ГЛАВА ПЯТАЯ

Прошло три месяца. Лето было сухим и необыкновенно жарким. За все это время Рейчел ни разу не видела Жан-Люка, лишь обменивалась с ним факсами. Она находила это вполне удобным, хотя ее и раздражали краткие письменные сообщения, которые приходили ей на дом.

Рейчел стояла у окна спальни, расчесывая свои золотистые волосы и глядя на садовников, укладывавших куски дерна. Работы в Грейндже шли к завершению. Подрядчик опережал график, без сомнения рассчитывая на хорошие премиальные.

Рейчел положила щетку на туалетный столик и натянула футболку. Послезавтра ожидается открытие отеля, и новая встреча с Жан-Люком неизбежна. Как-то она справится?

— Ты даже не притронулся к коньяку.

За столом, украшенным свечами, Иветта выглядела потрясающе в своем открытом черном платье. Жан-Люк улыбнулся и поднял бокал, сознавая, что недостаточно принимает участие в беседе, в то время как положение обязывало, тем более что именно он пригласил Иветту на обед.

— Извини, я задумался…

— Может быть, кофе у меня в номере? — промурлыкала она. — Или у тебя?

Он засомневался, разумно ли это. Но ведь он не давал обета безбрачия.

Окончилось лето, жаркое, сухое и слишком долгое. Он предпочел оставаться в Париже, очень много работая, целиком окунувшись в бизнес.

Жан-Люк взглянул на Иветту. Она была такой милой, веселой и беззаботной — все это мешало запросто отправиться с ней в постель.

— Иветта…

— Ты не хочешь. — Она коротко, почти холодно улыбнулась. — Уговаривать не буду.

— Я не ожидал. Ты очень соблазнительная женщина. — Он выдавил улыбку, затем нахмурился, раздраженный собственным поведением.

— Ты думаешь о чем-то другом. Это заметно. Кстати, как там в Англии? — Красиво подведенные губы чуть скривились.

— Насколько мне известно, хорошо. Завтра я отправлюсь туда, чтобы убедиться лично.

— Надеюсь, поездка будет удачной. — Иветта поднялась из-за стола. — Эта женщина очень красива. Желаю счастья вам обоим. Но если ничего не получится… Ах! Я же обещала, что не буду уговаривать. Ты неотразим, Жан-Люк Мануар! И тебе это известно.

— Не для всех, — мрачно заметил Жан-Люк. Ему вспомнился последний разговор с Рейчел, и он потряс головой, отгоняя видение.

— Как ты живешь?

Рейчел резко обернулась на голос Жан-Люка. Его присутствие действовало на нее даже на расстоянии. Она судорожно вздохнула и наклонилась, рассматривая кусты коралловых роз, которые обрамляли новую дорожку к теннисному корту. Надо взять себя в руки.

— Я думала, ты приедешь завтра.

Когда он подошел ближе, Рейчел подняла глаза и заметила, что он выглядит усталым.

— Ты мог бы сообщить мне о своем прилете накануне.

— Зачем? Разве мой неожиданный приезд причинил тебе неудобства?

— Возможно.

Ее голос был холоден. Она окинула взглядом его фигуру. Узел шелкового галстука бронзового цвета ослаблен, верхняя пуговица сорочки расстегнута, загорелая шея обнажена. Ее глаза невольно задержались на темном завитке волос, слегка блестевшем от пота. Следствие жары.

— Мои комнаты готовы?

— Да. Ты удивлен? — Рейчел не потрудилась скрыть раздражение. — Раз ты не доверяешь мне, приходится держать их все время наготове.

— Я устал от города. Жаркие летние дни лучше всего проводить в английской провинции. Сейчас Грейндж выглядит особенно привлекательно. Его прекрасно подновили, ты не находишь?

— Да.

— Ты говоришь так, будто на самом деле недовольна результатами. Разве ты не согласна, что теперь дом радует глаз?

Рейчел рискнула поднять глаза. Жан-Люк неожиданно засмеялся, она не удержалась и засмеялась вместе с ним, затем снова взглянула на свой дом, ставший отелем.

— Если угодно, он хорош.

— Рейчел, ради Бога! Почему бы тебе не унять свою гордыню и не признать, что все прошло лучше, чем ты думала? Как ты и просила, я оставил тебя в покое.

