Люси Вайн

Горячая штучка

1

19.34, пятница 14 февраля

Местоположение: Поистине отвратительный бар, декорированный как будто бы для того, чтобы внушать каждому пожизненную неприкаянность. На стене — позолоченная голова лося, огромный подсвечник из самоварного золота, повсюду зеркала и верхний свет. Каким же чудовищем надо быть, чтобы установить светильники на потолке?

Я сижу спокойно, очень спокойно. Я устроилась у барной стойки в идеально небрежной-но-привлекательной позе так, чтобы от двери была видна моя лучшая (правая) сторона. Мне ужасно неудобно, но ведь в любую секунду здесь может появиться ВТСЕМ (возможно, тот самый единственный мужчина), и, если кино меня чему-нибудь научило — а оно научило меня всему, — любовь с первого взгляда — ключ к вечному счастью.

Проходит несколько минут, я сижу неподвижно, замечая уголком глаза, что барменша с любопытством наблюдает за тем, как я сижу в идеально застывшей позе в стиле восковых фигур мадам Тюссо.

— С вами все в порядке? — в конце концов спрашивает она, неловко улыбаясь и вытирая салфеткой барную стойку рядом со мной.

В порядке ли я? Ну, это довольно сложный вопрос. Сегодня — День святого Валентина, а я сижу в одиночестве на табурете, хотя табуреты — мои заклятые враги, серьезно, пусть кто-нибудь элегантно вскарабкается на табурет или слезет с него, и тогда он поймет, почему я весь вечер не могу сходить в туалет в ожидании свидания вслепую, которому, вероятно, так и не суждено состояться. Мое взволнованное лицо блестит, я не захватила с собой матирующие салфетки. О, от нервозности у меня выступила испарина, и капли пота стекают на глаза. Вероятно, барменше ни к чему погружаться с головой в мой поток сознания, поэтому вместо ответа я просто киваю и заказываю еще одну порцию спиртного (я собираюсь встать, с тем же успехом я и одна могу неплохо провести время).

Барменша улыбается.

— Белого вина? — Я, продолжая кивать, ухмыляюсь. — Между прочим, вы очень мило выглядите, — добавляет она, щедро наливая мне вина на глазок (за что я ей вечно благодарна).

— Спасибо, — говорю я, искоса поглядывая на нее и думая о том, что дела у милашки ни к черту. Осторожно балансируя на одной ягодице, я задираю юбку чуть выше и слегка приспускаю топ. Милашка может себе это позволить.

И, словно по волшебству, мой телефон начинает вибрировать. Это он!

Это не он, это Софи:

— Ты в порядке? Тысяча поцелуев

Я закатываю глаза. Все беспокоятся обо мне, непрестанно спрашивая, в порядке ли я. Сегодня я получила уже одиннадцать сообщений от родных и друзей, справлявшихся, все ли у меня «в порядке», и посылавших мне свои «поцелуи». Джеки — проклятая двадцатидвухлетняя старушка Джеки с моей работы, лучший друг которой отбывает срок за кражу в местном игровом зале — Джеки расстраивается из-за меня. Как приятно узнать, что столько моих близких уверены в том, что оставаться в одиночестве в День святого Валентина — хуже смерти. Я перевожу взгляд на золоченого лося. Да, верно, возможно, подобная ситуация хуже смерти.

Это свидание устроила моя сестра Дженнифер. Она сказала — а я привожу ее точную цитату: «Если я предоставлю это дело тебе, ты умрешь в одиночестве. А я не хочу, придя к тебе, разгонять пожирающих тебя кошек. Я не хочу этого делать, с меня довольно». Итак, на сегодняшний вечер она устроила мне свидание с Мартином, который, судя по всему, «не красавец, но ты в безвыходном положении, поэтому сойдет и он». Как это возбуждает. Он давно работает адвокатом по налоговым делам — звучит очень сексуально — вместе с Эндрю, мужем Джен, и всего лишь пару месяцев пребывает в одиночестве. Но Джен говорит, что именно сейчас и нужно его атаковать. Упустишь, и его кто-нибудь перехватит. Мы с Мартином обменялись несколькими SMS в весьма официальном, что типично для налоговых адвокатов, стиле (честно говоря, мне казалось, что в какой-то момент он спросит у меня номер страхового полиса), и он выбрал бар и назначил время. Правда, когда мы договаривались, я упустила из вида, что это День святого Валентина, но сейчас я не могу об этом забыть, вот до чего доводят SMS. Секунду спустя, когда я вышла на улицу, я увидела пару, которая держала в руках розовый воздушный шар в форме сердца. Они совсем не смущались. В этот единственный день в году влюбленным разрешается заявить о себе, и сегодня тот самый день. Это как ведьмы во время Хэллоуина, но от их магической силы всех вокруг тошнит.

Проходят несколько минут, и я посылаю ВТСЕМ следующее сообщение.

Надеюсь, ты не заблудился! Я сижу в баре и балдею в одиночестве! Я выгляжу очень круто!!!

