— Копам повезло, когда они заполучили одного из членов этого клуба и смогли с ним поговорить.
Она делает многозначительную паузу, и я понимаю, о ком идет речь. О Николасе Сандерсоне. Сразу вспоминается анонимный комментарий под статьей на сайте «Вестника». «Он любит маленьких девочек». Ясно, что именно он — тот самый член клуба.
— Но даже ему мало что известно. Это закрытый сайт. Все одинаково заинтересованы в конфиденциальности: и создатели, и участники, и даже сами девочки.
К горлу подкатывает тошнота. Моя маленькая сестренка. Я вспоминаю, что в детстве у нее многие годы был воображаемый друг, говорящий кролик по кличке Тимоти. Он всегда всюду следовал за нами и очень любил сидеть у окна, поэтому Даре приходилось садиться в серединку.
Когда все пошло не так? Почему я ее потеряла?
— Это точно Андре. — Меня переполняют гнев и отвращение. Мне нужно было всадить в его морду канцелярский нож. Нужно было выцарапать ему глаза. — Я уверена, что это он. Значит, у него есть еще какое-то место, уединенное.
Марджи кладет руку мне на плечо. Это прикосновение меня удивляет.
— Если это так, если он виноват, полиция поймает его, — мягко произносит она. — Это их работа. Уже поздно. Поезжай домой и поспи. Родители наверняка за тебя волнуются.
Я отшатываюсь.
— Я не могу спать. — Мне хочется кричать, хочется что-нибудь разбить. — Вы не понимаете. Никто не понимает.
— Я все понимаю. — Она говорит со мной осторожно, словно я бешеная собака, которая может броситься на нее и укусить. — Ник, можно я расскажу тебе одну историю?
Я хочу сказать «нет», но она продолжает, не дожидаясь моего ответа:
— Когда мне было одиннадцать, я уговорила свою маленькую сестру попытаться переплыть реку Грин Ривер. Она хорошо плавала, и мы вместе делали это десятки раз. Но в тот раз на середине реки она начала задыхаться, захлебываться. И ушла под воду.
Глаза Марджи скользят мимо меня, словно она все еще смотрит на воду и видит, как тонет ее сестра.
— Доктор диагностировал у нее эпилепсию. Самый первый приступ случился тогда в воде, вот почему она начала тонуть. И после этого приступы случались у нее постоянно. Однажды по пути в школу она упала на бордюр и сломала ребро. Она всегда была покрыта синяками. Незнакомые люди думали, что она — наркоманка. — Марджи качает головой. — Я думала, что это моя вина. Что я как-то вызвала эти приступы, и что все из-за того, что я уговорила ее поплыть.
Теперь она смотрит прямо на меня. Долю секунды я вижу свое отражение в ее глазах. Я вижу себя в ней.
— Я начала сходить с ума, пытаясь оградить ее от всего. Я не отпускала ее ни на шаг. И это просто меня убивало, — улыбается Марджи. — Она отучилась в колледже в Калифорнии и переехала во Францию. Встретила парня по имени Жан-Поль, вышла замуж и получила французское гражданство. — Она пожимает плечами. — Думаю, ей просто нужно было отделиться от меня. И я ее за это не виню.
Не знаю, может, она ждет, что мне станет легче после этого рассказа, но мне не легче. Даже хуже. Она кладет обе руки мне на плечи и немного сжимает. Мы смотрим друг другу в глаза.
— Я просто хочу сказать, что это не твоя вина.
— Николь!
Я оборачиваюсь и вижу, что к нам идет Эрнандез с двумя стаканами кофе и пакетом пончиков в руках. Лицо у него слишком радостное и бодрое, словно у учителя физкультуры.
— Все говорят, что копы любят пончики. Я решил, мы можем перекусить парочкой вместе, пока ждем.
Все мое тело холодеет. Он не собирается помогать мне. Он не собирается помогать Даре.
Никто не хочет нам помочь.
Я бросаюсь бежать, хватая ртом воздух. Сердце колотится о ребра. Я слышу, как он снова и снова выкрикивает мое имя, пока оно не сливается с ветром, с рокотом океана, волнами, бьющимися о берег в отдалении.
Электронное письмо от доктора Леонарда Личми Шерон Мауф, 5 марта, 10:30
Уважаемая мисс Мауф!
Несколько недель назад я отправлял это письмо на старый адрес, который был записан в моем файле, но, я полагаю, Вы использовали свою девичью фамилию, поскольку письмо вернулось. Я узнал Ваш новый электронный адрес у секретаря.
Извините, что не смог ответить на Ваш звонок. Утром обнаружил пропущенный вызов от Вас. Дайте мне знать, когда Вам будет удобно поговорить. У меня есть важные предположения, которые нам с Вами обязательно нужно обсудить в преддверии вашего семейного сеанса 16-го.
С наилучшими пожеланиями,
Доктор Леонард Личми.
Письмо от Шерон Мауф Кевину Уоррену, 6 марта, 15:00
Кевин,
Я получила очень тревожное письмо от доктора Личми вчера, но так и не смогла заскочить к нему в офис. Он связывался с тобой?
