— Рейчел?

Волна счастья охватила ее при звуке его голоса. Рейчел стала говорить громче, беспокоясь, что он, может быть, плохо слышит.

— Жан-Люк! Где ты? Я волнуюсь.

— Извини за шум. Интенсивное движение на дороге. Все в порядке?

— Да. Я была в больнице, но Наоми спала. Врачи сказали, что все идет, как и ожидалось. Они настроены оптимистично.

— Хорошо. — Он заговорил другим тоном, немного взволнованным. Она уловила перемену. — Рейчел. Тут кое-что произошло. Я не смогу вернуться сегодня вечером.

А она весь день жила ожиданием встречи!

— Но почему? Какие-то проблемы?

Возникла зловещая пауза.

— Не хочу тебе… — Новая пауза. Рейчел ощутила холодок под сердцем. — Это связано с Марией. Мне сегодня сказали, что она серьезно больна.

— Мария? — неизвестно зачем переспросила Рейчел.

— Моя бывшая жена.

— Да, понимаю, — пробормотала Рейчел.

— Мне надо побыть с ней.

— Да.

— Я бы не стал тебе говорить, но она очень плоха.

— Что случилось? — осмелилась спросить Рейчел, с трудом контролируя свой голос.

— Серьезная болезнь печени. Но дело не только в медицине. Есть неоплаченные счета. Рейчел, ты понимаешь, почему я должен все это сделать?

— Да, конечно, — прошептала она.

— Ее семья обезумела от горя.

— Она замужем?

— Нет. Из-за ее родителей. Когда мы поженились, они приняли меня, как долгожданного сына. — Его голос сорвался. Слова с трудом доносились до Рейчел, заглушаемые шумом улицы.

— Откуда ты звонишь?

— Из Парижа. Я как раз направляюсь к ним.

— Париж?! — Рейчел несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Как же легко, подумала она, он смог покинуть ее. Она попыталась воздержаться от дальнейших расспросов, но не смогла: — Как долго ты рассчитываешь там остаться?

— Не знаю. Рейчел, я понимаю, как это некстати, но ничего не могу поделать. — Снова долгая пауза. — Береги себя. Я позвоню.

Время тянулось бесконечно долго. Жан-Люк регулярно звонил Рейчел, но разговоры получались какими-то неестественными. Ей так много хотелось сказать, но она не знала, с чего начать. Когда спрашивала о Марии, то получала лаконичные ответы, вроде того, что все идет, как ожидалось, и что необходимо остаться здесь еще.

Он справлялся о Наоми, и Рейчел пересказывала ему слова врачей о медленном выздоровлении. Она намеренно не сообщала ему, что посещения больницы превратились для нее в тяжкое испытание. Не хватало только слез по телефону, тем более что он был далеко и не мог помочь.

Рейчел старалась спокойно принимать то, что Наоми не выражала радости по поводу ее появлений, несколько раз даже устраивала истерику. Врач тоже говорил ей, что на несколько дней, пока состояние не стабилизируется, ей следовало бы воздержаться от посещений.

Как ни странно, единственным ее утешением в сложившихся обстоятельствах оказалась работа в Грейндже. Дела шли прекрасно, наполняя ее гордостью. Номера заказывались заранее. Отель приобретал все большую известность.

По иронии судьбы, другим утешением стал Шон. Рейчел поймала себя на том, что проводит с ним все больше времени. Он звонил по вечерам после посещения больницы и рассказывал о состоянии Наоми.

Вот и в тот день они сидели вместе в ресторане отеля, болтая после обеда. Теперь Шон казался более уравновешенным, несмотря на болезнь его тетки. Он уверил Рейчел, что рад восстановлению их дружбы.

— Вот и хорошо, — тепло улыбалась Рейчел. — Мы всегда прекрасно ладили. Наши отношения гораздо больше нравятся мне теперь, когда трудности позади.

— За исключением болезни тети Наоми. — Шон вздохнул. — Я знаю, ты очень расстроена из-за того, что она не хочет тебя видеть.

— Признаюсь, мне тяжело. Я только не понимаю, почему она так нервничает, когда видит меня.

— Тетя пыталась что-то объяснить мне, но я никак не мог разобрать бессвязную речь. Ее глаза полны печали, — пробормотал Шон, отпив кофе. — Возможно, это просто нервное, а ты невольно служишь раздражителем.

