На мне только черное белье: кружевной бюстик такой же пояс поддерживает чулки с черными стрелками сзади. Трусики только формальность, они едва прикрывают зону бикини.

Я смущенно отступаю, Андрей встает и мне начинает казаться, что помещение сжалось вдвое. Никто никогда не видел меня в таком откровенном наряде, кроме мужа. И мне не по себе. Я чувствую себя девственницей, хоть я уже мать двоих детей.

— С-спасибо… — глухо произношу, поднимаю взгляд и улавливаю его, скользящий по моему телу. Андрей сглатывает. Кивает и выходит. Я снимаю тренч и вешаю на полотенцесушитель. Потом снимаю белье, складываю все на пол. Чулки стягиваю последними и после сразу встаю под душ. Время идет, но я не считаю минут. Отдаюсь своему горю. Плачу, отогреваюсь.

Больше часа провожу под водой. Смываю с лица косметику, стою под струями пока все тело не защиплет от жара воды.

Потом выключаю воду, открываю шкаф над инсталляцией и беру оттуда полотенце. Закутываюсь, затягиваю узел на груди. Выхожу из ванной, иду в гостиную. Андрей сидит на большом диване.

— Порядок? — обращается ко мне, а я ловлю себя на мысли, что провела под душем столько времени, что сморщились подушечки пальцев. Киваю.

Он встает с дивана, ставит игру на приставке на паузу и проходит мимо меня в сторону кухни.

— Идем.

Произносит, не глядя на меня, и я покорно иду за ним.

— Алиса, включи свет на кухне, — произносит негромко и колонка срабатывает. Мягкий свет под навесными шкафами загорается, помещение светлеет.

Андрей кивает на стул во главе длинного стола, и я опускаюсь на него, чувствуя себя немного неловко. На мне только лишь полотенце, и я чувствую себя голой.

Андрей открывает морозилку и вынимает оттуда замороженную бутылку. Она покрыта инеем, но алкоголь в ней плескается как жидкое золото. Тягуче и звучно.

Берет два стакана с квадратным дном и наливает в них до половины. Протягивает один из них мне. И не смотря на то, что алкоголь — это зло, я покорно беру тару из его рук.

Выдвигает стул сбоку стола и повернув спинкой ко мне седлает его прямо напротив. Смотрит в глаза. Ждет.

Я сглатываю. Слова нехотя срываются с губ.

— Я поймала его на другой девушке. Он ее имел прямо на нашей постели в спальне.

С губ Андрея срывается забористое ругательство, он кивает, делает глубокий вдох, выпивает. Перед моими глазами стоит та самая картина, меня подташнивает, и я выпиваю залпом до самого дна вслед за ним. Закашливаюсь.

Отдаю ему бокал. Он забирает встает со стула и наливает еще по порции.

— Он видел тебя? — спрашивает, орудуя у стола со стаканами. Он стоит спиной ко мне, и я отмечаю, что он очень гармонично сложен. Его широкие плечи плавно переходят в мощную спину, сужающуюся к бедрам. Классческая мужская фигура. Очень притягательная. Внутри меня будто что-то щелкает, и в голове проносятся сцены, как я мщу Боре с его лучшим другом. Но я тут же гашу свое воображение новым стаканом льда.

Янтарь встает в горле, и я отставляю пустой стакан, прижимая запястье к губам.

Андрей занимает свое место на стуле и снова простреливает меня взглядом карих глаз. Они такие же темные, как мое настроение.

— Че за баба? — спрашивает прямо.

Я испытываю потребность сжаться, обхватить себя руками, стать невидимкой.

— Блондинка какая-то. Невысокая. Стройная. С сиськами… Стрижка короткая. — опускаю глаза на кафель. Обхватываю плечи руками. Отворачиваюсь.

— Не знаешь ее?

Мотаю головой. Андрей молчит. Время идет. Я слышу, как стрелка отсчитывает тишину секундами. Смотрю на часы на стене и мысленно охаю.

Половина третьего ночи.

— Тебе на работу завтра? — чувствую себя неловко из-за того, что вынуждаю его не ложиться. Я наверняка внесла в его жизнь сумбур своим появлением. — Если ты не против, я могу лечь на диване, а завтра с утра меня уже не будет…

— Марика, не мороси, — осаживает меня, морщась. — Я соображаю, кто такая.

— Это так важно? — хмурюсь.

Андрей ведет уголком губ, будто размышляет над чем-то.

