Было уже поздно пытаться что-то изменить — в голове сам собой сложился приказ: пробудить силу. И почти сразу Давид почувствовал, как по всему его телу при каждом ударе сердца словно расходятся волны — нечто стремилось вырваться наружу.

81

— Этот мир скоро погрузится во тьму, Анн Шарль, — бесстрастно говорила Лиан Жермон тоном профессора, читающего лекцию, сидя напротив потрясенной, совершенно оглушенной дочери. — Ты ведь тоже это чувствуешь, не так ли? Это неизбежно. Все, что мы знали до сих пор, все, чего достигло современное человечество, скоро развеется как дым. Близится конец эры, Анн Шарль. На всех уровнях: экономическом, религиозном, социальном. На всех.

Шарли не знала, что сказать. С каких пор ее мать беспокоится о судьбе всего мира? И какое отношение это имеет к Давиду? Ей казалось, что вместо недавнего черного кошмара ее окутывает багровая пелена безумия.

— Эра Рыб близится к концу. Ты знаешь, каковы ценности Рыб? Нет конечно же. Любовь, бегство от реальности, набожность, склонность к мистицизму. Начало Эры Рыб совпадает с рождением Христа. Это христианская эра, которая в итоге и создала тот мир, который нас сейчас окружает.

Но она вот-вот закончится, и настанет Эра Водолея. Это будет время науки, объединенного человечества, глобализма, коммуникации. Развитие индивидуальности будет гармонично сочетаться с коллективным мышлением. Это можно заметить уже сейчас: телевидение, Интернет, пацифизм, демократия, экология, стирание границ — все это признаки близящейся Эры Водолея! И этой эре нужен свой мессия! Единственное, уникальное создание, которое сможет сокрушить тех, других! Тех, кто обманывает, манипулирует, ловчит, чтобы сохранять свою нынешнюю власть. Ты понимаешь это, Анн Шарль? — Голос матери сорвался на крик. — Ведь они правят миром! Они попирают демократию, чтобы держать весь мир под контролем, — все эти финансовые компании, банки, семейные кланы… Все те, кто предпочитает держаться в тени.

Шарли встряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Она не верила своим ушам. Это невозможно! Женщина, сидящая напротив нее, не была ее матерью, не была той Лиан Жермон, какой она ее прежде знала.

Но так ли это? Ведь неизвестно, что произошло с матерью за те десять лет, что они не виделись. Неизвестно, какой внутренний путь она прошла с того времени, как избавилась от алкогольной зависимости. Какое влияние в действительности оказала на нее астрософия, если уж дело дошло до бредовых теорий о мировом заговоре…

А ведь именно об этом шла речь — Шарли понимала все с полуслова. Несмотря на то что в последние восемь лет она вела жизнь типичной домохозяйки, умирая от скуки в четырех стенах в унылом городском предместье, она, как и все остальные, слышала по телевизору о происходящем в мире. В ее памяти четко отпечатывались имена и события: 11 сентября, Рокфеллеры, Буши, «Череп и кости»… [«Череп и кости» — тайное общество студентов Йельского университета, из числа которых вышли многие представители американской политической элиты.] Она понимала, что мир управляется немногочисленными индивидуумами, которые развязывают и прекращают войны, исходя из собственных интересов, действуют с бесконечным цинизмом, не брезгуют подлогами и огромными взятками, кормят людей массовыми развлечениями, вроде концертов поп-звезд, как древние римляне — гладиаторскими боями, чтобы отвлечь их внимание от насущных проблем, убаюкать их иллюзией «всемогущей демократии». Политики во всех концах света все чаще упоминали какой-то «новый мировой порядок», но никто даже не пытался как-то определить, объяснить, расшифровать то, что под этим понималось. Да, она слышала обо всем этом, причем, по иронии судьбы, единственным живым, а не телевизионным комментатором мировых новостей для нее был Серж, который тоже постоянно твердил: заговоры, сплошные заговоры кругом, — впрочем, видя ее недоверчиво-ироническую улыбку, быстро прекращал разглагольствования на эту тему.

— Твой отец тоже один из них, — холодно добавила мать. — Да, он один из них! Ты думаешь, он просто расслабляется где-нибудь на Багамских островах, но это не так. То есть, возможно, он в основном проводит время именно там, но вместе с тем он является членом одного закрытого клуба и нескольких организаций, которые…

И Лиан Жермон принялась сыпать названиями каких-то комитетов, клубов, тайных обществ; называть имена, одни из которых были известны во всем мире, другие говорили Шарли не больше, чем имена демонов, обитающих в разных кругах ада, о которых упоминал Данте. Она лишь выхватывала из потока непонятных сведений какие-то знакомые слова: «Трехсторонний», «Бильдербергский», — которые, впрочем, для нее почти ничего не значили. Зато мало-помалу перед ней начинала брезжить истина.

