Руки Джареда переместились с плеч к шее и лицу Каланты, и она обхватила ладонями его запястья. Ее пронзил жар его кожи, и захотелось сорвать перчатки и с себя, и с него, чтобы почувствовать тепло его пальцев и живую силу рук.

Каланта услышала стон и с изумлением поняла, что стонет она сама. Сознание отметило, что она ведет себя совершенно неподобающе, но Каланта не могла заставить себя волноваться из-за этого. Именно в это мгновение она хотела чувствовать.

И чувствовала.

Губы Джареда — о, такие умелые губы! — так нежно и ласково прикасались к ее губам, что инстинктивно Каланта понимала — она должна им подражать, но не знала как. Поэтому она просто впитывала удовольствие и наслаждалась соединением с другим человеческим существом — с Джаредом.

Каланта позволила ему слегка покусывать свою губу и была вознаграждена — совершенно неожиданно дрожь наслаждения пронзила ее самое сокровенное место. Господи! Неужели другие женщины также переживали нечто подобное? И ее мама тоже? Никто никогда не говорил ей, что можно испытывать такое наслаждение. И уж конечно, она не испытывала ничего подобного от прикосновений собственного мужа.

Джаред отстранился, и Каланта потянулась к нему, стремясь снова соединить их губы, но он не дал ей сделать этого. Ей захотелось заплакать. Неужели все кончилось? Это все райское удовольствие, которое ей отпущено?

— Поцелуйте меня, — скомандовал он.

Каланта уставилась на него, и вся неполноценность, что преследовала ее с первой брачной ночи, вернулась, чтобы терзать вновь и вновь. Она никогда не была достаточно женщиной для Клэрборна — и не будет достаточно женщиной и для Джареда. Слезы, которых Каланта не позволяла себе с самых первых дней супружества, обожгли глаза.

— Я не знаю как, — стыдливым шепотом призналась она. — Простите.

Джаред яростно пробормотал что-то очень грубое. Каланта попыталась отстраниться от рук, так нежно охвативших ее лицо. Он подсунул большие пальцы ей под подбородок и заставил ее поднять голову. Выбора не было — Каланте пришлось посмотреть ему в глаза.

Даже в темноте она безошибочно увидела силу в этих темных глазах.

— Вы мне доверяете?

Каланта поняла, что кивает, хотя сознание вопило, что ни единому мужчине, не важно, каким он кажется нежным и сильным, доверять нельзя. Сердце не желало этого слушать.

— Позвольте, я покажу как.

— Да. — Она этого хотела. Очень сильно!

Джаред слегка прикоснулся своими губами к ее — легкая ласка, заставившая ее желать большего, и не столько из-за физического ощущения, сколько потому, что она насыщала изголодавшуюся душу Каланты.

Джаред отодвинулся, опустив руки.

— Теперь вы.

Ей даже в голову не пришло отказаться. Она бы сделала нее, что угодно, ради еще одного переворачивающего душу поцелуя. Каланта осторожно обхватила ладонями его лицо, ощутив загрубевшую кожу шрама даже через тонкую перчатку. Это напомнило ей о том, что Джаред пожертвовал собой ради сестры, и новое наслаждение прожгло ее насквозь. Наслаждение понимать, что человек может и хочет пожертвовать собой ради тех, кого любит.

Каланта притянула к себе его голову, чтобы достать до рта. Едва их губы соприкоснулись, как она почувствовала, что там, внутри, где так долго было холодно, вдруг запылал невероятный жар. Джаред положил свои ладони на ее руки, прижав их к щекам, и снова поцеловал Каланту, на этот раз несколько секунд покусывая ее нижнюю губу. Она почувствовала, что ее тело качнулось к нему, и только то, что он удерживал ее руки, помешало ей прижаться к Джареду. Он прервал поцелуй и сказал:

— Снова ваша очередь.

Он хочет, чтобы Каланта тоже покусывала его губу? Да хватит ли у нее храбрости? Джаред терпеливо ждал, пока она раздумывала.

Каланта притянула к себе его голову и прижалась своими губами к его рту, прихватив зубами нижнюю губу Джареда и покусывая ее, словно пробуя чудесное новое лакомство. И действительно, именно такой она и была на вкус.