Рейчел смотрела в окно на сад. Ей нелегко было сохранять присутствие духа, когда Жан-Люк находился далеко, а Наоми лежала в больнице. Казалось, что обрушился весь ее мир.

— Ты говорил, что хочет приехать ее сестра. Я готова оплатить расходы. Ведь Наоми так самоотверженно ухаживала за тетей Кларой.

— Рейчел, где ты возьмешь деньги?

— Придумаю что-нибудь.

Она озабоченно провела рукой по лбу. Пойдет ли Жан-Люк на это? Так или иначе, она обязана спросить его. Может, не откажет ей в небольшой ссуде. Она вернет деньги, как только сможет, естественно, с процентами.

— Ты скучаешь о нем?

Рейчел сочла отрицание бессмысленным:

— Да.

— Сколько прошло с его отъезда?

— Четыре дня.

— А кажется, что очень давно.

Шон отрезал себе ломтик сыра. Рейчел улыбнулась:

— Да, кажется, целая вечность.

— Я удивлен, что он оставил тебя в такой трудный момент. Ты ведь предпочла бы, чтобы он был рядом?

— Да, но он должен побыть с близким человеком. Она очень больна.

— Это женщина?

Рейчел задумалась. Шон явно делал поспешные выводы. Бог свидетель, в часы бессонницы она тоже думала, как Шон.

— Все не так, как ты думаешь. Иначе он соврал бы мне, что его держат во Франции дела.

— Да, он, конечно, очень занят, — пробормотал Шон. — Наоми говорила мне, что ты влюбилась в него, когда была еще совсем девчонкой, а он — студентом-садовником… А неплохо звучит: мсье Мануар работает в саду. Бедный студент!

— Насколько мне известно, он сын богатых родителей. Возможно, в те времена он не хотел, чтобы об этом знали.

— Иногда богатые так и поступают. Наоми еще сказала, что Жан-Люк очень не нравился твоей тетке.

— Она и этим с тобой поделилась? Когда? — нахмурилась Рейчел.

— В то утро, когда отмечали открытие Грейнджа.

— Мне кажется, Наоми преувеличивает. Конечно, тете Кларе не нравилось, что я проводила много времени с Жан-Люком. — Рейчел нетерпеливо вздохнула. — Что она еще сказала?

Шон пожал плечами.

— Что ты была слишком молода и что француз этим воспользовался. Она не любит его так же, как и твоя тетка. Честно говоря, я не хочу знать подробностей. — Он искоса взглянул на Рейчел. — Тем не менее я слушал Наоми, хотя и без всякого удовольствия. Она особенно подчеркнула, как они обе переживали.

— Обе?

— Наоми и твоя любимая тетя Клара. Они просто не знали, что делать.

— Делать? От них ничего не требовалось, хотя они и не одобряли нашей связи. Я бы все равно продолжала с ним встречаться, что бы ни случилось. Так что еще она сказала?

— Немного. Я ведь не хотел слушать. Говорил ей, что спешу. Ты все еще любишь его? Ничего не изменилось? — (Рейчел не ответила.) — Извини. — Шон виновато развел руками. — Я не должен был любопытствовать. Из рассказа Наоми следует, что тебе и так пришлось настрадаться и преодолеть немалые трудности, чтобы сохранить любовь. — Он протянул ей блюдо с сыром. — Ты должна нормально питаться. Переутомление никому не идет на пользу, и тебе в том числе. — Кстати, не оставлял ли я у тебя свои часы? Нигде не могу найти. Я без них как без рук.

— Твои часы? Насколько я знаю, нет. Ты снимал их с руки?

— Нет, должно быть, браслет порвался. Не могла бы ты поискать? Они дорогие. Это подарок от фирмы за несколько удачных сделок. Я расстроился, когда обнаружил пропажу.

— Конечно, поищу, — улыбнулась Рейчел. — А сейчас я должна вернуться к работе. Спасибо за компанию.

Поднявшись из-за стола, она поцеловала Шона в щеку.

— Ах, как приятно. Должен признаться, буду огорчен, когда вернется Мануар. Мне больше не придется пить кофе в твоем коттедже после работы и пользоваться дорогим рестораном отеля. Единственный плюс: я снова увижу тебя счастливой. Мне бы тоже хотелось, чтобы на меня смотрели с таким обожанием. Как ты думаешь, это привилегия французов?

