Кип ошалело кивнул. Мисс Твисс смерила его долгим гипнотическим взглядом, словно читала тайные иероглифы, проступившие на лице мальчика. Трудно было понять, в самом деле она улыбается или нет. Но через несколько секунд Кип заметил, что, несмотря на грустное лицо, глаза у мисс Твисс добрые и живые.
— Пора обсудить условия твоего обучения, — сказала после паузы мисс Твисс. — Прежде всего стипендия. Мы очень хотим, чтобы ты поступил в Квиксмит, поэтому готовы позаботиться обо всём: мы купим для тебя необходимые принадлежности и материалы и полностью оплатим твоё обучение. После окончания школы ты ничего не будешь нам должен.
Кип не помнил, чтобы хотя бы раз в жизни был так счастлив, как в этот миг. Только теперь улыбка наконец-то поверила, что может без опаски появиться на его губах. Передние зубы тоже не смогли остаться во рту и выглянули наружу, чтобы посмотреть, чему все радуются.
— Если ты поступишь к нам, — продолжала мисс Твисс, — тебе будут открыты тайны Вселенной, которые ты бы никогда прежде не постиг и не узнал. И конечно, эти тайны запустят твой разум кувырком, а твоё воображение пустится выписывать сальто!
Когда она произнесла слово «воображение», солнце вышло из-за великолепного пушистого облака. Луч света упал на тёмные камни Небесного дворца, озарив стену, покрытую серебряными надписями на сотнях языков. Некоторые фразы были знакомы Кипу, другие представляли собой просто череду рисунков, точек или линий.
Мальчик поискал надпись на английском и вскоре нашёл её прямо перед собой, на уровне глаз.
...ИЗМЕНИ СВОЙ МИР
— Девиз нашей школы, — объяснила мисс Твисс.
Некоторое время все молча смотрели на стену, давая Кипу возможность найти своё собственное значение этих слов.
— В школе Квиксмит, — добавила мисс Твисс, — к тебе будут относиться не как к ребёнку, но как к феноменальному человеческому разуму — разуму, способному достичь подлинного величия.
Солнечный свет просвечивал насквозь пряди зелени, зажигал миниатюрные полярные сияния в серых глазах декана.
— Честно говоря, — вступил в разговор профессор Мо, — мы очень надеемся, что твои достижения намного превзойдут сделанное нами.
— А теперь, — сказала мисс Твисс, — настало время принять решение. Ты готов присоединиться к нам?
Кип обернулся и посмотрел на дворик Часовой башни. Рядом с палаткой червоточин Стимпанк состязался сам с собой, подпрыгивая на руках. Дрон в форме облака завис над головой профессора и стал сыпать снегом. Потом из вершины палатки с пронзительным свистом забил гейзер зелёного дыма.
«А вдруг я действительно смогу изменить свой мир?» — подумал Кип, взглянув на школьный девиз.
Ответ мог быть только один.
— Когда начинать?
Профессор Мо захлопал в ладоши, а глаза мисс Твисс утонули в глубоких смеющихся морщинках.
— Но погодите, а как же мой папа? — спохватился Кип, внезапно рухнув с небес на землю. — Он тоже должен дать согласие!
— Разумеется, тебе непременно следует поговорить с отцом, — ответил профессор Мо. — Как и нам, со своей стороны. Нужно обсудить твоё обучение, стипендию и условия проживания в пансионе.
— В пансионе? — ахнул Кип, чувствуя, как его губы сжимаются, а улыбка гаснет. — Ох! Нет, вы не понимаете! Моя старшая сестра пропала без вести. Это случилось семь лет тому назад, но папа до сих пор никуда не отпускает меня одного. Я не уверен, что он позволит мне поступить в школу-пансион, даже если это совершенно бесплатно!
— Естественно, — произнесла мисс Твисс. — Он хочет защитить тебя.
— Позволь нам пообщаться с твоим отцом и объяснить ему, насколько Квиксмит важен для тебя, — предложил профессор. — Надеюсь, нам удастся найти общее решение.
Мисс Твисс распрощалась с Кипом, а профессор Мо проводил мальчика в Сад Гигантских скачков.
На этот раз Кип приблизился к воротам с другой стороны, поэтому смог увидеть, что каждая тропинка снабжена табличкой с номером.
Они остановились перед табличкой, надпись на которой гласила: «88а, Геликс-авеню».
— Вот и кратчайший путь домой. Сначала ты попадёшь на Геликс-авеню, — сказал профессор Мо.
Он протянул руку, и Кип пожал её, а потом повернулся и захрустел по гравию в сторону горбатого мостика.
— До встречи в учебном семестре! — крикнул профессор ему вслед.
Кип ступил на мостик и снова почувствовал уже знакомую чихноту. На несколько секунд перед глазами заколыхался туман, в котором он сумел разглядеть только мелькание смутных геометрических фигур. Когда зрение обрело чёткость, он уже стоял в фотобудке «Подводного мира».
Кип чудом успел вернуться к шахматным столам до прихода Ашли. Аакаш вопросительно посмотрел на мальчика, и Кип с чистым сердцем показал ему большой палец, поднятый вверх.