Каланта никогда раньше не получала удовольствия от другого человека, и то, что именно Джаред доставил ей такое наслаждение, добавляло неописуемого восторга к новому опыту. Она покусывала его губу гораздо дольше, чем делал это он, позволив себе роскошь насладиться ее вкусом до последней капельки, каждые несколько секунд просто целиком прижимаясь своими губами к его.

Джаред издал глубокий гортанный звук и отодвинул ее руку, вынудив Каланту отстраниться.

— Я сделала что-то не так?

— Нет, mon ange [мой ангел (фр.).], вы все сделали замечательно.

Впервые за шесть лет ненавистное имя — Ангел — прозвучало для Каланты лаской, а не напоминанием о том, что она не соответствует стандартам совершенства. Может, потому что Джаред назвал ее своим ангелом?

— О! — выдохнула Каланта.

Джаред прижался своими губами к ее прежде, чем она успела договорить, и… О Боже! Его язык оказался у нее во рту. Это непристойно! Ни одна леди не должна допускать подобного, однако… Однако это было приятно. Очень, очень приятно. Джаред исследовал ее рот, словно приглашал ее поиграть. Каланте хотелось принять приглашение. Да, ей определенно этого хотелось, но как это делается?

Каланта прикоснулась кончиком языка к языку Джареда. Он вздрогнул и сильнее сжал ее лицо. Расхрабрившись, она повторила попытку, и на нее обрушились невероятные ощущения. Теплые слезы текли по щекам Каланты, переполненной ошеломляющими чувствами и красотой мгновения. Она и не подозревала, что существует такая близость, что мужчина готов принять ее неуклюжие попытки и превратить их в нечто чудесное. В нечто… почти совершенное.

Тут он снова отстранился, и Каланта едва не закричала от разочарования и отчаяния. Она не хотела, чтобы этот поцелуй заканчивался.

Теплое дыхание Джареда овевало ее щеку.

— Ваша очередь.

Полуприкрытые глаза Каланты широко распахнулись.

— Вы хотите, чтобы я поцеловала вас… так же?

— Да. И вы тоже этого хотите, ангелочек. Не делайте вид, что это не так. — Он впился в нее пылающим взглядом. — Не лгите мне. Никогда.

— Нет, — прошептала она. — Не буду.

— Поцелуйте меня. Прямо сейчас.

Хотя Джаред произнес это с привычной самоуверенностью, Каланта почувствовала его скрытое желание, и это придало ей решимости вести себя раскованнее.

Джаред приоткрыл губы, и, поколебавшись долю мгновения, Каланта робко проскользнула язычком внутрь. Там было жарко. Так жарко! И ощущался вкус шампанского и специй.

Каланта подражала Джареду, словно приглашая поцеловать ее в ответ. Он с готовностью принял приглашение, и снова возбуждение охватило ее сокровенное место. Каланта поцеловала крепче, как делал это Джаред, и оба они застонали.

Внезапно Каланта услышала музыку. В первое мгновение ой показалось, что это поразительное следствие поцелуев, но тут вмешалась грубая реальность — послышались голоса. Кто-то распахнул застекленную дверь и вышел в сад.

Джаред прервал поцелуй и, убрав руки от лица Каланты, негромко чертыхнулся.

— Идите внутрь, — произнес он с типичной для него резкостью. — Я обойду дом кругом и войду в бальный зал с другой стороны.

Ей хотелось запротестовать, сказать, что ей наплевать на репутацию и на то, что ее застанут в его объятиях, если она может еще немного насладиться этим поцелуем. Но ничего нe сказала. Это было бы несправедливо по отношению к Джареду.

Он порядочный человек, и Каланта чувствовала, что, будучи застигнутым в компрометирующей ситуации, он будет настаивать на том, чтобы поступить как должно. Одной мысли о новом замужестве хватило, чтобы охладить бушующие шоции. Она не собирается больше рисковать.

Каланта кивнула, сообразила, что в темноте он этого не разглядел, и прошептала:

— Хорошо.

— Приходите завтра на музыкальный вечер.

Он излучал напряженное желание, и Каланта ощутила соблазн согласиться, а завтра прислать извинение, но она пообещала, не лгать ему.

— Нет.

Он чертыхнулся.

— Тогда завтра я приду к вам.

— Нет, Джаред. Прошу вас. — Она должна попрощаться, не важно, как сильно ей хочется снова с ним увидеться.

