— Ты правда ждала?

Моя рука ныряет под полу ее халата…

Хм-м-м, и правда — ждала. Интересно, что ее так возбудило? Вряд ли мое появление. Скорее, разговор по телефону. Надо будет, как все закончится, посмотреть, кто ей звонил или кому звонила она. А сейчас грех не воспользоваться моментом, от осознания которого и я тоже мгновенно подготовился до сладкой, тянущей боли внизу живота…

А потом все было как всегда — жарко, будто в эпицентре песчаной бури. Когда из головы улетучиваются все проблемы, все мысли, когда в двух сплетающихся телах бушуют первобытные инстинкты, когда ты можешь отпустить себя полностью и делать все, что пожелаешь, — и неистовая, знойная Африка бьется под тобой, извивается, стонет, словно накрытая безумным стихийным бедствием…

Ну а потом, когда все закончилось, мы просто лежали рядом. Где-то я читал, что после секса нужно немного приласкать женщину, чтоб она не чувствовала себя использованной и не обиделась. Зои, наверно, офигеет, если я проверну такое. Она такая же прагматичная сволочь, как и я, и самая лучшая ласка для нее будет, если я достану свой телефон и переведу на ее счет сумму из шести цифр. Обидеть ее могут лишь пять цифр, все остальное от меня она воспримет с радостью. Такая уж у нее работа — быть любовницей бизнесмена и радоваться всему, что от него исходит.

— Тебя что-то беспокоит, малыш?

Сейчас Зои похожа на мягкую, податливую секс-куклу с подогревом. Делай с ней что хочешь, она будет преданно заглядывать тебе в глаза — правда, если я доставлю слишком сильную боль, по ее ухоженному личику польются слезы. Но она будет терпеть. Правда, слез я не люблю, потому редко позволяю себе использовать Зои по полной. Есть и еще одна причина: могу увлечься, а портить столь дорогую куклу не хочется.

Криво усмехаюсь:

— А что, заметно?

— Да.

— Ну, значит, беспокоит.

— Расскажи.

Ее пальцы скользят по моей шее, плечам, груди…

Она знает, что я люблю после секса расслабляющий массаж, и владеет им в совершенстве. Из нее получилась бы отличная гейша, родись она в другой стране. Хотя она и в этой зарабатывает неплохо — с некоторых пор у меня подозрение, что у нее есть кто-то еще.

Но подозрение не есть уверенность, а нанимать частного детектива не хочется. Если он расскажет что-то конкретное, я не смогу больше быть с Зои, я себя знаю, — а пока расставаться с ней не входит в мои планы. Сначала нужно найти альтернативу: глупо сбрасывать с себя старую удобную куртку, не присмотрев новую лучшего качества.

Зои нажимает на нужные точки, и мое тело невольно расслабляется…

Это что-то новое. Девчонка, похоже, где-то проходит курсы повышения квалификации любовниц, если таковые существуют. Раньше я не чувствовал себя блином, расплывшимся на остывающей простыне…

И вдруг мне внезапно показалось, что, если я сейчас расскажу ей о том, что меня гложет, натянутая струна внутри ослабнет. Она и правда была, эта струна, мелко вибрировала, заставляя нервы звенеть с ней в унисон, не давая до конца расслабиться ни во время быстрой езды, ни в процессе самого жаркого на свете секса. Это называется «выговориться». Может, именно этого мне не хватало?

— Ты действительно хочешь знать, что меня беспокоит?

— Да.

— Зачем?

— Это нужно не мне. Тебе.

Она протягивает мне бокал, на четверть наполненный янтарной жидкостью, которую я опрокидываю в себя, не спрашивая, что это такое. Огонь с привкусом шоколада обжигает пищевод, падает в желудок и немедленно растекается по телу приятным теплом, почти сразу окутав мозг легкой дымкой пофигизма. Читмил сегодня? Что ж, почему нет? Я слишком давно не расслаблялся, нельзя же всю жизнь жить в напряжении.

— Иногда поражаюсь твоей мудрости пятидесятилетней бабы, за год поднявшей свое дело, перемочив конкурентов, а потом отмотавшей десятку в зоне строгого режима, — усмехаюсь я. — Ну, слушай.

И я рассказываю все.

Впервые в жизни.

О том, как папа перед смертью передал мне свой бизнес.

Как я встретил Вику.

Как женился на ней по любви.

Как за пару лет по глупости промотал почти все, что оставил отец, конкретно подсел на дурь и алкоголь и вообще выпал из реальности.

И как Вика взяла все в свои руки, вытащив со дна и меня, и мой бизнес. Слабая, нежная девчонка, неожиданно проявившая характер и волю, которой у меня не оказалось на тот момент…

И сейчас объективно все держится на ней: связи, знакомства, поставщики — все это наработано ею, хотя формально я являюсь хозяином предприятия…

Я замолчал.

Увы, струна не отпустила.

Наоборот, натянулась еще сильнее.

Одно дело осознавать проблему где-то внутри себя, заталкивая ее как можно глубже на задворки подсознания.