— Ты думаешь, он меня поддерживал? Ну да, что-то он мне подбрасывал, но по сравнению с его состоянием это капля в море! У него огромное состояние! Огромное! И его власть… невероятно пагубна!

Какова была доля правды в этих бредовых утверждениях?.. Что мать действительно могла знать о реальных делах своего бывшего мужа и что ей наплели астрософы, когда увидели, что такая роскошная добыча, как Лиан Жермон, сама плывет к ним в сети?

Шарли слышала о чем-то подобном множество раз. Но у нее не было времени задуматься — мать продолжала говорить, все более лихорадочно:

— Теперь ты понимаешь?.. Понимаешь, что судьба предназначила Давиду? Он сын Водолея. Ребенок с невероятными способностями, вдобавок харизматичный, он приведет наш мир в новую эпоху, освободит его от тех, кто несет ему гибель, кто хочет использовать силу Водолея для установления мировой диктатуры! Хочешь ты того или нет, Шарли, но Давид не сможет избежать своей участи! Это начертано в его Астре! Я ее изучила после того, как узнала дату его рождения у Массиака. Конфигурация звезд в момент его рождения была уникальной! И судьба, которая ему предначертана, тоже уникальна! Ты не сможешь нас остановить! И не сможешь остановить его! Ведь не случайно так получилось, что ты привела Давида именно к этому врачу! Вот почему Давид — единственный выживший: так было предначертано! Ты понимаешь: предначертано! Таких, как он, не должно было остаться двое, трое или четверо. Только один! Мессия всегда один!

Шарли инстинктивно обхватила голову руками, словно пытаясь защититься от всего этого ужаса.

Нет, Лиан Жермон, ее мать, не беспокоилась о судьбах мира. Она преследовала лишь одну цель: стать в некотором роде наставницей пророка — раз уж не получилось стать его матерью. Стоять рядом с этим исключительным существом. С этим ребенком, который заменит ей Шарля, ее сына, умершего тридцать лет назад. Ради этого она готова была пожертвовать собственной дочерью. Кроме того, она стремилась поквитаться с мужем, который предал ее, а затем много лет унижал подачками.

И вот при поддержке небольшой группы фанатиков Лиан Жермон затеяла безумную, очень рискованную операцию. Совершенно не считаясь с тем, что окружающая реальность незыблема и никто не может повлиять на неумолимый ход вещей.

Да и потом — что она собиралась делать с Давидом? Воспитывать его как будущего мессию?.. А тем временем все эти доктора и профессора изучали бы его и разве что не препарировали бы, как лягушку?..

— Я знаю, что ты все еще не понимаешь всей важности Давида, — продолжала мать. — Но ты не должна недооценивать его роль. Ни в коем случае! Нас гораздо больше, чем ты думаешь. И еще больше людей ждут появления того, кто наконец-то изменит мир. И хотя все произошло не так, как должно было произойти, но ни ты, ни кто-либо другой не может изменить предначертанный ход событий. Теперь тебе предстоит сделать выбор — помогать нам, поддерживать нас, позволить Давиду выполнить свою миссию или…

Внезапно раздавшийся выстрел заставил обеих оцепенеть. Потом Лиан Жермон медленно поднесла руку к груди, на которой расползалось темное густое пятно, пошатнулась и рухнула на пол. В ее широко раскрытых глазах читалось безграничное удивление.

— Мама!

Шарли бросилась к матери и вдруг услышала за спиной какой-то слабый шорох. Она резко обернулась.

В дверном проеме возник высокий, узкий и как будто бесплотный силуэт. Он бесшумно проник в комнату и двинулся вперед, к свету.

82

Вдове казалось, что вся ее жизнь наконец обрела смысл — именно здесь и сейчас. Словно бы каждый ее шаг, каждый поступок, начиная с отъезда с Кубы, были звеньями одной цепи, которая наконец привела ее сюда, в этот большой деревянный дом, затерянный в зимнем лесу, к этой женщине… Сначала проституция, потом бунт против сутенера, потом тщательное, методичное сооружение своего собственного небольшого королевства, частью которого был и клуб «Эль Паласио», куда поступила на работу Шарли, а одним из источников доходов был наркотрафик, который невозможно было бы осуществлять без помощи продажных копов вроде Тевеннена, чей мертвый палец указал ей на скомканный клочок бумаги. Жизнь, полная борьбы и страданий, трагедия, достойная голливудского экрана. Мотор, хлопушка… и вот наконец счастливый финал.

