Они еще не успели ни разжечь костер, ни раскатать походные постели, как она уже, оказалась в его объятиях. Сгорая от нетерпения почувствовать прикосновение его плоти к своей, Анджелина распахнула его рубашку, прикоснувшись ладонями к груди, и покрыла ее поцелуями.
— Я так страдала, что больше никогда не увижу тебя, — шептала она в коротких перерывах между поцелуями.
— Я понимаю. Но теперь-то я здесь. Не будем долго говорить, Анжелина. Ты так мне нужна...
Сказав это почти грубым, нетерпеливым тоном, Чарли быстро сдернул с нее всю одежду. Его одежда полетела следом.
Он лежал между ее ногами, прижавшись к пульсирующему центру. Нежно обнимая ладонями ее лицо, он целовал его долгими, глубокими, почти непрерывающимися поцелуями. От его поцелуев она постанывала, и эти звуки лились в его рот; она изгибалась ему навстречу, сжимая его и без того напряженные ягодицы, заставляя все теснее прижиматься к себе.
— Ну пожалуйста... — умоляла она, — не жди... Я хочу, чтобы ты вошел в меня. Я хочу почувствовать, что это не сон... что ты снова рядом со мной... что ты жив...
Одним единым движением он вошел в нее, заполняя всю. Слезы, которые в течение всего дня наворачивались у нее на глаза и которым она не давала волю, теперь хлынули и заструились по ее щекам. Он наклонил голову, собирая их поцелуями.
— Ну, не плачь, Ангел. Пожалуйста. Мне становится больно, когда я вижу твои слезы.
— Со мной все в порядке. — Анжелина улыбнулась и заморгала, смахивая остатки слез. Потом подняла руку и положила свою ладошку на его щеку. — Я так боялась, что все это нереально, что мне это снится. Боялась, что проснусь и вдруг окажусь в монастыре, а ты будешь мертвым.
Чарли улыбнулся озорной улыбкой и вышел из нее.
— Я определении жив и чувствую себя очень хорошо... — Она снова притянула его в себя. Чарли застонал. — ...Хотя теперь ты можешь меня убить.
Потом были только слова любви между любящими, новые обещания на всю оставшуюся жизнь и выполнения клятв, которые они дали друг другу не так уж и давно.
Звезды высыпали над ними, четко и ярко выделяясь на мексиканском небосклоне. Анжелина и Чарли лежали рядом, переплетя пальцы и наблюдая роскошное множество мерцающих в небе огней.
— Почему ты вернулся? — спросила вдруг Анжелина.
Чарли вздохнул:
— Я не собирался. Мы с Уинстоном уже ехали, чтобы наняться перегонять скот в Канзас.
— И?
— И он сказал кое-что, заставившее меня открыть глаза и понять истину.
— Какую истину?
— Что я люблю тебя.
Анжелина чуть не задохнулась от изумления и повернулась на бок, чтобы видеть его лицо. Она всегда знала, что он хочет ее, и рассчитывала, что сумеет научить его любить. Когда-нибудь... может быть, через годы... в далеком будущем. Она всегда была готова ждать, терпеливо и любовно учить его радости этого чувства. Но теперь одной фразой oн сделал все ее планы ненужными.
Анжелина провела пальцем по его губам. Глядя ей в глаза он поцеловал кончик этого пальца. Любовь в его взгляде отражала ее собственную.
— И еще я хотел узнать, не зародился ли ребенок от той ночи, что мы провели вместе. — Он вопросительно заглянет ей в глаза.
Она вздохнула и одним этим коротким вздохом показала всю глубину своего разочарования.
Чарли легко провел костяшками пальцев по ее скуле.
— Не переживай. Все будет как надо. — Он улыбнулся, и она ответила робкой улыбкой, — а в ее сердце затеплилась надежда. — Я всегда думал, что тебе без меня будет лучше. Я стар, я всегда был только преступником. Но я понял, что с тобою становлюсь лучше и значительнее, чем я есть на самом деле.
