Что ж, ясно: это означает, что Тесс видеть он не хочет.

— Я тоже могу спросить: что тебе семь дней? Почему твои родители не могут узнать, что с тобой все в порядке, просто услышать твой голос?

Ворон округлил глаза, будто его взбесило то, что он должен объясняться.

— Есть один парень из звукозаписывающей компании, он интересуется нашей группой. И он собирается приехать на День всех усопших, чтобы послушать нашу настоящую музыку, которую мы играем в другом клубе в свободное время. Будет здорово вернуться домой с хорошими новостями.

— А что, если он не предложит контракт? — вопрос прозвучал более жестоко, чем она хотела, но она не смогла сдержать свой скептицизм. Марианна говорила, что Эмми однажды уже предлагали. Может быть, теперь ей не захочется так легко уезжать из Техаса, когда у нее появился Ворон.

— Я все равно позвоню, — вздохнул Ворон, и плечи его слегка опустились. — Я позвоню и оставлю им свой номер, и тогда все будет хорошо. Но я не могу больше принимать от них деньги, Тесс. А им не надо высылать. Это их маленькая слабость. Они любят меня слишком сильно, чтобы просто так отпустить. У меня было самое длинное детство в мире. Но сейчас ему пора закончиться.

Тесс вспомнила дом в Шарлотсвилле и бережно сохраненную в нем детскую. С самого начала своей жизни Ворон был центром мироздания для своих родителей. Пожалуй, чуть ли не буквально. Тесс вдруг заметила некоторые преимущества в том, чтобы иметь родителей, которые превратят твою комнату в комнату для досуга, как только ты покинешь дом.

— Я вынуждена собщить твоим родителям, что нашла тебя, — медленно произнесла она, думая, как выйти из этой ситуации, оставив всех счастливыми. — Они заплатили за эту информацию и они заслуживают того, чтобы ее получить.

— Ладно, — сказал он, пренебрежительно взмахивая руками. — Ладно. Пожалуй, я сбрендил, думая, что хоть раз ты обратишь внимание на мои интересы.

— А еще они заслуживают иметь сына, который был бы более внимателен к ним, но тут я не могу им помочь.

— Делай что должна.

— Всегда.

— Всегда, — согласился он. — Ты знаешь, как отсюда выбраться? В Сан-Антонио легко заблудиться. Где ты остановилась?

— На Бродвее, около зоопарка.

Ворон скривился:

— Это ж недалеко. А почему это ты живешь в таком дешевом месте, если можешь позволить больше на суточные? Я так и знал, что это блеф, когда ты упрекнула меня, что я трачу родительские деньги.

Звучало неприятно, потому что было похоже на правду о той Тесс, какой она когда-то была. «Меня теперь ценят, — хотела она сказать. — И я хорошо зарабатываю».

Но в ответ произнесла лишь:

— Вчера вечером только там было свободно.

— Отсюда легко добраться. Просто вверх по Бродвею.

— Я знаю!

— Тесс…

Она ждала, когда он снова заговорит. Всего лишь второй раз произнес ее имя.

— Я люблю своих родителей и никогда не хотел причинять им боль. Пожалуйста, постарайся им это объяснить. Я надеюсь… надеюсь, что они будут мной гордиться и что они поймут, почему в этот раз я хотел все сделать сам.

«Сам, вместе с Эмми», — подумала Тесс, но просто кивнула.

* * *

Желудок напомнил Монаган, что она ничего не ела с обеда, когда покончила с остатками печенья. Она остановилась на Бродвее у ярко-розовой круглосуточной палатки с тако. Обилие незнакомых вариантов поразило ее. Жизнь в Балтиморе не подготовила Тесс к такому диапазону. Что такое «carne guisada»? [Тушеные кубики мяса (исп.).] Или «carne asada»? [Жареные тонкие ломтики мяса (исп.).] «Barbacoa» — это, конечно, барбекю, но написано, что его делают только по воскресеньям. Пришлось довольствоваться фахитами, чувствуя себя слабой и никчемной, потому что уж что-что, а такое она могла съесть и дома.

Но фахиты оказались настолько вкуснее всего, чем она питалась в Балтиморе, что она заказала еще две порции. Почему в Чудо-городе не могут приготовить приличное тако, останется вечной его загадкой. Мексиканское пиво «Богемия» было давно знакомо Тесс. Темное, с насыщенным вкусом, оно успокоило бурю чувств, вызванных встречей с Вороном.

Чего она ожидала? Чего хотела? Чтобы он набросился и кричал о бесконечной любви? Чтобы ее поиски, спасение его от неразберихи, в которую он себя поверг, оставили позади старые распри? Вряд ли. Но об отношениях вообще не зашла речь. Ворон всего-навсего решил поднять бунт против предков, пусть и сделал это значительно позже, чем большинство детей. Картины в родительском доме могли означать, что между ними что-то осталось неразрешенным, но ведь им почти полгода. Некоторые плодовые мушки живут дольше, чем Вороновы увлечения.

Тесс проследила за куском мяса, выпавшим из тортильи, и мужчина в домике у бассейна бумерангом вернулся в ее мысли. Эмми и Ворон очень быстро забыли о Томе Дардене, он их ничуть не заинтересовал. Она поверила Ворону, поверила, когда он сказал, что ничего не знал об этом человеке и о том, как тот попал в дом.

А Эмми? Когда она, повысив голос, спросила: «В доме Марианны?» — было непонятно, что удивило ее: сам факт обнаружения тела или то, где оно было обнаружено.

И ни один не потрудился спросить, о чьем теле речь.

Конец ознакомительного фрагмента