У Трипа вновь зазвонил телефон. Каролина поразилась тому, с какой яростью он нажал на отбой.

— Полицейские сказали, что ты сама отказалась дышать в трубку. И от анализа крови. По законам Мэриленда любой, у кого есть водительские права, автоматически дает согласие пройти освидетельствование. Того, кто отказывается, берут под арест.

— Что за бред!

— Лина, я — корпоративный юрист, сама знаешь. Криминальное право не по моей части, но я посоветовался с коллегой перед тем, как приехать.

— Я не о том! Что за бред, что я отказалась! Наоборот, я почти умоляла дать мне дыхнуть в эту чертову трубку! Все бы сразу разрешилось, если бы…

— Лина, мы с Грэмом привлечем к этому делу лучших людей. Главное — сохранять спокойствие, и я уверен, что мы во всем разберемся…

Она его не слышала. Ее голову заполнили мысли о том, что за всем этим последует. Каролина живо представила заголовки: «ЖЕНА СЕНАТОРА, БЫВШАЯ СУПЕРМОДЕЛЬ, ПЬЕТ ЗА РУЛЕМ, РАЗВОЗЯ ДЕТЕЙ». Конечно, пресса раздует скандал, и все тут же поверят, что она на такое способна. А Гарри! Больше всего ее волнует Гарри. Если уж на то пошло, подростки должны стесняться мачехи потому, что она косо смотрит на рваные джинсы, а не потому, что ездит пьяная.

Нахлынуло новое чувство, да так сильно, что Каролина сама удивилась. В ней пробудилась злость к мужу — какая-то первобытная, стало трудно дышать. Как они докатились до такого? Ее целую ночь держат в камере, а муж — спутник жизни — посылает вместо себя друга. Нет, это неправильно. Что-то идет не так, что-то вышло из-под их контроля. Да, в последнее время они немного отдалились друг от друга, она уже не чувствовала прежней связи. Вся близость куда-то испарилась. Может, он опять ей изменяет? Только ведь это Грэм, человек, который сделал все, чтобы обеспечить финансовую стабильность ее многочисленный семьи. Он по десять раз на день твердил, как она прекрасна. Каролина как сейчас помнила их свадьбу — все до мельчайших деталей. В тот день внезапно пошел дождь, и они укрылись под пышным виноградником. Капризы погоды испортили бы праздник любой паре, только не им. Они едва замечали грозу — танцевали обнявшись и смеялись! А потом Каролина сидела за столом и наблюдала за сильным, красивым мужчиной, который стал ее мужем. Он благодарил гостей за то, что разделили с ними этот день. Когда Грэм обернулся к ней и протянул руку, на его глазах были слезы. Как искренне, сердечно он говорил, поднимая тост. А теперь вот так.

Трип все говорил. Объяснял что-то про прецеденты. На Каролину внезапно навалилась усталость. И печаль, и унижение, и одиночество — все сразу.

— У меня больше нет сил, — сказала она, утирая вновь набежавшие слезы. — Подвезешь меня к Элейн, я заберу Гарри?

— Конечно. Пойдем отсюда.

До Арлингтона, где жила свекровь Каролины, они ехали в полном молчании. Едва Каролина вышла из машины, Трип умчался прочь.

— Каролина, — кивнула ей свекровь с кислым видом.

— Здравствуйте, Элейн. Спасибо, что присмотрели за Гарри, — натужно поблагодарила она, затем бросила пальто на скамеечку в холле и без приглашения прошла в кухню.

— А кому еще за ним присматривать? Родителям остальных мальчиков тоже мне пришлось звонить.

— Ну, да. Спасибо. А где Гарри?

— Еще спит. У ребенка выдалась непростая ночь.

Каролина не отреагировала на выпад. Кофе ей не предложили, так что она поднялась и сама подошла к кофемашине.

— Вы будете? — спросила она, но Элейн досадливо отмахнулась.

— Да уж, Каролина. Ситуация, конечно… Меня это не касается, но, если у тебя проблемы, обратись за помощью. Вождение в пьяном виде, это ж надо! Ты ведь жена сенатора, будущего президента! Сама делай что хочешь, но подумай о карьере Грэма.

— Вы имели в виду безопасность Гарри? Я, наверное, ослышалась.

Элейн вновь отмахнулась и поцокала языком.

— Ты знаешь, что я никогда не вмешиваюсь в ваши с Грэмом дела, но тут…

— Мама, довольно!

При звуке его голоса Каролина подпрыгнула и пролила кофе на свитер.

— Грэм? — недоверчиво выдохнула она, хотя он стоял перед ней собственной персоной, неотразимый, как всегда.

Каролина думала, он бросится ее обнимать, и распахнула руки навстречу, однако муж не шелохнулся. Он стоял в дверях, переводя взгляд с жены на мать с таким видом, словно эта кухня — последнее место на земле, где ему хотелось бы оказаться. Выглядел он безупречно. Отглаженная рубашка, идеальная стрижка (Грэм заезжал в парикмахерскую по пятницам раз в три недели), кашемировые носки, чисто выбритое лицо. Вместительная дорожная сумка от «Эрмес». Темные волосы, зеленые глаза. Едва заметные морщинки лишь придавали ему солидности. Метр и восемьдесят семь сантиметров абсолютного, тщательно ухоженного совершенства.

— Я и не знала, что ты здесь, — выдавила из себя Каролина, сложив руки на груди. — Трип сказал, ты на поезд опаздываешь.

— Я как раз ухожу, — бросил он на ходу. Голос был холоден, словно лед.

— Куда? — спросила Каролина в шоке от его тона.

Он что, злится? На нее? Всерьез поверил, что она была пьяная, когда везла детей? Уж ему-то лучше всех известно, что она в последнее время почти не пьет. Это ей надо обижаться, что муж и пальцем не пошевелил, пока она в тюрьме ночевала!

— Сынок, хочешь кофе? — Свекровь с готовностью спрыгнула с высокого стула.

— Элейн, выйдите на минуточку, дайте нам поговорить, — попросила Каролина.

Свекровь с обиженным видом посмотрела на сына. Тот кивнул.

— Пожалуйста, мама.

Элейн забрала кофе и надкушенный банан и наконец удалилась. Каролина бросилась к Грэму и схватила его за плечо.

— Эй, что с тобой такое? — Она изо всех сил старалась говорить тихо. — Если ты не слышал, я всю новогоднюю ночь провела за решеткой.

Грэм резко сбросил ее руку.

— Шутишь? Смешно, по-твоему?

У Каролины от удивления открылся рот.

— Смешно? Ты издеваешься? Я такого ужаса натерпелась! А ты где был? Трипа прислал! Да ты знаешь, что я…

— Я знаю только то, что мне звонили из полиции, Каролина! Каннингем — начальник отделения Бетесды! Он сказал, что тебя задержали, потому что ты не прошла тест на трезвость.

Ее задело, что он назвал ее полным именем, а не Линой, как обычно.

— Не знаю, что они наговорили, но тебе лучше всех известно…

Грэм хлопнул ладонью о стол.

— Да как ты могла? Как можно быть такой глупой? — У него покраснела шея. — У тебя в машине мой сын сидел!

— Твой сын? Наш сын, ты хотел сказать? Может, он мне и не родной, но я всегда его любила как своего!

Грэм резко поставил полную кружку в раковину и ткнул пальцем в сторону Каролины, прищурившись.

— Сейчас ты разбудишь Гарри и отвезешь его домой. С этим справишься. И вызови такси, за руль больше не сядешь. Эти кровопийцы уже там! — Он махнул рукой в сторону улицы. — Ни с кем не разговаривай. Ни слова. Даже не смотри на репортеров! Понятно?!

Каролина сделала шаг навстречу в надежде, что он смягчится.

— Грэм, ну ты чего? Я никогда бы не села за руль выпившей. Я никогда бы не подвергла Гарри — никого из детей — опасности! — Ее голос отчаянно звенел, она ничего не могла с собой поделать.

Не приехать за ней в тюрьму — это одно. Но поверить в обвинения в том, чего она, разумеется, не делала!

Во взгляде Грэма она заметила незнакомую прежде суровость.

— Я вернусь вечером. Запомни, никому ни слова.

И он ушел.