Глава четвертая

Чикаго

Джулс, нервничая, идет по коридору в кабинет Дэна Мэнсфилда. Она миновала уже столов пять, за которыми трудятся журналисты и редакторы, но никто и головы не поднял. С ней не здороваются, не говорят «Добро пожаловать в команду», не угощают пончиками. Все молчат и не подают виду, что узнали ее, хотя Джулс прекрасно понимает, что за ней украдкой наблюдают. Причина в том, что ее взял на работу сам шеф. Ей не пришлось карабкаться по служебной лестнице и поначалу заниматься рутинной работой. Джулс перепрыгнула через несколько ступенек и получила привилегированное место, ее непосредственным начальником будет сам Дэн. Она беспокойно вздыхает. Журналистская зависть — это болезнь. Джулс поплатится за свой успех, которому обязана стрельбой в Инглвуде. Именно после того инцидента она привлекла к себе всеобщее внимание.

Джулс работала всю ночь напролет. По собственной инициативе отправилась в Инглвуд, считающийся одним из самых опасных районов в Чикаго, и побеседовала с несколькими жильцами дома, где преступник взял соседей в заложники. Джулс невероятно повезло: она разыскала мать стрелка — сотрудницу чикагской публичной библиотеки — и взяла у нее интервью. Заметка получилась очень эмоциональной, ее разместили на первой полосе, а Джулс получила работу в редакции — Дэн лично об этом позаботился. «Вот только друзей у меня теперь не прибавится», — подумала она, стараясь проглотить ком в горле.

Не опуская головы и не обращая внимания на перешептывания за спиной, Джулс негромко стучит в дверь кабинета шефа. Ей открывает Луиза и окидывает критическим взглядом, громко возвещая:

— Племянница пришла. — Правда, на этот раз секретарь не выгоняет Джулс, а предлагает пройти в приемную. — Он тебя ждет. Смотрю, сегодня ты причесалась. — Луиза улыбается, веснушки на носу растягиваются. — У Дэна встреча. Подожди пока и выпей кофе. — Она указывает на стоящий в углу наполовину полный кофейник.

Джулс садится, наполняет чашку — уже третья порция бодрящего напитка за утро — и читает лежащую на столике из оргстекла утреннюю газету. Из кабинета доносятся резкие голоса Дэна и еще какого-то мужчины. Остается лишь гадать, о чем они спорят. Наконец в проеме появляется голова шефа, он подзывает Джулс. Вид у него не особенно довольный — впрочем, как и у издателя, который вылетает из комнаты, ураганом промчавшись мимо.

— Заходи, — говорит Дэн.

Джулс кивает Луизе и направляется в кабинет.

— Доброе утро, мистер Мэнс… то есть Дэн, — поправляется она и садится на стул напротив главреда.

Шеф надевает очки для чтения и бросает взгляды на дверь — он явно раздосадован после встречи с издателем.

— Как насчет домашнего задания?

— Домашки? — удивляется Джулс, она же только пришла. — Если нужно, я с радостью.

Дэн снимает очки и соединяет ладони.

— Отлично. Очень нужно. Знаю, сегодня твой первый рабочий день, вот только не жди, что тебе помогут освоиться на новом месте. — Он делает жест рукой в сторону редакции. — Уверен, теплого приема ты не получила. Мне даже жаловались.

Джулс краснеет.

— Не принимай близко к сердцу. Первое, что я усвоил, оказавшись «в полях»: журналистика — это не конкурс на звание самого популярного. Просто добросовестно выполняй свою работу и остерегайся завистников. Я, черт возьми, могу брать на работу кого захочу. Я здесь уже двадцать лет, меня не уволят. Все Пулитцеровские премии, которые получило наше издание, принесли мои ребята. — Дэн грустно качает головой и указывает на дверь. — Команда, которую они развалили.

Глаза шефа блестят, и Джулс не знает, как реагировать. Видимо, главред вспомнил Эль-Пасо и погибшего коллегу. Как можно было так поступить с Дэном? Он же один из лучших журналистов в стране.

— В общем, не переживай из-за завистников. Они злятся, что не додумались выйти за привычные рамки, найти мать стрелка и написать захватывающую дух статью. — Шеф встает из-за стола, идет в сторону приемной, кивает Луизе и закрывает дверь в кабинет. — Хочу предложить тебе кое-что поинтереснее. — Дэн царапает что-то на листке бумаги и протягивает его Джулс. — Вот адрес. Встретимся там через час. Возьми такси, сохрани чек. — Он продолжает заговорщическим тоном: — На самом деле… работать ты будешь не в газете, по крайней мере официально.

Брови Джулс ползут вверх.

— Не в газете?

— Нет.

