— Ты ведь поделишься?

— Конечно! Она определенно одна из нас, — подмигнула Фрэн, набирая шоколадных конфет в кулек и спеша за подругами.

На первой полосе ведущей лондонской газеты бросалось в глаза сообщение, набранное жирным шрифтом: «Бывшая жена кронпринца Лландарона выходит замуж за президента банка Гаррисона. Пара ожидает своего первого ребенка в мае следующего года».

Слова медленно проникали в сознание Алекса, как проникает яд в кровь отравленного. Почему новость о женщине, которую он никогда не любил, так взволновала его? Может, потому, что у нее будет ребенок от другого мужчины?

Он уже начал забывать боль, связанную с разводом, но теперь щемящее чувство вернулось с новой силой.

Нет, дело не в бывшей жене и ее беременности. Нет, он злился только на себя, злился, что не знает ответа на вопрос: может ли он сделать женщину счастливой? И если может, захочет ли он повторить попытку?

У него перед глазами встала его рыжеволосая русалка.

Да, он хотел попытаться, потому что она могла ждать от него ребенка. Или причина не только в этом?

Неужели ему так отчаянно нужен наследник, что он захочет еще раз подвергнуть свое сердце риску?

Алекс откинулся в кресле. Ответ на один из вопросов у него уже есть. Ни за что на свете.

В шесть утра в субботу София узнала, что ее жизнь коренным образом изменилась.

Час назад она проснулась, ощущая приступ тошноты. Сонная, она выскочила из постели и бросилась в ванную, где ее тут же стошнило.

Опустившись на холодную плитку пола, София попыталась вспомнить, что именно она ела вчера и что могло вызвать тошноту. Но ведь дедушка всегда говорил, что у нее железный желудок. Стейк, картофельное пюре, горячий шоколад — ничего подозрительного.

А потом предательская мысль закралась в ее затуманенное сознание. Странная мысль.

Господи, выдохнула она, облокачиваясь на ванну, неужели она на самом деле…

— София? — раздался голос, за ним последовал стук в дверь. — С тобой все в порядке?

У Софии перехватило дыхание.

— Да, — поспешила она ответить, но, видимо, ее ответ прозвучал неубедительно, потому что Алекс спросил:

— Можно мне войти?

Сердце подпрыгнуло в груди. София покачала головой. Нет, она не готова встретиться с ним, пока не будет знать наверняка.

— Со мной все в порядке, Алекс, — твердо заявила она. — Правда. Иди спать.

Но Алекс распахнул дверь, на его лице появилось выражение обеспокоенности.

— Что случилось?

Поднимаясь с пола, София ответила:

— Ничего.

Она включила холодную воду и взяла зубную щетку.

Его присутствие все перепутало у нее в голове. Безумие, но ей так хотелось сказать ему, что она ждет от него ребенка. Хотела, чтобы Алекс обнял ее и поцеловал, чтобы глаза его сверкали от радости.

А если она ошибается и он не обрадуется, не станет ее обнимать и целовать, а будет любить только ребенка, но не его мать?

— Ты бледная как полотно, — сделал шаг ближе принц.

— Со мной все в порядке. Я хорошо себя чувствую.

Но он опять проигнорировал ее заверения. Взяв в руки полотенце, он намочил его кончик в холодной воде.

— Что ты делаешь? — спросила София.

— Просто замолчи и доверься мне.

— Алекс, не волнуйся, я хорошо себя чувствую.

— Почему бы тебе не позволить мне самому решать? Просто доверься мне, ладно? — улыбнулся он.

Улыбка обезоружила девушку. Она отбросила все свои страхи и мысли о будущем и присела на край ванны.

— Хорошо, Алекс, — ответила она.

Он вынул зубную щетку из ее рук и положил на полку. Потом осторожно начал вытирать ей лицо.

Прикосновение прохладного влажного полотенца к лицу освежало и успокаивало разгоряченную кожу. Девушка опустила ресницы.

— Чудесно.

— А я что говорил? Я не причиню тебе боли, только наслаждение.

— Обещаешь?

— Я сделаю все, что в моих силах, девочка.

— Я знаю.

В комнате воцарилась тишина. Принц гладил ее, успокаивающе похлопывая по плечу, как маленького ребенка. София начала засыпать. Но Алекс внезапно спросил:

— Ты ела пиццу с Фрэн и Кэти?