И совсем другое — проговорить ее вслух…

Это как труп человека, убитого тобой достаточно давно, внезапно всплывший со дна болота. Пока он был там, в глубине трясины, ты знал о нем, но его не было видно. А сейчас он лежит посреди тины, уродливый, омерзительный, полуразложившийся, кому угодно доступный для обозрения. Причем все знают теперь, чьих это рук дело, так как ты наследил по полной, забыв вытащить из груди убитого кинжал с твоей монограммой на рукояти…

— Она имеет долю в бизнесе?

Я кивнул.

— Почему?

— Налей еще.

Янтарный огонь наполняет бокал наполовину.

Я не сорвусь, я знаю меру.

Просто когда отколупываешь с души подсохшую кровавую корку, рану нужно хотя бы простерилизовать, чтобы зараза сомнений не сразу проникла внутрь.

— Крупные клиенты не будут вести серьезные переговоры с менеджером. Только с владельцем бизнеса. Или с совладельцем. Поэтому я был вынужден передать ей часть активов. Я вообще в то время ничего не соображал, понимаешь? Она сказала — я подписал. Мне тогда нужна была лишь доза, на остальное — плевать. И теперь у нее сорок девять процентов акций, все связи, все контакты, а главное — репутация надежного партнера…

Затыкаюсь на полуслове.

Дальше нужно сказать правду, закончить предложение словами «в отличие от меня».

И добавить, что меня те клиенты воспринимают как номинальное приложение к предприятию; некоторые вообще меня ни разу не видели.

Ну и, что уж говорить, меня это устраивало: жена всем занимается, а мне на карту каждую неделю приходит сумма, вполне достаточная для удовлетворения моих потребностей…

— И ты ее за это ненавидишь, — медленно и весомо проговорила Зои. Будто одну за другой опустила раскаленные гири на ту самую кровоточащую рану, которую я только что вскрыл.

Я откинулся на подушку и закрыл глаза.

Просто им стало больно от того, что я увидел.

Не глазами, нет.

Мозгами…

Но от увиденного захотелось зажмуриться.

Я ж не полный дурак, я и до этого все понимал, просто гнал от себя эту мысль, которую сейчас вслух проговорила Зои.

Но жмурься не жмурься, а вот она, правда, — нависла надо мной гранитной глыбой, грозящей вот-вот раздавить мое самоуважение, которое я после выхода из своего виража так тщательно взращивал в себе.

Тренировки до одури, сначала чтоб из тела вышел яд, а потом чтобы не было противно видеть свое отражение в зеркале.

Косметологи — для того же, как и стилисты.

Дорогая машина, брендовые шмотки, волосы эти набриолиненные.

Все затем, чтоб самому себе доказать: я не чмо, я — мачо. Слова-то какие похожие, блин…

— Дай сюда бутылку.

— Нет. — Голос Зои был спокоен и тверд, словно я говорил со статуей. — Если сегодня ты нажрешься, то завтра снова покатишься туда, откуда еле выбрался.

— Но как?! — заорал я. — Как мне теперь жить, а?! У нее всё, понимаешь?! Я могу ее выгнать к чертям собачьим, и она уйдет! А вместе с ней уйдут все клиенты, так как со мной после того, как я ее уволю, никто не захочет иметь дела! А потом она подаст на развод и раздел имущества, заберет половину всего, на эти деньги со связями и клиентами моментально организует свой бизнес, и мне останется только проедать свою долю, которой надолго не хватит!

— С твоими запросами точно надолго не хватит, — кивнула Зои. — Но, с другой стороны, если с одним из партнеров происходит несчастный случай, все клиенты обычно сочувствуют второму и не торопятся уходить — вдруг с оставшимся что-то получится, даже если у него репутация в прошлом была не очень? Все оступаются, бывает. И делить имущество тогда точно не придется — если, конечно, погибший не оставил завещания, которое можно и оспорить, наняв хороших адвокатов…

— К чему ты клонишь? — перебил ее я.

— А я думала, ты понятливый, — усмехнулась Зои.

— Ты предлагаешь… Да нет, это бред какой-то.

— Я предлагаю устранить препятствие, которое мешает тебе полноценно жить.

— А тебе-то что за дело до моей жизни? — усмехнулся я.

— Мне есть дело.

Зои смотрела на меня не мигая, и на мгновение мне стало жутко — такая сила исходила от нее сейчас. Я прям чувствовал волны этой силы, способной смести любое препятствие со своего пути.

— Во-первых, мне больно смотреть, как ты страдаешь, потому что я люблю тебя, — сказала она. — Ты можешь мне не верить, можешь посмеяться над высокопарными словами меркантильной суки, которая пойдет на все, лишь бы заполучить то, что она хочет. Но это так. Сама не ожидала, но — люблю. Во-вторых, да, я хочу занять место Вики. Она монстр в бизнесе, но в остальной жизни — полная дура. Так бывает. У человека проявляется одна способность, а на остальное не остается ресурсов. Я, может, в бизнесе не очень, но я разберусь, не переживай. И ты будешь жить как жил, но с той, кто тебя действительно любит и будет о тебе заботиться.