— Ну вообще нет, — хмуро соглашается и поворачивает часы на руке, глядя на время. — Давай так. Сейчас спать, утром поговорим.

Встаем со своих мест. Я мнусь, не зная, как сказать вслух то, что мучает.

— А ты… у тебя есть эм… футболка. Мне надо что-то надеть.

— Да, идем, — кивает ведет меня в спальню. Я отмечаю, что его постель идеально заправлена. Все-таки военные очень педантично относятся к обстановке вокруг. Проходит к комоду, достает первую попавшуюся футболку и протягивает мне. — Можешь лечь здесь, я займу диван.

— Я могу лечь на диване. Не хочу тебя теснить, — произношу, расправляя футболку. Чувствую себя неловко, потому что заявилась к нему, и не хочу, чтобы из-за меня он терпел какие-то неудобства. Надеваю футболку через голову, расправляю на теле, а потом ослабляю узел полотенца и вытягиваю его снизу. Андрей молчит. Я поворачиваюсь к нему, и отмечаю, что он завис. Его взгляд приклеился ко мне. Я смущенно оглядываю себя и замечаю, как рельефно выделяется грудь под тонким хлопком. Он прокашливается и отворачивается.

— Ложись здесь. — Без объяснений выходит, прикрыв за собой дверь.

Я стою еще несколько минут, глядя на свет, сочащийся из под нее снизу.

Потом он гаснет. Я медленно поворачиваюсь к кровати, стягиваю покрывало, откидываю одеяло. Сажусь на матрас, провожу рукой по холодному хлопку. Кровать мягкая, так и манит прилечь на пузатую подушку. Но я зависаю, размышляя. Боря прогнал свою пассию или они продолжают делать то, что делали?

Интересно, а они предохранялись? А вдруг он уже спал с ней? И мне лучше провериться…

Черт, оказывается это так больно понимать, что тебя предали. В груди будто рана рваная. Слезы снова наворачиваются. Я опять плачу в сотый раз за вечер. Хочется пить. Встаю. В квартире тихо и темно. Я крадусь по коридору, вхожу в кухню, свет не включаю, но замечаю пустые стаканы, из которых мы пили. Беру, споласкиваю, наливаю холодной воды. Встаю спиной к раковине и вздрагиваю.

На том самом стуле, где сидела я, сейчас сидит он. Андрей уже разделся, теперь он в одних трусах. Золотая цепочка на его мощной шее поблескивает в свете уличных фонарей, что проникает сквозь приоткрытое окно. В кухне пахнет сыростью и немного сладким дымом, и я понимаю, зачем он открыл окно.

— Не спится? — спрашивает равнодушно.

Я осушаю стакан и ставлю на стол.

— Не могу перестать думать, — отвечаю глухо. Мне следует уйти, оставить его одного, но я не хочу возвращаться снова с ту пустую комнату к воспоминаниям. — Я уйду утром, не хочу тебя смущать своим присутствием.

Андрей морщится. Затягивается молча.

— Ты можешь остаться столько, сколько понадобится, — произносит и выдувает. Я опускаю голову, смотрю на свои босые ноги. Обхватываю себя руками. — Где ваши пацаны?

Он дает мне повод задержаться на кухне еще чуть-чуть.

— В деревне. Я увезла их к родителям Бори на лето. И вернулась из поездки раньше на два дня.

Дальнейшие комментарии излишни. Он все понимает.

— Он не звонил? — спрашивает после вдоха. Я мотаю головой.

— Я оставила сумочку дома. У меня в ней документы, деньги и мобильник. Может и звонил… А может продолжает развлекаться.

Слезы снова наворачиваются. Я отклеиваюсь от стола и смущенно отворачиваюсь.

— Марика…

Он обращается ко мне негромко. Я поворачиваюсь к лучшему другу моего мужа и замираю в ожидании.

— Боря идиот.

Я всхлипываю, мне хочется рассмеяться, но это скорее истерика.

— А можно мне… — мнусь у порога. Не уверена, что эта просьба будет уместной. — Можно ты…

Андрей поджимает губы, даже в темноте я это вижу. Откладывает свою пароварку. Ждет.

— Можно мне лечь с тобой? Я не на что не намекаю, просто не хочу оставаться одна.

Пауза тянется так долго, что мне становится неловко. Он не отвечает. Я смущенно поджимаю губы. Хочу забрать свои слова назад, но слишком поздно. Вдруг Андрей резко встает, подходит ко мне и остановившись на секунду произносит.

— Идем в постель.