— Нет. Стейк с картошкой.

— Может быть, специи вызвали тошноту?

— Возможно.

— Или ты заболеваешь?

— Заболеваю?

— Простуда.

— Не думаю, ваше высочество. Пауза.

— София?

— Да?

— Открой глаза.

Словно в тумане, она повиновалась, но тут же пожалела, стоило ей увидеть выражение лица Алекса.

Глаза его потемнели, губы вытянулись в одну линию. В голосе слышалась хрипотца:

— Все, что я прошу, — сказать мне правду.

У нее внутри все сжалось.

— Не понимаю, о чем ты.

— Нет, я думаю, ты понимаешь. — Алекс выпрямился, уронив полотенце в раковину.

— Алекс…

— Скажи мне правду, София. — Отчаяние промелькнуло в его взгляде. — Пожалуйста.

— Я не знаю правды.

— Не может быть.

Она больше не могла говорить. Разговор измучил ее. Зачем он вообще сюда пришел? Почему ее стошнило до того, как он уехал во дворец?

— София?

— Это могут быть специи, стресс, простуда…

— Проклятье, София, посмотри на меня.

Сердце оглушительно билось у нее в ушах.

— А может быть, и беременность.

— Господи!

— У меня задержка. Два дня.

Глава шестая

Пару часов спустя Алекс стоял за закрытой дверью ванной, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Он всегда считал себя хладнокровным и терпеливым человеком, и гордился собой. Но сейчас он не узнавал себя. Мужчина перед важным событием. Он стал совсем не похож на прежнего Алекса, потому что за дверью решалось его будущее.

А может, все решилось в тот самый момент, когда он увидел Софию на палубе корабля четыре месяца назад в Шотландии?

Алекс запустил пальцы в волосы. Он столько лет мечтал о ребенке, что одна мысль о возможности такого чуда приводила его в состояние крайнего волнения.

Если София беременна, то что ему делать? Как такой факт повлияет на их будущее? И хотя он нуждался в женщине, он не намерен снова подвергать свое сердце риску. Он дал себе клятву.

Алекс повернулся к двери, хотел постучать в нее, но передумал. Рука бессильно упала.

Проклятье.

Может, стоит выпить?

Алекс взглянул на часы. Одиннадцать утра. Рановато для выпивки.

Или нет?

— Алекс?

Алекс вздрогнул. Дверь ванной распахнулась, и появилась София, бледная, губы сжаты. Алекс вглядывался в ее лицо в поисках ответа. София попыталась изобразить улыбку и пробормотала:

— Привет.

Они стояли в коридоре пляжного домика и оба чувствовали себя ужасно неловко. Ни один не осмеливался начать важный разговор. Алекс мог только кивнуть в ответ на ее приветствие.

София набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Я сделала тест.

— София, ты меня убиваешь, — выдохнул измученный ожиданием Алекс.

— Тебе нет нужды волноваться.

— Что, черт побери, значат твои слова?

— Что у тебя нет никаких обязательств.

— Обязательств? — воскликнул Алекс. — Я бы не стал называть ребенка обя…

София нервно теребила прядь волос.

— Не волнуйся, Алекс. Я знаю, через что тебе пришлось пройти с бывшей женой…

— О чем ты говоришь?

— Только о том, что у тебя был несчастный брак. Пять лет… — Она коснулась руки принца. — Ты ясно дал понять, как дорого ценишь свою свободу.

— Речь идет не о свободе, а о ребенке, София.

Ее рука упала.

— О свободе. От женщин.

Алекс не стал возражать. Ему не до споров и копания в прошлом. Ему нужен ответ. И Алекс настаивал на нем.

— Результат отрицательный? — процедил он сквозь зубы. — Ты это хочешь сказать?

Их глаза встретились. София прошептала:

— Да.

Алекс думал, что испытает облегчение. В конце концов, они с Софией только любовники. Но глубоко внутри он ощутил разочарование.

— Я уезжаю, — вздернула подбородок девушка. — Как только починят мою яхту. Я навещу Баратин, а потом сразу домой.

Острая боль пронзила сердце Алекса. Но он промолчал. Для них обоих будет лучше, если София уедет. У них в жизни разные дороги.

