Несмотря на всю оригинальность так называемого казанского феномена, он воплотил в себе многие типичные явления жизни в СССР того времени. Ведь с конфликтом «отцов» и «детей», с бездуховностью подрастающего поколения столкнулись не только казанцы. И не только наш город стал средоточием многих экономических, социальных и других проблем, которые повлекли за собой рост преступности, в том числе среди подростков и молодежи. Просто в силу разных обстоятельств Казань, как писал в «Литературной газете» Юрий Щекочихин, оказалась «наиболее изученной моделью явления, с которым столкнулось наше общество».

Название первой книги — «Казанский феномен: миф и реальность» — было взято не случайно. И совсем не потому, чтобы заинтриговать читателя. Нужно было восстановить объективную картину того, что случилось в нашем городе. Мифы мешали постижению действительности. И лишь полная правда способна была подсказать выход из кризиса.

В книге представлено несколько текстов, в основном из «Вечерней Казани», которые в момент публикации позволяли думать о том, что в «датском королевстве» происходит что-то неладное, однако мало кто об этом подумал. Но когда проблемы в подростковой среде наконец-то заметили, реакция была по накатанному сценарию: перекладывая ответственность друг на друга, искали виноватых. Сначала в «мальчиков для битья» превратили работников милиции, потом наступил период гневных филиппик в адрес непутевых родителей, затем взялись за педагогов школ и профтехучилищ. В виноватых за эти годы походили комсомольские работники, шефы из промышленных предприятий, следователи, прокуроры, судьи и журналисты. Довольно быстро была отработана определенная схема, которая позволяла, если можно так сказать, не заморачиваться по каждому конкретному случаю. Многое делалось чисто формально, в чем я неоднократно убеждалась, пытаясь понять, что привело того или иного пацана на скамью подсудимых.

Тексты 80-х годов несут на себе приметы того времени, тех отношений, той журналистики. Но не спешите пролистывать эти страницы, не читая. С тех времен прошло много лет, но сегодня я пугающе часто бываю в состоянии дежавю. Не зря говорят: история ничему не учит.

Но она серьезно наказывает за невыученные уроки.

Словарь казанских подростков

Молодежная среда всегда имеет свой жаргон. Какие-то словечки живут в нем годами. Например, предупредительный клич об опасности АТАС, который я помню с детства, встречается и сегодня. Есть понятия, связанные с определенным временем и уровнем общественного развития. Наконец, возможны какие-то новообразования, характерные для определенного региона страны.

Казань в этом отношении являет пример показательный. Социальное явление, известное как «казанский феномен», не могло не оставить своего следа в языке жителей нашего города. Наши дети на нем разговаривали, но все эти словечки — шелуха, супера, мотальщики, знали и мы, взрослые.

Словарь казанских подростков составили понятия, которые определяли существующие отношения в группе. Одни из них, например, мотальщик, стали широко известны благодаря публикациям центральных газет и телепередачам, другие обитали только в пределах Казани и Татарии.

Чтобы читатели могли лучше ориентироваться в книге, предлагаю словарь наиболее употребительных жаргонизмов, введенных в лексику русского языка казанскими группировками. Общезначимые понятия преступного мира здесь не приводятся, хотя они активно использовались мотальщиками.

Словарь казанских подростков

Автор — руководитель определенной возрастной группы, входивший в руководящее ядро группировки. Он обеспечивал связь своего возраста с другими группами дворовой компании.

Авторитеты — высшее звено руководства группировкой. Их еще называли стариками, дедами, королями или паханами.

Грязнушка (Грязь), Жилка, Чайники, Пентагон, Двадцатый двор, Воровский, Финны, Стандартный поселок и другие — названия группировок.

Контора — подростково-молодежная компания, объединяющая жителей определенного двора, микрорайона, улицы, чаще всего названная по географическому признаку. Синоним — слово «группировка».

Коробка — исходное ядро группировки в новых кварталах, которое включает жителей нескольких рядом стоящих многоэтажных домов. Группировку могла образовать одна «коробка», но были «конторы», включающие несколько «коробок».

Копилка — черепно-мозговая травма.

Матрешка — избранница автора или авторитета.

Махаловка — массовая драка.

Махаться — драться.

Молодые — члены группировок 17–19 лет.

Мотаться — быть членом группировки, жить по ее законам.

Мотальщики, группировщики, гопники — постоянные члены группировок.

Общак — коллективная касса группировки, которая состояла из добровольных взносов, разовых и регулярных, а также из денег, добытых преступным путем.

