Я задумчиво посмотрела на светлеющее на востоке небо. Сна уже ни в одном глазу. Помнится, фельдшера на «Скорой» практикантам рассказывали, что четыре часа утра — то самое время, когда спать отправляются даже самые беспокойные пациенты. И Седой в Зону неспроста перед самым рассветом направился. Интересно, в самой Зоне это правило работает?

Во всяком случае, шагая вдоль дороги обратно к мосту, ни лая собак, ни визга клешней я больше не слышала. Над миром царила тишина, которая только ранним утром и бывает. Мирное тихое утро… Жаль, доживают до него не все, мрачно усмехнулась я, вспомнив окровавленное тело Толяна.

* * *

Еще три дня я наматывала километры по Предбаннику, изучая Зону, и никак не могла отделаться от чувства, что Зона в ответ изучает меня. Во всяком случае, ощущение сверлящего спину холодного взгляда, которое неведомо откуда взялось вскоре после встречи с клешней, никак не хотело проходить. Я спросила об этом Хромого, и он на полном серьезе ответил, что Зона действительно наблюдает. Я недоверчиво прищурилась, уже зная, как любят сталкеры разыгрывать новичков, но Хромой на этот раз, кажется, не шутил.

— Если тебе так проще — назови это адаптацией. — Глава деревни снисходительно смотрел на меня. — Привыкаешь к постоянному чувству опасности, вот и мерещится всякое. Хотя я бы не спешил подходить к этому вопросу с точки зрения исключительно логики. Это долго объяснять, но не зря большинство сталкеров — люди суеверные. Слишком многое здесь никакой логике не поддается.

Как бы то ни было, но давящее чувство того, что я не одна, в течение этих трех дней преследовало меня постоянно. Чувствовала я этот взгляд, когда отсиживалась в канаве, не желая попадаться на глаза двум крепким парням в кожаных куртках и спортивных штанах. Всей спиной чувствовала слежку, когда по просьбе Хромого проверяла, не появился ли в занятом «молнией» тоннеле новый артефакт. Даже ночью я просыпалась и готова была поклясться, что только что рядом кто-то был. Однако, открывая глаза, понимала, что сплю одна и никакое существо, будь то человек или зверь, не смогло бы скрыться так бесшумно и быстро.

Но когда я уже решила, что от этого взгляда мне не избавиться никогда, он исчез. Я просто проснулась утром и поняла, что между лопатками теперь не свербит, и настойчивое желание обернуться тоже пропало. И одновременно с этим пришло понимание, что вот теперь-то мне можно уходить с Предбанника. Больше мне тут все равно делать нечего.

Ну… почти. Есть в Предбаннике пара мест, куда я еще ни разу не заглядывала. Они казались мне страшнее, чем все ужасы Предбанника вместе взятые. И с этими страхами нужно было покончить.

Первый страх — радиация. Смерть от невидимого, неслышимого, но смертельного радиационного излучения была для меня одной из самых страшных еще со времен училища, но до лучевой болезни в Зоне еще нужно дожить. И потому я, вооружившись камешками, натянув на лицо респиратор и стараясь не слушать писк встроенного в КПК счетчика, уже через полчаса кружила по небольшому радиоактивному могильнику на севере от деревни. Сталкеры здесь редко появляются — место не рыбное, а вот аномалий вокруг понатыкано много. Именно поэтому я решила, что мне может повезти.

И не прогадала. Нечто, больше всего напоминающее комок земли, в котором крепко-накрепко переплелись между собой корни растений, слабо походило на артефакт в моем понимании, но счетчик радиации возле него пищать неожиданно перестал. Я убрала находку в рюкзак и, удостоверившись, что аномалий рядом нет, перемахнула через сложенные в кучу плиты прямо на крышу ржавой цистерны. Отсюда рукой подать до лаза в окружающей могильник сетке-рабице. С цистерны посыпались ржавые хлопья, мелкие ветки и прочий мусор, заставив вхолостую сработать засевшую рядом «мясорубку», и я прыгнула еще раз — над аномалией. Удачно.

Усевшись под ближайшим деревом, открыла в КПК вкладку «Артефакты». Так, неплохо. Нашла я «горгону» — артефакт распространенный и не шибко ценный, зато один из немногих, который радиацию не излучает, а поглощает. Оставить, что ли, себе?

Подумав, я отказалась от этой идеи. Если не считать куч похороненной на Могильнике техники, то радиоактивных пятен на пути в бар не так уж много. Да и вырученные за «горгону» деньги спрятать будет гораздо проще, а на Могильнике это немаловажно.

Следующим пунктом стало кладбище. Вот уже почти неделю я «загораю» в Предбаннике, а на кладбище заглянуть так и не решилась, хотя находится оно совсем рядом с деревней. Я просто боялась найти среди надписей на крестах родную фамилию, и все доводы логики о том, что Карпов могилу нашел бы сразу, разбивались об этот страх. Но теперь я знала, что должна. Потому что, если не переломлю себя, не смогу победить страх, то могу сразу валить за Периметр — пути в глубь Зоны мне не будет.

