— Не помню, чтобы Бен упоминал, что ты приедешь погостить, — говорю я как можно непринужденнее. Не хочу, чтобы ей показалось, будто я ее в чем-то обвиняю — но он точно этого не говорил. Хотя, конечно, в последние пару недель мы почти не общались. Он был так занят.

— Ну, это решилось в последнюю минуту. — Она неопределенно машет рукой. — Когда ты видел его в последний раз? — спрашивает она. — Бена?

— Кажется пару дней назад.

— Значит, сегодня ты его не видел?

— Нет. Что-то случилось?

Я наблюдаю, как она рвет зубами ноготь большого пальца, меня передергивает. Маленькая капелька крови расцветает на кончике пальца.

— Когда я приехала прошлой ночью, его здесь не было. И я со вчерашнего дня о нем ничего не слышно. Понимаю, это прозвучит странно, но, может быть, у него были какие-то неприятности?

Я поперхнулся.

— Неприятности? Какого рода неприятности ты имеешь в виду?

— Ну, это просто… кажется неправильным. — Теперь она теребит золотой шнурок на шее. Показывается металлический святой; такой же, какой был у него. — Бен оставил мне голосовое сообщение. Но оно будто обрывается на полуслове. А теперь он не отвечает на звонки. Он не прочитал ни одно мое сообщение. Его бумажник и ключи все еще в квартире, и я знаю, что он не уехал на «Веспе», потому что я видела ее в подвале…

— Но это же так похоже на Бена, разве нет? — говорю я. — Наверное, он уехал на несколько дней, гоняясь за какой-нибудь историей с парой сотен евро в заднем кармане. Отсюда можно уехать на поезде в большую часть Европы. Он всегда был таким, еще со студенческих лет. Он исчезал и возвращался через несколько дней, со словами, что поехал в Эдинбург, потому что «он всегда мечтал там побывать», или хотел посмотреть Норфолк Бродс [Национальный парк с ручьями и озерами в Великобритании.], или он остановился в хостеле, или отправился в поход по Брекон-Биконс [Национальный парк в южной части Уэльса в Великобритании.]. — Остальные из нас в нашем маленьком пузыре едва помнили — а некоторые вообще хотели забыть, — что за пределами колледжа был целый мир. Нам бы и в голову не пришло уехать. Но он уезжал сам по себе, как будто перед ним не возвышались невидимые барьеры. В нем чувствовалась жажда жизни, стремления.

— Я так не думаю, — произносит Джесс, прерывая мои воспоминания. — Зная, что я приеду… он бы так не поступил. — Но в ее голосе нет прежней уверенности. Ее голос звучит так, будто она спрашивает, а не утверждает. — И все же, вроде ты неплохо его знаешь?

— До недавнего времени мы почти не виделись. — По крайней мере, это правда. — Ты же знаешь, как это бывает. Но переехав в Париж, он связался со мной. И мы снова встретились… и как будто и не было всех этих лет.

Меня тянет вернуться к нашей первой встрече несколько месяцев назад. Удивление — потом шок — получить письмо от него после стольких лет, после всего… Спорт-бар в Сен-Жермене. Липкий пол и футболки с подписями французских регбистов, прикрепленные к стене, заплесневелые куски мясной нарезки с английским пивом и французским клубом регби, играющим примерно на пятнадцати разных экранах. Это вызвало приступ ностальгии; почти то же место, куда мы, будучи студентами, отправились пить пиво и притворяться настоящими мужчинами.

Мы наверстали наше упущенное десятилетие: моя жизнь в Пало-Альто; его журналистика. Он достал свой телефон, чтобы показать свои статьи.

— Это не совсем… важная работа, — признался он, пожимая плечами. — Я не могу писать обо всем, о чем хочу. Если уж совсем начистоту, то мои статьи — это чушь собачья. Лучше бы занялся технологиями, как ты.

Я неловко кашлянул.

— Приятель, я точно не покорил мир технологий. — И я еще мягко выразился. Но меня больше разочаровало отсутствие его успеха, чем своего собственного. Я ожидал, что он уже написал свой первый роман, удостоенный премии, или даже два. Мы познакомились в студенческой газете, но всегда казалось, что ему больше подходит художественная литература, нежели журналистика с ее точными фактами.

И если кто-то и собирался покорить мир, то, я был абсолютно уверен, это Бенджамин Дэниелс. Если у него не получится, то на что надеяться нам?

— У меня такое чувство, что я будто гоняюсь за объедками, — сказал он. — У меня есть возможность обедать в нескольких прекрасных ресторанах, иногда я попадаю на бесплатную вечеринку. Но это не совсем то, чем в итоге я собирался заниматься. Нужна крупная история, чтобы ворваться в профессию и сделать себе имя. Настоящая революция. Я сыт по горло Лондоном, общением со старыми дружками. Решил попытать счастья здесь.

Что ж, когда мы виделись в последний раз, у нас обоих были большие планы. Даже если мои не включали ничего серьезнее, чем убраться к чертовой матери подальше от моего старика и уехать подальше от дома.