Возвращаясь, я стираю пару восклицательных знаков. А затем в мгновение ока добавляю смайлик на случай, если сообщение покажется слишком серьезным. Я нажимаю «отправить» и смотрю на часы. Адвокат по налоговым делам опаздывает почти на полчаса, что не соответствует его профессии. Если он так беспечно относится к времени, значит, это почти позволяет мне надеяться на то, что он не похож на настоящего адвоката-по-налоговым-делам. Я вздыхаю, я так взволнована, мне нужно успокоиться. Господи, может быть, он здесь, но у него разрядился телефон? Может быть, он думает, что я передумала. Я не имею никакого представления о том, как он выглядит, потому что твердо решила не искать его фотографию в Facebook, ведь я жаждала ПРИКЛЮЧЕНИЯ, и теперь я ненавижу себя за это.

Как унизительно. Надо ли мне позвонить ему? Нет, это еще неудобнее, чем сидеть на табурете. В нашем поколении так не принято — мы обмениваемся SMS и смайликами. Если бы я могла, то общалась бы исключительно через ссылки в статьях с сайта Buzzfeed [BuzzFeed — новостная медиакомпания, основана в 2006 г. в Нью-Йорке (здесь и далее примечания переводчика).]. Что же, я почти всегда так и делаю.

Я жду еще пять минут. Теперь я пишу ему сообщение в WhatsApp и — не судите меня строго — даже посылаю ему «забавный» снимок через приложение Snapchat, спрашивая, где он. Потом успокаиваюсь и звоню. Мне отвечает голосовая почта. Это отвратительный признак. Должна ли я оставить сообщение? Мне, правда, не по себе… слишком поздно.

— О, привет! Хм. Это Элли. Элинор Найт. Сестра Дженнифер. Сестра жены Эндрю. Эндрю, с которым ты работал в 2010 году и в друзьях которого ты числишься на его страничке в Facebook, так вот, его жена написала тебе в Facebook и назначила свидание со своей безнадежной сестрой. Это я! Я — в баре, мне казалось, что мы договорились на 7.30, разве не так? Я выпила два с половиной бокала вина, что, наверное, многовато, но они были небольшими. Плевать. Средними. Надеюсь, у тебя все в порядке. Позвони или напиши мне, когда ты… — Голосовая почта прерывает меня, что совершенно справедливо, потому что мне тоже хотелось бы заткнуться. Почему звонки отбивают всякую охоту звонить? Создается впечатление, что все желают вам в жизни неудачи.

Может быть, он умер! — приходит мне в голову счастливая мысль. Может быть, по пути сюда его сбила машина, потому что он нес чертов дурацкий розовый шар в форме сердца, который загораживал ему обзор, и он остановился на дороге, не заметив мчавшийся на него «мини-купер»? Я представляю воздушный шар, безмятежно улетающий в ночное небо, подальше от лежащей внизу окровавленной плоти.

Это означало бы, что он не кинул меня и что Дженнифер не рассердится на то, что я все испортила.

Барменша возвращается. В руке она держит рюмку.

— Вот, — говорит она, протягивая ее мне. — Выпей и забудь обо всем. Ведь все из-за мужика, верно? Мужик, который ведет себя как подонок? Тебе это необходимо.

Я смеюсь и беру текилу.

— Не хочешь тоже пропустить рюмочку? — спрашиваю я. — Меня кинули в День святого Валентина, что, по-моему, восхитительно, разве не так?

Барменша берет вторую рюмку.

— Могло быть и хуже, — весело говорит моя новая знакомая. — Меня вчера бросили, обойдясь одним сообщением. Он написал мне сообщение. Пока я была здесь, на работе. Я рассказала боссу, а он сказал: «О, дорогуша, по крайней мере, это означает, что ты сможешь работать завтра, в Валентинов день».

Она мрачно усмехается. Мы выпиваем по рюмке.

— Как долго вы были вместе? — спрашиваю я, стирая липкую текилу с подбородка, а вместе с ней и большую часть своего макияжа. Теперь слишком поздно для любви — и даже для похоти — с первого взгляда с адвокатом по налоговым делам. — Кстати, меня зовут Элли.

— Год, — говорит она, опрокидывая следующую рюмку. — И все кончилось эсэмэской. Он сказал, что не готов взять на себя ответственность, и пожелал мне удачи. Он. Пожелал. Мне. Ладно. И поставил плачущий смайлик.

Барменша пожимает плечами, а я качаю головой.

— Извини, вот дерьмо.

Мы выпиваем еще по рюмке.

Наш разговор прерывает хриплый голос.

— Не все мужики дерьмо, — говорит мужчина рядом с нами, как раз очень похожий на дерьмо. У него обгоревшая на солнце пунцовая кожа, и одет он в темно-розовую майку с У-образным вырезом. В результате получается смешение несочетающихся цветов, что одновременно создает впечатление обнаженности и делает его похожим на баскетболиста из колледжа, у которого случился удар. Он продолжает: — Возможно, он боялся, что ты будешь ныть. — Девушка, которая составляет ему компанию, выглядит подавленной, и я не могу сказать, то ли это из-за того, что срывается ее свидание, то ли вообще из-за того, что она показалась на людях со свеклой в человеческом обличье.