Глава 11
— Постой, а как же пресс-конференция? — запротестовала Клементина, когда они садились в машину. Ей едва хватило времени, чтобы сбегать наверх за паспортом.
— Алекс сам справится.
Клементина не сводила глаз с Сергея. Почему он так странно себя ведет?
Она знала Сергея — он не привык избегать конфликтов. Наоборот, он встречал жизненные трудности отважно и стойко, и это ей нравилось — она была такой же.
— У меня не собран чемодан, у меня вообще ничего нет! — Девушка поняла, что Сергей не шутит и они действительно едут в Париж.
— У тебя есть я, киса. — Сергей улыбнулся ленивой русской улыбкой, говорившей ей, что ей не нужна ни одежда, ни белье. Да и Париж-то они почти не увидят…
Прогнав прочь свои романтические фантазии, она покачала головой:
— Сергей, объясни мне, в чем дело.
Он сделал небрежный жест, как будто говорить было не о чем:
— Я просто хочу, чтобы ты знала — я не намерен использовать тебя в своих целях. Ни сейчас, ни когда-либо еще. А вся эта затея с твоим участием в конференции совершенно бесполезна. Теперь ты довольна?
— Нет… то есть да. Я просто растеряна. С каких пор ты это планировал?
— Со вчерашнего вечера. Я слышал, как ты говорила с Люком по телефону, и подумал, что ты скучаешь по дому и что нам не помешало бы съездить в Европу.
— Нет, я… — Она осеклась, не в силах озвучить фразу, заканчивавшуюся словами «потому что я люблю тебя». Она коснулась его предплечья. — Что же мы делаем? Что происходит?
— Мы летим в Париж, потому что через два дня у тебя день рождения. Я подумал, нам стоит отметить его поездкой в какое-нибудь особенное место — такое, которое мы запомним навсегда.
Из какого-то источника в ее душе, о котором она до сих пор не подозревала, хлынул фонтан радости, и она сделала то, что все девушки делают в такие минуты. Она обняла Сергея и запела:
— Спасибо, спасибо, спасибо! — Она положила голову ему на плечо и заплакала от радости.
— Не плачь, это же прекрасно! Мы отлично проведем время.
Клементина сжала его лицо ладонями.
— Да, это будет чудесно, — согласилась она, сдерживая слезы. Знал ли он, насколько важно это для нее? Наверное, нет, но от этого его жест ничуть не становился менее щедрым.
— Какая ты эмоциональная, — поддразнил он ее. — Где же моя счастливая, веселая девочка?
— Она здесь. — Клементина снова бросилась в его объятия. Теперь она может быть самой собой, под защитой своего богатыря.
Парижский отель оказался таким же роскошным, как и нью-йоркский. Сюрпризы ждали ее везде: вид на площадь Согласия, комод, наполненный шелковым бельем, шкаф, забитый вечерними и дневными платьями.
«Откуда он все это взял?»
— Все это привез мой личный закупщик, — сказал Сергей, лежа на кровати и наблюдая, как она ласкает голубовато-зеленый шелк вечернего платья. — Надень его, чтобы я мог его снять, — попросил он.
Клементина улыбнулась ему через плечо и начала медленно расстегивать и снимать все, что на ней было. Сняв бюстгальтер и трусики, стоя спиной к Сергею, она надела шелковое платье. Оно было прохладным, как вода, и девушка задрожала, хотя в комнате было тепло. Она медленно повернулась к Сергею, не зная, как платье смотрится на ней, пока их взгляды не встретились. У нее пересохло в горле, а сердце бешено заколотилось.
Он вскочил с кровати и притянул ее к себе так быстро, что она лишь вскрикнула:
— Смотри не порви платье! — а потом вздохнула.
Они ужинали в ресторане над Сеной, с видом на собор Парижской Богоматери. На Клементине было то самое платье, целое и невредимое.
На следующий день они гуляли по городу, посещая достопримечательности, пока не оказались на пороге элитного ювелирного магазина. Сергей взял Клементину за руку и торжественно проговорил:
— Позволь мне сделать тебе подарок в честь твоего дня рождения.
Ее проводили в магазин, усадили и принесли огромное количество украшений на выбор. Все было очень дорого, казалось, даже воздух в этом магазине стоит больших денег. Но Клементине совсем не было неловко — напротив, она чувствовала себя особенной. Благодаря Сергею.
Она выбрала пару сережек с розовыми алмазами. Продавец похвалил ее вкус, а Сергей просто спросил:
— Ты довольна?
— Довольна.
Утро дня ее рождения выдалось прохладным и туманным, что было редкостью в июне, но потом стало тепло и солнечно. Сергей организовал полет на воздушном шаре над Луарой, а ночь они провели в частном старинном замке, который принадлежал друзьям Сергея. Облокотившись о каменные перила построенного в шестнадцатом веке шато, с бокалом шампанского в руке, Клементина сказала Сергею, что она еще не скоро забудет сегодняшний день.
— Значит, мне удалось оставить след в твоей жизни.
— Я никогда в жизни не забуду сегодняшний день… О боже, какие сентиментальные глупости я говорю!
Сергей заметил, что шампанское развязало ей язык.
Он забрал у нее бокал и обхватил руками ее бедра:
— Пора в постель, Клементина.
— Еще рано, — поддразнила она его.
— Да, но нам предстоит долгая ночь.
Наутро, завтракая на балконе замка, с которого открывался вид на лес, Клементина размышляла о прошедшей ночи. Сергей был великолепен, все его действия были доведены почти до уровня высокого искусства. Он был невероятно романтичен и нежен, и все же это было не то, чего она хотела. Она знала, каким он мог быть, когда давал волю своим эмоциям, а не только физической страсти. Такой секс был бы лучшим подарком на день рождения, и она забыла бы обо всем — о замке, о серьгах, о чудесном солнечном дне, — если бы хоть на несколько мгновений вновь ощутила себя частью Сергея. Но этого не произошло.
— Сергей! — громко позвала она.
Он вышел на балкон, одетый слишком официально, как будто бы их возвращение в Париж требовало определенного стиля. В халате, с растрепанными волосами, она чувствовала себя раздетой рядом с ним, но собиралась надеть шифоновое платье и подаренные на день рождения серьги.
— В чем дело, киса?
— Давай поговорим о прошедшей ночи. — Она облизнула губы. — Все было потрясающе, но… может, что-то во мне тебя не устраивает? Что я могу сделать?
Сергей взял было стул, чтобы сесть напротив нее, но, услышав ее слова, остановился позади стула, глядя на нее сверху вниз. Ей стало неуютно.
— А что ты хотела бы сделать?
— Я… я не знаю. Просто иногда… когда мы вместе… ты кажешься мне слегка отрешенным, будто ты где-то далеко… И я бы хотела поговорить об этом.
Сергей взял ломтик поджаренного хлеба:
— Ну, знаешь, милая моя, о некоторых вещах можно говорить бесконечно. Если бы мне нужна была профессионалка в постели, я бы ей заплатил.
Клементина вздохнула, понимая, что подняла щекотливую тему.
— Я говорю не о технике. — Она опустила глаза. — Я имею в виду чувства. Похоже, в этом плане у нас что-то идет не так.
Сделав нетерпеливый жест, он вернулся в комнату:
— Ты говоришь загадками. В чем дело? Бесконечных оргазмов тебе мало?
— Я не об этом. — Почему же он злится? Она понимала, что секс для мужчин — всегда больная тема, поэтому она подошла к нему, обняла его за талию и прижалась щекой к его спине. Он не обнял ее в ответ, но и не оттолкнул ее. — Секс — это не все. Ты и сам это прекрасно знаешь.
— Нет, киса. Секс — это все, что между нами есть.
Мир Клементины рухнул.
— Что? — Она издала нервный смешок, и ее руки соскользнули вниз — Сергей отстранился от нее.
— Клементина, — ласково сказал он, — все это очень романтично — Париж, старинный замок, прогулки, — но у нас всегда были только сексуальные отношения. Ты — потрясающая девушка, и мне очень повезло с тобой, но не могу сказать ничего более.
