16 декабря

Барт подкатил к дому Пенни и Тома Драммондсов без нескольких минут восемь. На дорожке было полно машин, а пара автомобилей стояла на улице.

— Вот тебе и тесная компания. Да тут, похоже, большая вечеринка.

— Пенни страшно общительна.

— А ты ее давно знаешь?

— Я здесь училась в двух последних старших классах. Мама была в Испании. Танцевала там с какой-то труппой. Поехала на три месяца, а там встретила свою любовь на тот момент. Это был муж номер три. Словом, она застряла в Испании на несколько лет.

— А ты соответственно застряла в Ориндж-Бич, так надо понимать?

— Но я была ей благодарна. Я впервые ходила в одну школу и впервые обзавелась друзьями. Мы с Джеки стали неразлучными. Просто невероятно, чтобы можно было так сблизиться. Джеки просто стала мне вместо сестры.

— Твоя бабушка была, вероятно, счастлива?

— Поначалу нет. У меня даже сложилось впечатление, что она не радовалась нашей дружбе, но потом все стало на свои места. Чего не скажешь о матери Джеки. Та, насколько могу судить, так никогда меня и не полюбила. Она, очевидно, ревновала Джеки ко мне. Они с Джеки были очень близки. А ее отец всегда относился ко мне очень благожелательно. Он со мной почти не разговаривал, но явно относился ко мне хорошо.

— Они все мертвы, — заметил Барт. — Отец Джеки погиб в ливневый паводок. А мать умерла от рака несколько лет назад.

— Я и забыла, что ты обо всем знаешь не хуже меня. Не пойму только, зачем ты спрашиваешь?

— Твои рассказы всегда интереснее сухих фактов из дела.

Барт посмотрел в зеркало заднего обзора. Позади остановилась синяя малолитражка.

— Пора в светское общество. А то все будут интересоваться, почему мы торчим в машине.

— Я готова, милый друг.

Милый друг. Работенка день ото дня усложняется. Сегодня ему предстоит пройти нешуточную проверку. Играть на публике это плевое дело. А вот провести Миган и убедить ее в том, что он достоверно играет роль влюбленного, когда у него в душе такая неразбериха, дело другое.

Он давно уже перестал обманывать себя. Она беременна. Она ничем не показывает, что интересуется им. Все против правил. Такого с ним никогда не было.

И тем не менее это факт. Он по уши влюбился, и это ставит под угрозу все дело. Это как если бы в винный погреб посадили сторожем запойного пьяницу. На этот раз ему придется проверить свои актерские способности.

— Двойняшки. Такие милые. — Миган бросила взгляд на фотокарточки, которые Элис Лидерман извлекла из бумажника.

— Сколько им?

— Шесть. Первоклашки. Я так по ним скучаю. Я хотела еще, но Билл категорически против. Говорит, в следующий раз я разрожусь тройней и ему не прокормить такую ораву.

— Вы, девушки, вгоняете меня в краску, — проговорила Миган. — У вас дети уже в школу ходят, а я еще не замужем.

— Господи, Миган, ты всегда была слишком серьезна для романов.

Так вот как они на нее смотрели. Может, они и правы. Джон, пожалуй, единственный, с кем она встречалась серьезно, но и тут при первом же повороте событий сбежала и даже не оглянулась.

Она обернулась к присоединившейся к ним однокашнице.

— А ты как, Дороти? Ты всегда твердила, что ни за что не выйдешь замуж. Ты хотела быть врачом и заколачивать деньги.

— Мой Бог, ты все помнишь!

— А кто не помнит, — подхватили все вокруг и засмеялись.

— Вышла, и еще как. А вместо клиники работаю добровольно в библиотеке. Амос торгует недвижимостью. Мы на этом и познакомились. Мои старики вложили деньги в строящийся многоквартирный дом, а я все вложила в Амоса. Вон он в синей рубашке и джинсах болтает с твоим парнем, Миган. Тоже, скажу я тебе, ничего мужчина.

Миган обернулась, чтобы посмотреть на Амоса, но увидела Барта. Он болтал и смеялся, хлопал всех по плечу, будто прожил среди них всю жизнь. Он был явно рад возможности общаться с людьми, так, видать, от нее устал.

— Так где вы познакомились? — спросила Элис.