Как бы больно ему ни было.

Александр кивнул и повернулся:

— Мне нужно работать.

Расположившись в тени вишневого дерева на одной из лужаек перед дворцом, София запрокинула голову и посмотрела в бескрайнее голубое небо. В руке она зажимала тоненькую белую полоску с двумя голубыми черточками. Ей было очень страшно, потому что она…

Солгала.

Ребенок Алекса рос у нее внутри, а она сказала, что тест дал отрицательный результат.

Она испытывала стыд. Никогда в жизни она не совершала ничего подобного своему постыдному, ужасному, эгоистичному, не имеющему никакого оправдания поступку. Страх толкнул ее на обман.

Услышав историю о несчастном браке с женщиной, которая не любила его, София не хотела обременять его ребенком, который ему совсем не нужен.

А потом он сказал, что хочет ребенка, но не его мать. И ей стало страшно. Александр Торн — принц и могущественный человек. Если он захочет, то сможет отобрать у нее ребенка. В интересах Лландарона.

Раньше София никогда не убегала от проблем. Она села и уставилась на зеленую траву. Правильно ли она поступает? Будет ли от ее поступка лучше ее ребенку?

Внезапно что-то коснулось ее спины. София обернулась, и розовый язычок тут же принялся облизывать ей лицо.

София радостно рассмеялась:

— Как ты сюда попала, лапочка?

Очаровательный щенок гончей склонил головку набок и тявкнул.

— Убежала, да? Эгги?

Вместо ответа щенок еще раз лизнул лицо Софии.

София погладила малышку по головке.

— Здесь тебе всегда рады.

Довольно вздохнув, Эгги легла на траву и свернулась клубочком.

— По-моему, ты ей понравилась.

София улыбнулась, узнав голос. К ней приближались Рэйнен и Фара, очаровательная тетя Алекса. Пожилая женщина выглядела так, словно только что сошла с обложки «Харперс Базар». Ее стрижка смотрелась просто шикарно, а модный брючный костюм из белого льна сидел безупречно.

— Рэйнен пытался уговорить этого непоседу прилечь хоть на минутку, но безуспешно, — рассказала Фара.

София протянула руку.

— Клянусь, у меня в сумке нет бутербродов с колбасой.

Рэйнен хмыкнул:

— Ну да, конечно.

Фара показала на расстеленное на траве покрывало.

— Можно нам присесть? Здесь в тени так хорошо.

— Разумеется.

Фара и Рэйнен присели рядом спиной к дереву. Фара посмотрела на девушку:

— Знаешь, в детстве Алекс любил залезать на дерево и сидеть там часами.

— Вы шутите.

— Нет. Он любил мечтать.

— Трудно себе представить.

Фара с улыбкой склонила голову.

— Конечно, с другими он вел себя, как подобает королевскому сыну, вежливо и отстраненно. Его титул требовал от него такого поведения. Но наедине с собой он становился совсем другим.

Рэйнен кивнул, подтверждая ее слова.

— Ему нравилось мечтать. О жене, которую он будет любить, о детях, которых он научит любить океан так, как он его любит, — старик внимательно посмотрел на Софию, — но он знал, что существует еще и долг…

— И долг велел жениться на женщине, с которой он даже не был знаком, — вырвалось у Софии. — Родить наследника? Управлять страной?

Рэйнен кивнул.

— Именно так.

— И что, все мечты обречены на смерть?

— Может быть, они не умерли, — грустно улыбнулась Фара. — Может, они просто забыты. До тех пор пока…

— Пока? — спросила София.

— Пока не появится кто-нибудь, кто вернет его мечты к жизни.

София вспыхнула и уставилась на покрывало, боясь встретиться с пожилой леди глазами. Она и так слишком много понимала. Что, если она сможет прочесть по глазам, что у Софии на сердце? Что, если она догадается, что между ними произошло?

Пока не появится кто-нибудь, кто вернет его мечты к жизни…

Да, она хотела, чтобы Алекс снова начал мечтать, чтобы он снова стал тем беззаботным, мечтательным мальчиком, которого она, к сожалению, не знала. Но что произойдет с ней? С ее ребенком?

Сможет ли она помочь мужчине, который не хочет от нее никакой помощи?