— Это твоя мать, я полагаю? — небрежно спросила она вместо приветствия.

Шарли поддерживала голову матери, чьи широко раскрытые глаза невидяще смотрели на нее, в то время как кровь продолжала струиться из раны. Странная темная тень приближалась. Из-за черной шубы с огромным меховым воротником, чьи длинные ворсинки колыхались, словно перья, очертания фигуры были размыты. Ярко-рыжие волосы казались пылающей огненной короной, глаза горели как два черных бриллианта. Настоящий ангел смерти…

— Да уж, заставила ты меня побегать, Анн Шарль, — продолжало это странное создание. Однако его слова не имели для Шарли никакого смысла — она физически ощущала, как жизнь матери буквально утекает у нее из рук. От острого запаха крови у нее кружилась голова, в голове продолжал звучать вопрос, который она не успела задать матери: кто такие другие, о которых она говорила, и не является ли убийца одним из них?

Но этот голос… резкий, металлический.

— Или называть тебя Софи? Как тебе больше нравится?

Это имя словно переключило какой-то рычажок в ее мозгу.

— Кле… Клео?..

Вдова улыбнулась, обнажив два ряда великолепных сияющих зубов. Однако Шарли все еще не могла осознать, что перед ней живое существо из плоти и крови. Скорее оно походило на призрак… Призрак, явившийся из прошлой жизни. Еще один. Последняя деталь пазла, который представляла собой ее исковерканная жизнь…

— Ей конец, — холодно произнесло существо, указывая на неподвижное тело на руках Шарли дулом своего револьвера.

Эти слова вывели Шарли из оцепенения, и она переключила все внимание на мать, больше не обращая внимания на призрачное существо.

Лиан Жермон, чье лицо теперь приобрело восковой оттенок, изредка слабо моргала, но жизнь уже покидала ее. Кровь, заливающая руки и одежду Шарли, давала странно-жутковатое двойное ощущение животного тепла и смертельного холода.

К своему удивлению, Шарли чувствовала глубокую скорбь и пробуждение запоздалой любви к матери. Она шепотом повторяла одну и ту же фразу, словно молитву:

— Держись, мама… держись…

— Я бы на твоем месте сама ее прикончила, — равнодушно бросила Вдова. — Судя по тому, что я услышала, это было бы вполне заслуженно. Но уж конечно, мама — это святое… даже для французов!

Шарли не знала, что ответить. Все происходящее казалось ей нереальным, словно во сне.

— Да, ты заставила меня побегать, Шарли, — снова повторила Вдова. — Но я на тебя не в обиде. Это была достойная схватка. Я даже готова признать, что у тебя были веские причины убить этого подонка, твоего мужа… но видишь ли, он задолжал мне деньги. Много денег.

Шарли наконец подняла голову и взглянула на свою бывшую патронессу. Она всегда боялась Вдову. Не потому, что знала обо всех деталях ее бизнеса: работая в клубе, она почти не общалась с другими девушками и не прислушивалась к их болтовне. Но она чувствовала, что хозяйку заведения окружает какая-то темная, непроницаемая, смертоносная аура. И вот теперь эта смерть настигла ее мать и собиралась обрушиться на нее.

Но за что?

— Странная вещь судьба, — задумчиво продолжала Клео. — Я помню, что собиралась тебя уволить из «Эль Паласио». Ты хорошо танцевала, но… чувствовалось, что ты не на своем месте. Ты не подходила для этого заведения. Но, сама не знаю почему, я этого не сделала. Случайность?.. — Вместо ответа Вдова покачала головой и горько улыбнулась.

Шарли почему-то показалось, что двигался лишь ее череп, а огненная шевелюра оставалась неподвижной, словно в подтверждение нереальности всей этой сцены. Какой-то дурацкий трюк из третьесортного фильма…

— Но я уже давно не верю в случайности, — продолжала Вдова. — И как выяснилось, не зря: если бы я не заинтересовалась твоей персоной и не просмотрела твою анкету, я бы тебя никогда не вспомнила. Но вот, как видишь, я здесь. Все случившееся имеет смысл. Это судьба. El destino. [Судьба (исп.).] Когда я в тот вечер заехала к тебе — то есть к вам, — я даже представить себе не могла, что вернусь на тридцать четыре миллиона богаче.

Постепенно Шарли начала понимать, в чем дело.

— Теперь тебе ясно? — спросила Вдова. — Да, я там была. Он еще не успел остыть. И знаешь, что я нашла на полу рядом с ним?

Листок с цифрами… Тот самый, который Серж все еще держал в руке, когда она ударила его ножом… Листок, который дал ей Давид…

Давид!

— Где он? — воскликнула Шарли.