— Мы вместе учились в Оберне. — Ложь давалась Миган с трудом. До Барта ей в этом далеко. Она отвернулась и посмотрела на хрустального оленя на соседнем столике.

— Они не виделись после окончания колледжа, а на прошлой неделе он как с неба свалился, — подхватила Пенни. — Можете мне поверить, они даже не узнали друг друга. А сейчас он ходит за ней и ест ее глазами.

Элис засунула бумажник в карман.

— А как он относится к тому, что ты суррогатная мать?

— Мы не особенно об этом говорим. Да и что толку? Что сделано, то сделано.

— Не думаю, что у меня нашлась бы подруга, которая согласилась бы на такое ради меня, — проговорила Дороти.

— Это точно, — подтвердили все. — Во всяком случае, не в нашем классе. — Все засмеялись.

— Представить не могу, как это родить, а потом остаться не солоно хлебавши, — снова вступила в разговор Дороти, разглядывая внушительный живот Миган. — Полагаю, мама-то в курсе?

Вопросы, один болезненнее другого. Но разве Дороти знает, что причиняет Миган боль.

— Ладно, девочки, мы собрались, чтобы развлекаться, — напомнила подругам Пенни. — Давайте пригласим мужчин на террасу и потанцуем. Я хочу порезвиться под луной, пока Том не напробовался коктейлей.

— А я хочу потанцевать с кавалером Миган, — подхватила Элис. — Давненько не приходилось мне обнимать настоящих мужчин.

Миган встала и пошла с ними. Она готова была смеяться и болтать сколько угодно, лишь бы поменьше обсуждали ее живот. Это же ее школьные подружки. Веселятся. Щебечут. Трудно поверить, что где-то рядом ходит убийца и ждет момента, чтобы разделаться с ней. Убить и скрыться. Тишайший Ориндж-Бич и убийца. Рождество и маньяк. Это действительно трудно себе представить.

Миган поднялась на террасу под руку с Бартом. Раз уж так все получилось, надо играть свою роль. Ночь для декабря была теплой, а терраса Пенни защищала от прохладного ветра, продувающего «Пеликаний насест».

Несколько пар танцевали под пластинку, но для Миган это развлечение было недоступно, хотя ноги так и просились пуститься в пляс.

— Хочешь потанцевать? — спросил Барт.

— Хотела бы, — усмехнулась Миган. — Пригласи меня в следующем месяце.

— Непременно, если сумею разыскать тебя. А где ты будешь? В Лондоне? Сиднее? Йоханнесбурге?

— Или в Новом Орлеане. — Она приподнялась на цыпочки и проговорила ему на ухо: — Только, очень прошу, не приводи с собой киллеров. — Она заметила, что на них смотрит Дороти. Небось думает, что Миган нашептывает Барту что-нибудь неприличное.

— Обещаю приехать один, — прошептал в ответ Барт. От его горячего дыхания ее охватила дрожь. — Может, вместо танцев выпьем пунша?

— А что, хорошая идея.

— Я мигом, только не улети с каким-нибудь кавалером-налетчиком.

Он скрылся за дверью, а она присела на скамейку, тянущуюся вдоль террасы. Ветви двух ближайших деревьев мигали электрическими лампочками, а со стен террасы свешивались корзинки с петуньями. Скромный, уютный уголок. Не тот глянцевый роскошный мир, в котором она встречала бы Рождество. Она уже забыла о незамысловатых провинциальных радостях.

Несколько джентльменов и дам уже прониклись духом праздника; они смеялись громче обычного и отплясывали более лихо, чем рискнули бы в обычном состоянии.

Рок сменила медленная мелодия кантри. В этот момент вернулся Барт с пуншем. Пенни подлетела к нему.

— Позволь умыкнуть твоего друга на танец, Миган. Том с Амосом изучают черепицу на предмет ремонта.

— Ради Бога.

Барт заколебался.

— Иди, — сказала Миган, подталкивая его к Пенни. — Только чтоб не под омелу. Я глаз не спущу.

Она смотрела им вслед. Она не ревновала, а завидовала. Когда еще она восстановит форму, чтобы вот так легко кружить в ритме с музыкой. Взгляд ее следовал за Бартом. Мужественный, ласковый, к тому же отличный танцор. И один. В Новом Орлеане ей не попадались такие мужчины. Правда, у нее и времени на это не было.

