Та шагнула к Поле.

— Вы позволите? — Она чуть приподняла прикрепленную к платью, висевшую на толстой нитке бирку, взглянула на обозначенные там цифры, мгновенно произвела в уме подсчет и сказала, обращаясь к Кену: — Девяносто восемь фунтов.

Тот снова слегка кивнул, удовлетворенно блеснув взором и всем своим видом показывая, что ему приятно иметь дело с понятливой сотрудницей. Потом с улыбкой спросил у Полы:

— Ну что, в состоянии ты уплатить подобную сумму?

Она не ожидала подобного поворота.

— Да. Но…

Кен картинно закатил глаза к потолку.

— Что еще не так?

— Ты не должен терпеть из-за меня убытки, — твердо произнесла Пола.

— Боже правый, да с чего ты взяла, что я их потерплю!

— С чего? Платье стоит девятьсот восемьдесят фунтов, а ты берешь с меня девяносто восемь. Это прямой убыток.

Кен вновь возвел глаза к потолку.

— Ох как трудно говорить с медицинским работником, когда речь заходит об элементарных торговых схемах! Разве не сказал я тебе минуту назад, что закупочная цена в десять раз ниже розничной?

— Правильно, — кивнула Пола, — Иными словами, в случае со мной ты потеряешь порядка… э-э… ну, почти девятисот фунтов.

В глазах Кена промелькнуло удивление: медицинский работник оказался не так-то прост!

— Гм… ничего я не теряю.

— Как же ничего, если…

— Если — что? Пойми, нет никакой гарантии, что это платье кто-нибудь купит. А так я хотя бы верну вложенные в него деньги. — Кен представил себе, что сказал бы его отец, услышав изложение подобной теории, и прикусил губу, прогоняя улыбку.

— Ты серьезно это говоришь? — с сомнением спросила Пола.

— Уж куда серьезнее! Да вон хоть у Тэсс спроси.

— Все верно, — сразу же произнесла та. — И вообще, напрасно вы волнуетесь: мистер Уилсон знает, что говорит. Если позволите, дам совет: купите платье за предложенную сумму и ни о чем не беспокойтесь. Я бы на вашем месте долго не раздумывала.

Пола уловила в голосе Тэсс легчайший оттенок досады по поводу того, что подобное предложение сделано не ей, и восприняла это как наиболее убедительный довод.

— Ну хорошо, — сказала она. — Согласна. Подождите, пожалуйста, минутку.

С этими словами Пола направилась в примерочную, где остались ее вещи, в частности сумка с кредитной карточкой.

— Только не переодевайся, — произнес ей вслед Кен. — Мы сейчас едем ужинать.

— Да-да, я помню, — ответила Пола, прежде чем скрыться в примерочной.

Там она еще разок посмотрела на себя в зеркало, затем аккуратно сложила джинсы и топ, захватила сумочку и вышла в зал.

— Вот, прошу, — сказала она, протягивая Тэсс свою кредитку.

Та взяла, предложив при этом:

— Давайте ваши вещи, я положу их в пакет.

Когда она ушла, Кен с улыбкой приблизился к Поле.

— Ты просто обворожительна. От тебя трудно отвести глаза. Будь моя воля… — Он не договорил, скользнув по ее стройной фигуре взглядом, который словно обжигал.

Пола ощутила его как физическое прикосновение и испытала такое чувство, будто в глубине ее тела внезапно разлилось что-то теплое.

Она замерла, поглощенная и этим приятным чувством, и силой направленного на нее взгляда.

Их глаза встретились. Улыбка медленно сошла с губ Кена, выражение лица стало серьезным и даже чуточку печальным, словно в эту минуту он вспомнил нечто такое, что не должно было присутствовать между ним и Полой.

— Будь моя воля, — произнес он очень тихо, но отчетливо, я сделал бы тебя своей прямо здесь и сейчас.

Сердце Полы пропустило один удар, и, возможно из-за этого, ей стало трудно дышать. Впрочем, этой мыслью она не смогла обмануть даже себя. Разумеется, дыхание у нее перехватило совсем не из-за того, что сердце сбилось с ритма. Скорее, по той же причине, по которой оно это сделало.