Общие девочки — сексуальные партнерши всей компании.

Пацан — подросток или молодой человек, входящий в группировку

Разборка — обсуждение всей группировкой или бригадой «боевых действий» — до драки или набега на «чужую» территорию и после.

Сбор — регулярные встречи членов группировки в точно назначенном месте и в определенные дни и часы. Синонимично слову «сходняк», принятому в преступной среде.

Средние, старшие, старики — юноши и взрослые люди, отслужившие в армии. Возрастные границы — от 20 до 35 лет и даже старше.

Супера — члены группировки 14–16 лет, активные участники драк и других хулиганских проявлений.

Улица — подростково-молодежная компания, объединяющая жителей одной улицы, чаще всего названная по географическому признаку.

Словарь казанских подростков

Чушпан — подросток, не состоящий в группировке, тот, кто не мотается. Знающий чушпан мог ответить при встрече с чужаками: «Не при делах» — и его не трогали.

Шакалить — собирать дань с чушпанов.

Шелуха, скорлупа, салаги — члены группировки 10–13 лет. Это резерв «конторы». Они в драках не участвовали.

Глава 1

От «трудных» подростков до «дрянных мальчишек»

Листаю старые подшивки казанских газет — и пытаюсь понять, почему все: руководство города, стражи порядка и педагоги, «проморгали» явление, которое войдет в историю СССР как «казанский феномен». С годами многое видишь лучше, понимаешь больше. Из следователя превращаешься в адвоката. Бесполезно искать виноватых, притягивая за уши в качестве доказательств факты, которые не имели тогда принципиального значения. Да и стоит ли? Не лучше ли подумать, как избежать чего-то подобного в нашей сегодняшней жизни, в будущем.

О подростках писали в основном две казанские газеты: популярный в то время «Комсомолец Татарии», имевший тираж 110 тысяч экземпляров (редактор Анатолий Путилов) и новая городская газета «Вечерняя Казань» (редактор Андрей Гаврилов), первый номер которой вышел 1 января 1979 года. Это была одна из основных тем отдела науки, учебных заведений и культуры «Вечерки», в котором я работала. Среди авторов многочисленных рубрик по самым разным аспектам образования и воспитания были, кроме меня, корреспонденты Елена Чернобровкина, Гузель Подольская, Марина Копцева (ныне Абрамова), Мавлида Ахмадуллина (ныне Каткова), Марина Космина и Марина Сажина. Когда на страницы газеты вышла тема дворовых группировок, к ее осмыслению подключился отдел писем и массовой работы. Чаще других корреспондентов этого отдела писала Людмила Колесникова, до 1983 года работавшая в редакции «Комсомольца Татарии». Проблемами семейной жизни, которые порой соприкасались с криминалом, в «Вечерке» интересовались еще несколько журналистов: Валентина Гудимова, Нил Алкин, Геннадий Наумов. Собеседниками журналистов были люди разного социального положения и возраста: педагоги, работники правоохранительных органов, ученые, деятели искусств, партийные функционеры, руководители промышленных предприятий, родители подростков… Все они в какой-то степени соавторы моей книги.

К старым подшивкам «Вечерней Казани» и «Комсомольца Татарии» я обратилась, чтобы понять, почему город так долго не замечал беды. Начала исследование с 1979 года, который отметился двумя важными событиями. Во-первых, Советский Союз вместе с другим странами участвовал тогда в акции «Международный год ребенка», провозглашенной ЮНЕСКО. В соответствии с Декларацией прав ребенка 1959 года акция была призвана привлечь внимание к проблемам, с которыми сталкиваются дети во всем мире, включая недоедание и отсутствие доступа к образованию. Поскольку в СССР таких проблем не было, участие в акции свелось к увеличению числа публикаций в СМИ и массовых мероприятий парадного характера, доказывающих, «как хорошо в стране советской жить».

А в это время за решетками следственного изолятора находились три десятка членов преступного сообщества «Тяп-ляп». Приговор по этому делу был вынесен только 14 апреля 1980 года. Никто тогда не мог подумать, что это было предвестие «казанского феномена». Город не узнал ни о многочисленных преступлениях «Тяп-ляп», ни о суде. Только очевидцам, работникам органов правопорядка и правосудия, обитателям высоких кабинетов на площади Свободы, где работали Татарский обком и Казанский горком КПСС, было известно, что три десятка «тяп-ляповцев» задержаны после того, как 31 августа 1978 года напали на Ново-Татарскую слободу, где жили их «враги» — другая криминальная группировка.