымышленное имя.
— Уильям Филдинг к вашим услугам, — представился незнакомец. — Я очень благодарен вам за то, что вы разрешили мне укрыться в этой сторожке от проливного дождя. Вы не будете возражать, если я сниму сапоги? В них хлюпает вода.
— Конечно, снимите их и поставьте поближе к огню.
Филдинг, как и сама Лулу, промок насквозь. Его замшевые брюки прилипли к телу, словно вторая кожа. Но Лулу не могла посоветовать ему раздеться. После развода она стала с большой настороженностью относиться к мужчинам. Лулу, конечно, радовалась тому, что ей удалось избавиться от мужа. Ее жизнь изменилась к лучшему, однако сегодняшнее письмо тети вновь лишило Лулу обретенного было покоя.
— Вы, наверное, гостите в наших местах, — промолвила она, стараясь отогнать тяжелые мысли.
— Вроде того, — ответил Филдинг, разуваясь, и посмотрел на Лулу.
У него были замечательные глаза, темные, проникновенные, обрамленные густыми длинными ресницами. Это были поистине глаза поэта.
— Наверное, поломка автомобиля теперь задержит вас в пути. — Ее голос дрогнул, и он заметил это.
Лулу смутилась. Филдинг окинул ее внимательным взглядом. Лулу обладала яркой чувственной красотой. Филдинг был бы не прочь провести с ней время до утра в этой сторожке, он привык к любовным приключениям. Однако Лулу вела себя сдержанно. Не в правилах Филдинга было принуждать женщин к занятию любовью. Впрочем, ему не было необходимости делать это.
— Я наберу в чайник воды, — предложил он, поставив сапоги у печки.
— Да, пожалуйста.
Филдинг, выйдя на крыльцо, долил воды в чайник и поставил его на плиту.
— Я заварю чай, — сказал он, — а вы пока расскажите о Бакингемшире.
Филдинг, по всей видимости, чувствовал себя в чужой сторожке как дома. Он уверенно расхаживал по тесному помещению, задавал Лулу вопросы о местном климате и природе и внимательно слушал ответы. Когда чай был готов, он принес ведро и, перевернув его, поставил на дно, как на столик, две кружки и жестяную банку с печеньем.
— Вы не будете возражать, если я сниму рубашку и жилет? Я хочу просушить их. Если вы скажете «нет», я не обижусь.
— А что вы сделаете, если я обижусь? — игриво спросила она. Он обладал неотразимым обаянием, и Лулу словно пьянела без вина.
Филдинг улыбнулся. Его белоснежные зубы ярко выделялись на фоне смуглой кожи.
— В таком случае я не стану раздеваться, — ответил он.
— Вы всегда так галантны?
— Всегда. Моя мать-цыганка дала мне прекрасное воспитание, — сказал Филдинг, расстегивая жилет.
— Она действительно была цыганкой?
Он кивнул и вслед за жилетом стянул через голову рубашку. Повесив их сушить, Филдинг сел на пол по-турецки у перевернутого ведра и взял кружку с чаем.
— Семейство моего отца было потрясено.
— Как это романтично, — заметила Лулу, стараясь не выдать своего смущения.
Тело Филдинга было мускулистым, словно у гладиатора или воина-кочевника.
— Вы правы, — спокойно сказал он и сменил тему разговора. — Вам нравится чай? Я налил вам покрепче и положил в кружку много сахара.
Филдинг явно не хотел говорить о своей семье. И чтобы отвлечься от мыслей о воинах и гладиаторах, Лулу стала рассказывать о своих близких:
— У моих родителей был самый обычный брак. Их отношения можно было назвать спокойными и сердечными. Кстати, мне нравится, как вы приготовили чай, — добавила она, не желая больше говорить о семейной жизни своих родителей. По существу, она была такой же неудачной, как и ее собственная. — Берите печенье.
Филдинга не надо было просить дважды: он быстро съел почти все, что было в банке, а затем обвел взглядом тесное помещение.
— Надеюсь, нам удастся хоть чем-нибудь пообедать сегодня, — сказал он.