Глава пятая

Эванстон, Иллинойс

Джулс в кафе на Шерман-авеню. Она села за столик в углу, спиной к стене и теперь прекрасно видит все: уютный интерьер, огромную доску с меню, написанным цветным мелом, большие окна, барную стойку. Она изучает контингент — в основном студенты и преподаватели — и удивляется, почему Дэн назначил место встречи не рядом с офисом, а за городом. Прикончив половину чашки капучино с соевым молоком, она видит спешащего через улицу шефа. На нем очки «Рей-Бен» в стиле ретро и старомодная черная ветровка — отголосок восьмидесятых. Под мышкой портфель.

Дэн машет ей рукой, заказывает кофе и садится рядом. Швырнув портфель на стол, шеф высыпает в чашку сразу три пакетика сахара.

— К твоему сведению, я никогда не прихожу раньше назначенного времени.

— К твоему сведению, я всегда прихожу заранее, — с улыбкой парирует Джулс, наблюдая, как шеф залпом выпивает кофе. Лицо у него напряженное, здоровый глаз покраснел. — Все хорошо?

— Прекрасно. — Не теряя времени, Дэн открывает портфель и достает оттуда толстую папку. — Вот. Изучи до вечера. Кстати, все конфиденциально. Эти документы не должны попасть в чужие руки.

Шеф замечает висящий на стуле потрепанный рюкзак и приподнимает брови. Джулс слышит голос матери: «Ты уже не студентка. Избавься от этого старья — ты ходишь с ним со школы. Купи себе нормальную сумку, чтобы продемонстрировать, что ты серьезная девушка».

Джулс моментально смущается.

— Как раз собиралась прикупить что-нибудь новенькое.

Дэн машет рукой.

— Мне плевать, с чем ты ходишь. Главное, чтобы никто не узнал, что в папке. Обсуждать это можно только со мной. — Он наклоняется ближе: — И больше никаких вольностей, ясно?

Джулс поджимает губы. Она понимает, о чем толкует шеф: о ее поездке в Инглвуд. Не было и речи о том, чтобы она лично отправилась на место происшествия. Вот только Джулс решила добыть материал любой ценой.

Она ерзает на стуле.

— Ясно. Но, сказать по правде, я не понимаю, почему мы встретились здесь. Ты сказал, что я буду работать не на газету. Можно объяснить поподробнее? Ты будешь мне платить из своего кармана? Прости, что спрашиваю прямо, но хотелось бы ясности…

— И да, и нет.

— Теперь мне все понятно.

Они смеются.

— Как я уже говорил, эта задачка поинтереснее и посложнее. — Дэн скрещивает руки на груди. — Насколько я могу судить, дело как раз по тебе. Со многими переменными. Сказать по правде, у меня есть личная заинтересованность. Сейчас не могу посвятить тебя в детали, но документы в той папке, что я тебе дал, помогут пролить свет на ситуацию. — Шеф ставит локти на стол и подается вперед. — Что тебе известно о произведениях искусства, похищенных нацистами?

Джулс слегка прищуривается.

— Вроде тех, о которых рассказывается в фильме «Охотники за сокровищами»?

Картина Джорджа Клуни основана на реальных событиях и повествует об особом подразделении, задачей которого в годы Второй мировой стало спасение украденных произведений искусства, которые гитлеровцы собирались уничтожить.

— Именно.

— Кое-что я знаю. Много лет назад я ходила на выставку, посвященную Третьему рейху. Мама решила, что хорошо бы расширить мои познания накануне бат-мицвы. Дело было давно, но я помню, что нам показывали десятки картин, конфискованных нацистами. Они считали определенные произведения искусства признаком упадка, называли их аморальными и запретили. Я страшно удивилась, что Гитлер и кое-кто из его ближайшего окружения в юности увлекались живописью. Это стало настоящим открытием. — Джулс ловит на себе ободряющий взгляд Дэна. Он явно ждет продолжения. — Кроме того, я недавно слышала в новостях, что те, кто пережил холокост, и их наследники пытаются вернуть произведения искусства. Но процесс этот не быстрый из-за многочисленных юридических подводных камней. — Джулс наклоняет голову набок. — Ну как?

— Лучше, чем я ожидал. Базовая информация есть, это хорошо. Дело вот в чем. Ко мне обратился один человек. Он хочет разыскать весьма ценную картину, которая много для него значит. Думаю, мы вполне можем считать это полотно аналогом «Моны Лизы» — оно стоит миллионы. Впрочем, моего клиента деньги не волнуют, им движут личные мотивы. Хотя будем честны: любое украденное произведение искусства задевает чьи-то чувства. Я тут немного покопал и выяснил, что в итоге все гораздо серьезнее. — Дэн подзывает официанта и заказывает еще кофе. — На днях в Германии произошло убийство и кража большого количества картин. Ходят слухи, что коллекция покойного насчитывала свыше тысячи шедевров, которые многие десятилетия считались утраченными. Подозреваю, что картина, о которой идет речь, могла быть среди похищенных ценностей.