Мама полностью поглощена этой историей. Сегодня утром я застала ее на кухне перед телевизором. Волосы выпрямлены наполовину. Кофе нетронут.

— Первые семьдесят два часа особенно важны, — продолжала повторять она. Уверена, эту информацию она почерпнула из предыдущего репортажа. — Если они до сих пор ее не нашли…

Электронные часы в правом верхнем углу экрана отсчитывают время, прошедшее с момента исчезновения девочки: восемьдесят четыре часа. Секунды неумолимо бегут.

Элис встает и разминает ноги, хотя сидела она явно не больше пяти минут.

— Это просто страшилка, — говорит она, — которую рассказывают новичкам, чтобы впечатлить их. В каждом парке должен быть собственный призрак. Это практически закон. Я много раз закрывала здесь магазин и никогда не слышала ее.

— А правда, что мистер Ковласки… — Вопрос застревает у меня в горле, словно нечто липкое и непомерно большое. — Правда, что он однажды сказал, что ты похожа на нее?

— А, это, — говорит она, махнув рукой. — Все думают, что у него едет крыша, но это не так. Он просто одинок. А люди, знаешь ли, совершают сумасшедшие поступки от одиночества.

На секунду ее взгляд прожигает меня, словно лазер, и я чувствую легкий дискомфорт внутри. Как будто она что-то знает… о Даре, о моих родителях, о том, как все мы одиноки.

А затем мы видим Мод, которая приближается к нам по тропинке, плечи ссутулены, словно у полузащитника, спешащего к тачдауну.

— Меня прислал Уилкокс, — едва завидев нас, говорит она. Дыхание сбилось, и Мод заметно раздражена тем, что ее посылают с сообщениями. — Кристал не пришла.

К Элис мгновенно возвращается деловитый тон.

— Что значит, не пришла?

Мод хмурится.

— То и значит. А шоу через пятнадцать минут. Там уже детей сорок собралось.

— Придется все отменить, — говорит Элис.

— Невозможно.

Над правой грудью Мод к футболке прикреплен значок с надписью «Будь вежлив или исчезни», и это а) лицемерно и б) явно не вписывается в дресс-код парка.

— Они уже заплатили, а Донна возвратов не делает, ты в курсе.

Элис откидывает голову назад и закрывает глаза. Она всегда делает так, когда ей нужно подумать. У Элис тонкая шея, и адамово яблоко выдается, как у парня. Но в ней, несомненно, есть что-то привлекательное. Однажды она призналась мне, что мечтает после Уилкокса взять на себя управление ФэнЛэндом. «Хочу состариться тут, — сказала она, — и умереть прямо на «Волшебном колесе», на самой вершине. Тогда путь к звездам окажется совсем недолгим».

Я не могу понять, как можно хотеть здесь остаться и что ее вообще во всем этом привлекает: нескончаемая вереница посетителей, переполненные урны или липкая мешанина из картошки фри и мороженого, вечно покрывающая полы в павильонах, или, может, туалеты, заваленные тампонами и мелкими монетами. Хотя в последнее время мне сложно представить, как вообще можно чего-то желать. Раньше я знала, чего хочу: Массачусетский университет, потом двухлетний перерыв и магистратура по социологии или психологии.

Но все это было до доктора Личми, до Шерил с вечной помадой на зубах, до аварии. Теперь эти мечты, как и воспоминания, парят где-то в темной пустоте вне зоны доступа.

— Ты можешь это сделать. — Элис поворачивается ко мне.

Я так удивлена, что мне нужно несколько мгновений, чтобы осознать — она говорит серьезно.

— Что?

— Ты можешь это сделать, — повторяет она. — У тебя такой же размер, как у Кристал. Ее костюм будет тебе в пору.

Я изумленно смотрю на нее.

— Нет, — возражаю я. — Ни за что на свете.

Но она уже схватила меня за руку и тащит к центральному офису.

— Всего десять минут, — убеждает она. — Тебе даже не придется ничего говорить. Просто посидишь на камне и похлопаешь в такт музыке. Ты справишься.

Один раз в день группа сотрудников парка проводит представление для малышей в большом амфитеатре. Тони Роджерс играет главную роль — пирата, а Хизер Минкс, рост которой в ботинках на платформе выходит больше четырех футов, надевает массивный, украшенный перьями костюм попугая и составляет ему компанию на сцене, издавая пронзительные птичьи крики. Еще есть русалка, которая поет и хлопает в ладоши. Обычно ее играет Кристал, облаченная в мерцающий чешуйчатый хвост и тонкий прозрачный топ с длинным рукавом и ракушками, прикрывающими грудь вместо лифчика.

Я не была на сцене со второго класса. И даже тогда это был полный провал. Мы ставили «Маленького цыпленка», и я напрочь забыла свои слова, а потом, отчаянно спеша избавиться от крыльев, пока на сцене шел музыкальный номер, смачно впечаталась прямо в Харольда Лью и выбила ему зуб.