Мелодия кончилась, началась другая. Добрый старый мотив. Она слышала его на древнем бабушкином граммофоне и тихонько напевала знакомые слова, пока рядом не возник Барт.

— Мой дедушка говорил, что парень должен танцевать с девушкой, с которой пришел на вечеринку. Разрешите?

— Ты смеешься? Ты даже подступиться ко мне не можешь.

— Приспособимся. — Он взял ее за руку и помог подняться.

— Да я же как утка переваливаюсь. Люди смотрят.

— Пускай смотрят. — Он осторожно обнял ее, и ей ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Не устраивать же сцену. Да и она не из тех, кто устраивает сцены.

Он не прижимал ее к себе, но одной рукой держал ее руку, а второй обнимал за талию. Она перестала смущаться и легко заскользила по полу. Вернее, ей казалось, что она легко заскользила. Она закрыла глаза и отогнала притаившийся где-то глубоко в ней страх. Она танцевала с высоким темноволосым мужчиной, который ей нравится и который выдает себя не за того, кем он является на самом деле.

Все это было так необычно, так соблазнительно. Миган обо всем на свете забыла и отдалась мгновению. Когда музыка смолкла, она остановилась, дрожа от возбуждения и разочарования.

Он посмотрел на нее.

— Кто бы мог подумать? Мы остановились под омелой. — Его губы коснулись ее.

Поцелуй сначала был ищущий, неуверенный, но, когда она ответила, он поцеловал ее со страстью. Она обхватила его за шею, вся отдаваясь чувству, которое давно не испытывала. Барт прервал поцелуй, и до нее дошло, что все смотрят на них.

Щеки у Миган вспыхнули. Барт вел ее на террасу под одобрительные возгласы женщин и свист мужчин, потому что Барт выставил их не в лучшем свете.

Только это его не волновало; он шутил и вообще чувствовал себя как рыба в воде.

Что-что, а целоваться Барт умеет. Если только это опять не игра гормонов из-за беременности, отчего она все видит и чувствует в ином свете. И мужчина тут ни при чем.

Они сидели на скамейке, взявшись за руки. Трудно представить более мирную картину, а ведь недалеко притаился убийца.

Песок был прохладным и холодил босые ноги. Он шел вдоль прибрежных зарослей и песчаных дюн в полумиле от дома Ланкастеров. Из-за возвышающихся новых зданий ему не видна была крыша старого дома. Но он знал берег как свои пять пальцев.

Миган Ланкастер теперь ни на минуту не остается одна. Этот придурочный золотоискатель все время рядом с ней, изображает из себя влюбленного. И в кого? В бабу размером с кита. Трудно поверить, чтобы такая серьезная деловая женщина оказалась столь доверчивой. Впрочем, с некоторыми так бывает. Прояви к ним чуть побольше внимания, помани да посули чего-нибудь — и вот уже они готовы на все.

Он знал женщин как облупленных. Всех возрастов и цвета кожи, со всеми их причудами, но ни одна из них не возбуждала его так, как убийство. Только оно возносило его на вершину блаженства.

Подстроить все под несчастный случай теперь не удастся. После неудачной попытки утопить ее, потом промашки с перилами у него нет времени на трюки. Пуля в голову — и делу конец. Она скоро вернется домой. А он будет ждать. И плевать он хотел на ее дружка.

Он погладил пистолет. Щелчок — и все кончено. Бах. Бах. И весь банк его.

Победитель получает все.

Глава 9

Поцелуй не выходил из головы Миган всю обратную дорогу. В нем было что-то такое захватывающее и романтичное, что, несомненно, убедило ее друзей из Ориндж-Бич в необычности их отношений с Бартом. Он и сам ее почти убедил, во всяком случае ничего подобного она не испытывала раньше. Единственным разумным объяснением этой магии могли быть беременность и нависшая над ней опасность. Не стоит забывать к тому же, что они целые дни проводят вместе. Он первый, кого она видит утром, едва открыв глаза, и последний, кого видит перед сном. Когда ей не по себе, он умеет ее рассмешить. Когда она говорит, он слушает.