И я шла. Осторожно, медленно приближалась к покосившимся крестам, которых оказалось не так уж много, внимательно изучала каждый. Прозвища, даты смерти, иногда — короткая надпись типа «покойся с миром». И ни одного намека на личность похороненного человека, на то, кем он был до Зоны.

Я села возле последней могилы. Стаса тут нет, это однозначно. Но руки дрожали, и для того, чтобы прийти в себя, мне потребовалось несколько минут. Вытерла невольные слезы, кивнула молчаливым надгробиям и повернула к деревенским домикам, видневшимся в просветах между деревьями.

Глава 6

Бандиты

В деревне первым, кого я увидела, стал Грек. Жив, курилка! Снова дымит сигаретой, о чем-то разговаривая с Хромым. Заметил меня, махнул рукой. Я кивнула в ответ и направилась к костру, где на этот раз никого не было. Хорошо. Можно просто сидеть, смотреть на языки пламени и ни о чем не думать.

— Помнишь парня, который тут три дня всем хвастался, что он охрененный охотник на спрутов? — Грек, распрощавшись с Хромым, подошел ко мне.

— С кольцом на пальце? — вспомнила я.

— Ага, с ним. Подорвался вчера на мине около Периметра. Да ладно бы один, с ним еще парень был. — Грек хмыкнул. — Хорошие у вояк мины, качественные. Разворотило их так, что только кольцо узнаваемым и осталось. Отдал его Хромому, найдет, куда пристроить.

Я кивнула: найдет. Огонь гипнотизировал, не отпускал.

— Сама-то как? — Грек аккуратно подпихнул меня локтем.

— Жива, — я наконец перевела на него взгляд. — Грек… Ты с Предбанника уходить не собираешься?

Он посмотрел удивленно:

— Собираюсь. — Грек понизил голос, несмотря на то, что рядом никого не было, и кивнул на домик, куда ушел Хромой. — Нужно кое-какую инфу слить бандосам, которые на Могильнике заправляют, и на какое-то время в баре затихариться. А ты?

— Фесс нужен, бармен. Он про охотников знает. Может… пойдем вместе?

— Пошли, — искренне обрадовался Грек. Признался: — Вдвоем не так страшно.

Я неохотно встала, преодолевая накатившую усталость — не в первый раз и уж точно не в последний.

— Тогда подожди минутку, тоже к Хромому подойду.

Я не стала говорить Хромому о том, что ухожу с Предбанника. Сторговала артефакт, обменяв его на десяток патронов и старенький освинцованный контейнер, кивнула в ответ на традиционное «удачи» и быстрым шагом направилась к выходу из деревни, где меня уже ждал Грек.

— Все. Пошли?

Как и тогда, в первый раз, Грек двинулся впереди, и за его широкой спиной я снова почувствовала себя почти в безопасности. Мы не торопясь шли в стороне от дороги, Грек сканировал пространство вокруг, не забывая поглядывать назад. Я внимательно наблюдала за ним. Похоже, Грек изучил Предбанник как свои пять пальцев, потому что аномалии обходил задолго до того, как их успевала засечь я, а мутанты нам пока и вовсе не попадались. И когда солнце закатилось за горизонт и наступили сумерки, мы уже устраивались на ночлег в одном из вагонов, навечно застрявших на насыпи.

В ту ночь мы даже костер разводить не стали. Грек где-то достал грелки-теплоиды, и мы, засунув их в спальники, относительно прилично поспали несколько часов. Относительно — потому что Зона по-прежнему жила своей жизнью, и до нас то и дело доносились то звуки выстрелов, то ворчание и лай собак, а то и вовсе на болотах начинали вопить неизвестные, но явно очень крупные твари. Ближе к рассвету мы одновременно проснулись от доносящегося с юга, от деревни, треска автоматных очередей. Стреляли долго, и мы оба невольно вздрогнули, когда наступила тишина. Переглянулись и синхронно начали собираться. Действие грелок все равно уже кончилось, а лежать и, замерзая, слушать тишину не прельщало ни Грека, ни меня.

Снова оставив дорогу в стороне, мы двинулись в направлении хутора. Со стороны фермы то и дело доносилось лопотание клешней да один раз — истеричный взвизг и громкий треск «молнии». Поджарилась-таки бывшая свинка в аномалии. Где-то неподалеку подвывали собаки, но скоро начал накрапывать мелкий дождик, и я понадеялась, что, может, местное зверье забьется по норам и даст нам фору в несколько спокойных километров по Зоне.

Пройдя мимо развалин хутора, мы подошли к дороге совсем близко — устали уже спотыкаться о корни, а ветки кустов вообще будто специально норовили выцарапать глаза. Вокруг было тихо — так, может, рискнуть и часть пути проделать по дороге, где асфальт хоть и старый, но вполне еще сохранившийся?