Какие знакомые слова. Они с Грэмом пересмотрели кучу детективов. А сколько раз ночами напролет она крутила один за одним выпуски «Закона и порядка», когда жила одна. Вот уж не думала, что услышит такие слова на самом деле. Что здесь творится? Может, ей все это снится? Только что она была самой обыкновенной матерью, везла по домам друзей сына, и вот ее под конвоем ведут к полицейской машине.

— Подождите! Сэр! Я же не могу вот так бросить детей!

Дверь захлопнулась, и Каролина осталась одна на заднем сиденье, отрезанная от всего мира толстым пуленепробиваемым стеклом.

Через динамик послышался голос полицейского:

— Моя напарница офицер Уильямс останется здесь и проследит, чтобы вашего сына и его друзей развезли по домам. А мы с вами едем в участок.

Он завел двигатель. Включилась сирена. Каролина не услышала, но прочла по губам, как Гарри звал ее: «Мам!» Он очень старался не разрыдаться. Она положила руку на стекло и произнесла одними губами: «Не волнуйся, все в порядке». Но Каролина знала, что он ее не видит. Мигалки и воющие сирены бесцеремонно нарушили тихий вечер. Машина тронулась. Ее увозили от сына.

— Как вы смеете? — крикнула она и только тогда заметила в углу огонек камеры.

Полицейский безразлично скользнул взглядом по зеркалу заднего вида. Никогда в жизни Каролина не чувствовала себя такой беспомощной и одинокой.

Ей разрешили позвонить только спустя два часа. «Это вообще законно?» — думала Каролина, стараясь держать себя в руках. Хорошо хоть, сотрудница патрульной службы зашла к ней и сказала, что друзей Гарри забрали родители и увезли по домам. Грэм не брал трубку, поэтому Гарри попросил полицейских связаться с бабушкой Элейн. Та отвезла его к себе. Хорошо, что с ним все в порядке, однако при мысли, что свекровь теперь посвящена во все случившееся, Каролину бросило в дрожь.

— Муж не берет трубку, — сказала она полицейскому, который дал ей телефон.

Тот заполнял за столом какие-то бумаги. Он пожал плечами, не поднимая глаз:

— Позвоните кому-нибудь другому.

— Как, по-вашему, кто еще в новогоднюю ночь помчится в участок меня забирать?

При этих словах полицейский оторвал взгляд от бумаг.

— Забирать? Прошу прощения, миссис Хартвелл, вы останетесь до утра.

— Вы серьезно? — Каролина была почти уверена, что он шутит.

— У нас строгое распоряжение. Всех, кого поймали за рулем в нетрезвом виде, задерживать как минимум на пять часов. А выпускают из участка у нас с семи утра до полуночи. Не повезло вам.

— Посмотрите на меня, я пьяна?

Полицейский был совсем молоденьким, ему бы даже пива без документов не продали. Его шею залила краска, но он ответил:

— Простите, мэм. Такие правила.

Каролина набрала второй из двух номеров, что знала наизусть. Она звонила Трипу, семейному адвокату и лучшему другу Грэма. Тот взял трубку после первого гудка.

— Лина? Откуда-откуда ты звонишь? — сонно переспросил он. Улегся, значит, еще до полуночи.

— Трип, повторяю еще раз: я в изоляторе окружной тюрьмы в Бетесде. Прости, что разбудила, но звонить больше некому. Грэм трубку не берет.

Трип с Грэмом познакомились еще студентами. Делили комнату в гарвардском общежитии, потом побывали свидетелями на свадьбах друг у друга и вместе крестили детей. Обычно Каролине ничего не стоило обратиться к Трипу — он был продолжением Грэма, еще одной парой ушей и глаз. Она любила его как брата, и Трип тоже довольно тепло к ней относился. Но сегодня Каролина даже не пыталась скрыть разочарование, что говорит с ним, а не с мужем.

— Пожалуйста, вытащи меня из этого ада, — прошептала она в трубку. — Они сказали, что продержат меня до утра, а я не хочу здесь сидеть!

— Спокойно. Сейчас я кое-кому позвоню и все выясню.

— Пожалуйста, поскорее!

То ли Трип не слишком торопился, то ли ничего не смог сделать, но он явился за ней только наутро к семи часам. Один. Без Грэма.

По ее лицу он все понял.

— Грэм хотел приехать, но я разубедил его.

Каролина неуклюже опустилась на пластиковый стул. Все тело ломило после ночи, проведенной на скамейке. Ее определили не в камеру, а в комнату наподобие зала ожидания, какие раньше устраивали в аэропортах.

— Трип, я ведь не дура. Я понимаю, что сенатору не к лицу ехать за женой в окружную тюрьму. Но мне бы все-таки хотелось, чтобы он приехал. Даже несмотря на эти соображения. — На глаза навернулись слезы. — Скажи, что происходит?

У Трипа зазвонил телефон. Он отключил звук, не глядя на экран.

— Лина, скажу честно. Дела обстоят хуже некуда.