Фара коснулась ее руки:

— Нужно пользоваться шансом, когда он предоставляется.

— Я знаю, — прошептала София. — Только…

— Будьте осторожны с советами, ваше высочество, — прервал их Рэйнен.

Пожилая леди смутилась.

— Что ты хочешь сказать? — вспыхнула она.

Рэйнен вскочил на ноги.

— Ты сама знаешь…

— Нет.

Со стоном старик отвернулся и ушел, оставив Софию в недоумении.

— Мне так жаль, дорогая, — прошептала Фара устало.

Ее рука поверх руки Софии дрогнула.

— С вами все в порядке, ваше высочество?

— Он хочет… чтобы я… — Она покачала головой. — Я говорила о шансах. Я не верю во второй шанс.

Она больше ничего не сказала, а София не стала расспрашивать. Они обе оказались в непростой ситуации, которая требовала принятия решений. Поэтому, когда солнце скрылось за облаком и все вокруг облегченно вздохнули, приветствуя мимолетную прохладу, София сжала руку пожилой леди в надежде когда-нибудь тоже получить от нее утешение.

Только в половине восьмого Алекс закончил работать и вернулся в пляжный домик. Он чувствовал разочарование и раздражение. Работа не ладилась, мысли все время витали где-то далеко, мешая ему сосредоточиться. Услышав, что София уезжает, Алекс стал сам не свой. Его бесила власть, которую девушка имела над ним. С его стороны было безумием так сильно желать встречи с ней, мечтать о том, чтобы видеть ее, слышать, касаться… И как он ни старался прогнать свои греховные желания, они не проходили.

— Эй, привет. Ты голоден?

При звуках ее радостного голоса у Алекса в груди сердце перевернулось.

— Ты читаешь мои мысли.

Девушка улыбнулась.

— Надо быть осторожнее, — усмехнулась она.

— Что ты имеешь в виду?

— Хмм, — София сделала вид, что читает его мысли, но Алекс всерьез забеспокоился.

Одетая в голубое вязаное платье длиной до колен, с волосами, собранными в хвост, и минимумом макияжа на безупречном лице, она выглядела великолепно. Простенькое платье на ней превратилось в самый элегантный дизайнерский туалет. Оно облегало каждый изгиб ее восхитительной фигуры.

— Ах! — воскликнула она. — Я кое-что прочитала!

— И какие же у меня мысли?

— Очень неприличные.

— Ну, здесь только твоя вина…

София смутилась. Алекс расхохотался.

— Ты всегда вызываешь у меня самые неприличные мысли.

Два красных пятна вспыхнули на ее щеках.

— Не смущайся, София, — Алекс подошел ближе. — Просто прими мой комплимент.

— Могу поспорить, ты говоришь такие слова всем девушкам, — пожала она плечами, — точнее, принцессам и герцогиням, или с кем ты там встречаешься?

— Я ни с кем не встречаюсь. И я редко рассказываю женщинам о моих мыслях, приличных или нет.

Его откровенность шокировала ее. И его самого тоже. Он никогда не был откровенен с женщинами. Тогда зачем он рассказывает все ей? Она не принцесса, не герцогиня, просто зеленоглазая рыжеволосая девчонка из Сан-Диего в Калифорнии, лишившая его сна.

— Почему бы нам не присесть? — предложила София, делая шаг назад и указывая на накрытый обеденный стол с бокалами для вина и дымящимся блюдом в центре. — Жаркое остывает.

— Жаркое. О господи, я не ел жаркого лет тридцать.

— Ты его так не любишь? — огорчилась девушка.

— Конечно, люблю. Обожаю! — Он скинул пиджак и сел за стол. — Давно его не ел. Простые блюда редко подают на королевских празднествах или на ужинах в дорогих ресторанах, которые я вынужден посещать.

— Ах да.

— Большое упущение со стороны поваров.

София благодарно улыбнулась и присела рядом. Не напротив, как он ожидал, а рядом, что очень тронуло его.

— Узнаю хорошего политика, — пошутила девушка, накладывая ему жаркого. — Ты замечательный дипломат, Алекс. Пытаешься заставить меня не смущаться, подавая деревенскую еду принцу.

Алекс не мог больше сдерживаться. Он взял ее лицо в руки и заставил посмотреть на него.

