— Почему тебя заинтересовала борьба? — спросила Клементина.

— Все началось с армии — там я дрался за деньги. Потом я занялся организацией матчей. Это очень жесткий спорт, киса, и в нем лучше быть за пределами ринга.

Клементина протянула руку и коснулась его переносицы:

— Так тебе сломали нос в драке?

— Да, дважды. Это было очень давно — я уже и не помню боли.

Она погладила его грудь:

— Мне и подумать страшно о том, что тебя били.

— Я крепкий парень, киса.

— А как же твоя семья? Что они думали о твоем увлечении борьбой? Что говорила тебе мама?

— Она умерла, когда мне было девятнадцать. — Сергей говорил спокойно, словно просто констатировал факты. — От передозировки таблеток.

Клементина наморщила лоб.

— Неизвестно, было ли это самоубийством. Возможно. Да не пугайся ты так — с тех пор уже много времени прошло. Кстати, хотел бы сказать тебе кое-что о матерях. Моя вышла замуж очень рано. Мой папа был идеалистом, романтиком — и подозреваю, что у него было биполярное расстройство. — Он искоса взглянул на нее, не в силах поверить, что рассказывает ей об этом. Она перестала гладить его и теперь смотрела ему прямо в глаза. — Мои родители любили друг друга с такой страстью, что прямо-таки задыхались в своих отношениях. Они без конца ссорились и мирились, и наша жизнь превратилась в бесконечную мыльную оперу.

Клементина молчала, пытаясь представить, каково было Сергею с такими родителями.

— Когда мне было десять, отец попал под машину. Мама снова вышла замуж через пару лет. Мы с отчимом совсем не виделись — меня отправили в военное училище. Нет, не жалей меня, киса, — там мне жилось очень хорошо. После этого я редко встречался с сестрой и мамой. Мой отчим разбогател после развала Советского Союза, но очень быстро потерял все свое состояние и кончил тем, что пустил себе пулю в висок. Мама ненадолго его пережила. Вот такая у меня была жизнь — пьеса в четырех актах.

Немного помолчав, Клементина положила голову Сергею на плечо:

— Да, ты такой…

— Какой — такой? — хрипло спросил он.

— Крепкий парень.

Они долго молчали.

— Не хочу возвращаться в город, — наконец призналась Клементина.

Это было самое большее, что она могла сказать, чтобы намекнуть, как неудобно ей было жить с ним в отеле.

— Как вижу, отель тебе слегка поднадоел?

— Там все какое-то… безликое. Я поняла это, когда мы приехали сюда — тут все-таки настоящий дом и настоящая жизнь.

Сергей занервничал, что было для него нехарактерно. Он привез Клементину сюда, чтобы обсудить условия их будущих отношений, но девушка, лежавшая в его объятиях, в эти условия не вписывалась. Он пережил с ней гораздо больше, чем со всеми своими бывшими подружками, вместе взятыми.

— Так давай же подольше поживем настоящей жизнью.

Она взглянула на него. Ее глаза лучились.

— Я отвезу тебя в мой дом в городе. А то в отеле уже неинтересно, правда?

У него был дом в Нью-Йорке — а они целую неделю провели в отеле! На мгновение весь мир померк перед глазами Клементины, и произошедшее предстало перед ней в новом, более беспощадном свете.

— Понятно, — тихо ответила она.

Она быстро встала с кровати и, извинившись, ушла в ванную. Запершись там, Клементина включила воду на полную мощность, чтобы Сергей не услышал, как она плачет.

Глава 8

Когда они возвращались в Нью-Йорк, Клементина обдумывала ситуацию, глядя на пролетавший мимо пейзаж и тайком посматривая на Сергея, который почти все время молчал. Ему нравилось водить машину — она заметила это еще в Петербурге. Места для их багажа в машине конечно же не было — его отправили отдельно, и у Клементины с собой была только сумочка. Она начала рыться в ней в поисках ячменного сахара, который она всегда носила с собой.

Сергей наблюдал за ее действиями.

— Что у тебя там? Сокровища?

