— Ну, не знаю… Я подумал, там должен быть пожар, чья-нибудь оторванная голова на асфальте или еще что-нибудь.

Минна фыркнула.

— Трентон, как можно?.. — Кэролайн покачала головой. — Что с тобой творится? Как ты можешь такое говорить?

— Это нормальный вопрос, — сказала Минна. Она отлипла от стены и пересекла комнату в мгновение ока. Села на стул напротив Трентона, прижав колени к груди. На секунду она стала похожа на прежнюю Минну.

— Нормальный… — повторила Кэролайн. — Это ненормальный вопрос. Это ужасно. Я не для того сюда приехала, чтобы вы надо мной издевались.

Она принялась открывать дверцы кухонных шкафчиков и захлопывать их. Меня передергивало от каждого резкого звука.

— Алкоголь теперь в столовой, — сказала Минна.

— Я же говорила, она пьяная, — вставила Сандра.

Кэролайн враждебно взглянула на дочь и пошла прочь из кухни. В коридоре не горел свет. На секунду Кэролайн остановилась, не понимая, куда идти дальше. Меня расстроил вид этой располневшей женщины, которая больше не узнавала собственный дом, ведь я еще помнила прежнюю, стройную и красивую Кэролайн.

Трентон и Минна пару минут молчали.

Минна первая нарушила тишину:

— Не надо было ее доводить. Ты сам мне сказал, чтобы я хорошо себя вела.

— Я и не пытался.

— То, что ты сказал, было действительно ужасно. Не понимаю, почему ты так зациклен на авариях и несчастных случаях. Что у тебя за игрушка на айфоне?

Трентон глубоко вздохнул:

— Ты о чем?

— Ты меня прекрасно понял: «Катастрофа» или как-то так она называется. Ты там еще сбрасываешь персонажей с обрыва или стреляешь в них огненными шарами. Какова цель этой игры? Ну, кроме убийства людей?

В столовой Кэролайн уже нашла спиртное. Она налила полстакана водки и выпила залпом. Потом налила еще и тут же опрокинула его себе в рот.

— Очки, — сказал Трентон. Его ресницы задрожали.

Минна удивленно уставилась на него:

— Что?!

— Очки, — повторил Трентон, — за то, что их убиваешь, начисляют очки. Набрать больше очков — в этом цель игры.

В столовой Кэролайн протерла стакан из-под водки полотенцем и поставила его на место. Она взяла бокал для вина и выбрала бутылку красного. Теперь она успокоилась.

— По-моему, это идиотизм! — сказала Минна.

Я помню, как они играли в гостиной. Минна давала Трентону указания, как лучше расположить предметы, через которые покатится их мяч.

— Вон туда! — раздраженно говорила она, указывая ему направление. — Нет же! Туда! Не глупи, Трентон! Так ничего не получится!

Трентон что-то пробормотал себе под нос. Что-то вроде «как будто в «Гелиотропе» было лучше!». Если бы я была жива, то без труда поняла бы его. Но теперь мы растворяемся в звуках и иногда можем чего-то не слышать. Мы и есть звуковые волны — мы доносим колебания его голоса до нее и возвращаем ее голос к нему, и так далее.

— Я не понимаю. Что ты там бормочешь? — спросила Минна.

— В «Черном гелиотропе» тоже было полно смертей, — повторил Трентон чуть громче, — там уничтожили целый лес нимф, обезглавили половину Ордена, Свена затоптал Трирог…

— «Черный гелиотроп» — это книга о нравственности, Трентон. — Минна опустила ноги и поднялась со стула. В этот момент на кухню зашла Кэролайн с двумя бокалами для вина и бутылкой. Она снова была в хорошем расположении духа и беззаботно улыбалась. Она огляделась в поисках штопора и немного заволновалась, не обнаружив его с первого взгляда. Но вот Кэролайн нашла то, что искала, и снова расслабилась. Она откупорила бутылку и демонстративно налила немного вина себе в бокал.

— «Пино», — определила Сандра, — кажется, орегонское.

— Не строй из себя эксперта! — Мое терпение иссякло.

— Я и не строю.

— Ты прочитала это на этикетке!

— Я не смотрела на нее!

— Это невозможно, — констатировала я. Еще одна чертовски раздражающая штука — мы не можем выбирать, что видеть, что чувствовать, что слышать. Мы просто всегда видим, чувствуем и слышим.

— Не хочешь присоединиться, Минна? — предложила Кэролайн.

— Нет, лучше не надо, — ответила Минна.

— Бери бокал, ты выглядишь так, как будто тебе нужно выпить.

— Пожалуй, я возьму, — сказал Трентон.

Кэролайн смерила его взглядом своих огромных, водянисто-голубых глаз.

— Не смеши меня, Трентон. Принесешь мои сумки из машины? Они в багажнике.

— Почему я должен это делать? — проворчал он, но тем не менее встал и направился к двери. Движения его были нелепыми и дергаными — он был, как ожившее пугало, которое вынуждено учиться ходить. Трентон делал большой шаг вперед, а затем слегка скользил назад, шаркая по полу.

