— А! Опрокидыватель мусорных баков…
Она будто меня поддразнивает, но я пока не пойму, ободряет это или, наоборот, раздражает.
— Я глазам не поверила! Уселся в первом ряду. Невероятная наглость! Вот уж он вдоволь порадовался, когда я стояла на сцене ни жива ни мертва.
— Возможно, ему искренне было интересно тебя послушать.
— Нет в нем ничего искреннего! — фыркаю я.
— Легок на помине… — говорит Фиона, кивая в сторону.
К нам приближается Марк, его взгляд прикован ко мне.
Сестра приглаживает растрепанные ветром волосы.
— Увлекательное было выступление в библиотеке, — произносит он без тени улыбки.
— Не знала, что вы следите за моим творчеством, — холодным тоном светски отвечаю я.
— Но ведь надо участвовать в жизни местного сообщества, поддерживать своих, правда?
— Вы, кажется, живете в Лондоне?
— Мой дом здесь. — Повисает пауза. Марк поворачивается к сестре, протягивает ей руку. — Меня зовут Марк, живу по соседству с Эль.
Она зажимает сигарету губами и отвечает на приветствие, касаясь его ладони.
— Фиона.
Уголки его рта едва заметно изгибаются в улыбке.
— Не нашли свои записи? — Он снова обращается ко мне.
— Это ведь вы их взяли? — прямо говорю я.
Он хохочет, слегка перекатываясь на пятки.
— К сожалению, не додумался. Пришлось попотеть, да?
Марк, прощаясь, машет рукой и неторопливо уходит.
— Козел, — тихо бормочу я.
— Хотя и не лишен некоторой привлекательности, — замечает Фиона, бросая сигарету на тротуар и растирая ее каблуком ботинка. — Ладно, пойду-ка я, наверное, к моим мальчикам.
Сестра возвращается к семье… Я ощущаю укол зависти, как ни стараюсь подавить это чувство.
— Хороших выходных! — желаю я Фионе и, искупая вину за недостойные мысли, целую ее с особой нежностью.
Едва я усаживаюсь на водительское сиденье, как слышу хруст — хруст бумаги в заднем кармане джинсов.
Мои конспекты.
Я выкладываю теплые смятые листы на колено. К лицу приливает кровь: наверное, я взяла их с собой в туалет, чтобы просмотреть перед выступлением.
В отчаянии упираюсь лбом в холодный руль, и клаксон, словно длинный восклицательный знак, издает пронзительный гудок.
Я открываю входную дверь и замираю на пороге. Чутье подсказывает — что-то не то. В доме явно стало холоднее. Меня обдает тянущийся из глубины комнат сквозняк.
Не снимая пальто, я иду по коридору, противно сосет под ложечкой. Сейчас обед, около двух часов, но дневной свет поглотили затянувшие небо тучи.
Я останавливаюсь перед гостиной, осторожно прислушиваюсь. Изнутри доносится глухой шорох, щиколотки овевает сочащийся из-под двери ветер. Превозмогая естественное желание убежать, я распахиваю дверь. Мои движения скорее судорожные, чем решительные — я почти готова к нападению взломщика.
В гостиной ледяной холод. Кружит ветер; цепляясь за подоконник, трепещут шторы; стоявшие на каминной полке открытки разметало по полу. С порога сразу видно, что распахнута форточка.
Перед уходом я всегда педантично проверяю, все ли заперто, однако сегодняшним утром из-за бессонной ночи почти ничего не соображала. Наверное, задвижка была плохо пригнана и ветер с моря распахнул створку.
Нехотя подхожу к окну и закрываю форточку как следует. Еще с минуту я продолжаю прислушиваться к звукам в доме. Слышен только гулкий стук моего сердца. И тишина.
Конец ознакомительного фрагмента