Это единственный путь к безопасной жизни… к жизни без риска, к жизни без боли.

И к жизни без радости, напомнило сознание. Джаред сжал ее плечи.

— Увидимся завтра.

И исчез, растворился в темноте так бесшумно, словно его никогда тут и не было. Но губы Каланты все еще помнили его прикосновение. Она стянула перчатку и благоговейно прикоснулась к губам кончиком пальца. Они были теплыми, мягче и полнее, чем обычно, а тело ее все еще дрожало от ощущений, вызванных поцелуем. Сегодня вечером Джаред преподнес ей неслыханный подарок.

Каланта верила Клэрборну, говорившему, что она фригидна и бесполезна как женщина. А Джаред показал, что где-то глубоко внутри в ней пылал огонь. Может, и недостаточно жаркий, чтобы растопить лед в ее душе, но на какое-то время он ее согрел.

Судорожно вздохнув, Каланта поняла, что плачет. Она вытащила платок и промокнула влажные щеки. Каланта скорбела по теплу, подаренному Джаредом, но не такая уж она и дура, чтобы поверить, будто он захочет продолжать их отношения… во всяком случае, после того, как узнает, что она собой представляет.

Поняв, насколько Каланта на самом деле слаба, он с отвращением отвергнет ее. Гораздо безопаснее установить дистанцию прямо сейчас, чем позволить позднее разбить себе сердце.

* * *

На следующее утро Джаред отправился на поиски Айрис. Живя по соседству с Калантой, она должна иметь представление о том, что за человек эта герцогиня. Он нашел Айрис вместе со второй сестрой, Теей, в детской рядом с детьми.

Ханна, увидев Джареда, бросилась ему навстречу.

— Джаред, мы играем в королев и королей. Поиграешь с нами?

Он улыбнулся ее милому личику. Такое облегчение, что остальные дети сумели убедить ее поиграть. Ханна тяжело переживала смерть Мэри, ее обычно солнечный взгляд затуманился печалью и молчаливой скорбью.

— А кто король? — полюбопытствовал Джаред.

Ханна показала на его племянника, сына Теи:

— Дэвид. Я королева, и Дианна тоже. А ее мама и другая леди — принцессы.

Джаред улыбнулся сестрам:

— Думаю, это значит, что я могу быть принцем. — Ханна нахмурилась, продемонстрировав проблеск былой уверенности в себе.

— Нет. Ты — большой король.

Дэвид, крепкий пятилетний малыш со светлыми волосами и серыми глазами, пожал плечами:

— Можешь быть королем вместе со мной, если хочешь, дядя Джаред.

В глазах Теи заблестело лукавство. Она помотала головой, и одна каштановая прядь выбилась из прически.

— Думаю, из него получится отличный паж. — Айрис рассмеялась:

— Точно. Давайте сделаем Джареда нашим пажом. — Джаред сердито сверкнул взором на сестер, но Ханна его опередила:

— А паж главнее, чем король?

— Не совсем, малышка, — ответила Тея, и ее губы изогнулись в озорной улыбке.

Поразительно, до чего похожи между собой его сестры. У них разные матери, и росли они порознь, однако у обеих схожее чувство юмора. И они одинаково добры к Ханне. Джаред не рассказывал им, что ее отец — покойный герцог Клэрборн.

Внезапно его осенило, что они могут считать, что Ханна его дочь. Джаред отмахнулся от этой мысли. Как бы то ни было, малышка принадлежит ему. Он с рождения заменил девочке отца.

За окном защебетала птичка, и головка Ханны повернулась в ту сторону. До смерти Мэри она непременно потребовала бы немедленно выйти на улицу, однако сейчас Ханна ничего не сказала.

Джаред подхватил ее на руки.

— Хочешь пойти погулять, маленькая? — Она серьезно посмотрела на него:

— А ты пойдешь?

— Да.

— Замечательная идея. Женщинам в тягости необходимо движение, — заявила Тея, со значением посмотрев на Айрис.

Айрис и Эштон вернулись из Франции, куда ездили навестить родственников, с известием, что Айрис беременна. Новый племянник или племянница должна была появиться на свет уже через несколько месяцев, но Джаред пока не мог бы сказать, что сестра носит ребенка. То, что она решила пригласить во время беременности гостей, интриговало его. Зачем нужно тратить столько сил в ее теперешнем состоянии, он постичь не мог. С другой стороны, он вообще не понимал, зачем нужно приглашать в дом столько народа.

Они вышли из дома, и Джаред с сестрами немного отстал, а малыши помчались вперед. Дэвид и Дианна держали Ханну за руки и тащили ее за собой, хотя девочка и бросала назад неуверенные взгляды.

— Она тревожится, что ты покинешь ее, — вздохнула Айрис.

Тея кивнула:

— Я помню это чувство — после маминой смерти я так боялась, что потеряю всех, кого люблю, а ведь я была куда старше. Джаред — единственное постоянное, что теперь, после смерти матери, осталось в жизни Ханны.

— Я не собираюсь никуда исчезать, — поклялся Джаред.

— Она поймет это и выберется из раковины, которую воздвигло вокруг нее горе, — предсказала Тея.

Джаред понадеялся, что она не ошибается. Ему не хватало Мэри и их дружбы, но солнечных улыбок Ханны ему не хватало еще больше.

— Расскажите мне, что вы знаете о Каланте Клэрборн.

— Ого, значит, ты действительно заинтересован, — насмешливо произнесла Айрис. — Я пыталась сказать это Tee, но она не видела, как вы танцевали, и не поверила мне.

Джаред почувствовал, как его шею заливает непривычным жаром, и попытался взглядом призвать сестру к покорности, по ему это не удалось. Прискорбно! Она ликующе улыбнулась ему, не проявляя раскаяния.

Однако лицо Теи утратило веселое выражение, и она озабоченно посмотрела на брата:

— Ты хочешь поухаживать за Ангелом?

— Нет. — Черт возьми, неужели они не понимают, что эго безнадежно? — Мне просто любопытно. Вчера вечером она пригласила меня на танец. — Причина не хуже любой другой, чтобы порасспрашивать сестер о герцогине.

— Она пригласила тебя на танец? — Айрис, которая пропела первые двадцать лет жизни, подчиняясь строжайшим правилам этикета, была откровенно потрясена.

— Да.

Во взгляде Теи появилась задумчивость.

— От кого, от кого, а от нее я такого не ожидала! Она кажется такой совершенной, почти неземной, если уж ты хочешь знать правду.

Он хотел знать всю правду. Он хотел знать все, что они слышали или думали о Каланте.

— Почему она это сделала? — спросила Тея.

— Разумеется, потому, что хотела познакомиться с Джаредом, а он всегда держится подальше от дам. Ничего странного, что ей пришлось принимать решительные меры, — ответила за него Айрис.

Джаред скорчил гримасу.

— Она вмешалась, чтобы спасти мое мужское «я». — Он не мог припомнить, когда еще кто-то мог подумать, что ему требуется защита.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Тея.

— Беатрис уже якобы дала кому-то слово, когда я подошел к ней и пригласил на обещанный танец.

— Маленькая паршивка, — рассердилась Айрис. Джаред пожал плечами.

— Я к такому привык, — сказал он, выбросив из головы поступок девушки как не имеющий значения — собственно, так оно и было. — А теперь расскажите мне про Ангела.

— Минуту назад ты назвал ее Калантой, — как бы между прочим бросила Тея.

— Она сама попросила.

Обе сестры остановились и уставились на него. Они вели себя так, словно называть Каланту по имени было таким же интимным делом, как уложить ее в постель. Джаред нахмурился. Вообще-то этого ему тоже хотелось, но он не собирался поддаваться порыву, и нечего им смотреть на него так, словно он это уже сделал.

— Она попросила тебя называть ее по имени? Не понимаю. Поведение герцогини всегда было безупречным. — Айрис пошла дальше, однако голос ее звучал изумленно. — Просто поверить не могу. Мой брат собирается жениться на Ангеле!

— Пока я ни на ком жениться не намерен. — Сестры посмотрели на него одинаково скептически, и Джаред добавил: — Я совершенно серьезно.

— Но когда-нибудь тебе придется жениться, Джаред, — сказала Тея.

— Когда я надумаю, это будет не Каланта. Черт побери, ангелы не выходят замуж за чудовищ!