— Очень смешно. — Она вытряхнула все содержимое сумочки себе на колени и наконец нашла ячменный сахар, а также два презерватива, которые дал ей Люк.

— Я вижу, ты хорошо подготовлена.

Покраснев, она начала заталкивать вещи обратно, а потом разозлилась на себя за свое смущение.

— Если хочешь знать, Люк дал мне их еще в Петербурге перед свиданием с тобой. Как будто бы я собиралась осчастливить тебя на первом же свидании. — Не удержавшись, Клементина добавила: — Для этого тебе пришлось отвезти меня в роскошный отель на другом конце света.

— Засунь руку мне в карман, — попросил Сергей.

— Сергей!

— Смелее, я не кусаюсь.

Она запустила руку в карман его пиджака и извлекла оттуда маленькую коробочку:

— Мой медальон!

— Его починили.

Она даже не смотрела на медальон с тех пор, как убрала его в ящик прикроватного столика. Сергей же помнил о нем. Застегивая его на шее, Клементина почувствовала нежность к Сергею — и все же будущее их отношений оставалось туманным.

— Только не говори, что это память о бывшем бойфренде.

— Я купила его себе, когда мне исполнилось восемнадцать. — Она подняла руку. — А вот эти часы я себе подарила, когда устроилась на работу в «Верадо».

Сергей нахмурился:

— Так ты их сама себе купила?

— А что в этом такого? Как-то раз мне сказали, что, если тебе не с кем отпраздновать важные события своей жизни, ты должен сделать это сам. — Она изобразила гримасу. — Так что для меня это очередной повод походить по магазинам.

Ей не с кем праздновать. Это не должно было волновать его, и все же он был обеспокоен.

— Клементина, красивая женщина не должна покупать себе украшения.

Она высокомерно улыбнулась ему:

— Мужчины всегда дарят мне подарки, только я их не принимаю.

Сергей крепче сжал руль. Ему не хотелось ничего слышать о других мужчинах, но он понял ее намек. Она имела в виду бриллиантовое колье. И почему только он подарил его ей? Да что там подарил — просто оставил на кровати с запиской. «Благодарю за услуги». Он не любил жалеть о прошлом, но в этом своем поступке он раскаивался по-настоящему. Хотя она особо и не упрекала его, он точно знал, где лежит колье — в ящике прикроватного столика с его стороны кровати, нетронутое. Сам этот факт уже был громким заявлением.

— Мы еще не говорили о твоей семье, — сказал он, прочистив горло. — Я полагаю, у тебя есть родители?

Клементина с опаской посмотрела на него, но он ободряюще улыбнулся, и она кивнула.

— Счастливое детство? — настаивал Сергей. Он не был уверен, что поступает правильно, но чувствовал себя как утопающий, хватающийся за соломинку.

— Я бы так не сказала, — ответила Клементина, разглядывая свои ногти. — Родители развелись, когда я была маленькой.

— Тебя мама воспитывала?

— Я жила то у мамы в Мельбурне, то у папы в Женеве. Папа — военный корреспондент и вечно за чем-то гоняется — за историями, за скандалами, за женщинами… А мама вышла замуж во второй раз. У меня три сводных сестры, которых я почти не знаю. В семнадцать лет я ушла из дома и так и не вернулась.

Сергей нахмурился:

— Семнадцать лет — слишком юный возраст для девушки, чтобы жить одной.

— Да, но я справилась.

Это объясняло Сергею многое. Ее независимость, ее умение постоять за себя — но также и ее ранимость, столь беспокоившую его.

— Так ты не скучаешь по своей семье? — Он и сам не знал, почему расспрашивает ее с таким упорством, но ему хотелось узнать больше об этой стороне ее жизни, ведь до сих пор она о ней не упоминала.

— Мне и скучать-то особо не о чем. — Клементина опустила глаза. — Когда я ушла из дома, я все еще училась в школе. Днем я работала на разных низкооплачиваемых работах, а в школу ходила вечером. Я поняла, что университет мне не светит, и решила поступить так же, как многие молодые люди моего возраста, — попытать счастья в Лондоне. И не пожалела об этом — я всегда считала, что в мире есть много возможностей для меня, и хочу воспользоваться ими, пока молодость позволяет. — Клементине не хотелось продолжать этот разговор. Ее воспоминания о детстве были болезненными — тогда она ни в чем не была уверена. Вся власть была в руках двух взрослых, которые были похожи на великовозрастных малышей, заигравшихся в машинки, а она сама — между ними, одинокая и беззащитная. Теперь ей нужно было защитить себя.

В двадцать пять лет она начала понимать, что ее прошлое сказывается на ней. В работе все было хорошо, но личная жизнь никак не складывалась, а потом и вовсе завязла в трясине…

До встречи с этим мужчиной.

Нет, она не собиралась питать больших надежд. Но она хотела удостовериться в том, что не опережает события и что сможет быть той, которая ему нужна. Девушкой, не ждущей обязательств. Но могла ли она стать такой — или цена была слишком высока?

— Сергей, можно я буду откровенна?

Он выглядел обескураженным. Для мужчины нет слов хуже, чем эти. Они всегда предвещают что-то, что ему лучше не знать. Клементина улыбнулась едва заметной улыбкой. «Везет тебе, Сергей, сейчас ты услышишь в точности то, что хотел бы услышать».

— Я не столь наивна, — продолжала она. — Я знаю, главное в твоей жизни — работа, а отношения с женщинами стоят далеко не на первом месте. Ты не хочешь пускать меня в свою жизнь и стремишься сохранить дистанцию — вот почему ты отвез меня в отель, а не к себе домой. — Он хотел что-то сказать, но Клементина опередила его: — Ты не хочешь, чтобы я воспринимала наш роман всерьез, и мне это понятно. Ты предлагаешь мне всего лишь возможность, а не долговременные отношения. — Девушка нарочито пожала плечами. — Что ж, я и сама этого хочу, — соврала она.

Сергей оцепенел. Ее слова должны были бы успокоить его, но вместо этого они поразили его, как удар исподтишка.

— Возможность? — медленно переспросил он, мысленно переворачивая это слово как камень и наблюдая, как из-под него выползают всякие мерзкие твари.

Впервые за всю неделю он вспомнил о той девушке, которую впервые увидел в Петербурге. Тогда он думал, что у нее было несколько поклонников, которыми она вертела как хотела. После их первой ночи вместе этот образ казался ему смехотворным — несмотря на свою природную чувственность, Клементина не была искусной любовницей. Напротив, ему казалось, что чувства захлестывают ее — и именно поэтому с ней все было иначе, чем с другими. Несколькими часами раньше он бы не придал ее словам значения, но теперь, зная о ее прошлом, он понимал, что она сильнее, чем кажется. Она жила одна с подросткового возраста и не нуждалась в его защите — и теперь говорила ему о том, что он должен был быть рад услышать.

— Так что мне есть смысл найти работу, ты согласен?

На следующий день Клементина просматривала вакансии различных модных компаний. Теперь в ее резюме значилась должность в «Верадо» — ее работа в Петербурге не пропала даром. Модный дом «Аннелли» собирался проводить на Рождество кампанию по рекламе джинсов с участием одной из молодых актрис Голливуда — и они предлагали работу Клементине.

Работа была в Нью-Йорке — а значит, проблем с визой не возникнет, все будет легко и просто. И все же Клементина никак не могла решиться. Отправляясь на такси в центр, она подумала об этом. Она хотела от Сергея большего, чем он был намерен дать ей. Он с самого начала смотрел на их отношения как на роман без всяких обязательств — иначе зачем бы он повез ее в отель, имея вполне приличный дом на другом конце города? А в Хэмптонсе, желая сохранить чувство собственного достоинства, она предоставила ему свободу. А все потому, что у нее были чувства к нему — и она не собиралась скрывать их от себя самой. И все же Клементина отчаянно не желала становиться его игрушкой. Она надеялась, что теперь ему удалось узнать ее получше, но факт оставался фактом: всю неделю они мало чем занимались, кроме бурного секса. Поэтому она подозревала, что для Сергея отношения с ней так и не выйдут за пределы постели — и его роскошный стиль жизни лишь подтверждал это. Зачем ему серьезный роман, если его внешность и деньги способны привлечь красавиц со всего мира?

«Он пригласил тебя домой, а это уже что-то значит», — подсказывал ей внутренний голос. И все же это не было приглашением в его жизнь, которая была полностью занята бизнесом. Именно поэтому она не решалась принять приглашение «Аннелли». Что бы она ни говорила о том, что не желает работать в компании Сергея, теперь эта перспектива казалась ей все заманчивее. Работа у Сергея дала бы ей возможность часто ходить в спортзалы по вечерам и много путешествовать по Европе и США. Чтобы присутствовать в его жизни, ей нужно быть в его бизнесе. Она способна доказать ему, что она не просто кошечка в его постели, что она умеет играть по правилам мужского мира. Может быть, этот путь даст им надежду на будущее?

Но самым главным для Клементины было сохранение собственной независимости — а это означало, что она должна найти себе жилье. Быть независимой — значит быть в безопасности. Она усвоила этот урок еще в детстве, а ее опыт с Джо Карнеги только подтвердил эту истину. Она больше никогда не позволит мужчине считать ее своей собственностью лишь потому, что у него больше денег, чем у нее.

Выйдя из такси, Клементина направилась через дорогу к ряду домов, построенных в 1920-х годах. Дом Сергея приятно удивил ее. Хотя он и был огромным — одиннадцать комнат на пяти этажах — Клементине понравилось отсутствие претенциозности и старомодная простота интерьера. Эта простота говорила очень многое о характере Сергея, и почему-то это успокаивало ее. В кабинете Сергея она включила ноутбук и зашла на его сайт, чтобы посмотреть расписание матчей. Клементина знала — он будет присутствовать на поединке в пятницу вечером, и ей хотелось посмотреть его в действии. Она решила пойти, не сообщая ему об этом. Заказав билет через Интернет, девушка закрыла ноутбук с чувством беспокойства. Она понимала — Сергей будет недоволен, если узнает о ее тайной вылазке.

* * *

Сергей посмотрел на часы, а затем на экраны в диспетчерской. Стадион был полон, все было готово к началу матча, а он сам мог уехать в город, чтобы поужинать с Клементиной. Ему нравилось, что она жила у него дома. Раньше он никогда не жил с женщинами и сбежал бы за тридевять земель, если бы кто-нибудь предложил ему такое. Впрочем, Клементина постоянно напоминала ему, что просто отдыхает у него, а когда получит рабочую визу, снимет отдельную квартиру.

И тут на небольшом экране, висевшем перед ним, возникло ее лицо. Широкие скулы, острый подбородок, серые глаза… Она смотрела по сторонам и не видела, что ее показывают на большом экране.

— Не двигай камеру, — сказал Сергей оператору, находившемуся рядом с ним, и придвинулся поближе к экрану.

Камеры всегда выхватывали из толпы красивых девушек. Клементина, с ее прекрасным лицом и роскошными волосами, в дизайнерских джинсах и приталенном пиджаке, была именно такой. И она была на стадионе. Одна.

Тем временем к Сергею подошел Алекс и сказал, что неплохо было бы спуститься в ложу для владельцев, хотя бы для того, чтобы осчастливить прессу.

— Выясни номер места, где сидит вот эта девушка, — сказал Сергей своему телохранителю.

— Хотите, чтобы я привел ее, босс?

— Не трожь ее, — прорычал Сергей. — Я сам спущусь, а ты скажешь мне номер ее места по телефону.

— Я думал, вы встречаетесь с какой-то австралийкой.

— Так и есть.

Место номер 816FF. Очень высоко. Приблизившись к ней в сопровождении охранника, он увидел, что ее лицо было напряжено — ее явно беспокоил шум и гам вокруг. «Это хорошо, — подумал он. — Будет ей уроком».

Когда она заметила Сергея, на ее лице отразилось облегчение и даже удовлетворение, чего Сергей никак не ожидал. Затем она перевела взгляд на охранника и озабоченно нахмурилась.