Возникла напряженная пауза. Птичье пение в кронах деревьев вдруг зазвучало слишком громко и неуместно радостно.

— Если ты закончил, позволь мне идти. Я как раз направлялась на корт.

Его темные глаза оценивающе прошлись по загорелым ногам Рейчел и короткой белой юбочке в складку.

— Я тоже пойду. Удается ли тебе поддерживать форму?

— Удалось улучшить. Я оттачиваю свое мастерство. — Рейчел отвечала до неприличия холодно.

Неуловимым движением Жан-Люк выхватил ракетку у нее из рук.

— Хороший выбор. У меня в багажнике лежит похожая.

— Ты, должно быть, не хочешь играть? Конечно, последняя вещь, которую тебе хотелось бы сразу по приезде из Парижа, — это играть в теннис. Почему бы тебе не пойти в крытый бассейн? Он выглядит очень эффектно.

— Рейчел, ты что, уже продаешь мне дом? Я успею поплавать. Не знаю лучшего способа скинуть с себя заботы трудовой недели, чем стычка с тобой, или, может, ты заранее сдаешься?

— Вот еще!

Именно такого ответа и ждал Жан-Люк. Глядя на его самонадеянную мину, Рейчел чувствовала, как краснеет.

— Прекрасно. Я буду через пять минут. — Он обернулся и прибавил: — Отнесись к этому как к работе. Задача — доставить удовольствие инвестору. Это поможет убрать с твоего лица недовольное выражение.

Жан-Люк оставил ее дожидаться, и, пока она думала, не последовать ли голосу инстинкта самосохранения и не уйти ли с корта, он появился, крепкий и красивый, в шортах и белой майке, демонстрировавшей широкие плечи и настолько открывавшей сильную мускулистую грудь, что Рейчел смутилась.

— Три сета? — Жан-Люк достал пару теннисных мячей из футляра у ног Рейчел, затем кинул их ей. Он улыбался, темные глаза сияли озорным блеском. — Ты когда-то хорошо играла. Наверное, предвкушаешь, что выбьешь из меня дух.

— Я все еще в форме, вот увидишь.

Рейчел волновалась, что победить будет нелегко. От напряжения она пропускала мячи, с какими обычно справлялась играючи. Безжалостный Жан-Люк возвращал все ее подачи под острыми углами, вкладывая в удары всю свою грозную силу. Рейчел металась по площадке, как загнанный заяц.

— Доволен? — сдавленно выговорила она в момент смены площадок.

— Это здорово, вроде путешествия по волнам памяти. — Жан-Люк протянул ей бутылку воды. — Освежись немного.

— Ты и дальше собираешься играть, как будто на турнире в Уимблдоне? Умерь, пожалуйста, темп. Неужели я прошу слишком много? Сейчас так жарко. К тому же мне жмут новые теннисные туфли.

Жан-Люк запрокинул голову и полил водой на свое разгоряченное лицо.

— Я помню, ты регулярно обыгрывала меня.

— Я учила тебя играть. Был конец зимы, и нам удалось сыграть лишь несколько раз. Наверное, с тех пор ты хорошо натренировался.

— Возможно, и так. Твоя услуга обернулась против тебя.

Он откинул назад мокрые пряди волос, упавшие на глаза.

— Вот спасибо! — пропела Рейчел, завороженно следя за каплями воды, стекающими по его бронзовой шее. — Я знаю слабые места в своей игре и ничего не могу с ними поделать.

Взгляд Жан-Люка заставил ее замереть.

— Чисто интуитивно я нашел единственно верное решение.

Он взял ракетку Рейчел, задумчиво оглядел со всех сторон, затем перевел взгляд на ее лицо, покрытое легким загаром.

— Почему бы мне не преподать тебе небольшой урок?

— Что? — Рейчел облизнула пересохшие губы.

— У тебя проблемы с броском. Он недостаточно высок, кроме того, твои движения неверны.

Жан-Люк мягко стиснул ее запястье своими загорелыми пальцами и показал Рейчел, как должна двигаться рука, прежде чем она успела открыть рот для протеста. Инструктаж продолжался:

— Теперь возьми ракетку и мяч, как если бы ты готовилась к подаче.

Он поправил ее стойку, что вызвало протест:

— Мне не нужно твоих поучений!