Анжелина кивнула, чувствуя, что ее вера и надежда теперь впервые обрели словесную форму.
— И будучи эгоистичным негодяем, каким я был всегда, я решил приехать и забрать тебя, чтобы ты не попала в монастырь. Ты не принадлежишь церкви, это место не для тебя, Анжелина. Ты принадлежишь мне.
Он повернулся и тоже лег на бок. Они лежали лицом к лицу и сердцем к сердцу.
— У тебя должны быть дети. Мои дети... — с этими словами он приложил широкую ладонь к ее животу, а она прикрыла его пальцы ладошкой. Он смотрел ей прямо в глаза, заглядывая в их глубину. — Я сделаю тебя счастливой. И ты никогда не пожалеешь, что стала моей женой.
— А я никогда и не жалела, что стала твоей женой. И никогда не пожалею.
— Мне жаль, что так получилось с монастырем. Ведь монашество было твоей мечтой.
— Да, такая мечта у меня была. Мечта наивной девочки, которая больше всего в жизни хотела уйти куда глаза глядят из отцовского дома, от никчёмного отца. Мне казалось, что я смогу найти в монастыре какую-то иную жизнь. Но нашла ее с тобой. И я все время оказывалась права. Ты — моя миссия и мое призвание, Чарли. И я более чем преуспела в исполнении всех своих мечтаний.
Он улыбнулся ей, на этот раз искренней, настоящей, широкой улыбкой — полной радости и надежд, улыбкой, которую она никогда не ожидала от человека, с первого взгляда показавшегося ей холодным и жёстким, хотя и с красивым лицом и бездонной душой.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Чарли и потянулся к карману лежавших в стороне джинсов, что-то вынул оттуда и высоко поднял руку.
Красная атласная ленточка — несвежая, обтрепанная, почти потерявшая форму — свисала с его пальцев прямо перед ее глазами. Анжелина быстро села и выхватила ее у него из рук с коротким вздохом.
— Ты стащил мою ленточку! И во что ты ее превратил?!
— Извини. — Он хотел забрать ленточку, он она убрала ее от него подальше. — Я куплю тебе другую, но сейчас у меня туго с деньгами... пока я не найду другую работу.
Анжелина замерла: «Деньги». Она чуть не вскрикнула и вскочила на ноги. Обнаженная, обежала костер и подняла свою сумку с вещами. Вернувшись к их постели, Анжелина открыла сумку. Одежда, белье, бинты, деньги — все посыпалось на Чарли.
Он сидел, глядя на кучу денег, возвышавшуюся на его голых коленях.
— Что это? — спросил он.
— Мое приданое, — Анжелина ухмыльнулась — Ты — мой муж, значит, они принадлежат тебе.
Чарли расхохотался:
— Когда твой отец узнает, что я получил такую кучу его денег, его хватит удар.
Шлепнувшись рядом с ним, Анжелина зачерпнула несколько банкнот и подбросила, чтобы они опали на постель, как листья. Она поглядела на Чарли, продолжавшего посмеиваться. От его веселого удовлетворенного смеха в ней тоже поднялась волна радости.
— Что ты собираешься с этим делать?
— А тебе не приходила в голову мысль стать женой хозяина ранчо?
— Теперь пришла. И где?
— Как тебе нравится Монтана?
Анжелина взяла руку Чарли.
— Говоря словами женщины по имени Руфь, скажу: «Куда бы ты ни пошел, я пойду за тобой». — Она притянула его к себе и нежно поцеловала в губы. — Там где ты, там и мой дом.
— Почему-то мне очень понравилось, как ты это сказала.
— Я и хотела этого.
Они легли на постель под звездами и уснули, держась за руки.
Той же ночью во сне ее в последний раз посетил ангел.
— Увижу ли я тебя когда-нибудь снова? — спросила она.
— Не в этой жизни. Но я буду наблюдать за вами — за тобой, за твоим мужем и вашими детьми. Будь счастлива, Анжелина.
И он, махнув рукой, показал ей ее будущее. Оно было счастливым.