— Не могу сказать. Ведь я всегда любила только одного мужчину — Жан-Люка.

День тянулся нескончаемо долго. Рейчел работала допоздна, затем весь вечер ждала звонка Жан-Люка, но он так и не позвонил.

Рейчел раздумывала, не позвонить ли ему самой. Она долго не могла решиться, но, когда все же набрала номер, телефон оказался отключенным. Она посчитала это дурным знаком.

Рейчел попыталась не думать о плохом. Ее одолевала ревность, противоречивые чувства, кипевшие внутри, рвались наружу.

Некогда она была доверчивой, что обернулось против нее. Теперь требовалось время, чтобы восстановить доверие к людям, чтобы вновь почувствовать себя сильной и уверенной в себе, чтобы поверить, в любовь Жан-Люка.

Рейчел нехотя поискала часы Шона, но, не найдя, отправилась спать, измученная и недовольная. Она засыпала с надеждой, что завтра Жан-Люк вернется.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Посмотрите, на что похожи столы в зале! — резко говорила Рейчел. — Почему я должна повторять дважды? Вы уверены, что скатерти чистые, а цветы на столах свежие? — Она отвернулась от обиженного метрдотеля и обратилась к шеф-повару, монументальная фигура которого возвышалась над ней: — Пьер! Мне бы хотелось, чтобы вы обращали больше внимания на обслуживание гостей в зале. Они очень ценят внимание персонала. Это дает им возможность почувствовать особую атмосферу нашего отеля. Бог свидетель, за свои деньги они вправе рассчитывать на это. Я убедилась, что все ваши усилия сосредоточены на кухне. Вам не слишком нравится общаться с посетителями, но впредь будьте добры выполнять мои указания.

Рейчел повернулась и пошла прочь. Выходя из кухни, она почувствовала, как ее начала бить мелкая дрожь, и удивилась, что успела так быстро дойти до крайности, позволив напряжению, усталости и огорчениям так подействовать на нее.

Жан-Люка не было уже пять дней. Сегодня ей исполнилось двадцать пять лет, и никто даже не вспомнил о ее дне рождения. Конечно, глупо расстраиваться по такому поводу.

Она проснулась, полная каких-то чудесных предчувствий, и сразу бросилась смотреть почту, надеясь получить хотя бы открытку. Как было бы мило: несколько строк от Жан-Люка. Ведь единственное, что она получила от него, — то злополучное письмо, открывшее ей, что между ними все кончено.

В почте ничего не оказалось, даже счетов. Чего она, собственно, ждала? Цветов? Лент? Воздушных шариков? Правда, Рейчел не была уверена, сообщала ли Жан-Люку дату своего рождения. Тем не менее все равно ждала.

Проходя через холл, она заметила, что портье нет на месте. Две супружеские пары дожидались его. Рейчел оправила на себе тонкое зеленое платье, улыбнулась самой приветливой улыбкой и сама занялась оформлением вновь прибывших.

Время шло. Портье как в воду канул. Рейчел закипала. Ее бросило в жар, она все больше раздражалась: регистрационной книги не было на месте, телефон звонил как оглашенный.

— Никогда больше не оставляйте пост, не найдя замены! — отрывисто выпалила Рейчел, когда портье наконец появился в дверях. — Вы достаточно опытны, чтобы понимать, ваше присутствие здесь жизненно важно. Вы первое лицо, встречающее посетителя, и, как правило, формируете основное впечатление обо всем отеле. Не могу поверить, что множество так называемых профессионалов так легко нашли здесь работу!

Она прервала свою отповедь на полуслове, краем глаза заметив Жан-Люка. Видимо, у нее галлюцинация…

Нет. Не галлюцинация. Сердце Рейчел подпрыгнуло. В двери отеля входил Жан-Люк с кожаным портпледом в одной руке и черным кейсом в другой.

Их глаза встретились. Рейчел захлестнула такая волна чувств, что она чуть не упала в обморок. Неизвестно, что в конечном счете оказалось тяжелее перенести, изумление от его внезапного появления или тоску разлуки.