— Перенеси центр тяжести. Вот так, — продолжал Жан-Люк. Он оказался у нее за спиной, положил руки поверх складок теннисной юбки и неуловимым движением придал правильное положение бедрам. — Измени положение левой стопы и встань ближе к линии.

Слушая его инструкции, Рейчел едва дышала. Сердце болезненно сжалось. Он все это делает нарочно. Проверяет ее. Со времени их последней схватки он должен был понять, как ей трудно переносить подобное.

— Теперь захват. — Его правая рука без необходимости заскользила вниз по обнаженной коже ее руки и сжала пальцы, обхватившие рукоятку. — Слишком плотно. Немного расслабь пальцы, — звучал голос возле ее щеки. — Вот как нужно чувствовать удар. Красиво и просто.

Жан-Люк корректировал ее позу всем телом так, что она могла ощутить тяжесть его мужского естества.

— Теперь еще раз! — скомандовал он тихо, но настойчиво. Казалось, он не замечает, что мучит ее. — Чувствуешь, что так лучше? Нужно смотреть на сетку, а не на меня.

Рейчел была уже не в силах терпеть. Она поняла, что ее воля сломлена. Вот свинство!

— Я не хочу, чтобы ты учил меня делать подачу! И вообще не хочу твоей помощи! — Рейчел и не заметила, что сказала ему больше, чем ей бы хотелось. — Отпусти меня!

— А если не отпущу?

— Что?

Рейчел отчаянно зажмурилась в бессильном сопротивлении чарам этого хриплого голоса с французским акцентом.

— А может быть, мне не хочется отпускать тебя. Что тогда?

Рейчел почувствовала тепло его дыхания, когда он наклонил голову и замер, прижав губы к ее шее.

— Я узнаю твой запах, — хрипло пробормотал он. — Ароматы жимолости и цветущих яблонь, мешающиеся с запахом твоей кожи.

Рейчел почувствовала невыносимую боль глубоко внутри, когда он мягко прошелся языком по ее обнаженному плечу.

— Прекрати! — Она судорожно сглотнула. Ее лоб болезненно сморщился. — Это непорядочно!

— Непорядочно? — В голосе Жан-Люка послышался сарказм. — А как надо?

— Это все твои отвратительные штучки. Ты хочешь удовлетворить свои садистские устремления.

— Почему бы и нет? — Голос Жан-Люка был спокоен, несмотря на страсть, пылающую в глазах. Он повернул Рейчел лицом к себе. — Считаешь, мне нужно испытать удовольствие? Насколько я понимаю, желание обоюдное.

Глаза Рейчел загорелись яростью.

— Прекрати! Для меня невыносимо все, что хотя бы отдаленно связано с тобой. Ты воображаешь, будто я поспешила согласиться на условия, при которых ты вошел в мою жизнь? И я приму твои грязные манипуляции и покорно лягу?

Жан-Люк пожал широкими плечами.

— Стоя или лежа — какая разница?

— Ты не можешь так поступить со мной!

— Нет? А разве можно так поступать со мной? Ты и твоя тетка. Такие рафинированные, так стремившиеся уколоть меня моим положением в обществе.

— О чем ты?

— Удобно не помнить, не так ли?

— Не могу представить, что ты настолько жесток!

— Жесток? Разве не я сохранил для тебя твой драгоценный Грейндж?

Он бросил что-то нецензурное, потом на одном дыхании выдал какие-то французские ругательства, затем стремительно закрыл ей рот своими губами, и Рейчел зашаталась от этого поцелуя. Страстная атака оглушила и возбудила ее. Рейчел оказалась запертой в объятиях, неспособная к сопротивлению. Она попыталась было освободиться, но победили сильные руки, тяжесть склоненного тела и пронзительная чувственность губ.

Рейчел старалась сдержать рыдание, но не смогла. Жан-Люк приподнял ее голову и заглянул в возбужденное лицо. Невозможно было понять, о чем он думает, но вдруг в нем произошла перемена. В выражении лица стал заметен проблеск неудовольствия и что-то похожее на раскаяние.

Жан-Люк отпустил ее не сразу. Рейчел вздрогнула, когда он поднял руку и нежно дотронулся до ее щеки.

— Прости меня.