— Уже поняла. Я вообще-то в тюрьме ночевала! И мне интересно, где мой муж?

Трип нахмурился.

— Лина…

— Ладно! Скажи для начала, где Гарри? Кто его в школу повез?

Трип смущенно кашлянул. Каролине стало почти жаль, что она спустила на него всех собак, ведь на самом деле она злилась на Грэма. Трип понурился.

— Он ночевал у Элейн.

— Он что, до сих пор там?

— Да, Гарри позвонил ей вчера, когда тебя арестовали. Конечно, журналисты уже пронюхали обо всем и окружили ваш дом. Элейн проехала мимо них. Она забрала Гарри к себе. Раз уж ваш дом осадили, лучше держать ребенка подальше от всего этого. По крайней мере, сейчас они до него не доберутся.

Каролина кивнула. Пусть она и недолюбливала свекровь, укрыть сына в ее доме — лучший вариант из возможных.

— Хорошо. А нам что дальше делать с этим кошмаром? Это же незаконное задержание! Надо подать иск!

Трип опять кашлянул.

— Да что происходит?

— Видишь ли, все не так просто…

— Что значит «не просто»? Что за бред?! Меня задержали за езду в пьяном виде, а я не пила! Даже если бы и пила — ну, допустим! — вообще-то, мой муж — сенатор Соединенных Штатов, у него связей побольше, чем у какого-нибудь подростка, и я уверена, если бы он хотел все разрулить, давно бы уже это сделал!

Из динамиков донесся искаженный голос, мимо них к выходу пронеслась сотрудница полиции.

— Лина, давай ты мне объяснишь, что случилось.

Только теперь, спустя много-много часов после первого потрясения, Каролина расплакалась. Она держалась во время ареста, выстояла даже тогда — хотя сама бы не подумала, — когда поняла, что за ней никто не приедет. Но участие Трипа — его доброе лицо, его забота, а ведь вместо него здесь должен быть ее муж, на этом она сломалась.

— Извини! Просто столько всего навалилось…

— Вы с Гарри куда-то ходили прошлым вечером?

— В смысле ходили? Вроде нет. Я выбегала в магазин часов в пять, купила мальчикам чипсов. Гарри позвал четверых приятелей. Я заказала для них пиццу. Они играли в «Икс-бокс», или чем там сейчас подростки занимаются. Может, девчонкам по «Фейстайм» звонят? А потом… Зря я это сделала, но все же… В общем, я откупорила дорогущую бутылку каберне из запасов Грэма! Я налила себе полбокала. Больше я пить и не собиралась, но было в этом какое-то удовольствие — сунуть едва начатую бутылку в холодильник. Еще подумала, что Грэма удар хватит. Сделала ему назло… Но это все — только полбокала.

— Ладно, а потом что?

— Ничего! Мальчишки умяли целый торт-мороженое, за секунду, представляешь? А где-то в полдесятого мы сели в машину. Я даже мили не проехала! Нас тормознули у дома Билли Поста. Откуда ни возьмись сразу две машины — мигалки, сирены, — будто правда что-то случилось. Я съехала на обочину, чтобы их пропустить, а они мне в окно постучали.

Трип кивнул, словно Каролина пересказывала то, что он уже знал.

— И что они сказали?

— Спросили, пила я или нет. Я сказала, что нет, конечно. Они заявили, будто я неаккуратно вела машину! Но это полная чушь! Я еле ползла, там ведь жилой район!

— Они обнаружили несколько пустых бутылок из-под шампанского на полу, — тихо сказал Трип, глядя на свои руки.

— Быть такого не может! Я вообще шампанское не люблю! И Грэм тоже! У нас от него голова болит… — Каролина замолчала.

Что, если это мальчишки? Она задумчиво почесала нос. Возможно такое? Двенадцать — вроде бы рановато. Или она обманывала сама себя, думая, что Гарри никогда и пробовать не станет? Нет, она знает своего ребенка. Конечно, когда парень подрастет, ему не избежать всех этих подростковых приключений, но пока у него в голове ничего подобного нет. Даже если она тешит себя иллюзиями и мальчишки пробрались в винный погреб, вряд ли пять двенадцатилетних пацанов сумели бы открыть бутылку шампанского, не говоря уже о том, чтобы распить ее так, что она ничего не заметила. Каролина еще раз подумала о вчерашнем вечере. Нет, и Гарри, и ребята были такими же, как всегда — шумными, но трезвыми.

— Я понятия не имею, как бутылки там оказались.

Трип накрыл ее руку своей, это успокаивало.

— Мне очень жаль, Лина, но придется непросто.

От нотки сочувствия в его голосе из глаз Каролины вновь хлынули слезы. Наверняка на щеках остались черные потеки от туши. Черт с ними, после ночи в тюрьме она все равно похожа на чучело.

— Слушай, еще один странный момент. Они притащили меня сюда и даже не дали в трубку дыхнуть, закрыли в камере на ночь. На каком основании? Из-за пустых бутылок в машине? Это вообще законно?