— Твое здоровье! — сестра стукнула бутылкой о мой бокал. — Предлагаю выпить за нашу новую жизнь в Лондоне.

— И за память Па Солта, — откликнулась я, поднимая свой бокал.

— Конечно, — поспешила согласиться со мной Сиси. — Ты ведь так его любила.

— А ты разве нет?

— Само собой, я тоже любила. Он ведь был у нас таким… необычным.

Я молча наблюдала за тем, с какой жадностью Сиси набросилась на еду, когда официант подал нам заказ. Что же это получается, грустно размышляла я. Вроде мы обе его дочери, но вот его смерть — это уже исключительно мое личное горе.

— Так как ты считаешь? Стоит покупать эту квартиру? — поинтересовалась у меня Сиси с набитым ртом.

— Думаю, тебе самой решать, Сиси. Ты же платишь за все. А потому мое мнение особой роли тут не играет.

— Не говори глупости, сестренка! Ты же прекрасно знаешь, все мое — твое и наоборот. А еще неизвестно, что тебя ждет впереди, когда ты наконец решишься и вскроешь конверт с письмом отца. Вдруг там окажется такое… Давай, не тяни. Пора уже ознакомиться со всем тем, что написал тебе отец в своем предсмертном письме, — снова насела на меня Сиси.

Она уже давно не давала мне покоя с этим письмом. Собственно, с того самого момента, как Георг Гофман раздал нам запечатанные конверты. Свой конверт она вскрыла тотчас же, как только мы вернулись к себе в комнату, видно, ожидая, что и я поступлю точно так же.

— Что ты медлишь, Сия, в самом деле? — не отставала она от меня. — Неужели тебе не интересно узнать, что там?

— Но я… не могу, понимаешь? О чем бы папа ни написал мне, но, вскрыв конверт с его письмом, я как бы тем самым признаю, что его уже больше нет. А я еще пока не готова думать о Па Солте в прошедшем времени.

Пообедав, Сиси расплатилась по счету, и мы вернулись к себе домой. Там она первым делом позвонила в банк и велела перечислить деньги с ее депозита на оплату квартиры. Затем устроилась возле своего компьютера, включила его, попутно жалуясь на то, какая в этом районе ненадежная связь по интернету.

— Иди сюда, Стар! — окликнула она меня из гостиной. А я как раз занималась тем, что наполняла пожелтевшую от времени ванну едва тепловатой водой.

— Я принимаю ванну, — отозвалась я и заперла на замок дверь, ведущую в ванную комнату.

Я лежала, окунувшись с головой в воду, которая покрыла не только мои уши, но и волосы, прислушиваясь к тягучим звукам, похожим на такое утробное урчание. И вдруг подумала, что мне надо как можно скорее бежать отсюда, пока я окончательно не сошла с ума. И дело тут вовсе не в Сиси, никоим образом не хочу обвинять ее в моем нынешнем состоянии. Я люблю свою сестру. Она постоянно, каждый день, была со мной всю мою жизнь, но…

Минут через двадцать, приняв окончательное решение, я снова появилась в гостиной.

— Хорошо искупалась? — спросила меня Сиси.

— Да. Послушай, Сиси…

— Иди сюда. Взгляни на модели тех диванов, которые я отобрала для просмотра.

Сиси поманила меня к себе, и я послушно подошла к компьютеру, уставившись невидящим взглядом на образчики мебели, выдержанные исключительно в светло-бежевых и кремовых тонах.

— Ну, как тебе?

— Выбирай по своему вкусу, Сиси. Ты же будешь заниматься интерьером квартиры. Так что это твоя прерогатива, не моя.

— А что скажешь вот про это? — Сиси ткнула пальцем в экран. — Конечно, нужно будет подъехать непосредственно на место и увидеть все воочию. А для начала неплохо бы и просто посидеть на нем. В конце концов, диваны ведь не для красоты покупаются. Они должны быть удобными во всех отношениях. — Сестра тут же пометила у себя в блокноте название модели и адрес поставщика. — Что, если мы нагрянем туда уже завтра? Как думаешь?

Я глубоко вздохнула.

— Сиси, если ты не возражаешь, я бы хотела съездить в Атлантис на пару деньков.

— Конечно, Сия. Какие разговоры? Сейчас же посмотрю расписание, чтобы выбрать для нас удобный рейс.

— Видишь ли, Сиси, дело в том, что я хотела бы поехать туда одна. То есть я хочу сказать… — Я нервно сглотнула слюну, боясь растерять свою решимость. — Ты ведь сейчас страшно занята, разве не так? Столько хлопот с этой новой квартирой и всем тем, что с ней связано. А еще твои проекты… Тебе же ведь очень хочется побыстрее завершить начатые работы.

— Ты права, но пару деньков погоды не сделают. Впрочем, если ты настаиваешь на том, чтобы поехать в Атлантис одной, я не буду возражать. Я все пойму правильно.

— Да, — ответила я твердым голосом. — Я бы хотела поехать одна.