Глаза Айрис наполнились слезами, и Джаред застонал. Хоть он и понимал, что причина скорее в ее беременности, чем в его словах, он все равно почувствовал себя ужасно.

— Ты не чудовище. Ты герой! Ты спас мне жизнь.

Тея потрепала сестру по плечу и бросила сердитый взгляд на брата. Он познакомился с этой сестрой всего лишь пять лет назад, но вела она себя так, словно знала его всю жизнь.

— Несколько шрамов не превращают мужчину в монстра, и нет никаких причин, по которым герцогиня не захотела бы выйти за тебя. Ты лучше всех мужчин на свете, Джаред!

Дьявол! Каким образом разговор повернул в эту сторону? Он всего лишь хотел добыть кое-какие сведения. Джаред раздраженно произнес:

— Может, я не хочу жениться на мраморной статуе? А теперь вы ответите на мой вопрос?

Женщины, похоже, поняли, что он говорит серьезно, и одумались. Первой нарушила молчание Тея:

— Она действительно напоминает мне статую. Не думаю, что я хоть раз видела проблеск искренних эмоций на ее лице. Она постоянно выглядит такой безмятежной.

Вчера вечером она не выглядела безмятежной — после того, как он ее поцеловал. Она выглядела ошеломленной и необузданной. Тело Джареда отреагировало на воспоминание, и он, сосредоточившись, снова вернулся к разговору, не желая попасть в неловкое положение.

— Я познакомилась с ней в первый год супружества, — продолжала Тея, остановившись, чтобы поставить на ноги свою крошечную дочку — та упала, не угнавшись за более шустрым Дэвидом, который по-прежнему тащил за руку Ханну. — Герцог еще был жив. Он изображал из себя идеального джентльмена, но мне никогда не нравился. Он считал себя выше Пирсона и не желал с ним общаться.

Джаред знал, что его сестра не терпела тех, кто судил о Дрейке по обстоятельствам его рождения. Она свирепо оберегала всех, кого любила.

— А Каланта? Она тоже вела себя так с Дрейком? — Если ее оскорбляла незаконнорожденность зятя, она не примет Ханну.

Тея покачала головой. Ее дочка потрепала ее по щеке.

— Нет. Она вела себя с ним с той же холодной вежливостью, что и с остальными джентльменами. Она очень тщательно следила за тем, чтобы не оказать одному мужчине больше внимания, чем другому, но никогда не игнорировала Пирсона. Иногда я даже задумывалась, может, герцог был исключительно ревнив?

Айрис кивнула:

— Это бы многое объяснило. Мне не кажется, что Каланта собирается вновь выйти замуж. Она нисколько не поощряет джентльменов.

Вчера вечером она определенно поощряла его, но Джаред не собирался признаваться в этом перед своими и так чересчур заинтересованными сестрами.

— Ты бы назвала ее доброй?

Тея беспомощно посмотрела на него:

— Не знаю. Каланта не жестока. Я никогда не видела, чтобы она хотя бы нахмурилась, разговаривая со слугами, но при этом сама она ни к кому не тянется. Такое ощущение, что она вроде бы здесь, а вроде бы и нет. Я всегда думала, что ее прозвище ей исключительно подходит. Она какая-то не от мира сего.

Айрис задумчиво прищурилась.

— Вообще-то Каланта добрая. Она обеспечивает микстурами и снадобьями, приготовленными из ее садовых трав, всех, кто в этом нуждается, но делает это через свою экономку. Она не демонстрирует своих чувств, но мне она кажется небезразличной. Я даже не уверена, что она сама это осознает, да только ее поступки говорят сами за себя. Когда она узнала, что я собираюсь плыть во Францию через пролив, то прислала мне средство от морской болезни и упомянула, что его можно принимать во время беременности. Я тогда все гадала — может, она каким-то образом знала о моем положении?

Джаред кивнул. Айрис дождалась, пока они окажутся на пароме, и только тогда сообщила о своей беременности Эштону. Его зять пришел в бешенство, но она оправдалась тем, что не сомневалась — иначе он не разрешил бы ей отправиться и это путешествие. Джаред отмел мысль о том, что Каланта как-то догадалась о беременности Айрис, как совершенно дурацкую и стал обдумывать остальные откровения сестры. Женщина, поступавшая так, не могла делать вид, что не замечает порочности мужа. Или могла?