Внезапный грохот возвращает меня в комнату. Джесс сбила фотографию с книжной полки: один из немногих имеющихся у меня фотоснимков. Она поднимает ее.

— Извини. Лодка классная. На фото.

— Это отцовская яхта.

— А это ты с ним?

— Да. — На ней мне где-то пятнадцать. Его рука на моем плече, мы оба улыбаемся в камеру. В тот день мне действительно удалось произвести на него впечатление, чуть порулив яхтой. Наверное, это был один из редких случаев, когда я ощущал, что он гордится мной.

Внезапный взрыв смеха.

— А это как из Гарри Поттера, — говорит она. — Эти черные плащи. Это…

— Кембридж. — Наша группа после торжественного мероприятия. Стоим в наших одеяниях на Джизус-Грин, у реки Кэм, в закатных лучах, сжимающие в руках недопитые бутылки вина. Глядя на фотографию, я почти чувствую благоухание свежескошенной травы: аромата английского лета.

— Там ты и познакомился с Беном?

— Да, мы вместе работали в студенческой газете: он в редакции, я на веб-сайте. И мы оба учились в Джизус-колледже [Колледж в Кембридже.].

Она закатывает глаза.

— Ну и названия они придумывают этим местам. — Она прищуривается, глядя на фото. — Его не видно на этой фотографии, да?

— Да. Потому что он снимал. — Смеялся, заставляя нас всех позировать. Типичный Бен, ему всегда нравилось быть за камерой, а не перед ней: рассказывать историю, а не быть ее частью.

Она подходит к книжным шкафам. Ходит взад и вперед, читая названия. Трудно представить, что она когда-нибудь перестанет двигаться.

— Так много книг на французском языке. Бен тоже этим занимается, правда? Изучает французский или что-то в этом роде.

— Ну, сначала он занимался современными языками, да. Позже переключился на английскую литературу.

— Правда? — Она погрустнела. — Я не… не знала этого. Он мне никогда не говорил.

В памяти всплывают те крупицы информации, которые Бен рассказывал о сестре в путешествии. Ей пришлось тяжелее, чем ему. Некому было помочь ей вернуться к нормальной жизни. Джесс перебрасывали из семьи в семью, но она так нигде и не прижилась.

— Так ты и есть тот друг, который помог ему переехать?

— Да, это я.

— Это звучит невероятно, — сказал Бен, когда я предложил ему переехать в день нашей следующей встречи. — А ты уверен насчет арендной платы? Она действительно такая невысокая? Должен признаться, я сейчас очень стеснен в средствах.

— Я узнаю, — пообещал я ему. — Но почти уверен, что да. Правда, квартира не прям новая. В ней есть некоторые… антикварные вещицы.

Он широко улыбнулся.

— Меня это не смущает. Ты меня знаешь. Мне нравятся места с характером. Поверь мне, это лучше, чем валяться на чужих диванах. Могу я прихватить с собой кота?

Я рассмеялся.

— Уверен, можно и с котом. — Я обещал, что все разузнаю. — Но если тебе нужна квартира, считай, ты ее получил.

— Что ж… спасибо, дружище… То есть… серьезно, это прям потрясающе.

— Без проблем. Рад помочь. Значит, тебе интересно?

— Черт возьми, да, — расхохотался Бен. — Давай угощу тебя, отпразднуем.

Мы просидели там за выпивкой несколько часов. Казалось, будто не было всех этих лет, будто мы внезапно вновь оказались в Кембридже — разве что тогда мы выпивали больше.

Через пару дней он переехал. Так быстро. Я помог ему поднять сумки наверх. Стоял с ним в квартире, пока он осматривался.

— Я понимаю, что это немного… в ретро-стиле, — начал я.

— У этой квартиры определенно есть своя история, — заключил он. — Знаешь что? Я оставлю все как есть. Мне нравится. Есть в этом что-то готическое.

Я тогда подумал, как же здорово, что мой старый приятель вернулся. Он улыбнулся — и это была его улыбка, улыбка Бена, — и внезапно я почувствовал, что все может быть хорошо. Может, даже будет еще лучше. Словно это поможет вернуть того парня, которым я был когда-то давным-давно.

— Могу я воспользоваться твоим компьютером?

— Прости, что? — я выныриваю из воспоминаний и вижу, как Джесс подбирается к моему аймаку.

— Цены здесь бешеные. Я просто подумала, что могу еще раз проверить Инстаграм Бена, вдруг что-то случилось с его телефоном, и он не смог мне ответить.

— Э-э — может дать тебе пароль от вайфая? — Но она уже сидит, держит руку на мышке. Похоже, выбора у меня нет.

Она двигает мышкой, и экран загорается.

— Стой… — Она наклоняется вперед, вглядываясь в заставку, затем поворачивается ко мне. — Это же ты с Беном, правда? Боже, он тут такой юный. Как и ты.