А будь моя воля, прокатилось в ее мозгу, я бы…

— Вот, пожалуйста, ваша кредитка, чек и пакет с вещами.

Слегка вздрогнув от неожиданности, Пола повернулась к Тэсс, которая это произнесла.

— Благодарю.

— Спасибо, Тэсс, — в свою очередь сказал Кен, улыбнувшись девушке. Затем он взял Полу под руку и повел к эскалатору, негромко произнеся по дороге: — Осталось позаботиться о туфлях, и можем отправляться в ресторан.

15

Дождь еще накрапывал, когда они входили в весьма фешенебельное заведение, славившееся сразу двумя кухнями — французской и итальянской, — которое находилось не далее чем в трех кварталах от торгового центра «Уилсон и сын».

Пожилой швейцар поприветствовал Кена как старого знакомого и с доброй улыбкой кивнул Поле. В зале, сияющем радужными отсветами хрустальных люстр, навстречу им поспешил метрдотель.

— Добрый вечер, мистер Уилсон… мадам… Прошу следовать за мной.

Их усадили за столик в образованной колоннами нише, и вскоре после этого верхний свет погас, но взамен зажглись на столах маленькие светильники с малиновыми абажурами, и стало очень уютно.

Затем принесли заказанные Кеном блюда, но Пола даже не запомнила, что ела. Она была как в волшебном сне и чувствовала себя абсолютной Золушкой на королевском балу — впечатление, стократно усилившееся, когда позже, после десерта с шампанским, но перед кофе, Кен спросил, поблескивая в полумраке глазами:

— Хочешь потанцевать со мной?

С тобой хоть до утра! — мысленно ответила Пола. Вслух же просто сказала:

— Да.

Через минуту она очутилась в его объятиях среди других, покачивающихся в такт медленной джазовой теме пар. Ладони Кена почти невесомо скользили по ее спине, порождая с трудом поддающиеся описанию сладостные ощущения. Под их воздействием Пола прижалась щекой к плечу Кена, и он чуть плотнее прижал ее к себе.

Голова Полы словно опустела. Вернее, ее наполняли сейчас чарующие звуки музыки и едва различимые на их фоне обрывки мыслей — о сегодняшнем кошмарном происшествии, о предстоящем получении страховки, о долгом ремонте ставшей непригодной для проживания квартиры и прочих проблемах, которые, кроме нее, никто не решит.

Но все это казалось неясным сном по сравнению с волшебной реальностью. События дня были ненастоящими в соотношении с тем, что происходило сейчас. В элегантном серебристом платье, изящных туфлях, со свободно лежащими на плечах волосами — что было несколько непривычно — Пола чувствовала себя словно обновленной, готовой с головой окунуться в свежие впечатления.

Кен обнимал ее — человек, неожиданно ставший очень близким за минувшие часы. И ей больше ни о чем не хотелось думать. Больше всего на свете она желала в этот момент, чтобы музыка никогда не кончалась, чтобы можно было вечно оставаться в объятиях Кена, слушать учащенные удары его сердца и ощущать дыхание…

Остаток вечера Пола выглядела притихшей и словно размышляющей о чем-то, хотя на самом деле ею просто овладело созерцательное настроение.

Но как рано или поздно все кончается, так завершился и этот чудесный вечер. Кен расплатился по счету, и, сопровождаемые приглашениями метрдотеля заглядывать чаще, они с Полой направились к выходу.

Захлопнув за собой дверцу «даймлера», Кен положил ладони на баранку и повернулся к сидящей на пассажирском месте Поле.

— Благодарю за превосходный вечер.

Та грустно улыбнулась.

— Что ты… Это я тебя благодарю. И за вечер, и вообще за все, что ты для меня сделал. — С ее губ слетел вздох. — Если бы не ты, я, наверное, до сих пор сидела бы на бордюре и смотрела на то, что осталось от моей квартиры. А ты помог мне пережить самый тяжелый период. — После некоторой паузы она добавила: — Сейчас я уже совсем не так трагически смотрю на ситуацию, как в первые после пожара часы.

Кен тоже вздохнул.