Шерон
PS: Нет, я понятия не имею, что стало с твоими клюшками для гольфа. И по-моему, с твоей стороны абсолютно неуместно просить меня их искать.
Письмо от Кевина Уоррена доктору Леонарду Личми, 6 марта, 15:16
Доктор Личми,
Жена только что написала мне, что недавно Вы связывались с ней и хотели обсудить некоторые «важные предположения». Есть ли у Дары какие-то проблемы, о которых мне неизвестно? И есть ли причина, по которой Вы не связались со мной по этому вопросу? Что бы там Вам ни наговорила Шерон, я все еще в полной мере являюсь членом этой семьи. Насколько я помню, именно для этого я и оставлял Вам свой рабочий и сотовый телефоны. Пожалуйста, дайте мне знать, когда я могу с Вами связаться, и нужно ли мне вновь выслать Вам свои контактные данные.
Кевин Уоррен
Письмо от доктора Личми Кевину Уоррену, 6 марта, 19:18
Уважаемый мистер Уоррен,
Меня волнует не Дара, а Николь. Но тот факт, что Вы немедленно решили, что это касается Вашей младшей дочери, еще раз доказывает, что нам нужно многое обсудить в моем офисе, желательно при участии Шерон. Надеюсь, Вы будете участвовать в семейном сеансе 16-го?
С наилучшими пожеланиями,
доктор Леонард Личми.
Письмо от Кевина Уоррена Шерон Мауф, 7 марта, 22:00
Шерон,
Я наконец поговорил с доктором Личми. Ты уже с ним разговаривала? Если честно, я не очень впечатлен. Он сказал, что нам с тобой, возможно, нужна групповая терапия, чтобы избавиться от своего желания «исправить» Дару. Я сказал, что исправлять ее — это его задача. Он сказал, что его гораздо больше беспокоит Ник. Дара выражает свои эмоции, принимая наркотики и шатаясь бог знает с кем, поэтому эмоционально она здоровее Ник, которая никогда в жизни не доставляла нам хлопот. Тебе не кажется, что это какой-то парадокс? Он пытался убедить меня, что, раз Ник никогда не показывает нам, что ей плохо, на самом деле именно ей действительно плохо. И за это мы платим 150 долларов в час (кстати, ты все еще должна мне свою половину за февраль. Не забудь прислать чек).
Наверно, он знает, о чем говорит, хотя теперь я в этом не уверен. Ник — лучшая на свете старшая сестра, и Даре повезло, что она у нее есть.
Увидимся 16-го. Надеюсь, мы сможем все цивилизованно обсудить.
Кевин
PS: Я не собирался просить тебя искать мои клюшки! Я просто спросил, не встречала ли ты их. Пожалуйста, не превращай все это в войну.
Как только я выезжаю на шоссе, хватаю свой телефон и набираю номер Паркера. Боюсь, что заряда не хватит на разговор, потому что экран моргает каждые пять секунд, предупреждая о том, что осталось всего два процента заряда. «Давай, давай, давай же!»
Затем я слышу гудки: четыре, пять, шесть. Включается голосовая почта.
— Давай! — произношу я вслух, ударяя по рулю.
Снова набираю тот же номер. Три гудка, четыре, пять. И когда я уже готова сбросить вызов, Паркер снимает трубку.
— Алло? — хрипит он.
Я разбудила его. Неудивительно. Уже почти два часа ночи.
— Паркер. — Мое горло сжимается, и я с трудом выговариваю его имя. — Мне нужна твоя помощь.
— Ник? — Я слышу какое-то шуршание, как будто он садится в кровати. — Боже мой, который час?
— Послушай, — продолжаю я. — Батарейка садится. Мне кажется, Дара попала в беду.
Короткая пауза.
— Ты думаешь… что?
— Сначала я думала, она просто играет со мной. Но теперь мне кажется, она замешана в чем-то серьезном. В чем-то очень плохом.
— Где ты? — Теперь голос Паркера звучит очень встревоженно, сон покинул его, и я точно знаю, что он уже встал.
Мне хочется поцеловать телефон. Хочется расцеловать Паркера. Я очень хочу его поцеловать. Этот факт такой реальный, важный и неопровержимый, словно айсберг, внезапно возникший из гладкой темной воды.
— Шоссе 101. Я еду на юг. — Чувствую сильное головокружение, словно впереди не дорога, а глубокий обрыв, и я лечу вниз.
«Ты не можешь позволить мне иметь что-то свое, да? Тебе всегда нужно быть лучше меня». Голос Дары громко звучит в моих воспоминаниях. И я понимаю, что это действительно было со мной. Она действительно сказала мне это. Я уверена. Но когда я пытаюсь потянуть за ниточку, нащупать связь и погрузиться в воспоминания, мое сознание снова накрывает холодная и равнодушная темнота.
— Ты за рулем? — Голос Паркера срывается от удивления. — Ты должна остановиться. Сделай мне одолжение и остановись, ладно?
— Я должна найти ее, Паркер, — хриплю я. Телефон снова возмущенно пищит. — Я должна ей помочь.