— Если я захочу бороться с твоим смущением, — Алекс запечатлел на ее губах поцелуй, — то найду много способов…

— Правда? — прошептала София.

Ее взгляд замер на его губах.

— Каких, например? — спросила она.

Алекс улыбнулся и склонил голову. Но вместо поцелуя он нежно прикусил зубами ее нижнюю губу. София со стоном наслаждения закрыла глаза.

Желание вспыхнуло, как вспыхивает пожар в степи. Он хочет ее, и она хочет его. Но не будет же он соблазнять ее за обеденным столом, когда она столько сил потратила, чтобы приготовить ему ужин?

Нет, секс может подождать.

— У тебя божественный вкус, София, — сказал он, отрываясь от нее, и поспешил схватить ложку и погрузить в жаркое. — Очень вкусно, — похвалил он с набитым ртом. — Спасибо.

София смотрела, как он ест. Ее собственный аппетит испарился. Причиной тому стал их поцелуй или ее ложь, она не знала, но понимала, что настал решающий момент в их отношениях.

Сегодня, сидя рядом с Фарой на лужайке, она думала о том, что она сказала — точнее, не сказала — Алексу. Она поняла, почему обманула его. София Данхилл просто трусиха. Ее ребенку нужна семья. И у Алекса есть право воспитывать своего ребенка.

Да, он не любит ее. Но он не станет отбирать у нее ребенка. По крайней мере она надеялась на его порядочность.

София подождала, пока Алекс закончит есть и отставит в сторону бокал, и только тогда начала:

— Алекс, мне нужно сказать тебе кое-что.

— Звучит серьезно, — улыбнулся он.

— Да.

— Твоей яхте потребуется еще месяц на ремонт?

Сначала ей показалось, что такая перспектива его не радует, но, заглянув в его аметистовые глаза, София прочитала там искреннюю заботу. И не только заботу. В его глазах светились страстное желание и надежда. Он хочет ее так же сильно, как и она его. Он так же, как и она, беспомощен перед бурей чувств, которую вызывает их близость.

Больше всего на свете ей хотелось взять Алекса за руку и отвести в спальню, умоляя заняться с ней любовью. Ее тело изнывало от желания, она больше не могла терпеть. Но прежде чем они окажутся в спальне, она должна сказать правду.

— В чем дело, София? Что случилось?

Стыд сковал ее, лишая дара речи.

— Утром, когда я сказала тебе, что результат отрицательный…

Она замолчала, увидев, как потемнели глаза Алекса.

— Продолжай, — резко скомандовал он. Он говорил с ней как король с провинившимся лакеем.

Призвав на помощь все свои силы, София выдавила:

— Я солгала тебе.

— Что? — выдохнул Алекс.

— Я сказала неправду. Я…

— Ты… ты…

— Да. Я беременна.

Алекс вскочил так резко, что стакан с водой не удержался на столе и соскользнул на пол, расколовшись на тысячи осколков. София смотрела на осколки и разлитую воду на полу. Она чувствовала себя так, словно сломала что-то внутри Алекса, что-то очень важное для них обоих.

— Как ты могла? — гневно спросил Алекс.

Ее словно ударили по лицу. София едва слышно пробормотала:

— Мое единственное оправдание — что я испугалась. Если, конечно, тебя волнует мое состояние.

— Испугалась? Чего?

— Будущего.

— Твоего будущего?

— Да. Я хочу остаться с ребенком.

Его глаза сузились.

— Если он вообще существует. Ты солгала мне однажды, София. Как я могу верить, что сейчас ты говоришь мне правду?

София открыла сумку, достала тест и протянула Алексу.

Алекс схватил полоску и уставился на голубые черточки так, словно видел сообщение экстренной важности. Осознав реальность происходящего, он застонал:

— Ты знаешь, что твоя новость все меняет?

— Я знаю, что ношу твоего ребенка, и знаю его значение для тебя.

— Знаешь? — Гнев сменился озабоченностью.

— Может, только догадываюсь, но, видимо, нам придется жить здесь, в Лландароне.

— Не просто в Лландароне.

— Что ты хочешь сказать?

— Ребенок должен жить со мной.

— Алекс, давай не будем торопиться…

— София, — с твердой решимостью во взгляде заявил принц, — ты должна выйти за меня замуж.