В то же время их связывает не только неизбежность жизни вдвоем в доме. Нет, здесь что-то другое — простое, плотское, земное. И эти чувства пугали ее не меньше, чем безумец, жаждущий смерти растущего в ней ребенка.

Даже сейчас, сидя рядом с ним в машине, Миган чувствовала особое возбуждение, от которого звезды казались ярче, воздух прозрачнее, а жизнь прекраснее. Теперь она смотрела на мир широко открытыми глазами, чего с ней давно не было.

Он съехал с шоссе и свернул на дорожку, ведущую к ее дому, но почему-то остановил машину, не доехав до их обычного места. Он поставил машину так, чтобы был лучший обзор пляжа. От луны по воде бежала дорожка из серебристых чешуек.

Миган опустила стекло, чтобы впустить в машину свежий солоноватый воздух и ритмичный шорох набегающих волн.

Барт заглушил мотор.

— Понимаю, почему ты так держишься за это место, хоть и наезжаешь сюда редко. Ты по нему скучаешь.

— Обычно мне скучать некогда. Я вся в работе: устраиваю встречи, готовлю материалы, делаю заметки. Мы с Джоном вертимся как белки в колесе.

— Но он же справляется сейчас без тебя.

— Справляется, да не очень. Потому-то и звонит все время и выкинул эту штуку с мамой по поводу ребенка.

— Разве твоя мать и Джон тоже друзья?

— Они познакомились на похоронах бабушки. Мы с ним тогда встречались, и он гостил в «Пеликаньем насесте». Мама, разумеется, совершенно обаяла его. Что тут скажешь? Такая уж она женщина. — Миган поерзала, пытаясь сесть удобней. — Но раз мы сидим здесь и любуемся луной, не лучше ли поговорить о чем-нибудь более приятном?

— О чем ты хотела бы поговорить?

— О тебе. О реальном. Не о Барте Кромвеле, который исчезнет через пару недель.

Он откинулся на спинку и положил руки за голову на подголовник.

— Особо рассказывать нечего. Когда у меня нет задания, я человек как человек. Ничего особенного.

Сексапильный. Интеллигентный. Вдумчивый. Его понятие о среднем человеке не совсем такое, как у нее.

— А что произошло между тобой и женой?

— Встретились, начался бурный роман, так же опрометью поженились, а потом до нее дошло, что я не тот бесподобный агент ФБР, которого она себе придумала.

— Уж очень сухо.

— Это один из моих недостатков. Не люблю неудачи. Но, по правде говоря, были и светлые моменты. Только не так много и с большими интервалами между ними. В общем, ей надоело жить одной, пока я где-то на задании.

— Она просила тебя бросить эту работу?

— Нет. Она нашла замену.

— Она так сказала?

— Ничего она мне не говорила. Это было бы слишком просто и мило по сравнению с тем, как она это показала. Как-то я приехал с задания раньше времени и застал ее в нашей постели днем. Не одну.

— Господи! Ты был убит?

— Сначала пришел в ярость. Она решила, что я возьму свой пистолет и пристрелю его.

— Как же ты поступил?

— Повернулся и ушел. Надрался как свинья, никогда в жизни я так не напивался. Когда пришел в себя, вернулся домой, собрал манатки и укатил прочь. Только через неделю я нашел в себе силы поговорить с ней.

— И это я предложила поговорить о чем-нибудь приятном!

— Ничего, конечно, приятного, но это все случилось пять лет тому назад. У меня нет ни злости, ни боли, но и иллюзий больше нет. Я и на свой счет не обольщаюсь: наверное, я не из тех, к кому привязываются навсегда.

— Сколько вы были женаты?

— Одиннадцать месяцев плюс-минус несколько дней. Пять, если быть точным.

— И ты больше не женился?

— Даже мысли такой не было. Видать, не все мужчины созданы для семейной жизни.

— Странное дело. Я тоже так о себе иногда думаю. Сама мысль о том, что ты настолько связана с другим человеком, что теряешь часть себя, ужасает меня. Стоит мне подумать об этом, и я готова бежать за тридевять земель.

— Ты поэтому сбежала из-под венца?

— Чего врать, я запаниковала. Я считала, что раз уж надо выходить замуж, то сейчас самое время. Я даже решила, что Джон как раз тот тип мужчины, который мне подходит. Мы оба профессионалы, оба в одном деле, но, когда надо было сделать последний шаг, я не смогла.