Вдова взглянула на нее с непритворным удивлением. О ком она говорит?..

— Мой сын! Где мой сын? — закричала Шарли и, осторожно переместив голову матери со своих колен на пол, выпрямилась во весь рост.

Вдова тут же навела на нее револьвер:

— Ни с места, puta! [Сука (исп.).]

Шарли замерла.

— Ты о чем… — начала было Вдова, но тут же все поняла: в машине на полу лежал свернутый плед. Мальчишка был там, под этим пледом!

Конечно же он был не в доме — он бы сюда просто не дошел. Клео заметила, в каком он был состоянии, когда Шарли убегала из клиники, неся его на руках. Опьяненная успехом, близостью вожделенных денег и предвкушением свободы, Клео упустила из виду эту немаловажную деталь: мальчишка все еще скрывался в машине.

— Отдай мне этот гребаный билет! — сквозь зубы процедила она. — Отдай мне мои деньги! Иначе ты больше не увидишь своего сына живым. Я приехала сюда не одна. Если через три минуты я не вернусь к своей машине с билетом, мальчишку изрежут на кусочки. Это будут делать медленно, у тебя на глазах, пока ты не уступишь. Ясно? В последний раз говорю: отдай мне билет!

Шарли почувствовала, как вся кровь отхлынула у нее от лица. Если Давид окажется в руках наемников Вдовы, это будет гораздо ужаснее, чем если он попадет в руки астрософов. Первые убьют его без колебаний.

— Билет спрятан в другом месте, не здесь… — с трудом произнесла она. — Я отдам его тебе, но мне нужны гарантии. Я хочу быть уверена, что с моим сыном все будет в порядке…

— А если я просто разнесу тебе башку? Как тебе такая гарантия?

Выиграть время. В очередной раз. Хотя к чему?.. По лицу Вдовы Шарли догадывалась, что та потеряла голову от жадности. Как только билет окажется в ее руках, она ее убьет. У Вдовы попросту не будет другого выбора — она ведь уже застрелила Лиан Жермон, хотя в этом не было никакой необходимости. Сейчас, когда мать истекала кровью, Шарли понимала, что дорога каждая секунда… Как же спасти Давида?..

У нее кружилась голова. Положение было безвыходным: со всех сторон ей угрожала смертельная опасность. Она чувствовала себя загнанным зверем, со всех сторон окруженным охотниками… и вдруг…

Какой-то шум снаружи.

Вдова тут же направила на дверь револьвер.

Дверь гостиной распахнулась с такой силой, что обе женщины невольно вздрогнули. В комнату ворвался поток ледяного воздуха. На пороге дома виднелась маленькая дрожащая фигурка.

И тут же в голове Шарли, словно отзвук далекого эха, раздалось одно-единственное слово: «Сильнее!..»

83

Джорди остановил машину, старую «тойоту», которую с большим сожалением вынужден был одолжить на стоянке возле гостиницы без ведома владельца. Правда, он оставил двойную плату за номер на ночном столике у изголовья кровати, а о местонахождении машины собирался позднее сообщить в гостиницу по телефону.

Впереди он заметил знакомые очертания черного джипа «чероки», наполовину скрытого за деревьями, и понял, что Шарли проявила разумную осторожность, оставив автомобиль в сотне метров от дома. Значит, она все еще здесь. По идее, Джорди должен был бы этому порадоваться, но никакой радости он не испытывал. Прежде чем направиться сюда, он заехал в клинику Святого Доминика, где множество полицейских машин и всеобщая суета подтвердили его худшее подозрение: Давида похитили. Что еще могло вызвать подобный переполох?

К тому же скоро он понял, что был не единственным, кто следовал за Шарли, — на снегу он различил цепочку следов, тянущихся от леса к дому, совсем свежих.

Кто же шел пешком через лес?

Он остановил свою машину возле джипа Шарли, вышел и осмотрел окрестности. Убедившись, что никого поблизости нет, он принялся более внимательно изучать следы. Они вели прямиком к джипу. Судя по размеру, это были мужские следы.

Человек обошел машину несколько раз — снег был основательно утоптан. Кажется, визитер подолгу топтался у каждой дверцы — наверняка пытался разглядеть, что внутри…

Но что-то было не так…

Джорди на мгновение прикрыл глаза, потом, наклонившись, внимательнее изучил отпечатки на снегу. И почувствовал, как его руки покрываются гусиной кожей: кроме следов ботинок, оставленных взрослым человеком, он увидел маленький четкий отпечаток необутой детской ноги!

Цепочка этих отпечатков также тянулась к дому. Джорди резко выпрямился, выхватил из-за пояса пистолет и устремился в том же направлении.