26

Никогда еще славный городок Юрт не принимал столько парижан. Поездом до Байонны они приехали на похороны. На кладбище ледяной ветер и льет как из ведра, все сбились в тесные небольшие группы, никому и в голову не пришло прихватить зонт. Байяр тоже проделал этот путь, снова притащив с собой Симона Херцога, и сейчас они рассматривают насквозь промокших обитателей сен-жерменских джунглей. Мы в семистах восьмидесяти пяти километрах от «Флоры», и когда видишь, как Соллерс нервно покусывает мундштук, а Б.А.Л. застегивает пуговичку на рубашке, начинаешь думать, что есть смысл не затягивать церемонию. Симону Херцогу и Жаку Байяру общими усилиями удается опознать почти всех: одна группа — Соллерс, Кристева и Б.А.Л.; вот группа Юсеф, Поль и Жан-Луи; группа Фуко и Даниель Дефер, Матье Лендон, Эрве Гибер, Дидье Эрибон [Даниель Дефер (Daniel Defert, р. 1937) — французский социолог и общественный деятель, друг Мишеля Фуко и издатель его произведений; Жером Лендон (Jérôme Lindon, 1925–2001) — французский издатель, с 1948 г. возглавлявший издательство «Minuit»; Дидье Эрибон (Didier Eribon, р. 1953) — французский социолог и философ.]; факультетская группа: Тодоров, Женетт; венсенская группа: Делез, Сиксу, Альтюссер, Шатле [Франсуа Шатле (François Châtelet, 1925–1985) — французский философ и историк.]; брат Мишель и его жена Рашель; издатель и студенты усопшего, Эрик Марти, Антуан Компаньон, Рено Камю [Эрик Марти (Éric Marty, р. 1955) — литератор, профессор, издатель произведений Р. Барта; Антуан Компаньон (Antoine Compagnon, р. 1950) — французский историк литературы, критик и литератор; Рено Камю (Renaud Camus, р. 1946) — французский литератор и политический деятель.], бывшие любовники, а также компания жиголо: Хамед, Саид, Гарольд, Слиман; киношники: Тешине, Аджани, Мари-Франс Пизье, Изабель Юппер, Паскаль Греггори; близнецы в костюмах астронавтов в трауре (соседи, которые вроде бы работают на телевидении), и местные…

Его любил весь Юрт. У ворот кладбища из черного DS выходят двое и открывают зонты. Кто-то из присутствующих, заметив машину, восклицает: «Смотрите, „богиня“!» По толпе пробегает восхищенный гул, ведь это как дань памяти: под покровительством знаменитого «Ситроена» Барт опубликовал свои «Мифологии». «Думаете, убийца в толпе?» — шепчет Байяру Симон. Байяр не отвечает, он наблюдает за каждым присутствующим и полагает, что у всех здесь рыльце в пушку. Он знает: чтобы расследование продвинулось, ему надо понять, что искать. Что за ценность такая была у Барта: мало было ее украсть — вдобавок его самого порешили?

27

Мы у Фабиуса [Лоран Пьер Эмманюэль Фабиус (Laurent Pierre Emmanuel Fabius, р. 1946) — французский политик, один из ближайших соратников Франсуа Миттерана; в годы его президентства, в середине 1980-х, самый молодой премьер-министр Пятой республики.], в его роскошной квартире рядом с Пантеоном: всюду, насколько я представляю, лепнина и паркет, выложенный венгерской елкой. Жак Ланг, Робер Бадентер, Режис Дебре, Жак Аттали и Серж Моати [Робер Бадентер (Robert Badinter, р. 1928) — французский юрист и политический деятель, в годы президентства Миттерана министр юстиции; Режис Дебре (Régis Debray, р. 1940) — французский политический деятель и философ левого направления; Жак Аттали (Jacques Attali, р. 1943) — французский политический деятель, экономист, литератор, в 1991 г. первый глава Европейского банка реконструкции и развития; Серж Моати (Serge Moati, р. 1946) — французский телевизионный журналист и документалист.] собрались, чтобы пройтись по сильным и слабым сторонам своего кандидата с точки зрения имиджа и — в ту пору термин еще казался несколько корявым — «общественных коммуникаций».

Первая колонка почти пуста. Все, что записал хозяин дома: устроил генералу второй тур [Имеются в виду президентские выборы 1965 г., на которых генерал де Голль не смог победить в первом туре из-за значительного процента голосов, отданных за Миттерана.]. Причем с пометкой: было это пятнадцать лет назад.