— Может, ты его не любила?

— Я даже не уверена, знаю ли я, что такое любовь. Знаю только, что не отношусь к Джону так, как Джеки относилась к Бену. Может, я вообще не способна влюбиться.

— Я бы не торопился с такими выводами. Вдруг появится человек, и все переменится?

— Если такой человек и появится, то, надеюсь, он будет целовать меня так же, как ты. — Миган тут же прикусила язык, изумившись, как она могла сказать такое.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Целуются двое.

— Ну это, полагаю, и беременная женщина может.

— Что-то ты зависла на этой беременности. Беременность не превращает женщину в уродину. А по мне, так и вовсе наоборот.

— Я уродиной себя не считаю. Но я реалистка. Что мужчины видят в женщинах первым делом? Бюст да зад, вот и весь приклад.

— Это верно. Первым делом, может, так и видят. Это соблазн, то, что привлекает внимание. И если хочешь, чтоб тебя подцепили в баре или на вечеринке, то все так оно и есть; надо, чтоб было погорячее. — Он протянул руку и коснулся ее волос.

У Миган на секунду перехватило дыхание, но посмотреть на него она не отважилась.

— Но когда мужчина знакомится с женщиной, все это отходит на второй план, — после паузы продолжил он. — Ты со своим животом гораздо более соблазнительна, чем большинство женщин в первую брачную ночь.

Он придвинулся, а у нее все опустилось внутри. Ей показалось, что он хочет снова поцеловать ее, и она вся напряглась в ожидании поцелуя, но он неожиданно отодвинулся и положил обе руки на руль.

— Готова идти в дом? — спросил он, не сводя глаз с песчаного берега.

— Готова.

Он нажал на ручку дверцы и внезапно остановился.

— Не выходи из машины, Миган. — Голос у него стал отрывистым, лицо жестким. Он достал пистолет из кобуры под пиджаком.

— Что такое?

— Тень. Вон там, рядом с кустами, за углом дома. Видишь? Вон снова двинулась.

— Джошуа Карауэй. — Ее губы почти беззвучно прошептали это имя, а все тело сковал цепенящий страх.

— Я загоню машину в гараж, на наше обычное место. Ты сиди в машине и нагни голову.

— Но у него тоже есть оружие, Барт.

— Не сомневаюсь. Он там стоит и ждет, когда ты поднимешься по лестнице и будешь для него хорошей мишенью. Мы не должны дать ему этот шанс.

Он снова завел двигатель и заехал на крытую стоянку. Он въезжал медленно, будто им некуда торопиться, будто никто не прятался в кустах с пистолетом в руках.

— Не пойдешь же ты туда? — Ее охрипший голос дрогнул. Миган трясло от нервного напряжения.

— Мне за это платят. Потому я и здесь. Я оставляю ключ в зажигании. Услышишь перестрелку, гони машину как можно быстрей прочь отсюда. Жди меня в кафе в центре. Я туда позвоню, когда можно будет возвращаться.

— А если не позвонишь? Если ты будешь валяться здесь, истекая кровью?

— Зайди в полицию и скажи им, чтобы связались с ФБР. Но дай мне полчаса. Вдруг придется гоняться за ним.

— Но я не могу…

— Можешь. У тебя есть о ком позаботиться. — Он тихо выскользнул из машины.

Она заметила в свете луны его стиснутые скулы и жесткий взгляд, но ни тени страха у него на лице не было.

Это был агент ФБР в деле, человек, идущий навстречу опасности точно так же, как она привыкла разбираться со своими рискованными финансовыми проектами. А холодящий страх, который поселился в ней, вероятно, неизменный спутник любой женщины, решившейся выйти за него замуж. День за днем, задание за заданием.

Недаром его первый брак продлился всего одиннадцать месяцев. Одиннадцать месяцев переживать за него так, как переживает сейчас она, провожая его взглядом. Это же словно вся жизнь.

Барт остановился у дома. Как только он сделает шаг и выйдет из-под крыши гаража и ступит на лестницу, он будет как на ладони. Надо играть осторожно и попытаться выманить Джошуа. Он сделал шаг. Ровно настолько, чтобы видеть, но не настолько, чтобы превратиться в подсадную утку.