Очутившись дома, Кип прямиком бросился в спальню. Розочка нежилась на комке ваты в своём домике. Мальчик вытащил белку из хлопкового облачка, бережно пересадил на стопку книг на полу и лёг рядом. Розочка вытянула крошечные лапки, а Кип затараторил со скоростью миллион слов в час.
Он хотел сказать: «Профессор Мо поведал мне про Странную энергию, которая вырвалась и разбежалась в разные стороны в самом начале зарождения мира, а ещё я прошёл через червоточину (даже через две), встретил диковинный суперкомпьютер по имени КОТИК и профессора Стимпанка, у которого четыре руки, и это всё просто… невероятно!»
Но Кип совершенно забыл о Шифростраже, поэтому несказанно удивился, когда из его рта вылетело примерно вот что:
— На базарах Дар-эс-Салама — города в Танзании — блохи размером с козу кусают короля за коленные бивни, а Лысая принцесса продаёт моноброви из волос йети…
Осознав, что он наговорил, Кип покатился со смеху и не смог закончить предложение. Но это было совершенно не важно! Розочка отлично его поняла. Она заворочалась из стороны в сторону, а плоский пушистый хвостик зверька свесился с горки книг, указывая кончиком на «Энциклопедию удивительных вещей».
— Ты права, — согласился Кип. — Там полным-полно удивительных вещей! Чтобы поверить, это нужно увидеть собственными глазами, впрочем, ты и тогда не поверишь! И они хотят, чтобы я туда поступил, представляешь?
Глава 4
БОЛЬНИЦА СВЯТОГО АНТОНИЯ
Кип вместе с отцом сидел в машине и молчал. Несколько листочков сорвались с соседней ивы, упали на ветровое стекло. Тео смотрел прямо перед собой, а Кип безуспешно пытался приподнять поникший лепесток из букетика белых нарциссов, который держал в руках. Неожиданно папа откинулся назад и хлопнул ладонями по коленям. Он взглянул на сына, в этом взгляде было всё, что они оба не могли сказать вслух.
— Может, сегодня будет перелом, — тихо добавил Тео к невысказанному.
Выходя из машины, Кип изо всех сил постарался не хлопать дверцей. Но хотя он очень старался, ему всегда казалось, что он производит слишком много шума на тихой парковке при больнице, где его мама жила с тех пор, как они переехали.
— По крайней мере, здесь лучше, чем на старом месте, — пробормотал Кип, и отец кивнул.
По прогнозу, после обеда намечался дождь, но пока было сухо. В саду оказалось полно пациентов и посетителей, они сидели на пластиковых стульчиках или прогуливались по двое или трое. Но мама Кипа сидела в комнате отдыха совсем одна и смотрела куда-то поверх половиц. Широко раздвинутые занавески пропускали внутрь тусклый солнечный свет. Пыльца и пыль плавали в воздухе, как тихие вихри солнечного снега.
Кип сел рядом с мамой, папа остановился рядом с ним, положив руку на плечо сыну. Наверное, сейчас они могли бы позировать для семейного портрета.
— Мам, смотри, что я тебе принёс, — сказал Кип и вручил ей букетик нарциссов.
Мамино лицо прояснилось, она поднесла цветы к свету и залюбовалась ими, как будто впервые в жизни увидела нарциссы.
— Ты так добр, — безучастно проговорила она.
Когда Роуз взглянула на него, в сердце Кипа что-то затрепетало, как язычок пламени в ветрозащитном фонаре.
— Твоя мама, наверное, очень тобой гордится! Такой воспитанный молодой человек, просто загляденье.
— Мам… — произнёс Кип.
— Где же твоя мать? — перебила Роуз, озираясь по сторонам. — Я бы хотела с ней познакомиться. Уверена, она ужасно милая, правда?
— Роуз… — начал было Тео, но запнулся и замолчал на полуслове.
Она отложила цветы, встала и направилась к высокому зеркалу, висящему на стене. Но на полпути застыла и снова заозиралась, как будто забыла, куда шла. Медленно развернувшись, Роуз побрела обратно к креслу, увидела Тео и Кипа и застыла на месте.
— Я ищу свою дочь, — сказала она, и в её глазах заметалась паника. — Вы не видели мою Сьюзен?
Кип до боли прикусил губу. Каждый раз, когда они навещали маму, страшные воспоминания возвращались с новой силой. Вот и сейчас он с тошнотворным ощущением беспомощности понял, что его разум затягивает в прошлое.
Когда это случилось, Сьюзен было примерно столько же лет, сколько ему сейчас. Брэмли тогда жили в бывшем домике береговой охраны, на самом краю щербатых, поросших травой скал, освежаемых ветрами и водяными брызгами. В тот день Тео вернулся с работы и увидел, что входная дверь широко распахнута, а дом пуст. Он бросился искать родных и обнаружил только Роуз, потерявшую сознание после удара молнии. Жена лежала на тропинке, ведущей к морю, среди обожжённой, ещё дымящейся травы. Пятилетний Кип выбежал к ней из тени старого разрушенного маяка: оглушённый, напуганный, но целый и невредимый. А вот Сьюзен… за несколько недель поисков удалось найти лишь пропитанную морской водой балетку в чёрно-белую зебриную полоску, валявшуюся на разбитых волнами камнях у подножия скал.