— Удастся, если вы умеете готовить.
— Умею. Но для того, чтобы приготовить обед, нужны продукты.
Филдинг встал и, подойдя к буфету, стал шарить на полках, ища съестные припасы. Оказалось, что Томас, егерь Лулу, был предусмотрительным человеком. Филдинг обнаружил в буфете множество продуктов, и, поскольку дно перевернутого ведра не могло вместить их, он раскладывал все найденное на расстеленном на полу полотенце. Здесь был даже десерт — консервированный сливовый пудинг. Филдинг нашел также свечи и небольшой кувшин сидра.
— Не хотите ли выпить аперитив перед обедом? — спросил он, разливая сидр в кружки. Присев за импровизированный стол, Филдинг произнес тост: — За наш гостеприимный приют и за знакомство! Прошу вас, — он сделал широкий жест, показывая на то, что лежало на расстеленном полотенце, — угощайтесь!
Сидр оказался довольно крепким, и вскоре Филдинг почувствовал, что ему было все труднее и труднее отводить взгляд от пышной груди Лулу и ее каштановых локонов, падавших на обнаженные плечи. Пытаясь сосредоточиться на разговоре, Филдинг старался смотреть прямо в глаза собеседнице, а не на ее прелести. Однако он ничего не мог поделать с обуревавшими его желаниями. Филдинг ощутил, что брюки вдруг стали тесны ему в паху.
— Пойду подышу свежим воздухом, — наконец заявил он, вставая.
«И холодный душ мне бы тоже не помешал», — подумал он.
Лулу проводила его взглядом. В полутемном помещении мускулистое тело Филдинга напоминало бронзовую скульптуру. Лулу затрепетала. У нее уже давно не было мужчины, и она истосковалась по мужской ласке. Лулу боялась вспыхнувших чувств. Ведь Филдинг был, по существу, малознакомым человеком, которому она решила не называть свое настоящее имя. «Нет, — твердила она себе, — между нами ничего не может быть». И, тем не менее, ее неудержимо влекло к этому мужчине, который был чертовски красив и обладал невероятным обаянием. Лулу нервно огляделась вокруг. Трудно было себе представить более неподходящие условия для любовного свидания. Однако Лулу жаждала физической близости и ничего не могла с собой поделать. Ее воздержание длилось уже почти год.
«Никто не узнает о том, что вы занимались любовью, — убеждал ее внутренний голос. — Вы находитесь в лесной глуши, вдали от мира».
Дверь открылась, и Филдинг вновь вошел в сторожку. На его обнаженном торсе поблескивали капельки дождя. Босые ноги оставляли влажные следы на полу.
— Вас ждут сегодня вечером дома? — с придыханием спросил он, не сводя с нее жгучего взгляда.
— Вы выходили под дождь? — спросила она, понимая, что задает нелепый вопрос.
Но Филдинг, казалось, не замечал ее растерянности и смущения.
— Да, я захотел немного освежиться. Ответьте мне: вас ждут сегодня вечером дома?
— А что, если я скажу «да»?
— В таком случае я задам следующий вопрос: что вы делаете завтра?
— А что, если я скажу, что завтра я занята?
— Тогда я поинтересуюсь, что вы делаете послезавтра.
Лулу улыбнулась.
— Вы настойчивы.
Филдинг пожал плечами.
— Вы интригуете меня, — сказал он. — Возможно, было бы лучше, если бы я прошел мимо этой сторожки.
Теперь настала ее очередь пожимать плечами.
— Возможно, вы правы, — сказала Лулу.
— Я не уверен, что я прав. Она улыбнулась.
— Это скрытая угроза? — игриво спросила она.
— Конечно, нет. Просто я хотел сказать, что мы совсем не знаем друг друга.
— Да, мы познакомились полчаса назад. И когда кончится дождь, навсегда расстанемся и больше никогда не увидим друг друга.
Филдинг держался на расстоянии от Лулу, и она чувствовала, что он боится приближаться к ней.
— Не говорите так, не надо, — мягко сказал он.
— Я хотела вас поощрить, дать вам карт-бланш.