Жан-Люк был одет в белую рубашку-поло, подчеркивающую его бронзовый загар, и синий, под цвет брюк, кашемировый пуловер, облегающий широкие плечи.

Облегчение, которое Рейчел испытала при появлении Жан-Люка, казалось буквально осязаемым. Ей хотелось броситься ему на шею.

Жан-Люк чувствовал ее напряжение. Он все время думал об их отношениях, пока был далеко от нее: как лучше сохранить их любовь, как поддержать, какие ошибки прошлого можно исправить.

Легкой походкой Рейчел подошла, постукивая каблучками по плиткам пола.

— Привет! Ты вернулся.

Вот она стоит перед ним, застенчиво улыбаясь, и опасается, что он слышал ее гневную тираду.

— Да. Я как будто попал в другое измерение.

Взгляд темных глаз скользнул по бледному лицу Рейчел. Жан-Люк улыбался одними губами, в то время как глаза смотрели хмуро и настороженно.

— Никогда не слышал, чтобы ты с кем-то так разговаривала. — Он взглянул в сторону столика портье. — Он действительно заслужил такой разнос?

— Наверное, нет. Сожалею.

— Ты выглядишь усталой. Колин сказал, что ты слишком много работаешь.

— Колин? — до Рейчел с трудом доходил смысл его слов. — Ты говорил с ним?

— По телефону. Хотел узнать, как идут дела.

Он дотронулся до ее щеки.

— Но я же тебе все рассказывала, — нахмурилась Рейчел. — Держала тебя в курсе дел.

— Что касается отеля — да. Но ты ничего не говорила о себе. Почему не сообщила, что у тебя какие-то трудности?

— Так сказал Колин?

— Я и сам вижу. Это на тебя не похоже. Я не знал, что ты выходишь из себя по пустякам. Если будешь продолжать в том же духе, весь персонал разбежится.

— Так вот почему ты вернулся? Чтобы предотвратить массовые увольнения? Чтобы убедиться, что компания не теряет свои инвестиции? — холодно поинтересовалась Рейчел.

— Я вернулся из-за тебя и только из-за тебя.

— Извини! — Рейчел провела рукой по лбу, досадуя, что Жан-Люк застал ее похожей на ведьму, в ярости. — Я скучала по тебе.

— Я тоже. Целых пять долгих дней.

Его темные глаза смотрели на нее с нежностью.

Рейчел замялась.

— Как Мария? — наконец спросила она.

— Лучше. — На лице Жан-Люка читалось облегчение. — Несколько недель назад ей сделали операцию. Можно было ожидать осложнений. Но сейчас все стабилизировалось, и прогноз благоприятный.

— Я рада, — мягко улыбнулась Рейчел, в глубине души желая побольше знать о его пребывании во Франции.

— Как Наоми? — в свою очередь спросил он.

— Она медленно поправляется. Подвижность руки восстановилась, но незначительно. Речь до сих пор неразборчива.

— Ты видела ее сегодня?

Рейчел решила, что настал удобный момент рассказать о своих трудностях.

— Я не ходила к ней. Такое впечатление, что ее огорчает мое присутствие. Не знаю, в чем дело. Врачи попросили меня пока не посещать ее.

— В самом деле? Мне очень жаль. Тебе это, наверное, тяжело.

Он нахмурился, затем наклонился и поцеловал ее, чуть дотронувшись до ее губ.

— Да.

Глаза Рейчел наполнились слезами. Ей отчаянно хотелось прижаться к нему.

— Если бы ты знала, как я хотел тебя видеть. Подожди минуточку, я переоденусь с дороги, и мы сможем побыть вдвоем и спокойно поговорить.

— Дать тебе ключи от коттеджа? Они у меня с собой.

— Я остановлюсь в Грейндже. Колин уже приготовил мне апартаменты.

— В Грейндже? А я думала…

— Рейчел, не смотри на меня так. Я не подразумевал ничего плохого. Давай не будем торопить события. Мы все обсудим чуть позже. Дай мне час привести себя в порядок и кое-что сделать. Встретимся здесь же в четыре.

— Но я…

— В четыре, — твердо сказал он, предупреждая тем самым любые попытки Рейчел продолжить разговор. — Захвати с собой теплую одежду.

— Мы куда-то поедем?

— Скоро узнаешь.