— Рад, что хоть в чем-то пригодился тебе. — Он тоже немного помолчал, затем спросил: — У тебя не появилось новых соображений относительно того, где ты проведешь ночь… и вообще…

Пола пожала плечами.

— Какие уж тут соображения. Родни у меня здесь нет, обременять знакомых я не считаю возможным… Разумеется, остается еще вариант с гостиницей, но зачем платить за номер, если я замечательно проведу ночь и на больничной кушетке?

— Ну да… — как-то неопределенно обронил Кен.

Затем он пристально посмотрел на Полу, и ей показалось, что ему хочется что-то сказать. Однако он просто включил двигатель.

— Думаю, недельку меня в клинике потерпят, — произнесла Пола, обращаясь больше к себе самой, чем к нему. — А там посмотрим… — Она периодически повторяла про себя эту фразу как заклинание.

— Значит… — Кен вопросительно взглянул на нее.

Пола подавила вздох: сказка стремительно близилась к завершению.

— В клинику.

Он тронул автомобиль с места, и они поехали по ночным, залитым огнями улицам Шеффилда. Спустя некоторое время Пола спросила, делали ли сегодня Кену перевязку, но он лишь усмехнулся.

— Когда? Ведь я почти весь день провел с тобой… что для меня лучше всех перевязок в мире!

Она рассмеялась.

— Интересные у тебя сравнения… Ничего, сейчас приедем, я отведу тебя в смотровую и сама сменю повязку.

Кен двинул плечом.

— Думаю, ее просто надо снять — и на том конец.

И Пола покачала головой.

— А швы? Их ведь тоже когда-то придется снять.

— Ну, когда придется, тогда я и загляну к тебе в смотровую. Или приглашу тебя к себе домой.

— Зачем? — усмехнулась Пола.

— Единственно ради снятия швов, — заверил ее Кен. — А ты что подумала?

Они оба рассмеялись. Затем Пола сказала:

— Ничего не получится, у тебя нет необходимых условий — не стерильно.

— У меня не стерильно? — возмущенно воскликнул Кен. Потом, как будто вспомнив о чем-то, произнес: — Впрочем, возможно, ты и права. Но ради такого случая я найму бригаду горничных и попрошу обеспечить в моем жилище наивысшую степень стерильности…

Так они болтали до тех пор, пока Кен не остановил «даймлер». Пола удивленно взглянула на него.

— Уже приехали?

— Да.

Она бросила взгляд сквозь стекло окошка, находящегося с ее стороны. Потом посмотрела вперед. Затем оглянулась. Ничего похожего на клинику «Спринг-блоссом» не было и в помине. По обеим сторонам неширокой улицы возвышались жилые дома с выстроившимися вдоль них легковыми автомобилями, среди которых темнел небольшой фургон.

— Что-то я не узнаю… Куда ты меня привез?

Кен вздохнул.

— Пола, я хочу тебе кое-что сказать.

— Да?

— Тебе сейчас временно негде жить…

— Ну, это для меня не новость! — попыталась она пошутить в духе прежнего разговора.

Но Кен продолжил серьезным тоном, взглядом указав налево:

— В этом доме у меня есть квартира. И я хочу, чтобы ты пожила в ней, пока не уладишь свои дела. Правда, там только недавно закончен ремонт и почти нет мебели. Но диван найдется, не хуже, чем в клинике…

Эта квартира была гораздо больше той, в которой жил сам Кен. Он приобрел ее недавно по совету отца, который сказал ему:

— Прежде чем жениться на Анне, ты должен подумать о том, где вы поселитесь после свадьбы. Твоя квартира для семьи маловата, но у меня есть на примете другая — большая, удобная, в хорошем районе. Поезжай, посмотри и, если понравится, покупай не раздумывая.

И Кен купил. Потому что тогда еще всерьез рассматривал возможность брака с Анной Гриер.

— Ну что, согласна?

Пола на секунду закрыла глаза. Нынешний день вместил в себя столько событий, что просто голова шла кругом.

— Соглашайся, — произнес Кен. — Вариант неплохой, а выбор у тебя невелик. К тому же ночлег в клинике проблемы не решит.

Это верно, подумала Пола.

— А где живешь ты?