— Ты собрался порвать со мной? — Она не узнавала свой собственный голос — настолько низко и резко он прозвучал. — Ты привез меня в Париж, чтобы порвать со мной?
— Нет, черт возьми.
Сергей забеспокоился, и она поняла, что он действительно собирался порвать с ней, только почему-то передумал. Это откровение было для нее как нож в сердце.
— Ты же знаешь, что это закончится. Все кончается. — Он подошел к ней и взял ее руки в свои. — Я не буду тебе врать — ты много значишь для меня.
Ей захотелось свернуться клубочком в уголке и умереть. Но ее гордость не позволяла.
— Спасибо, что сказал мне об этом. — Клементина высвободила свои руки из его и вернулась на балкон. Он не пошел за ней — понимал, что она будет плакать. Наверное, за свою жизнь он повидал много плачущих женщин.
— Клементина, ничего не кончилось. — Его голос прозвучал хрипло, и это говорило ей о том, что он не настолько легко относится к их разговору.
— Хорошо. Просто мне сейчас не хочется говорить об этом. Давай сменим тему. — Она попыталась говорить бодрым голосом, но у нее ничего не вышло.
— Примерно через час нам надо возвращаться в Париж. Спешки нет, — медленно произнес Сергей. — Не хочешь заехать в Версаль? Думаю, тебе там понравится.
Она закрыла глаза. Он хорошо знал ее — и все же недостаточно для того, чтобы понять, что она любит его. Если бы это было ему известно, он не был бы так жесток. Он продолжал бы обманывать ее — чуть дольше… Нет, это она обманывала бы себя. Тешила бы себя иллюзией, что может быть с человеком, который даже не любит ее. Она всего лишь «много значит для него».
Теперь она знала, что ей делать — купить билет домой. Все кончено.
Сергей был зол — так, как никогда не был зол за всю свою жизнь. Это была холодная, решительная злость. По дороге в Париж он молчал. Клементина тоже молчала, и он прекрасно знал почему. Чего же он ожидал? Что она будет болтать и распевать глупые песенки, как по дороге в замок? Сегодня он потерял эту девушку навсегда.
Его злость начала расти, когда они въехали в Париж и Клементина заговорила о том, что в Париже намного чище, чем в Лондоне.
— Я хотела бы побыть одна, — сказала она ему нарочито любезным тоном, когда они вышли из машины. — Не возражаешь?
Сергей взорвался:
— Да, возражаю.
Она бросила на него гневный взгляд и побежала прочь по коридору отеля. Он не торопился. Его злость была приятной, справедливой — и она не имела никакого отношения к Клементине. Войдя в спальню, она закрыла за собой дверь и бросилась на кровать. Он открыл дверь пинком.
— Убирайся, — сказала она, спуская ноги с кровати.
— Я тоже здесь сплю, киса.
— Я сказала — убирайся.
Он не двинулся с места.
— Знаешь, Сергей, в чем твоя проблема?
— В чем же, интересно?
— Ты — шовинист. Ты живешь в другом веке, причем явно не в прошлом.
Он мрачно посмотрел на нее:
— Да, киса. Знаешь, у моего предка, жившего в шестнадцатом веке, было пятнадцать жен — по паре на каждый день недели. Ему легко удавалось держать их при себе — но я думаю, что он просто не встречал таких женщин, как ты.
Наверное, Сергей хотел сделать ей комплимент, но он затерялся на фоне слов о пятнадцати женах. Клементине захотелось встать с кровати, потому что так она чувствовала себя слишком уязвимой. Иногда он ее поражал — не своими умениями, хотя и это было важно, но своей невероятной мужественностью, и теперь она не знала, как справиться со своими чувствами. Она знала, что может сказать «нет», и Сергей ее не тронет. Но «нет» никак не шло у нее с языка, и им ничего не оставалось, кроме как заняться любовью.
Сергей никогда в жизни еще не испытывал такого сильного желания. Желания овладеть Клементиной.
Его отец вел себя точно так же с его матерью. Постоянные сцены, хлопанье дверьми, крики, драмы. В детстве он боялся этого, а став взрослым, старался избежать судьбы отца — великой страсти, разрушенной в мгновение ока. И теперь он не понимал, что с ним происходит. Ему хотелось достичь теплого, нежного центра ее тела, забыться внутри ее и не чувствовать ничего, кроме наслаждения, с этой женщиной, которая вызывала в нем столь сильные чувства. Но когда он начал целовать ее, их поцелуи становились все глубже, все медленнее, словно желая продлить то время, которое им осталось провести вместе. В них не было ни необузданности, ни сумасшедшей страсти — и Сергей понял, с чем он так упорно боролся.
Не с Клементиной. И не со своим прошлым.
С самим собой.
Он был способен на то, на что боялся оказаться совершенно неспособным. На настоящую любовь — глубокую и верную. Он думал, что способен лишь на страсть, которую опасался принять за настоящее чувство. Но в глубине души он желал и того, и другого — страстной, но в то же время искренней и верной любви.
Сергей снял резинку с волос Клементины и запустил пальцы в тяжелые шелковистые волосы. Ее руки начали нежно ласкать его шею, плечи, спину — легко, как перышко. Она целовала его так, будто хотела насытиться им, а потом прижалась к нему и произнесла его имя.
— Какая ты красивая, — шептал он, не в силах отвести от нее глаз. — Никогда в жизни не видел девушки прекраснее.
Ее глаза наполнились слезами. Сергей прижался губами к ее глазам, ловя слезинки языком.
— Милая Клементина, — бормотал он, убыстряя ритм своих движений.
Она подняла бедра, принимая его внутрь себя, запрокинув голову, и он застонал от наслаждения, стрелой пронзившего его тело. Но этого было мало, и он овладел ею еще два раза, впитывая в себя тепло ее тела, запах ее кожи — до тех пор, пока она не обессилела.
Клементина сделала резкий вдох, не понимая, почему после самого лучшего секса в ее жизни ей не хватает воздуха. Вдохнув столько, сколько смогла, она повернулась к Сергею, лежавшему с закрытыми глазами и тяжело дышавшему. На его коже блестели капли пота. Он был нежным, страстным и ласковым — именно о таком сексе она мечтала. Только он не любил ее и не собирался любить. Он относился к ней точно так же, как к женщинам, которые были у него до нее и которые, возможно, будут после нее. Она просто приняла его нежность за чувства, которых он не испытывал к ней.
Сергей повернулся на бок, и их взгляды встретились. Ее охватило отчаяние, и из глаз полились слезы, которые она больше не могла сдерживать. Сергей привлек ее к себе и крепко обнял, но его объятия не приносили ей утешения — они лишь напоминали ей о том, что она потеряла.
— Не плачь, милая Клементина, не плачь, — бормотал он.
Но эти слова были бессмысленны. Ничего не изменится — рано или поздно все закончится, и она останется с разбитым сердцем.
— В чем дело?
— Не хочу, чтобы все закончилось, — зарыдала она, не в силах больше скрывать свои настоящие чувства.
Сергей сжал ее лицо руками:
— Ничего не закончилось. Я с тобой, слышишь?
Клементина позволила себе поверить его словам еще на несколько минут. Она боялась ответить «Но ты меня не любишь», потому что следующая фраза — «А ведь я так сильно люблю тебя» — разрушила бы все, что у них осталось. Она не могла сказать ему о своей любви, если он не мог ничем ответить ей. Вместо этого она слушала, как он напевает ей что-то по-русски, гладя ее по спине. Наконец ее рыдания стихли, и она улеглась рядом с ним. Она долго так лежала, пока по его глубокому и ровному дыханию не поняла, что он уснул. Не было еще и девяти, но Клементине казалось, что прошла целая вечность.
В семнадцать лет она узнала, что единственный способ справиться с эмоциями — это уйти одной в большой мир и начать новую жизнь. Теперь, в двадцать шесть, ей было ничуть не легче. Боль разрывала ее, как когти дикого зверя, и она никак не могла утихомирить ее. Но она понимала, что чем дольше она будет лежать здесь, тем труднее ей будет встать и заставить себя уйти.
Бесшумно встав, она оделась, собрала чемодан со своими старыми вещами и села, чтобы написать Сергею записку в блокноте c логотипом отеля. Она долго думала, что напишет ему, и наконец просто написала свое имя — Клементина. Еще одно имя в длинном списке его женщин. Она положила записку на прикроватный столик и в последний раз взглянула на него. Его прекрасное лицо было таким спокойным, будто он сбросил со своей души груз, тяготивший его, и теперь испытывал своего рода облегчение.
— Я забуду тебя, Сергей Маринов, — прошептала она.
И все же что-то ей говорило, что она никогда не забудет его.
Глава 12
Свет в главном терминале аэропорта Шарль де Голль был слишком ярким для чувствительных глаз Клементины, и она зашла в аптеку, чтобы купить дешевые солнечные очки, маску для сна и аспирин.
Войдя в зал ожидания, она поймала себя на том, что ищет его. Стоя в очереди на регистрацию, ожидая посадки, даже проходя через контроль безопасности — везде она ожидала услышать голос Сергея, обернуться и снова утонуть в его глазах. Но что бы это дало ей? Он не любит ее, и прошедшие несколько недель оказались пустой фантазией. Казак из исторического романа, которого она увидела в петербургском магазине, не выдержал испытания реальной жизнью. Сергей больше не будет искать ее. Никогда. Все закончилось, и ей пора возвращаться к своей жизни — всего через два часа она будет дома. Но теперь она не могла вспомнить свою квартиру, не могла представить себе, как проживет следующие несколько дней, не говоря уже о том, чтобы снова заняться достижением своих жизненных целей. А все потому, что она позволила себе мечтать о Сергее.
Когда ее голова коснулась спинки кресла в самолете, она закрыла глаза. Шум мотора не мешал ей, и, уставшая от переживаний, она уснула. В пять часов утра Клементина вышла из аэропорта с багажом. Поймать такси в такой ранний час было проблемой, и ей нужно было передохнуть, прежде чем собраться с мыслями. Она начала искать в кошельке деньги, чтобы заказать чашечку кофе. Тут она краем глаза увидела, как кто-то поднял ее чемодан и унес его из поля зрения.
— Постойте! — закричала она и тут же увидела перед собой Сергея собственной персоной.
Он взял пакет, который она несла в руке, и зашагал прочь.
— Сергей! — Она была совершенно потрясена. — Сергей! — Она побежала за ним. — Постой! Что ты делаешь?
Он шагал вперед сквозь толпу, но не спешил.
— Стой! — кричала Клементина. Ей было наплевать, что думают о ней люди. Он пришел за ней. Как раз в тот миг, когда он остановился, она столкнулась с ним.
Он выронил из рук весь ее багаж и развернулся. Выражение его лица было таким гневным, что она попятилась.
— Да, — ответил он. — Наконец-то тебе пришлось за мной побегать.
— Как ты оказался здесь?
Он сделал жест, означавший «не важно», — это было так похоже на Сергея, властелина своего королевства.
— Тебе нравится бегать, правда, киса? С того дня, как я тебя увидел, я все время гнался за тобой, и теперь ты опять куда-то бежишь. — Его голос звучал задумчиво, но глаза горели таким огнем, какого она еще не видела.
— Я никуда не бегу. Я вернулась домой. Наши каникулы закончились. Ведь ты привез меня в Париж, чтобы порвать со мной. — Ее голос дрогнул. — Самое чудесное время в моей жизни… А ты взял и растоптал его.
Сергей побледнел, и Клементина испытала своего рода удовлетворение, видя, что он наконец осознал, какой кошмар ей пришлось пережить.
— Я не хотел этого, — проговорил он низким, надтреснутым голосом. — Поверь мне, я никогда не хотел обидеть тебя.
— Найди себе другую девушку, — устало ответила Клементина. — В Нью-Йорке наверняка есть тысячи женщин, которые были бы рады оказаться на моем месте.