— В моих словах не содержалось никакого намека. Я сказал то, что сказал: мы совсем, не знаем друг друга.
Его грудной бархатистый голос будил в ней страсть.
— Да, — согласилась она, — мы многого не знаем друг о друге.
Заметив ее манящий взгляд, Филдинг подошел к Лулу и присел перед ней на корточки.
— Что вы хотите узнать обо мне?
— Вы часто так поступаете?
На его лице отразилось недоумение. Он ожидал, что она станет расспрашивать его о семье, интересах, роде занятий. Тем не менее, он отлично понял смысл ее вопроса.
— Нет, подобное со мной происходит впервые, — спокойно ответил он.
— А если я решусь... если я... то есть я хотела сказать... — Лулу вспыхнула от смущения. — О Боже! Я сама не знаю, что говорю! — Она отвернулась, а потом, собравшись с духом, выпалила: — Обещайте, что мы больше никогда не встретимся!
— Обещаю. Мы никогда больше не встретимся, если вы этого не хотите.
— Да, не хочу. Филдинг кивнул.
В сторожке стало тихо. Было слышно лишь, как дождь барабанит по крыше да в печке потрескивает огонь. Лулу подняла глаза на Филдинга.
— Я знаю, что мне не следует идти на поводу у своих чувств, — прошептала она. — Я совсем не знаю вас.
— Но у вас есть возможность узнать меня поближе.
От его многообещающих слов дрожь пробежала по телу Лулу. Она проклинала свою судьбу за то, что ей пришлось целый год спать одной в холодной постели. Именно это обстоятельство Лулу считала причиной того, что сейчас она была готова безрассудно броситься в объятия незнакомца. Филдинг был так хорош собой, он так близко сидел, стоило лишь протянуть руку и... Лулу опустила глаза и увидела, как сильно топорщатся спереди его замшевые брюки. У нее перехватило дыхание.
— И еще одна просьба, — промолвила она, справившись с волнением. — Вы не должны входить в меня.
— Хорошо, я не буду.
— Дело в том, что я давно не занималась любовью и не уверена, что...
— Я буду действовать медленно, в соответствии с вашими пожеланиями, — сказал Филдинг, чувствуя огромное облегчение оттого, что она все же согласилась заниматься с ним любовью. Если бы этого не произошло, ему было бы очень трудно справиться с собой. Пожалуй, ему не хватило бы силы воли вести себя в рамках приличий. К счастью, «Сара Рейнольдс» не была настроена решительно против секса, просто она чувствовала себя немного неуверенно. — Скажите мне, чего вы хотите, и я постараюсь доставить вам наслаждение.
Это действительно была волшебная сказка. Филдинг был готов выполнить любое ее условие, сделать все, чего она хотела. Лулу улыбнулась.
— Вы всерьез на все готовы? — спросила она.
Он усмехнулся.
— Я сделаю все, что вы захотите.
— Потому что вам не терпится заняться сексом?
— А вам нет?
— Я еще не решила, как мне поступить.
— Неправда, вы уже все решили. — Филдинг протянул руку и дотронулся до пальчиков на ногах Лулу. — Я отсюда чувствую исходящий от вас жар.
— Это жар от печи.
— Кстати, ответьте мне на такой вопрос. Вы вообще когда-нибудь занимались сексом?
Лулу заколебалась, прежде чем ответить.
— Да, но все же меня нельзя назвать опытной в этом деле.
Филдинг нахмурился.
— Значит, вы не девственница?
— А вам это не нравится?
— Мне это нравится, но я должен точно знать, с кем имею дело. Отвечайте, я не намерен шутить.
— А что, если я не хочу отвечать? На мгновение Филдинг растерялся.
— Каким сексом вы хотите заниматься? — кокетливо спросила Лулу. — Расскажите мне о ваших желаниях.
— Их не опишешь словами.
— А может быть, просто вы сами не знаете, чего хотите? В таком случае сначала определитесь, а потом поговорим.
— Неужели вас до сих пор никто не предупредил о том, что не следует дразнить мужчин?