Он усмехнулся.

— В другом месте, не беспокойся. У меня квартира на Каслгейт-стрит.

— Почти рядом с клиникой, — машинально констатировала Пола.

Улыбка Кена стала шире.

— Хочешь — поедем туда! Пола слегка порозовела.

— Нет-нет! Меня… я…

— Согласна?

Она вздохнула.

— Да. — Это действительно был наилучший вариант.

В ту же минуту, словно опасаясь, что она передумает, Кен взял пакет с ее вещами и выбрался из автомобиля. Через несколько мгновений он уже помогал выйти Поле.

Она оперлась на протянутую руку, но, когда ступила на асфальт и выпрямилась, неожиданно оказалась в объятиях Кена.

— Пола… — хрипло произнес он.

В ту же минуту померкшее было ощущение сказочности происходящего вернулось. Охваченная им, Пола ахнула, и Кен прильнул к ее губам.

Впрочем, поцелуй был коротким. Не успела Пола вздрогнуть от пронзившего ее всю мощного чувственного импульса, как Кен отстранился.

— Это на прощание, — проникло в ее сознание сквозь шум крови в ушах.

— Ах да, ты ведь всегда целуешь на прощание симпатичных тебе девушек, — непослушным языком произнесла она.

— Верно, целую, но далеко не всегда. И не всех. — Он на мгновение прижал ее к себе, затем добавил: — Идем, я провожу тебя.

Они в обнимку вошли в подъезд, полностью поглощенные друг другом, даже не догадываясь, что некто, сидевший в припаркованном напротив дома «додже»-фургоне, очень внимательно проследил за ними.

Наскоро проведя ознакомительную экскурсию по находящейся на втором этаже полупустой квартире и вернувшись с Полой в холл, Кен отдал ей ключ, который она заботливо спрятала в сумочку.

— Ну вот, кажется, все, — сказал он. — Если что-то понадобится, звони, моя визитка у тебя есть.

— Хорошо, — ответила Пола, быстро взглянув на него и тут же опустив ресницы.

Зато Кен не сводил с нее глаз.

— Ты такая красивая… — невольно вырвалось у него, когда он в очередной раз обвел взглядом ее всю — в серебристом вечернем платье, с лежащими на плечах пышными светлыми волосами и легким румянцем смущения на щеках. — Можно, я еще разок… на прощание…

С этими словами он приподнял подбородок Полы и поцеловал в губы… которые раскрылись ему навстречу будто сами собой.

На этот раз поцелуй получился долгим и позволил Поле испытать целую гамму ощущений. Впрочем, преобладало среди них одно: чувство острого наслаждения с примесью щемящей нежности к этому большому сильному человеку — Кену Уилсону.

Пола вдруг поняла: они не должны расстаться сейчас, в эту пронзительную минуту, это просто невозможно. И неправильно. Поэтому когда обжигающий поцелуй прекратился, она шепнула:

— Не уходи.

В ту же минуту Кен с облегчением произнес:

— О боже, я уже начал опасаться, что ты никогда этого не скажешь!

Пола почти не запомнила, как они вернулись в гостиную, как Кен ловко превратил диван — который оказался раскладным — в двуспальное ложе, как затем они принялись с лихорадочной поспешностью раздевать друг друга, бросая одежду куда попало… Зато ее сознание в мельчайших деталях отметило, как они сплелись обнаженными телами, неистово, в каком-то исступлении лаская друг друга, и как затем Кен властно, но одновременно очень нежно вошел в нее…

16

Посмотрев вслед скрывшейся в подъезде парочке, Ребекка проверила настройку аппаратуры слежения и звукозаписи, которой был напичкан «додж»-фургон, где она сидела вот уже которую ночь. Впрочем, автомобили менялись, чтобы слежку не заметил клиент, но их техническое оснащение было одинаково.

Мало вероятно, чтобы эти двое имели какое-то отношение к нашему парню, подавив зевок и машинально поправив выбившиеся из короткой толстой косы русые пряди, подумала Ребекка. Обыкновенные влюбленные. Правда, раньше я их здесь не видела, но мало ли что. Может, приехали к кому-нибудь…

Ребекка являлась сотрудником страховой компании «Тотал гэранти». Официально ее должность называлась «страховой агент», однако в действительности она выполняла весьма специфические функции. А именно, вела наблюдение за клиентами, как между собой называли ее коллеги персон, в той или иной степени связанных со страховыми случаями, по которым их боссу Джозефу Оуэнсу грозила выплата оговоренных сумм. Жизнь заставила того обзавестись собственной службой слежения, что вполне реально помогало сократить финансовые потери компании.

Сейчас Ребекке было поручено ночное слежение за Берни Страйпсом, скупщиком антиквариата, за которым водились темные делишки. В настоящий момент речь шла о застрахованной в компании «Тотал гэранти» статуэтке, носящей название «Купающаяся наяда». Данный предмет следовало обнаружить и вернуть владельцу, в противном случае Джозефу Оуэнсу предстояло выплатить немалую страховую сумму.

Ребекка приезжала сюда к шести часам вечера, сменяя своего коллегу Тома, который работал днем. Оба занимались одним и тем же: высматривали подозрительных личностей в окрестностях дома, где жил Берни Страйпс, а также вели прослушивание и запись его телефонных разговоров. Это делалось с помощью аппаратуры, позволявшей настроиться на рабочую частоту телефона и услышать все, что было необходимо. Собственно, в этом деле страховая компания дублировала действия полиции, с той разницей что последней для подобных действий требовалось специальное разрешение. Поэтому неудивительно, что владелец страховой компании Джозеф Оуэнс частенько обскакивал местных бобби — его слежка носила нелегальный характер и разрешений не требовала.

Ребекку вопросы законности подобной слежки мало интересовали. Работа давала ей возможность жить, ни от кого не завися, а это в настоящее время являлось единственным, что имело для нее значение.

Сегодня она записала пару телефонных разговоров Берни Страйпса с какими-то людьми, и на этом ее улов закончился. До самого утра Ребекка дремала, впрочем очень чутко, просыпаясь от малейшего звука в наушнике или доносившегося извне, с улицы.

В шесть утра ее сменил приехавший на пикапе Том, и она укатила домой, отсыпаться перед очередным ночным дежурством.

Следующие несколько суток выдались напряженными, потому что пришлось разрываться между двумя разными делами сразу — порой агентов на все случаи слежения не хватало, тут уж ничего не поделаешь, зато оплата труда в такие дни была высокой.

Работа шла своим чередом, телефоны скупщика антиквариата Берни Страйпса — сотовый и домашний — прослушивались, слежка за его посетителями велась. Словом, все было как обычно.

Пока однажды у Ребекки не случилась промашка, едва не стоившая ей работы.

Как-то раз, во втором часу ночи, борясь со сном, она принялась делать нечто наподобие гимнастических упражнений — разумеется, в том объеме, что позволяли габариты «форда»-фургона, в котором ей довелось дежурить на этот раз. Но так как салон все-таки не предназначался для подобных действий, случилось то, чего и следовало ожидать: Ребекка нечаянно сбила настройку приемника. Делать нечего, пришлось настраиваться на волну заново.

Большой беды, впрочем, не было: скупщик Берни Страйпс в ту минуту ни с кем не разговаривал, он вообще, наверное, видел третий сон. Однако работа есть работа, тем более что позвонить клиенту могли в любую минуту.

И вот в процессе настройки на нужную волну Ребекка поймала их.

То есть сначала она просто услышала диалог, который ее заинтересовал — по той причине, что беседовали явно двое влюбленных. Скажите, какая женщина устоит перед соблазном подслушать подобный разговор? Вот именно, никакая. Не явилась исключением и Ребекка.

Но не в ущерб служебным обязанностям. Запомнив частоту, на которой беседовала парочка, она вернулась к изначальной, нечаянно сбитой. Но там по-прежнему было тихо: Берни Страйпс безмолвствовал. Тогда, сгорая от любопытства, Ребекка вернулась к заинтересовавшей ее беседе. Правда, она ничем не рисковала: другим комплектом аппаратуры отслеживался сотовый телефон клиента. Если бы там начался разговор, Ребекке достаточно было нажать на кнопку «запись».