Они ехали в спортивном автомобиле с откидным верхом. За рулем сидел сам Жан-Люк. Рейчел придерживала рукой волосы, чтобы их не трепало ветром. Она недоумевала, куда они держат путь.

— Сколько у тебя машин? — спросила она, лишь бы не молчать. — Эта новая?

Жан-Люк повернулся к ней.

— Нет, просто я дал Эмилю выходной. Ты какая-то скованная.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Рейчел.

Жан-Люк широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Переключив передачу, он преодолел крутой поворот на узкой дороге.

— Смотри! Это здесь.

Она проследила за направлением его руки. Перед ней было скошенное поле со стогами желтой соломы. Обыкновенный сельский пейзаж. Рейчел обернулась и вопросительно посмотрела на Жан-Люка.

«Мерседес» преодолел следующий крутой поворот и остановился у края поля.

Рейчел увидела грузовик, большую плетеную корзину и… огромную кучу ярко раскрашенных шелков, лежащих на земле.

В растерянности она никак не могла понять, что же это такое.

— Ах, нет! В самом деле?

— С днем рождения! Четверть века. Тебе нравится?

Он наклонился к ней и нежно поцеловал.

— Восхитительно, Жан-Люк!

Рейчел потрясла головой. Ее голубые глаза наполнились слезами. Лицо светилось восторгом. Она обернулась на звук рычащего пламени горелки, при помощи которой наполнялся воздушный шар.

— Как ты догадался? Я всю жизнь об этом мечтала.

— Как узнал, какого числа? У меня хорошая память.

— Разве я говорила тебе?

Он кивнул.

— А о воздушном шаре?

— Всего один раз. Мы только познакомились. Было раннее туманное утро. Я чистил инвентарь, а ты шла мимо. Над Грейнджем проплыл воздушный шар, вот тогда ты и сказала о своей мечте. Я запомнил. Тебе понравился мой сюрприз?

— О! Спасибо тебе, — прошептала Рейчел, сжимая Жан-Люка в объятиях.

Через некоторое время шар был наполнен. Жан-Люк предусмотрел все.

Рейчел сидела на коврике с бокалом шампанского. Между ними стояла открытая корзина для пикника, наполненная лучшими деликатесами из кухни Грейнджа.

Жан-Люк не отрывал от нее глаз. Ему нравилась ее улыбка, манера держаться, живость выражения ее лица. Ему нравилось в ней все.

— Почему ты так смотришь на меня?

— У тебя удивительная улыбка.

— Как хорошо, что ты думаешь обо мне, но… Ты хочешь жить в Грейндже. Почему?

Жан-Люк поставил свой бокал на тарелку китайского фарфора и взял Рейчел за руку.

— Но мы же вместе.

— Не всегда.

— Последние дни были трудными, но это позволило мне поразмышлять о нас с тобой.

— Ты решил, что не хочешь быть со мной?

— Нет, Рейчел, не так. Я хочу, чтобы мы смотрели на наши отношения открытыми глазами.

— Мои глаза открыты, и все, что я вижу, — это ты.

— Как раньше? Ведь я теперь стал другим человеком. Это сделала со мной ты.

— Как? Я не понимаю!

Голубые глаза Рейчел сузились. Он молчал, не зная, как сказать ей то, что томило его многие годы: порвав с ним, она нанесла ему незаживающую рану. Но нет, сегодня должен быть счастливый день. Не время обвинениям. Он поцеловал ее.

— Давай не будем говорить об этом сейчас. Шар уже ждет нас. Я хочу, чтобы в свой день рождения ты только радовалась.

— С нами кто-нибудь полетит?

— Надеюсь. У меня много разных талантов, но мне никогда не приходилось управлять воздушным шаром.

— А как долго мы будем летать?

— Столько, сколько захочешь: час, два, до вечера. Ведь этот полет для тебя и только для тебя.

Внезапно он крепко прижал ее к себе и страстно поцеловал в шею так, что у Рейчел перехватило дыхание.

О таком полете Рейчел не могла и мечтать. Когда корзина поплыла над холмистой местностью, она в молчаливом восхищении ухватилась за край, не в силах оторвать глаз от великолепной панорамы. Под ними расстилались поля и луга со стадами коров и овец, деревни со шпилями церквей и разбросанные домики ферм.

— Нравится?