— Но почему?! — Сиси отвернулась от экрана компьютера и уставилась на меня долгим взглядом. В ее миндалевидных глазах читалось нескрываемое изумление.

— Потому что… потому… Так надо… Хочу посидеть в саду, в котором я когда-то помогала папе… Хочу немного побыть одной и именно там прочитать его прощальное письмо.

— Понятно. Ну, раз так… Поступай как знаешь. — Сиси слегка пожала плечами.

И в ее голосе, и в ее позе я почувствовала явный холодок, но на сей раз решила не сдаваться и довести начатое до конца.

— Пойду лягу. Что-то у меня голова сегодня раскалывается, — обронила я миролюбивым тоном.

— Сейчас принесу тебе обезболивающие таблетки. Хочешь, я на всякий случай уточню расписание полетов для тебя?

— Вообще-то, я уже просматривала, но, пожалуйста, перепроверь еще раз. Будь так любезна. И большое тебе спасибо. Доброй ночи.

Я склонилась над сестрой и поцеловала ее в макушку. Блестящие темные кудри, как всегда, коротко подстриженные под мальчишку, переливались на свету. После чего я отправилась в крохотную спаленку, похожую скорее на чулан для хранения швабр и прочих приспособлений для уборки дома, которую мы с Сиси делили на пару.

Узкая, слишком твердая и неудобная кровать, да и матрас чересчур тонкий. Хотя мы с детства росли в роскоши, но за последние шесть лет странствий по миру успели повидать всякое. Приходилось ночевать и в лачугах, и даже под открытым небом. Но никогда нам с сестрой и в голову не приходило обратиться к Па Солту с просьбой дать нам еще немного денег, даже тогда, когда мы действительно оказывались на мели. В частности, именно Сиси всегда стойко держалась до последнего. Она была слишком самолюбива, чтобы о чем-то просить отца. Вот почему сейчас меня удивляло то, с какой легкостью сестра сегодня швыряет деньги направо и налево. А ведь это же его деньги.

Пожалуй, стоит расспросить Ма. Может, хоть она прольет какой-то свет на непонятные перемены в поведении Сиси. Впрочем, о чем это я? Ведь наша Марина — это сама осмотрительность и осторожность во всем. Особенно в том, что касается распространения всяческих сплетен и слухов среди нас, сестер.

— Атлантис, — пробормотала я полусонным голосом. Свобода…

И почти сразу же погрузилась в глубокий сон.

2

Кристиан уже поджидал меня на катере, бросив якорь возле понтонной переправы на Женевском озере. Туда меня и доставило такси. Как всегда, наш шкипер приветствовал меня своей доброжелательной улыбкой, а я, кажется, впервые задалась вопросом, так сколько же ему на самом деле лет. Хотя я помню Кристиана с раннего детства — такое впечатление, что он рулил нашим скоростным катером всегда, однако сейчас, глядя на его темные волосы, загорелое ладное тело, я подумала, что больше тридцати пяти ему ни за что не дашь.

Мы тронулись в путь. Я уселась на скамью, которая была установлена на корме, и с наслаждением откинулась на удобные кожаные подушки, попутно размышляя о довольно странном феномене: все, кто трудится у нас в Атлантисе, не подвластны никаким возрастным переменам. Воистину, складывается впечатление, что время действительно не властно над этими людьми. Солнце уже клонилось к закату. Я вдохнула полной грудью знакомый мне с детства свежий и чистый воздух. Может, Атлантис — это какое-то зачарованное царство, и все, кто обитает за стенами нашего дома, получили в дар от волшебной феи вечную молодость и будут пребывать в этом царстве всегда.

Все-все-все. Вот только Па Солт ушел…

Мне категорически не хотелось вспоминать все то, что было связано с моим последним приездом в Атлантис. Мы все, шестеро сестер, которых отец удочерил, отыскав нас в самых разных уголках земли, назвав в честь звезд, образующих созвездие Плеяды (его еще называют Семь Сестер), на сей раз собрались в отцовском доме по случаю его смерти. А ведь не было даже похорон в обычном смысле этого слова, всех тех ритуальных мероприятий, где каждая из нас могла бы погоревать всласть, оплакивая его уход. Но Ма объяснила нам, что такова была последняя воля Па Солта: упокоить его в открытом море втайне от всех.

А потом в Атлантис приехал Георг Гофман, папин швейцарский нотариус. Он даже устроил для нас своеобразную экскурсию по любимому папиному уголку в обширном саду вокруг дома. Там он показал нам довольно странную конструкцию, явно появившуюся на этом месте совсем недавно. Внешне она чем-то смахивала на солнечные часы, но Гофман пояснил нам, что прибор этот называется армиллярной сферой. С помощью такой сферы можно определять положение звезд на небе. На металлических полосках, окаймляющих золотистый шар, расположенный внутри, выгравированы наши имена и еще какие-то цифры, координаты, которые, по словам Гофмана, должны будут помочь нам, если мы захотим узнать, откуда именно привез каждую из нас отец. А рядом еще какое-то изречение или цитата, написанная по-гречески.