Трентон. Мой прекрасный, грациозный, идеальный Трентон.

Он вышел на улицу, и Минна подошла к кухонному столу и налила себе вина в бокал. Она была сантиметров на десять выше матери и гораздо стройнее, но тот факт, что Минна осветлила волосы, делал ее сходство с Кэролайн более разительным. Они были как две версии одной картины: Минна — современная графика, ее мать — акварель.

— Где Эми? — спросила Кэролайн.

— Наверху, — сказала Минна. И добавила после паузы: — Хочет знать, куда делся дедушка.

— Это нормально. — Кэролайн снова отпила, но в этот раз не очень осторожно — вино разлилось, и бокал теперь был полон менее чем наполовину. Она присела за стол, крутя его в руках. — Наверное, треснул, — сказала она визгливым нервным голосом, прежде чем снова наполнить его до краев.

На пару секунд на кухне воцарилось молчание. Затем Минна сказала:

— Так странно снова вернуться сюда. Это место выглядит…

— По-другому?

Минна покачала головой:

— Нет. Таким, как и прежде. Вот это-то и странно.

Она протянула руку к маленькой свинке — фарфоровой солонке, одной из многих, купленных Ричардом Уокером.

— Зачем он хранил весь этот мусор?

— Ты же знаешь, — Кэролайн отхлебнула еще вина, — твой отец не любил расставаться с вещами.

Она сказала это с болью в голосе.

Ричард Уокер был коллекционером. Он привозил расписанные вручную пепельницы из Мексики и бусы из Гватемалы, статуэтки Будды из Индии и дешевые плакаты из Парижа, которые он развешивал в своем кабинете рядом с работами Энди Уорхола. Он коллекционировал монетки и часы из других стран, дешевые венецианские маски и эскимосские предметы искусства, а также кружки, брелоки и магнитики.

Минна ходила по кухне кругами, как зверь в клетке.

— Хлам, хлам, хлам, хлам, — приговаривала она, — повсюду один хлам! Уйдет вечность на то, чтобы это рассортировать. Предлагаю все просто выбросить.

Кэролайн вздохнула:

— Тут есть что-то стоящее. Деньги нам всегда пригодятся.

— Хочешь устроить аукцион? — спросила Минна.

Кухонная дверь хлопнула. Кэролайн и Минна подпрыгнули от неожиданности — никто не заметил, как вошел Трентон, волоча за собой сумки матери. Они напомнили мне старые ботинки Эда — когда он их очень долго носил и часто и скрупулезно чистил. На сумках не было дыр или пятен, но выглядели они как-то потасканно.

— О чем вы говорите? Какой аукцион? — спросил Трентон.

Минна и Кэролайн молчали. Мать заговорила первая.

— Будем продавать вещи твоего отца, — выпалила она, — те, которые нам не нужны.

— Когда? — Трентон прислонился к кухонной двери, чтобы стоять как можно дальше от матери и сестры.

— В конце месяца, — сказала Кэролайн и поставила на место солонку, которую взяла Минна.

Трентон перевел взгляд с матери на сестру. Минна опустила глаза.

— Больные, — сказал он, — вы больные! Мы тут меньше часа, а вы уже…

— Он все равно не поймет. — Минна закатила глаза.

Трентон уставился на нее, как на прокаженную.

— И вы еще меня называете ненормальным?! — Он резко сорвался с места и ринулся через кухню. Его шаги загрохотали по лестнице. Каждый отдавался во мне болью и яркими разноцветными вспышками, словно я долго смотрела на солнце.

— Не понимаю этого мальчика, — вздохнула Кэролайн.

— Он очень ранимый, — Минна развела руками, — к тому же он едва помнит папу. Трентон не знает, каким он был придурком.

— Не говори так про отца, — мягко произнесла Кэролайн.

— Но он же был придурком! — продолжала настаивать Минна.

— Я хочу есть, — сказала мать, — ты голодная?

— Не очень.

— Наверное, Эми проголодалась.

Кэролайн принялась за инспекцию кухонных шкафчиков: они был переполнены продуктами, хотя Ричард Уокер готовил крайне редко. Там стояли коробки со смесью для выпечки блинов, открытые пакеты с чипсами, около шести пачек хлопьев, консервные банки с фасолью и тунцом, баночка с медом (из-под крышек пара капель вытекла на полку, и банка прилипли к ней), жестянки с сардинами и коробки с макаронами, а также мешочек риса, в котором уже завелись клещи.

— Что ты делаешь? — спросила Минна.

— Ищу, что приготовить на ужин, — ответила Кэролайн, — а на что еще это похоже?

Минна резко захлопнула дверцу шкафа.

— Мы не будем это есть, — сказала она с таким видом, как будто Кэролайн предложила ей поужинать блюдом из какого-то мерзкого насекомого.

Кэролайн попыталась открыть шкафчик, но Минна крепко прижимала его рукой.