Я изо всех сил пытаюсь вырвать руку, но Элис оказывается на удивление сильной. Неудивительно, что с утра она в два счета забралась на «Кобру».

— Ты не можешь поручить это Мод?

— Шутишь? Исключено. Она затерроризирует детей. Ну же, сделай это ради меня. Глазом не успеешь моргнуть, как все закончится.

Она практически заталкивает меня в пустой офис, наклоняется и извлекает из угла шкафчика костюм русалки, который аккуратно складывают в пластиковый контейнер после каждого выступления. Достает костюм из чехла и вытряхивает хвост, распространяя легкий запах плесени. Пайетки сияют в приглушенном свете. Я борюсь с непреодолимым желанием бежать.

— Это обязательно? — спрашиваю я, хотя прекрасно знаю ответ.

Она даже не отвечает.

— Шоу начинается в пять, — одним плавным движением она расстегивает «молнию» на хвосте от талии до самого низа, — так что, думаю, тебе пора переодеваться.

Семь минут спустя я стою рядом с Роджерсом позади плотного ряда блестящих пластиковых пальм в горшках, которые служат нам вместо занавеса. Хизер уже на сцене, играет свою роль: ходит с важным видом, хлопает крыльями и разрешает детям дергать за перья ее хвоста.

Амфитеатр заполнен до отказа: дети смеются, подпрыгивая на своих сиденьях, открывают зубами коробки с соком, пока их родители используют эту паузу в своих целях, набирают сообщения на смартфонах, обновляют слой крема от загара. Белоснежная собачонка размером с крупную крысу лает как сумасшедшая и рвется к Хизер каждый раз, как та приближается. Хозяйка, полная женщина в бирюзовом костюме, с трудом удерживает ее на коленях.

Костюм русалки такой тесный, что в нем невероятно трудно шевелиться. Мне пришлось семенить по дорожке, делая микроскопические шаги, под взглядами посетителей парка.

Кажется, у меня есть все шансы упасть сегодня.

— Наша очередь выходить будет, когда музыка поменяется, — говорит Роджерс. От него немного пахнет пивом. Он наклоняется и хватает меня под колени. — Готова?

— Что ты делаешь?

Я пытаюсь отступить, но костюм не позволяет. Он сковывает движения, и все, что у меня получается, — небольшой прыжок. Одним плавным движением Роджерс подхватывает меня на руки и несет, словно жених невесту.

— Русалки не умеют ходить, — практически рычит он, а затем, натянув широкую улыбку, которая демонстрирует его десны, выходит на сцену из-за искусственной листвы как раз в тот момент, когда темп музыки меняется. Дети издают пронзительные крики, а Роджерс наклоняется и сажает меня на большой плоский камень (на самом деле это крашеный кусок бетона), размещенный здесь специально для этой цели.

— Маши рукой, — рычит он мне в ухо, прежде чем распрямиться с той же широкой улыбкой на лице.

У меня уже болят щеки улыбаться, а грудь сдавливает от страха. Я практически голая (до пояса!), с чертовым рыбьим хвостом перед сотней незнакомых людей.

Я поднимаю руку и начинаю быстро махать. Некоторые из детей машут в ответ, и мне становится немного легче. Я пробую еще, и в этот раз добавляю осторожный кивок париком. Кстати, это, кажется, худшая часть костюма: тяжелый, плохо пахнущий колтун светлых волос с приклеенными к нему ракушками. Маленькая девочка в первом ряду наклоняется к маме и громко кричит, перекрывая музыку:

— Мамочка, ты видела, какая красивая русалка?

Даре бы это понравилось.

Роджерс затягивает песню, и постепенно моя нервозность исчезает. Все, что мне нужно делать, это сидеть и шевелить ногами, чтобы мой хвост шлепал по камню, хлопать в ладоши и покачиваться в такт музыке. Я даже подпеваю в припеве: «В нашем ФэнЛэнде сбываются мечты… Много новых друзей найдешь здесь точно ты…»

Мы как раз поем последний куплет, когда это происходит. Эта часть песни посвящена правилам парка: Пират Пит только что пропел о запрете бегать и перешел к возражениям против мусора. Когда он доходит до строчки «не будь лодырем, выбрось свою жвачку», Хизер приближается к переднему краю сцены, наклоняется и демонстрирует толпе свою украшенную перьями задницу.

Все начинают смеяться как сумасшедшие. Собака во втором ряду лает так яростно и рвется изо всех сил, как будто сейчас лопнет.

И внезапно ей удается вырваться из рук хозяйки и сделать прыжок.

Собака избирает целью большую круглую задницу Хизер, и та принимается вопить. К счастью, костюм достаточно толстый, и собаке удается отхватить лишь полную пасть перьев и ткани. Хизер в панике бегает кругами, пытаясь стряхнуть собачонку. Дети умирают со смеху, думая, что все это является частью шоу, а Роджерс замер с открытым ртом, давно потеряв мотив. Полная женщина пытается проложить себе дорогу к сцене, а я встаю, чтобы помочь, напрочь забыв о костюме русалки, который сковывает мои ноги.