Вторая колонка более содержательная. По степени возрастания важности:

...

Мадагаскар

Обсерватория

Алжирская война

слишком стар (дух Четвертой республики)

слишком выступающие клыки (циник)

всегда проигрывает

Удивительно, что о франциске, полученной из рук самого Петена, и об обязанностях — скромных, конечно, — которые он выполнял в Виши, ни разу не упоминалось ни в средствах массовой информации (эти, как всегда, в амнезии), ни в речах его политических противников (которым, видимо, неохота раздражать собственный электорат неприятными воспоминаниями). Разве что крайне правые, разбитые на мелкие группы, разносили слухи, которые новое поколение называет клеветой.

И все-таки… Что заставляет компанию молодых социалистов, блестящих, честолюбивых и, пожалуй, еще не утративших идеалы, осторожно мечтающих о светлом будущем, поддерживать это ископаемое из SFIO [Section française de l’internationale ouvrière — французская секция рабочего Интернационала.], последнего из FGDS [Fédération de la gauche démocrate et socialiste — федерация демократических и социалистических левых сил.], реликт Четвертой республики, этого моллеиста [Т. е. последователя Ги Молле (Guy Mollet, 1905–1975), лидера SFIO в 1940–1960-х гг., занимавшего пост премьер-министра Франции в 1956–1957 гг.] — колониалиста-гильотинщика (45 казней в Алжире, пока он был министром внутренних дел, а затем министром юстиции) — почему его, а не Рокара, который нравится Моруа, Шевенману [Пьер Моруа (Pierre Mauroy, 1928–2013) — политик-социалист, премьер-министр в 1981–1984 гг.; Жан-Пьер Шевенман (Jean-Pierre Chevènement, р. 1939) — французский политик, один из основателей Социалистической партии в ее современном виде.], пользуется поддержкой такого поборника европейской интеграции, как Делор [Жак Делор (Jacques Delors, р. 1925) — французский политический и европейский деятель, входивший в руководство Социалистической партии.], и синдикалиста Эдмона Мэра? [Эдмон Мэр (Edmond Maire, 1931–2017) — французский профсоюзный деятель, возглавлявший CFDT, Французскую демократическую конфедерацию труда.] «С Рокаром, — скажет Моати, — нам светил „самоуправляемый“ социализм плюс контроль за финансами». Но тот же Моати примкнул к Миттерану, когда он отчетливо сместил свой дискурс влево, извлекая урок из бардака 68-го, и завил: «Я верю в обобществление средств производства, инвестиций и товарообмена. Верю, что нужен сильный государственный сектор, способный быть двигателем всей экономики».

Рабочее совещание начинается. На широком лакированном деревянном столе у Фабиуса кофе и чай, печенье и фруктовые соки. Чтобы правильно оценить масштаб задачи, Моати извлекает на свет старую передовицу Жана Даниеля о Миттеране, вырезанную из «Нувель обсерватер» и датированную 1966 годом: «Такое впечатление, что этот человек не просто ни во что не верит: столкнувшись с ним, испытываешь чувство вины, если сам веришь во что бы то ни было. Он невольно внушает мысль о том, что нет ничего настоящего, что все есть грязь, а любые иллюзии непозволительны».

Сидящие за столом дружно признают, что придется плотно поработать.

Моати ест пальмито.

Бадентер защищает Миттерана: цинизм в политике — недостаток относительный, весьма хорошо сочетающийся с ловкостью и прагматизмом. В конце концов, мыслить, как Макиавелли, — не значит действовать в пресловутом макиавеллиевском духе. Компромисс — не обязательно сделка с совестью. В этом самая суть демократии, она требует гибкости и расчета. Собака Диоген был на редкость просвещенным философом.

«Хорошо, а Обсерватория?» — спрашивает Фабиус.

Ланг возражает: эта мутная история с мнимым покушением так и не прояснилась, все опирается на сомнительные показания бывшего голлиста, переметнувшегося к крайне правым и много раз менявшего свою версию событий. Была же все-таки машина Миттерана, изрешеченная пулями! Кажется, Ланг по-настоящему негодует.

«Ладно», — говорит Фабиус. Черт с ним, с мухлежом. Осталось последнее: он до сих пор не отличился ни особым обаянием, ни особым рвением в рядах социалистов.

Жак Ланг напоминает, что Жан Ко [Жан Ко (Jean Cau, 1925–1993) — французский писатель, журналист; лауреат Гонкуровской премии.] назвал Миттерана пастором, а его социалистические убеждения — «изнанкой христианской веры».

