На кухне я открываю коробку из булочной. Внутри — лотарингский пирог, усыпанный ломтиками бекона, тесто такое хрустящее, что рассыпается при малейшем прикосновении. Молочный аромат сливок и яичного желтка на мгновение вызывает у меня приступ смеха. Когда Жак уезжает из дома в одну из своих деловых поездок, я обычно питаюсь черным кофе и фруктами — иногда кусочками темного шоколада, отломанными от батончика «Мэйзон Боннат».

Мне не хотелось никуда выходить. Я думала спрятаться здесь, подальше от всего мира. Но я постоянный клиент, и очень важно придерживаться привычного распорядка дня.

Немного позже я снова открываю дверь в квартиру и выжидаю несколько секунд, прислушиваюсь, оглядываю лестницу, чтобы убедиться, что там никого нет. В этом доме ничего нельзя предпринять, не нарвавшись на консьержку, которая того гляди выпрыгнет на тебя из-за угла, материализовавшись из ниоткуда. Но на этот раз меня беспокоит не она. А эта новенькая, эта незнакомка.

Убедившись, что поблизости никого, я иду через площадку к деревянной лестнице в старые покои прислуги. Я единственная в доме, у кого есть ключ от этих комнат. Даже у консьержки нет доступа.

Я привязываю поводок Бенуа к нижней ступеньке деревянной лестницы. На нем подходящий комплект из синей кожи от «Эрме»: мы оба с ним сегодня в «Эрме». Если пес кого-то увидит, то залает.

Я достаю ключ из кармана и поднимаюсь по лестнице. Дрожащей рукой вставляю ключ в замочную скважину.

Толчком открываю дверь. Перед тем как войти, проверяю, не наблюдает ли кто за мной. Приходится осторожничать. Особенно сейчас, когда повсюду шныряет эта девица.

Я провожу здесь, в комнате прислуги, минут десять. После снова так же тщательно запираю висячий замок и кладу в карман маленький серебряный ключик. Бенуа ждет меня у лестницы, глядя на меня снизу вверх своими темными глазами. Хранитель моих секретов. Я прикладываю палец к губам.

Ш-ш-ш…

ДЖЕСС

Я отодвигаю диван от стены. Подбегает кот, наверное, надеется, что ему перепадет мышь или какая-нибудь другая жуткая ползучая тварь. Кажется, я нашла, вот она, дверь. Ручки нет, но я хватаюсь за край, просовываю пальцы в щель и тяну. Дверь распахивается.

У меня перехватывает дыхание. Не знаю, чего я ожидала: может быть, потайного шкафа. Но только не этого. Меня встречает тьма. Воздух холодный, будто я только что открыла холодильник. Затхлый, спетрый воздух, как в церкви. Когда мои глаза привыкают к полумраку, я различаю узкую каменную лестницу, спиралью уходящую вверх. Она немного другая, меньше, чем лестницы в другой части дома. Судя по всему, это она предназначалась для прислуги, как те комнаты для служанок, о которых мне рассказывала Софи Менье.

Я вхожу внутрь, дверь за мной захлопывается. Все погружается во мрак. Но я замечаю полоску света, пробивающуюся сквозь дверь. Я слегка приседаю и слежу. Я могу заглянуть в квартиру: гостиная, кухня. Это похоже на какой-то потайной дверной глазок. Наверное, он такой же старый, как и само здание. Или его могли сделать совсем недавно с помощью отвертки или еще чего-нибудь. Кто-то отсюда мог наблюдать за Беном. Кто-то мог наблюдать за мной.

Я все еще слышу шаги. Включаю фонарик на телефоне и следую за светом, стараясь не оступиться на закручивающихся ступенях. Эту лестницу явно сделали во времена, когда люди были меньше ростом: я не особо высокая, но мне все равно тесновато.

На миг я снова замираю. Понятия не имею, к чему это может привести. Не уверена, что это хорошая затея. Может быть, я иду прямиком на встречу опасности?

Не то чтобы это когда-то останавливало меня раньше. Я продолжаю спускаться.

Подхожу к другой двери. Здесь я тоже замечаю еще один маленький глазок. Я быстро прижимаюсь к нему, заглядываю внутрь. Вроде бы никого нет поблизости. Я немного дезориентирована, но думаю, что это, должно быть, квартира на втором этаже: квартира друга Бена — Ника. Планировка такая же, как у Бена, но на выбеленных стенах ничего нет. За исключением гигантского компьютера в углу, нескольких книг и того, что можно назвать тренажером — такого же внушительного размера, как кресло дантиста. Выглядит так, будто Ник только-только въехал сюда.

Шаги надо мной не затихают. Я продолжаю спускаться, луч от моего телефона прыгает впереди. Должно быть, я сейчас на первом этаже. Еще одна квартира, и вот снова: очередной глазок. Я подхожу к нему и заглядываю внутрь. А там сплошной беспорядок: повсюду вещи, большие пустые пакеты из-под чипсов, переполненные пепельницы, пристенные столики, заставленные бутылками, напольная лампа, лежащая на боку. Я невольно отступаю, когда в поле зрения появляется фигура. На нем уже нет куртки, но я сразу его узнаю: парень у ворот. Антуан. Похоже, он прихлебывает из бутылки «Джек Дэниелс». Он допивает последние капли, затем поднимает бутылку. Господи: я подпрыгиваю на месте, когда он разбивает ее о столик.