Слова были такими тихими. Она решила, что ей померещилось. Затем грозный холод вернулся в темные глаза Жан-Люка, и момент внезапной нежности исчез.

— Я думал, что люблю тебя. Какой дурак!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Солнечный свет заливал всю комнату. Простыни сияли белизной. Руки Жан-Люка ласкали возбужденную Рейчел. Она прильнула к его крепкому телу, чувствуя, как внутри нарастает желание. Он улыбался ей, наклонив темноволосую голову, и нежно целовал, как в давние времена.

— Я люблю тебя, — хрипло сказал Жан-Люк, заглядывая ей в глаза. — Всегда любил… Мы не должны потерять друг друга снова.

— Теперь ты нравишься тете Кларе. — Рейчел провела пальцами по его лицу. — Ты богат, как и мы, мы можем жить одной семьей.

— А как же Шон? — озабоченно поинтересовался Жан-Люк.

— Он мой брат, он тоже нуждается во мне…

Рейчел открыла глаза. Было темно. Исчез солнечный свет, заливавший комнату. Она тяжело, протяжно вздохнула. Сон показался ей явью. В ее грезах Жан-Люк был любящим, как прежде.

Некоторое время Рейчел лежала неподвижно, тщетно пытаясь уснуть. Из открытых окон не доносилось ни дуновения. Она бросила взгляд на часы: полночь. С утра предстоит церемония открытия Грейнджа.

Она встала и подошла к окну. Высоко в бархатном небе серебрилась луна. Рейчел смотрела то на сад, то на запущенный палисадник у стен коттеджа, то на деревья вдали, скрывающие теннисный корт.

Воздух был влажен. Она со вздохом поняла, что заснуть уже не удастся. Сбросила ночную рубашку и подумала было о душе, но потом ей пришла в голову другая идея, как снять нервное напряжение.

Она пошарила в шкафу, нашла то, что искала, и направилась к Грейнджу.

Бассейн был оборудован в тщательно отделанной пристройке, которая вполне гармонировала с обликом всего здания. Рейчел сунула ключ в замок боковой двери, скользнула внутрь и тихо прикрыла за собой дверь. Она сбросила парусиновые туфли и направилась в раздевалку, предвкушая освежающее купание. Кафель холодил ступни. Она шла тихо, наслаждаясь лунным светом, проникавшим сквозь стеклянные стены.

Рейчел положила полотенце на один из топчанов, скинула одежду и осталась в великолепно сидящем на ней синем купальнике. Длинные волосы она сколола узлом на шее и только хотела войти в воду, как обнаружила, что она — не единственная любительница полуночных купаний.

— Рейчел! Похоже, нам в головы пришла одна и та же идея.

Он чуть нахмурился, затем улыбнулся. Изумленная Рейчел опустила глаза.

— Мне не спалось.

— Мне тоже. Я как раз закончил работать с бумагами и решил поплавать.

— Ты, должно быть, хотел поплавать в одиночестве. — Она стояла вполоборота, не зная, что сказать и как себя вести. Он был необыкновенно красив. Рейчел вспомнился недавний сон, и, ощутив внезапную боль желания, она стала в нерешительности отступать. — Я подожду. Приду позже.

— Нет необходимости. — Ухватившись за край бассейна, он подтянулся и выбрался. С его загорелого мускулистого тела стекала вода. — Рейчел, что за глупости? Мы не можем продолжать избегать друг друга. — В лунном свете его улыбка казалась нежной, и весь он выглядел как-то по-другому, больше похожим на прежнего Жан-Люка. Он оглянулся на воду. — Здесь места вполне хватит на двоих.

Рейчел проследила за его взглядом.

— Да, конечно.

— Так поплаваем! Бассейн настолько же твой, насколько и мой, даже в большей степени.

Рейчел с бьющимся сердцем посмотрела на Жан-Люка. При том, как волнует ее одно лишь его присутствие, остаться было безумием, но уйти… Кроме всего прочего, ей очень хотелось погрузиться в спокойную прохладную воду. Она долго колебалась, борясь с противоречивыми чувствами, затем ловко нырнула.

И сразу почувствовала облегчение. Ей следовало прийти сюда гораздо раньше, когда она не находила себе места от унижения после эпизода на корте, вместо того чтобы весь вечер олицетворять мученицу.