Дебре, со вздохом: «Что за чушь».

Бадентер закуривает.

Моати ест шоколадное печенье.

Аттали: «Он решил повернуть руль влево. Думает, что иначе не оттеснить компартию. Но это отталкивает умеренно левых избирателей».

Дебре: «Нет, твой умеренно левый избиратель по мне — центрист. Или, по крайней мере, радикал в духе Валуа [Имеется в виду Жорж Валуа (Georges Valois; настоящее имя Альфред-Жорж Грессан, 1878–1945) — французский политический деятель, в течение жизни придерживавшийся то праворадикальных, то левых взглядов.]. Эти в любом случае голосуют за правых. Они жискаровцы».

Фабиус: «Включая левых радикалов?»

Дебре: «Естественно».

Ланг: «Ну а с клыками что?»

Моати: «Записали его к дантисту в Марэ. Сделает ему улыбку, как у Пола Ньюмана».

Фабиус: «А возраст?»

Аттали: «Это опыт».

Дебре: «Мадагаскар?»

Фабиус: «Плевать, все уже забыли».

Аттали уточняет: «Он был министром заморских территорий в пятьдесят первом, резня случилась в сорок седьмом. Да, ляпнул несколько неудачных фраз, но руки у него не в крови».

Бадентер молчит. Дебре тоже. Моати пьет какао.

Ланг: «Но были съемки, где он в колониальном шлеме перед африканцами в набедренных повязках…»

Моати: «По телику их не покажут».

Фабиус: «Колониализм для правых — скользкая тема, они не захотят ее раскручивать».

Аттали: «Как и Алжирская война. Алжир — это прежде всего предательство де Голля [Имеется в виду признание де Голлем права Алжира на самоопределение (в частности, выступление 16 сентября 1959 г. и Эвианские соглашения, подписанные 19 марта 1962 г. и ознаменовавшие конец Алжирской войны).]. Больной вопрос. Жискар не станет рисковать голосами алжирцев».

Дебре: «А коммунисты?»

Фабиус: «Если Марше предъявит нам Алжир, то мы ему — мессершмитты [В 1940–1943 гг. Жорж Марше (Georges Marchais, 1920–1997) работал в Германии на заводах компании «Мессершмитт».]. В политике, как и всюду, мало желающих ворошить прошлое».

Аттали: «А будет упираться — выкатим ему германо-советский пакт!»

Фабиус: «Хм, так, а что положительного?»

Молчание.

Все тянутся подлить кофе.

Фабиус закуривает.

Жак Ланг: «У него имидж литератора».

Аттали: «Кому это надо? Французы голосуют за Баденге [Прозвище Наполеона III.], а не за Виктора Гюго».

Ланг: «Он прекрасный оратор».

Дебре: «Да».

Моати: «Нет».

Фабиус: «Робер?»

Бадентер: «Да и нет».

Дебре: «Он собирает толпы на митингах».

Бадентер: «Он побеждает, если успевает раскрыть свою мысль и уверен в себе».

Моати: «Но в телевизоре проигрывает».

Ланг: «Побеждает в разговорах с глазу на глаз».

Аттали: «Но не лицом к лицу».

Бадентер: «Он не в своей тарелке, если ему противостоят и возражают. Умеет аргументировать, но не любит, когда перебивают. Насколько красноречив на митингах, когда поддерживает толпа, настолько заумен и скучен с журналистами».

Фабиус: «Потому что в телевизоре он обычно презирает собеседника».

Ланг: «Не любит спешки, делает все размеренно, как по нотам. На трибуне подбирает тональность, распевается, приспосабливается к аудитории. В телевизоре это невозможно».

Моати: «Телевизор ради него не изменят».

Аттали: «Во всяком случае, не в нынешнем году. Вот когда придем к власти…»

Все: «…уволим Элькабаша! [Жан-Пьер Элькабаш (Jean-Pierre Elkabbach, р. 1937) — французский журналист и телеведущий, модератор телевизионных дебатов. В период накануне выборов 1981 г. считался сторонником действующих властей.]» (смех)

Ланг: «Хорошо бы он воспринимал телик как гигантский митинг. Пусть внушает себе, что за камерой стоит толпа».

Моати: «Но смотрите: красноречие на митинге — одно дело, а в студии получается куда хуже».

Аттали: «Он должен научиться говорить более коротко и ясно».

Моати: «Пусть учится. Готовится. Заставим его репетировать».

Фабиус: «Хм… чувствую, только этого ему не хватало».