Он покачивается на месте, глядя на зазубренный обрубок, будто раздумывает, что с ним делать. Затем поворачивается в мою сторону. На какие-то жуткие доли секунды мне кажется, что он смотрит прямо на меня. Но я смотрю через просвет всего в несколько миллиметров… он же никак не может меня увидеть. Правда же?

Я не собираюсь торчать здесь, чтобы это выяснить. Спешу вниз. Должно быть, сейчас я спускаюсь под землю. Наконец лестница приводит меня к двери, качающейся на петлях: тот, за кем я иду, наверняка только что прошел через нее. Мой пульс учащается, мне кажется, я приближаюсь. Я толкаю дверь, и хотя с другой стороны все так же темно, у меня создается впечатление, что я ступила в широкое, гулкое пространство. Тишина. Шаги затихли. Что произошло? Наверное, я отстаю на несколько секунд.

Здесь, внизу, холоднее. Пахнет сыростью и плесенью. Мой телефон отбрасывает только слабый луч, но я вижу оранжевое свечение выключателя напротив. Нажимаю на него. Слышу, как щелкает маленький механический таймер: тик-тик-тик-тик. У меня всего пара минут до того, как все снова погрузится в темноту. Видимо, я в подвале: широкое помещение с низким потолком, в котором могли бы уместиться две квартиры Бена; внутри несколько дверей. В углу подставка для велосипедов. И прислоненный к стене красный мопед. Я подхожу к нему. Достаю связку ключей, найденную в куртке Бена, подхожу к «Веспе», вставляю один в замок зажигания и поворачиваю. Включается. Меня осеняет: значит, Бен не мог уехать куда-нибудь на своем мопеде. Должно быть, я прислонилась к нему, потому что он накренивается. Только сейчас я вижу, что переднее колесо спущено, резина изрезана. Авария? Но мне кажется, в этом есть нечто преднамеренное.

Я поворачиваюсь обратно к подвалу. Кто бы это ни был, возможно, он исчез за одной из этих дверей. Они прячутся? Меня бросает в дрожь, когда я понимаю, что, может быть, за мной наблюдают.

Я открываю первую дверь. Пара стиральных машин — одна из которых включена. Одежда вращается в пестрой мешанине.

В соседней комнате я ощущаю запах мусорных баков еще до того, как их вижу, это сладковатый, гнилостный запах. Какой-то шорох. Я закрываю эту дверь.

За следующей — что-то вроде шкафа для уборки: швабры, веники, ведра и куча грязного тряпья в углу.

На последней — висячий замок, но сама дверь открыта. Влекомая любопытством и раззадоренная висячим замком, я протискиваюсь внутрь. Комната до отказа набита вином. Стеллажи, от пола до потолка. Здесь, наверное, тысяча бутылок. Некоторые из них выглядят довольно старыми: этикетки в пятнах облупились, стекло покрыто слоем пыли. Я вытаскиваю одну. Я не очень разбираюсь в вине. Да, хоть я и работала во многих барах, но это были места, где люди просят «большой бокал красного, дорогая» и опустошают бутылку, доплатив еще пару фунтов. Но это явно выглядит дорого. Тот, кто хранит их здесь, видимо, доверяет своим соседям. И, вероятно, не заметит, если исчезнет только одна маленькая бутылочка. Это поможет мне думать. Я выберу что-нибудь, что выглядит так, будто пролежало здесь целую вечность, что-то, о чем они и не вспомнят. Я нахожу самые пыльные, покрытые паутиной бутылки на нижних полках, обыскиваю ряды, вытаскиваю одну поближе к себе… 1990 год. Изображение величественного дома, выделенное золотом. Подойдет.

Гаснет свет. Должно быть, отключился таймер. Я ищу выключатель. Темнота дезориентирует. Шагаю влево и натыкаюсь на что-то. Черт, мне нужно вести себя осторожнее: вокруг меня шаткие стеллажи.

Наконец я замечаю маленькое оранжевое свечение другого выключателя. Я нажимаю на него, и свет снова загорается.

Поворачиваюсь, чтобы найти дверь. Странно, я думала, что оставила ее открытой. Должно быть, она захлопнулась за мной. Я подхожу и поворачиваю ручку. Тяну дверь на себя, но ничего не происходит. Дверь не поддается. Какого черта? Этого не может быть. Я пробую еще раз: ничего. А потом снова, изо всех сил наваливаюсь всем своим весом.

Кто-то запер меня здесь. Это единственное объяснение.

КОНСЬЕРЖКА

Будка

Стук в дверь. Моя первая мысль — это он, Бенджамин Дэниелс. Единственный, кто соизволил бы навестить меня здесь. Я думаю о том, как он впервые постучал в мою дверь, застав меня врасплох: