Лорет Энн Уайт
Гиблое дело
Посвящается Тони Андерсон, которая готова встретить меня возле кулера с водой всегда: и в хорошие, и в плохие дни.
А также Сьюзан Литман за то, что она высоко поднимала планку.
И Дженнифер Джексон за веру в меня.
Дорогой читатель!
Как далеко ты готов зайти, чтобы сохранить тайну? Может, некоторые секреты лучше не ворошить? Или правда всегда приносит свободу? И в какой именно момент тайна, хранимая двумя людьми, которые любят друг друга, начинает превращаться в ложь по умолчанию?
На эти вопросы моя героиня Мьюринн О’Доннелл должна найти ответы, когда вернется в дом своего детства, в приморский городок на Аляске, где тайна гибели ее отца и смерти деда глубоко погребена в заброшенной шахте и сердцах местных жителей.
Чтобы узнать правду, не остается ничего другого, кроме как обратиться за помощью к Джету Ратледжу — человеку, которого она всегда любила, но который не смог стать ее мужчиной. И, раскапывая темные и ужасные истины их общего прошлого, Мьюринн и Джет, в свою очередь, должны раскрыть собственные глубокие секреты — секреты, которые одновременно связывают и разъединяют их, — и побороться за второй шанс.
Но даст ли им время убийца?
Пролог
В шахте на глубине семисот пятидесяти футов под землей Аляски воздух был влажным, а тьма — непроглядной. Весенний сток — подтаявшая каша изо льда и жидкой грязи — хлестал по человеку, который мучительно, фут за футом, спускался по скользкой от гнили, набрякшей сыростью деревянной лестнице в холодное чрево земли. Маленькая лампа на его шахтерской каске пронзала тьму дрожащим ореолом желтоватого света, и при каждом движении из темных закоулков шахты на него набрасывались тени.
Было 3.42 утра.
К тому времени, как он достиг глубины восьмисот футов, колено сводило от боли, а пальцы омертвели от холода. Он страдал от болезни белых рук [Более известной как вибрационная болезнь. — Прим. ред..] — нервы в его кистях были необратимо повреждены постоянной вибрацией тяжелого пневматического бура, от которой его тело ежедневно сотрясалось всякий раз, когда он бурил шпур [Шпур (от нем. Spur — «след») — неглубокая цилиндрическая выработка диаметром до 75 мм и глубиной до 5 м, пробуренная с помощью перфоратора; отличается от скважины диаметром: он не превышает 75 мм. — Прим. ред..] в скальной породе.
Шахтеры мерзли, страдали от сырости и быстро старели, трудясь в вечной тьме. Они прокладывали туннели, все глубже и глубже вгрызаясь в недра земли, чтобы добывать руду, из которой предстояло получить блестящее золото. И этот шахтер ничем не отличался от других: его тело было таким же изможденным и вечно усталым.
Подволакивая левую ногу, он направился к залу ковшовых вагонеток. Нервничал. Даже в такой ранний час в этой части шахты мог кто-то находиться. Он сел в вагонетку и поехал по туннелю к складу взрывчатых веществ. Тяжело дыша, быстро загрузил два мешка со взрывчаткой, захватил пару пороховых шашек, капсюли-детонаторы и бикфордов шнур.
В 5.02 утра, стиснув зубы от невыносимой боли в коленях, он преодолел изматывающий подъем в семьдесят уровней к поверхности земли. На дрожащих ногах вышел из шахты у заброшенного копра [Копёр (от польск. kаfаr, заимствованного из нем. Käрfеr — «голова бруса» и родственных, возводимых к лат. caper — «козел»), также шахтный эксплуатационный копёр, — конструкция, установленная на поверхности земли над шахтой, предназначенная для размещения подъемной установки; делятся на металлические (более распространенные), деревянные и железобетонные. Также словом «копёр» называют особую строительную автотехнику, предназначенную для подъема и установки свай в точки погружения в грунт. — Прим. ред..] Содвана, в трех милях от главных ворот рудника Толкин. В холодных предрассветных сумерках его ждал друг со стаканом виски. Он же отвез его обратно в город.
В 6.33 хмурым аляскинским утром на глубине восьмисот футов под землей вагонетка для перевозки людей с двенадцатью горняками со скрежетом покатила по черному штреку [Штрек (от нем. Strecke — «маршрут») — горная выработка, не имеющая непосредственного выхода на земную поверхность. — Прим. ред..]. Сидя лицом друг к другу, ссутулившись, соприкасаясь коленями, сжимая термосы и контейнеры с обедом, горняки — все как один жители крошечного городка Сэйв-Харбор — направлялись к своим рабочим местам.
Луч фонарика того, кто сидел впереди, освещал рельсы. Внезапно с перекошенным от ужаса лицом он повернулся к товарищам и попытался выкрикнуть предупреждение. Увы, было слишком поздно!
Взрыв был мощным. От него содрогнулась земля наверху. Его даже зарегистрировало чувствительное оборудование сейсмического мониторинга в университете Анкориджа.
Первой уведомление о необъяснимом взрыве в недрах рудника Толкин получила пожарная служба Сэйв-Харбора. Несколько секунд спустя местная больница была приведена в состояние повышенной готовности по причине возможных массовых жертв. Местным врачам поступили отчаянные звонки с требованием быть готовыми по первому вызову прибыть на работу. Эти звонки не остались не замеченными родными и близкими врачей. Известие, как лесной пожар, вскоре разнеслось по небольшому шахтерскому городку. Охваченные тревогой члены семей горняков столпились у ворот рудника.
Адам Ратледж, глава горноспасательной службы и староста местного цехового профсоюза шахтеров, облачился в свое снаряжение с дыхательным аппаратом от «Дрегер» [Немецкая компания Drägerwerk AG — мировой лидер по производству спасательного оборудования, в том числе для пожарных и спасателей, и разработке технологий для обеспечения безопасности. — Прим. ред..] и поспешно связался с членами волонтерской команды. Когда они добрались до рудника, из шахты D и вентиляционных отверстий валил едкий черный дым. В эти минуты никто на поверхности еще не знал, что произошло там, на глубине восьмисот футов. В холодном воздухе порхали снежинки, и женщины, образовавшие толпу, дрожали на пронизывающем ветру, не зная, живы ли их мужчины, ранены или мертвы.
Среди них, держа за руку свою девятилетнюю дочь Мьюринн, стояла и Мэри О’Доннелл. Мьюринн смотрела, как ведомые их соседом Адамом Ратледжем — отцом ее друга Джета — спасатели в полном снаряжении вылезают из ярко-желтого автобуса. Но у ворот Адама и его команду остановил полицейский в сопровождении крепких охранников. У одного даже было ружье. Ветер доносил разгневанные голоса: Адам спорил с полицейским, требуя пропустить спасателей. Лая и скаля на Адама зубы, на поводке бесновалась немецкая овчарка. Полицейский вскинул ружье. Адам поднял обе руки и, сыпля проклятиями, попятился.
Мьюринн стало страшно.
Она знала, что из-за массовой забастовки весь город находится в состоянии войны: соседи против соседей, члены семьи друг против друга. Вот почему тут присутствовали полиция и охрана! И все же она не понимала, почему они не пустили мистера Ратледжа и его спасателей, ведь ее отец был там, внизу. Сердце девятилетней девочки сжалось от отчаяния.
Снег взвихрился и повалил гуще. Температура упала. Постепенно из почерневшей от копоти земли стали выходить горняки, задыхаясь от смрадного аварийного газа, выпущенного руководством в туннели, — предупредительный сигнал срочно покинуть шахту.
Мьюринн и ее мать стояли в сторонке одни, пока вокруг них воссоединялись другие семьи. Несколько женщин разрыдались: их мужья еще не вышли.
Затем по снегу к Мьюринн и ее матери шагнул начальник полиции Сэйв-Харбора Билл Моран. На широкие поля его шляпы густыми хлопьями опускались снежинки. По его глазам Мьюринн поняла: ее папа больше никогда не вернется.
К вечеру шеф Моран осмотрел место происшествия и выяснил, что со склада взрывчатых веществ пропали два мешка со взрывчаткой. Уверенный, что теперь он занимается расследованием массового убийства, Моран связался с региональным отделением ФБР в Анкоридже, и, пока все ждали прибытия следственной группы, вход в рудник Толкин был заблокирован.
Но у весенней бури были свои планы. Она налетела неожиданно и с неистовой силой обрушила на Сэйв-Харбор ураганный ветер, отрезав доступ к отдаленному городку на побережье Аляски. Команда ФБР не могла приземлиться в Сэйв-Харборе целых сорок восемь часов. Вскоре прибыли съемочные телевизионные группы, до отказа забив несколько гостиниц и ресторанов крошечного шахтерского городка. Громкое известие о массовой гибели на севере докатилось даже до телеэкранов к югу от сорок девятой параллели.
Три месяца спустя Мьюринн стояла у больничной койки, и по ее лицу текли слезы. Безутешное горе унесло жизнь ее матери. Мьюринн отвезли домой, где ее затем воспитывал дед, Гас О’Доннелл, ее последний живой родственник.
Кто-то заложил заряд, который убил ее отца, отнял у нее мать и навсегда изменил жизнь Мьюринн.
Полиция так и не нашла того, кто это сделал. Жуткая тайна была глубоко погребена в заброшенных черных туннелях рудника Толкин. А убийца все еще расхаживал на свободе среди жителей городка Сэйв-Харбор.