Не говоря ни слова, Сергей поднял ее с места.

— Зачем ты это делаешь?

— Ты вынудила меня к этому своими действиями, — отрывисто ответил он. — Я знаю, что у тебя есть объяснение, но сейчас у меня нет времени его слушать.

Желая разрядить обстановку, Клементина нервно засмеялась:

— Черт возьми, богатырь, что ты хочешь со мной сделать? Арестовать меня?

— Я отведу тебя в безопасное место, и ты останешься там. Я не намерен с тобой нянчиться. Тебе нельзя находиться здесь.

Когда они подошли к застекленной ложе для владельцев корпорации, она прошептала:

— Если бы ты прислал мне приглашение, мне не пришлось бы покупать билет.

— Киса, если ты еще раз выкинешь подобный фортель, никаких приглашений больше не будет. Никуда. Точка. — Сказав это, он подтолкнул ее к группе незнакомых людей. — Ким, это Клементина. Клементина Шевалье, Ким Харт, — представил он ее одной из женщин.

И они пошли дальше, знакомясь с другими присутствовавшими — брутальными мужчинами, женщинами на высоких каблуках и с длинными волосами. Клементина не знала, слышали ли они резкие нотки в голосе Сергея, или же это было ее личным кошмаром. Он усадил девушку в одно из кресел в центре ложи, передал ей бокал белого вина и удалился.

Клементина смотрела ему вслед, стараясь не выдавать своего беспокойства. Вернется ли он за ней? Что он имел в виду, сказав «никаких приглашений больше не будет»? Перешла ли она какую-то грань, о существовании которой не знала? Блондинка, чье имя Клементина забыла, наклонилась над ней и похлопала ее по плечу:

— Ну что, каково быть красоткой месяца?

— Не слушай ее, — произнес голос слева, и женщина, которую Сергей представил как Ким, села рядом с Клементиной. — Ты впервые присутствуешь на матче?

— Да, и мне не терпится его увидеть, — ответила она, обескураженная словами Сергея и комментарием про «красотку месяца». Чтобы отделаться от мыслей о них, она решила перевести разговор на рабочие темы: — Интересно, и как же вы все связаны с «Маринов корпорэйшн»?

Ким оказалась разговорчивой и, по-видимому, хорошо разбиралась в этом бизнесе. Она рассказала об агентах борцов, спонсорах, сотрудниках корпорации, а потом заговорила о статистике выступлений борцов. Все это ничуть не интересовало Клементину, но болтовня Ким позволила ей оглядеться вокруг и впитать в себя атмосферу.

Вокруг сновали люди с напитками и закусками. Везде висели небольшие экраны, на которых транслировались различные поединки с арены. Из-за окон слабо доносились звуки рок-музыки.

— Когда начнется поединок, мы пересядем на места рядом с рингом, — объяснила Ким. — Джек, мой партнер, работает бухгалтером в корпорации. Работа, я скажу, жутко скучная. Самое интересное в ней то, что на матчах ему дают место у самого ринга.

— А где он?

— Вот он. — Ким указала на мускулистого мужчину лет тридцати пяти в джинсах и пиджаке, подобранных друг к другу так, что вместе они выглядели как костюм.

— Я хотела бы поговорить с ним — мне интересно, как работает ваша корпорация.

Сергей вернулся, чтобы отвести Клементину на матч, и обнаружил ее в мужской компании. С ней были два бухгалтера и Лайам О’Лафлин, заместитель главы отдела связей с общественностью. Мужчины внимательно слушали все, что она им говорила.

— Лучше пойди пообщайся с девочками. Почему ты не можешь вести себя прилично? — спросил Сергей, уводя ее.

— Не знаю, Сергей. Просто я уже устала от разговоров о косметике.

— Я не об этом, киса. Треть сотрудников руководства корпорации — женщины.

— Я знаю.

Он хотел что-то ответить, но, когда они вышли из ложи, их накрыла волна шума, и продолжать разговор стало невозможно.