Через минуту Рейчел показалась на поверхности, выбросила тонкие руки и поплыла кролем, опустив лицо и вдыхая на каждые четыре такта, стараясь плыть как можно более ровно и ритмично. Она умела ловко поворачивать кувырком и проделывала это всякий раз, доплывая до стенки — вперед и назад, вперед и назад… Одна дистанция, другая…

Почувствовав усталость, она замедлила темп, перевернулась на спину и принялась рассматривать на потолке сложную мозаику из ромбических и шестигранных плиток.

— Я и не знал, что ты так хорошо плаваешь, — в голосе Жан-Люка слышалось подлинное восхищение. Он наблюдал за ней, опершись руками о металлический поручень на краю бассейна. — Нам надо поговорить.

Она перевернулась и после минутного колебания длинными грациозными гребками поплыла к нему в более глубокую часть бассейна.

— Сегодня днем, — тихо сказал Жан-Люк, когда Рейчел приблизилась, — я не собирался причинять тебе боль. Совсем не хотел. Мы же были хорошими друзьями.

— И даже более того.

Голос Рейчел звучал спокойно, но сердце колотилось так гулко, что она удивлялась, как Жан-Люк не слышит его.

— Да, и это много значит для меня.

— Неужели?

Дыхание Рейчел стеснилось, возможно, потому, что Жан-Люк смотрел на нее как никогда. Он протянул ей руку.

— Ты удивлена?

Она не приняла руку, сохраняя дистанцию, несколько опасаясь его напряженного взгляда.

— Ты морочишь меня?

— Я думал, что Грейндж кое-что значит для тебя.

— Так и есть, — согласилась Рейчел. Она дотронулась до руки Жан-Люка, и их пальцы сплелись. — Я рада, что он не будет выставлен на торги, — пробормотала она, чувствуя близость его тела сильнее, чем ей хотелось бы. — Но факт остается фактом: тебе не следовало приезжать.

— Я оставил тебя в покое на все лето. Мне представлялось, что, когда я вернусь, мы сможем строить наши отношения на новой основе.

— Сегодняшний день показал, что это невозможно. — В голосе Рейчел слышалось напряжение. Она ухватилась за поручень. — Ты изменился. Жан-Люк, которого я знала, не мог обойтись со мной так жестоко.

— Что я такого сделал? Поцеловал тебя? Разве это преступление?

— Да. Если ты не понимаешь, то ты еще более бесчувственный, чем мне казалось.

Рейчел неловко оттолкнулась от борта. Ее чувства были в смятении. Мысли путались.

А нужен ли ей прежний Жан-Люк? Юный, страстный и любящий… Все прекрасное, что у них было когда-то, перечеркнуто тем предательским отъездом.

Рейчел с яростью поплыла, двигаясь быстрыми толчками, которые отнимали энергию без остатка. Она ощущала боль внутри, реальную физическую боль.

Только не думать! — твердила она себе в то время, как вода ласкала ее тело, как бархат. Не думать!

Ему следовало уйти и немедленно уехать. Почему он хочет остаться на открытие? Что за причина? Мазохизм не в его стиле, как ему думалось до сих пор. Однако после случившегося на корте возникли сомнения.

Уйди, покинь этот дом! — говорил себе Жан-Люк. Вернись в Париж к чарам Иветты.

Рейчел была в середине бассейна, когда боль пронзила икру правой ноги. Ошеломленная внезапной судорогой, она коротко вскрикнула и инстинктивно схватила себя за ногу, погрузившись под воду, затем снова всплыла, отплевываясь.

— Рейчел?

Она слышала, как он позвал ее, но, охваченная паникой, вновь ушла под воду, теряя сознание. Сильные руки подхватили ее и с легкостью вынесли из бассейна. Лицо Рейчел скривилось от боли.

— Что случилось? — спросил Жан-Люк.

— Ногу свело, — неразборчиво пробормотала она. Скорчившись на бортике, Рейчел принялась растирать мышцу, сведенную судорогой — Ой, как больно, — пожаловалась она. — Что делать? Так болит, что я с ума сойду. — Она вскрикнула от нового неожиданного спазма.

— Расслабься, — посоветовал Жан-Люк и, вытянув ее ногу, стал массировать голень сильными пальцами. — Так лучше? — спросил он, наблюдая за Рейчел и не прекращая растирать сведенную мышцу.